широкая улыбка.
тгк: кровь на наших руках
«Dangerous» - David Guetta
В зал ожидания аэропорта, наполненный звуками объявлений и шуршанием чемоданов, вошли Чан Мин и Сун. Их лица разрывались между волнением и тревогой, за пределами взгляда проходили сотни людей, каждый из которых не спешил покидать привычный мир. Чан Мин сидела, обложенная сумками, в глубоком раздумье. Прямо перед ней, словно зловещее обещание, лежел посадочный талон на рейс в Сеул.
Внутри нее бушевал целый океан эмоций. Полгода назад она покинула свой родной город с надеждой начать новую жизнь. Тогда это казалось освобождением — от зависимостей, от старых связей, от любви, которая не приносила радости. Но теперь, когда в ней вновь возникла мысль о возвращении, сердце сжималось от беспокойства. Сеул — это не просто место; это целый мир воспоминаний, наследие ее детства, упрямо возвращающееся в ее сознание.
Сун, ее верный друг, почувствовал ее внутреннюю борьбу. Он сел рядом, его поддерживающее присутствие напоминало теплый плед в холодные зимние дни. Сун всегда знал, как говорить, чтобы успокоить. Он слегка коснулся ее плеча, и она, наконец, отвела взгляд от потрепанного пола аэропорта и встретила его одобряющий взгляд.
— Ты уже сама понимаешь, что это шанс, — тихо произнес он, придавая своим словам уверенность. — Модельный контракт - это возможность показать себе, а не другим, на что ты способна.
Чан Мин медленно кивнула. Она понимала, что с Суном всегда могла обсудить свои страхи. Они вместе переживали столько трудных моментов, и сейчас его поддержка была ей нужна как никогда. Она вспомнила, как они смеялись, обсуждая свои мечты и надежды в кафе на углу, и вдруг ей стало легче. Рядом был человек, который верил в нее — это было важно.
Но страх подступал всё ближе, как тень, растянувшаяся от самого яркого дня. Вернуться в Сеул означало столкнуться с теми, кого она оставила позади, взглянуть в глаза старым знакомым, почувствовать тепло той жизни, которая когда-то была ей так дорога. Она хотела бы думать, что сможет это сделать, но волнение сковывало ее, как старинные цепи, которые она думала, что смогла сломать.
Сун заметил, как Чан Мин залилась светом надежды, и предложил чашку кофе, чтобы поднять ей настроение. Они разговаривали о планах, о том, что будет после приземления - о новых возможностях, о непредсказуемых встречах и даже о том, как они могли бы поддерживать друг друга, независимо от расстояния.
Вскоре их внимание привлек голос ведущего об объявлении посадки. Волнение охватило Чан Мин, но теперь рядом был человек, который, вне зависимости от того, где они окажутся, будет рядом. И эта мысль подарила ей надежду: может быть, возвращение в Сеул — это не конец, а лишь новое начало?
В самолете, парящем над облаками, Чан Мин и Сун устроились в мягких креслах первого класса, утопая в роскошных обивках, которые обнимали их тела словно нежные объятия. Светлый фюзеляж самолета, подсвеченный приглушенным синим светом, создавал атмосферу уюта и спокойствия.
Однако в голове Чан Мин, легкомысленно болтливом, начали пробиваться краски из прошлого. Она чувствовала, как воспоминания, как струны старого инструмента, начинают звучать, противореча её текущему настроению. Первый полет в первом классе с бывшим мужем возникало перед ней как кадры из старого фильма — яркие, но полные тени. Она вспомнила, как он тогда с гордостью демонстрировал ей все преимущества: коктейли, поданные с улыбкой стюардессы, раскладные кресла, превращающиеся в кровати, и изысканные закуски, которые, как ей тогда казалось, были заманчивей самого взлета.
Каждый штрих роскошного интерьера, каждая нота кабаре-музыки на фоне напоминали ей о том дне, когда она, наивная и полная надежд, испытывала трепет перед высокими потолками первого класса. Но теперь, полгода после того, как она разорвала цепи своего прежнего существования, эта память превратилась в грусть. Чан Мин зажмурила глаза, словно желая выветрить воспоминания, и вдохнула аромат свежеприготовленного кофе, который напоминал ей о свободе.
Сун, сидящий рядом, заметил изменившееся выражение лица Чан Мин. Он тихо положил руку на её запястье, как бы надеясь дарить поддержку, напоминая о том, что они здесь и сейчас — в этом моменте, который принадлежит лишь им двум. Рядом с ним она чувствовала себя легче, словно птица, сбросившая оковы.
Летя над бескрайними просторами, они мечтали о том, что ждет их в Сеуле. Вокруг разливалось мягкое освещение, создавая волшебную атмосферу, которую вечно будет трудно запечатлеть на фотографии. Чан Мин, преодолевая своих внутренних демонов, решилась не просто оставить прошлое позади, но и создать новое — полное надежд, мечт и ярких событий. И в этот момент, в первом классе самолета, высоко над землей, настоящая жизнь только начиналась.
***
Чан Мин сидела в мягком кресле, обитое черной кожей, а за окном мчалась жизнь Сеула. Машина, черная, дорогая, от аэропорта мчала до отеля в сердце города. Огни неоновых вывесок и отражения в мокром асфальте создавали атмосферу, полного эмоционального напряжения. Она погрузилась в свои воспоминания, словно гроздья винограда, звенящие на ветру — сладкие и горькие одновременно.
— Это был клуб «Пентагон», — произнесла она тихо, не отрывая взгляда от мелькающих огней. — Я помню, какой там был запах: смесь лотерейного счастья, раскаленного металла и завораживающей музыки.
Сун подался вперед, внимательно слушая. Чан Мин словно ожила, когда рассказывала о «Пентагоне». В ее глазах вспыхнул огонь ностальгии.
— Это было месяцев восемь назад. Я пришла туда всего лишь для того, чтобы развлечься, как и многие другие молодые люди, но там было что-то особенное. В ту ночь... я встретила его. Его глаза - угольные, глубокие, они зажигали во мне искру, которая неожиданно выстрелила мне в сердце и..
— ... и сжгла все вокруг. — перебил ее Сун. — Ты рассказывала уже.
— Мы не могли отвести друг друга взглядов, — продолжала Чан Мин, её голос напоминал легкий ветерок, закруживающий листья. — Он подошел ближе, его улыбка была обжигающей и трепетной. Каждый ритм пронизывал мои вены той весенней ночью.
Но затем, похоже, эта несбывшаяся сказка внезапно оборвалась. Вспоминая все это, Чан Мин ощутила какую-то разрывную боль, сжатость в груди.
— Он исчез так же быстро, как и появился.
Она глубоко вздохнула, устремив взгляд вдаль, где небоскребы Сеула пронзали утреннее небо.
— Я сбежала, — произнесла Чан Мин, уже не стесняясь слез. — Уехала в другой город, чтобы не вспоминать о нашем счастье и о личном горе, но даже там, вдалеке, его образ не покидал меня.
Сун молчал. Внутри него зарождалось понимание той боли, которой она не боялась делиться. Она посмотрела на своего друга, а в её глазах танцевали тени воспоминаний, в которых отголоски былого счастья и горечи сливались в одно целое.
***
Чан Мин вошла в свою новую комнату в отеле, и ее сердце учащенно забилось от восхищения. Просторное помещение с высокими потолками было оформлено в современных тонах — мягкие бежевые и кремовые оттенки создавали атмосферу уюта и спокойствия. Огромная кровать с королевским размером занимала центральное место, одеяло из мягкого шершащего материала аккуратно лежало на ней, а подушки пышно поднимались на фоне стильного изголовья.
Окно от пола до потолка открывало потрясающий вид на городской пейзаж, и солнечные лучи радостно освещали каждую деталь комнаты. В углу стоял стол с двумя мягкими креслами, идеально подходящий для работы или неспешных разговоров. На стенах висели картины с абстрактными изображениями, добавляющие характер и стиль в обстановку.
Напротив кровати находился плоский телевизор, который обещал уютные вечера с любимыми фильмами, а рядом с ним — мини-бар, щедро укомплектованный разнообразными напитками и закусками. Чан Мин была поражена также роскошной ванной комнатой, отделанной мрамором и со стеклянной душевой кабиной.
Сун в свою очередь остановился в номере, который стал для него оазисом спокойствия. Комната была соседняя от Чан Мин. Его комната была немного меньше, но не менее очаровательна. Дизайн здесь использовал теплые пастельные тона, придавая ей легкость и воздушность. Уютная кровать с уютным пледом и подушками пригласительно располагалась к отдыху.
Окно выходило во двор, где зелень деревьев и цветочные клумбы создавали живописный вид. В комнате было много мягкого света, благодаря нескольким настенным лампам и маленькой, но стильной люстре. Прихожая, отделанная светлым деревом, создавала ощущение свежеиспеченного уюта. Изящный письменный стол стоял рядом с окном, приглашая заняться творчеством.
Ванная комната Суна была также оформлена со вкусом, но с акцентом на функциональность: стеклянные полки были заполнены красивой декоративной косметикой с логотипом отеля, а в воздухе витал легкий аромат эфирных масел. Обе комнаты, несмотря на различия, напоминали о высоком уровне сервиса и комфорта, который им предстояло испытать в это путешествие.
Чан Мин устроилась на огромной, почти королевской кровати.
Она взяла в руку телефон, с надеждой на то, что хотя бы одним мгновением сможет восстановить связь с подругой, с которой не виделась уже полгода. Но вместо этого её взгляд привлекла яркая картинка на экране: их с Суном фотография из аэропорта. Он был запечатлен в моменте, когда они уставшие шли с паспортного контроля.
Она смотрела на фотографии, но заголовок, написанный жирным шрифтом, обрушился на неё, как гром среди ясного неба: «В Аэропорту Сеула заметили Инчхонских моделей, Квон Чан Мин и Ким Сун».
Она знала, что жизнь публичного человека — это бесконечный танец на острие бритвы, где каждое движение под прицелом камер могло стать темой для бесконечных сплетен.
Она снова взглянула на фотографии — яркие, полные жизни, и в то же время столь уязвимые. Как же сложно сочетать мечты о простом счастье с реальностью, которая порой обременяет жизнью под лупой общественного внимания.
Внезапно, её телефон завибрировал, прервав поток размышлений. Это было сообщение от подруги, которое она ждала с нетерпением. Чан Мин, наконец, почувствовала, что в этом мире слепых вспышек и молчаливых оценок всё ещё есть место для искренности, дружбы и тепла.
Моя Ми-На | 10:43
— Ты в Сеуле?! И не сказала мне? Дорогуша, я уже выезжаю. В каком ты отеле?!
***
Субон сидел в студии, в наушниках звучали бит и мелодия, создавая тот неповторимый ритм, который раз за разом заставлял его забыть о реальности. Стены студии были украшены постерами известных исполнителей, старые микрофоны переглядывались с новыми технологиями звукозаписи, создавая атмосферу бесконечного творческого потока. Он погрузился в работу, уносясь в мир музыки, где каждая нота была частью его души.
Внезапно дверь открылась с легким скрипом, и в комнату вошёл знакомый, которого Субон едва заметил среди звуков музыки. У парня на лице застыла определённая напряженность, будто он нес весть, способную разрушить все то, что Субон строил в последние полгода. Он подошёл ближе, произнося слова, от которых сердце Субона забилось быстрее, словно его ритм перегонял все остальные звуки вокруг.
— Твоя бывшая жена в Сеуле, прилетела сегодня утром, — произнёс парень с выстветленными волосами, протягивая ему телефон, где на экране горели заголовки новостей, как огненные знаки судьбы. Субон уставился на экран с недоумением, не веря собственным глазам. Полгода назад она оставила его, как литературный герой, покидающий сцену, и с тех пор он чувствовал, будто часть его жизни была оторвана, как струна, которую порвали в самый неподходящий момент.
Новое начало, о котором она мечтала, казалось ему неуместным, а новый город — с красками и шансами — был лишь символом её бегства от них. Ему не хватало её взгляда, в котором можно было утонуть, и теперь она снова в его жизни — или, по крайней мере, в его окружении. Это было слишком невероятно.
Субон скрыл свои чувства под маской равнодушия, но внутри него разгоралось пламя смятения. Почему она вернулась? Он уже успел смириться с её отсутствием, собрав осколки своего сердца, но теперь все эти эмоции снова нахлынули, как цунами, смывая все его попытки построить новую реальность. Тем более вспоминая, что два их обручальных кольца до сих пор лежат в одном из полок его шкафа, как и документ о браке, который все ещё был в действии.
— Ты чего? — спросил белобрысый, поднимая брови. Субон лишь пожал плечами, глядя в окно студии, где вечерний город светился огнями, словно миллионы шансиков и возможностей, которые он теперь пытался распознать среди этой внезапной конфузии. Теперь такая знакомая реальность вновь становилась сложным лабиринтом, где каждый поворот нёс на себе память о былом.
Музыка его поддерживала, но, возможно, настала пора раскрыть новые двери, которые открывались лишь под звуки открывающегося сердца.
***
I'm still standing - Elton John
Ми На, настежь распахнув двери своего сердца, прибыла к отелю, в котором всегда кипела жизнь. Она с трепетом посмотрела на фасад здания, отражавшего свет в ярких блик, и внутри неё зашевелились самые нежные воспоминания о Чан Мин. Полгода разлуки – целая вечность, наполненная ожиданием и вздохами по утраченной близости.
Как только двери отеля распахнулись сердце забилось чаще, когда она заметила знакомую фигуру, стоящую у стойки регистрации, с нетерпением теребящей волосы и вглядывающуюся в толпу. И вот, их взгляды встретились.
— Чан Мин! — радостно воскликнула Ми На, бросаясь навстречу подруге. Они обнялись крепко, чувствуя тепло друг друга, словно на время застыв в этом мгновении. Это было нежное и одновременно неистовое объятие, полное эмоций и воспоминаний, с которыми каждая из них справилась по-своему.
— Как же я скучала! — произнесла Чан Мин, отстраняясь, чтобы заглянуть в глаза Ми На. В них отражалось счастье, волнение и немного тревоги — ведь каждая из них изменилась за эти полгода, но их связь оставалась такой же крепкой.
Ми На, смущаясь, поправила свои волосы и ответила:
— Я тоже! Столько всего произошло... Мне так не хватало тебя!
Чан Мин, радостно усмехнувшись, протянула руку:
— Пойдем, покажу тебе свой номер. У нас есть так много времени, чтобы всё обсудить!
Они, смеясь и перешёптываясь, направились к лифту. Вебель номерного коридора был мягким и уютным, а стены украшали яркие картины, словно запечатлевшие все ощущения. Наконец, Чан Мин остановилась перед одной из дверей и, открыв её, впустила Ми На в свой мир.
— Угощайся, — предложила Чан Мин, указывая на столик и мини-бар.
Ми На вновь улыбнулась, её сердце трепетало от радости. Они уселись на кровать, взяли по бутылочке соджу и начали перешептываться, пересказывая друг другу последние новости, делясь своими мыслями и мечтами.
В этот момент каждая из них почувствовала, что несмотря на расстояние и время, которое они провели вдали друг от друга, их дружба осталась прежней, а даже стала крепче.
Внезапно прервал их уютный вечер громкий стук в дверь. Чан Мин, приподняв брови от неожиданности, вскочила с кровати и быстро направилась к двери. Открыв её, она увидела перед собой Суна. Сун всегда носил в себе какую-то особую искру, и, казалось, вся комната наполнилась этой энергией, когда он вошел.
— Привет! — весело воскликнул Сун, с улыбкой осветив всё вокруг. Его яркие глаза блестели, а волосы были слегка растрепаны, словно он только что вышел из душа, вероятнее всего так и было. После аэропорта нужно было выдохнуть.
Чан Мин, не теряя времени, сразу начала знакомить своих друзей, подбирая слова с любовью и теплотой.
— Это Ми На, моя лучшая подруга! А это Сун, мой самый верный друг. Мы с ним вместе пережили столько всего, — произнесла она, её голос звучал, как нежная мелодия.
Ми На, всё ещё под впечатлением от появления Суна, молча улыбнулась, пытаясь осознать, как хорошо между ними царила дружеская атмосфера.
— Рада познакомиться! — наконец произнесла она, протягивая руку Суну.
— И я рад, — с широкой улыбкой ответил Сун, с лёгкостью схватив её за руку и обняв, словно давно знал её. — Чан Мин много рассказывала о тебе. Надеюсь, мы подружимся не хуже.
В этой уверенности Суна было что-то трогательное, что убедило Ми На, что она не ошиблась, открыв своё сердце для новой дружбы. Она заметила, как Чан Мин искренне светилась от счастья, наблюдая за их взаимодействием — она всегда была искусным «сводником» и радовалась, когда её миры пересекались.
Сун непринужденно кашлянул, привлекая внимание обеих.
— Что, если я принёс немного веселья? У меня есть несколько коктейлей, которые просто необходимо попробовать! Их правда только два, я не думал, что у Чан Мин гости, поэтому..Они ваши.
Смех и оживление наполнили номер. Чан Мин и Ми На с нетерпением взглянули друг на друга, готовые пуститься в увлекательное приключение, где дружба и веселье переплетались в танце, а их голоса сливались в вечное звучание радости. Сун, с его неповторимым обаянием и огнем жизни, стал идеальным связующим звеном. А вечерний город за окном продолжал свою живую жизнь, погружая троицу в атмосферу волшебства и непредсказуемости, словно подчеркивая, что этот вечер станет лишь началом их необычного путешествия.
Сидя в уютной комнате с мягким приглушенным светом, Ми На поднимала свой коктейль, игриво потягивая его через соломинку, пока ее глаза блестели от воспоминаний. Чан Мин и Сун, слушали ее с интересом, погружаясь в атмосферу странного смешения веселья и глубокой ностальгии.
— Ты не поверишь, как всё запутано, — начала она. — Когда ты, Чан Мин, уехала, Нам Гю писал мне. Он был таким потерянным, ищущим; в его глазах читалась тревога и беспокойство.
Ми На сделала паузу, чтобы отвести взгляд к окну.
— Он приходил ко мне, — продолжила она, возвращаясь к сослуживцам, — спрашивал о тебе... Я помню, как он пытался добыть твой номер, обращался ко мне с такими надеждами, полными мечты взглядами, полными отчаяния. Но каждый раз я отвечала ему отказом. Ему не удавалось разобраться, почему ты ушла, и, возможно, поэтому он продолжал возвращаться.
Чан Мин, сидя рядом, замирала, в сердце её поднимались тучи. Мысли о Нам Гю разрывали её изнутри; связывали нитями воспоминаний, которые она стремилась забыть. Она поняла, что что-то в её душе опять зашевелилось — отчаяние, нежность, страх утраты. Эти чувства перебивались ее внутренним голосом, который шептал ей, что даже расстояние не могло стереть той любви, которая когда-то разгоралась с каждым их взглядом. Даже несмотря на то, что именно он назвал ее слабой, сделав трещину в их отношениях.
Ми На, заметив, что Чан Мин стала тише, добавила, слегка приподняв брови:
— Но в конце концов, его надежда угасла. Я видела, как он скрывал свои эмоции, когда слышал об очередном моем отказе. Он постепенно терял свою чуткость и знал, что я не смогу ему помочь.
Чан Мин вздохнула, её голос был еле слышен, но пронизан нежностью:
— Я не могла долго оставаться в тени своих чувств, даже когда решила уйти. Теперь, когда я слышу о Нам Гю, мне кажется, что в сердце у меня всё еще есть место для него...
Обстановка вокруг них вдруг стала накаляться.
***
На следующее утро, когда первые солнечные лучи лишь тонко касались горизонта, Чан Мин и ее верный друг Сун, полные волнения и ожидания, направились к студии для участия в отборе на фотосессию. В воздухе витал привкус приключений, но за ним скрывалась и легкая тревога, ведь это был их шанс блеснуть.
Выходя из автомобиля, Чан Мин с трепетом взглянула на высокое здание, обвитое стеклянными фасадами, которые отражали утренний свет, словно призрачные зеркала. Каждый их шаг был озарён вспышками фотокамер, заливающими пространство ярким светом, и, казалось, само время замедлило свой бег. Вокруг них суетились папарацци, словно стайка голодных воробьев, жаждущих поймать момент. На короткое мгновение время словно остановилось: из толпы вырывалась волна вопросов и шепотов, каждый из которых словно искал ответ на главный вопрос — что же происходит между Чан Мин и Суном?
Чан Мин знала, что её прошлое все еще преследует её, как неотступная тень. Когда-то она была женой известного рэпера, который оставил свой след в этом городе, и в глазах публики она навсегда осталась частью его истории. К сожалению ее навсегда запомнят как Чхве Чан Мин, а Квон Чан Мин так и останется вторым планом, какую бы известность не завоевала, по крайней мере в этом городе точно.
Сейчас, написав новую главу своей жизни, она заслуживала возможности быть самой собой — актрисой и моделью, но в этом мире не всем было рады перемены.
Среди беспорядочных вспышек и громогласных комментариев, Чан Мин чувствовала, как неуютно все это. Особенно, когда слухи о ее «особых» отношениях с Суном заполнили воздух, как тяжелый туман. Никто не знал правду, никто, кроме самой Чан Мин, не догадывался о том, что ее преданная поддержка была дарована парню гею, который всегда находился рядом, делая её сильнее. Сун, с его уверенной осанкой и доброй улыбкой, навевал чувство спокойствия, противопоставляющее буре вокруг.
Вспышки продолжали полыхать, словно указывали на каждый их шаг, подчеркивая всё, что они представляли: искусство, талант и нечто большее. Чан Мин, с ее великолепными чертами лица и неповторимой аурой, искрилась в свете, словно драгоценный камень, доступный лишь тем, кто достаточно храбр, чтобы увидеть истинную прелесть.
И вдруг, словно солнечный луч, пронзивший утренний туман, раздался настойчивый голос одного из папарацци. Его вопрос, острый и провокационный, прыгнул прямо в сердце Чан Мин:
— Вы ещё общаетесь с тем мужчиной из скандальной ситуации в клубе «Пентагон» семь месяцев назад?
В этот миг время словно замерло. Её мир, наполненный светом и радостью, с вдруг обрушенной тенью обернулся в беспросветную бездну. В ушах зазвенело, как будто кто-то невидимый ударил в колокол, звон которого раздавался в каждом уголке её души. Вспомнились те вечера, когда они смеялись, танцевали и мечтали о будущем. Вспомнила о страстных поцелуях и тревогах, о которых теперь не могла говорить вслух.
Злость, неожиданно вспыхнувшая внутри, прорвалась наружу в безжалостной форме — её голос отрывисто и резко вырвался:
— Я не обязана отвечать на ваши вопросы!.
Она чувствовала, как напряжение растёт, как волнение перерождается в гнев, и чтобы не дать этому чувству вырваться наружу, она стиснула челюсти.
Она поспешила к двери, её сердце забилось учащённо, как пташка, пытающаяся вырваться из клетки. Однако на выходе её перехватил один из охранников, уверенно закрывая дверь и надёжно преграждая путь зевакам с камерами. В этот момент мир вокруг словно сосредоточился — шум сменялся молчанием, ни один звук не мог затмить ту бурю, что происходила внутри неё.
***
Чан Мин, облаченная в изящное нижнее белье, словно уверенная муза, вошла в зал, наполненный светом и энергией. Её фигура выделялась среди остальных моделей, каждая из которых с надеждой ждала своего часа, но лишь она завораживала взгляды. Мягкий свет подчеркивал её идеальные линии, а легкий аромат, оставленный за ней, окутывал атмосферу таинственностью. Вокруг смеялись и разговорили парни и девушки, но когда Чан Мин сделала шаг вперед, все взгляды мгновенно устремились к ней. Её слегка приподнятая бровь и уверенная осанка вызывали восхищение и восторг, словно она знала, что именно сейчас происходит нечто большее, чем просто кастинг. Слышались шептания «это бывшая Таноса?» «она? Правда? Так изменилась»
А когда сзади подошел Сун, без стеснения потёр плечи Чан Мин и чмокнул в макушку, шепот усилился, вызывая только улыбку на лицах двух друзей.
***
Субон, ещё не отойдя от ночных дум, сидел за столом и смотрел на экран телефона, который безмолвно вещал новости. Это утро ничем не отличалось от предыдущих, пока он не наткнулся на знакомое лицо — ее. Опять. Смущённая, но гордая, она стояла возле здания, куда собирали моделей. Вокруг нее толпились журналисты, с любопытством задавая вопросы о ее личной жизни и, в частности, о некоем любовнике. Возле нее ещё вечно крутился какой-то высокий, смазливый парень. Сун. Инчхонская, не мало известная модель.
Субон почувствовал, как внутри него что-то дрогнуло, словно леденящий холод прокрался по позвоночнику. Он прижал ладони к щекам. Её ответ был резким, полным злобы и обиды, с каждой минутой всё больше напоминая о той ссоре, которая, как грозовая туча, нависла над их отношениями.
В его памяти всплыли образы того непростого времени. Как, однажды, их обычная беседа неожиданно взорвалась, как попугай, запертого в клетке, стремится вырваться на свободу. «Как ты могла?!» — воскликнул он, чувствуя, как злость сжигает его изнутри. Она только покачивала головой, обиженно щурясь, и слова, произнесенные ею, оставили ему шрамы: «Ты не понимаешь, ты никогда не понимаешь!»
Эта ссора прокралась в каждую щелочку, заставляя Субона сойти с ума от ревности и горечи. Да, у них не было любви и до этого, но у них было понимание. Он не мог смириться с тем, что его друг, когда-то близкий человек, стал причиной их разлада. Они расстались в слезах и криках, и она сбежала, оставив его с пустотой, которая больше ничем не заполнилась.
Теперь, глядя на ее лицо, искаженное отчаянием и гневом на экране, он чувствовал, как все эмоции возвращаются с удвоенной силой.
В голове Субона мелькали мысли: что она теперь думает о нем? Занимается ли с Нам Гю тем же, чем когда-то занимались они? Общаются ли они? Заполняет ли свою жизнь новыми моментами, в то время как он охвачен тенью прошлого?
Наконец, выпуская из себя тяжесть, Субон отодвинул стул и закрыл глаза. Каждый день начисто стирал его понимание любви, а теперь остался лишь безмолвный экран и невыносимая ностальгия, с каждым днём нависшая над ним всё явственнее.
***
Ocean eyes - Billie Eillish
Чан Мин и Сун, выходили из здания модельного кастинга. Вдохновленные новыми возможностями, они радостно обсуждали будущее, и Чан Мин, словно весенний вихрь, кружилась вокруг Суна, щебеча о грядущих показах, сшитых нарядах и всех маленьких радостях, которые ждут их впереди. Её глаза светились, как два ярких лунных озера, отражающих свет, и с каждой минутой смех становился все громче и искреннее, затмев любой городский шум.
Сун смеялся вместе с ней, его добродушная улыбка была тем якорем, который удерживал её на земле. В этот миг они были частью чего-то замысловато красивого: мир простых радостей, смех, дружба и надежда на будущее, которое казалось таким же безоблачным, как небеса над их головами.
Но вдруг, как если бы воздух вокруг них сгущался в преддверии шторма, взгляд Чан Мин остановился. Впереди, как возникший из ниоткуда призрак из ее прошлого, стоял мужчина. Его окутывал уютный свет, но именно это свечение делало его выглядящим таким недосягаемым, каким она его помнила. Это был ее бывший любовник, человек, с которым она делила самые яркие мгновения своего сердца. Внутри Чан Мин что-то треснуло, и подбородок её задрожал, словно от незримого весомого бремени, которое она пыталась сдержать.
Он выглядел прекрасно, будто время лишь закаляло его; его волосы, отросшие до рекордной длины, играли на ветру, а очки придавали ему вид вундеркинда, познавшего мир за пределами уличной суеты. Чан Мин не могла поверить, что снова видит его: сто восемьдесят дней не встречи – значительное время, которое описывало историю, полную надежд и горечи, любви и разочарований. В этот момент мир вокруг вновь стал широко вращаться, как бы оборачиваясь к моменту, когда и они вместе были счастливы.
Каждая частичка её души прыгнула в панику, словно невидимое заклинание заставило её замереть на месте. Их взгляды встретились, и её сердце, будто пленник в клетке, забилось быстрее. Она пыталась вспомнить, как дышать, как говорить, но чувства обжигали каждую клеточку её существа, причиняя сладкую боль, которую трудно было не заметить. Вокруг них стояла тишина, словно сама вселенная затаила дыхание в ожидании, что произойдет дальше.
Нам Гю просто широко улыбнулся и сделал шаг вперед.
в тгк уже есть все фото репортеров и многое другое, милости прошу, там дико дружная атмосфера
тгк: кровь на наших руках