Часть 10
Человек всё ещё спал. Сладко, спокойно, повернувшись набок и подтянув одеяло к подбородку. Иногда на его лице проступали признаки тревоги, и тогда Охотник, мягко прикасаясь к его сознанию, прогонял их. Ему нравилось наблюдать за тем, как спит его человек. Раньше он никогда не наблюдал за спящей едой.
Он чувствовал, что какая-то часть его самодостаточности утрачена. Возможно, навсегда. Он не мог определить, хорошо это или плохо. Это просто было. Если человек использует шанс, у Охотника появится возможность узнать, что будет с ними дальше. С ними обоими. Если нет – Охотник сможет утолить Голод.
Но человеку тоже нужно утолять голод. В его памяти было воспоминание о кофе. Охотник спустился в комнату с очагом и нашёл там всё необходимое. Приготовить кофе по воспоминаниям человека оказалось совсем несложно. Когда Охотник вернулся в спальню, человек как раз начинал просыпаться.
Он не хотел пугать человека, но не мог ничего с этим поделать. Если человек хочет использовать шанс, то ему придётся привыкнуть. Ему придётся стать чем-то вроде того деревца в вазоне. Надолго ли? – Охотник не знал.
Говорить с человеком было теперь совсем просто. Охотник уже разобрался в значении всех его слов, строил фразы, как человек, и даже шутил посредством его же логики. Ему нравилось, что его собственный разум стал сложнее. Так было больше шансов объяснить человеку то, что он должен был понимать, чтобы сохранить свою жизнь.
И человек начинал привыкать. Болезненно, - он видел это так же отчётливо, как чёрные сгустки страха в его сознании, рядом с которыми змеились багровые полосы злобы. Особенно когда он предложил свою помощь с его волосами. Злость... но не на него. На себя. Бессильная и оттого ещё более болезненная.
Охотник понял, что он не хочет утолять свой Голод этим человеком.
Но затем человек удивил его. Внезапно сломался просто посреди кабинета. Фактически попросил его о смерти. Не вслух, нет... Но он знал, что Охотник его слышит.
Ситуация была абсурдна. Уже не он уговаривал жертву сдаться. Жертва сама просила о смерти. И именно тогда, когда ему меньше всего хотелось убивать. Это было настолько нелепо, настолько претило логике – но при том в человеке было столько боли, что Охотник почти подчинился. Почти.
Но сейчас его разум был сильнее. И Охотник дал человеку опереться на него. Так, чтобы они могли продолжить путь. Вдвоём.