Chapter 3. SENSES
11 января 2019 г. Вечер. 17:15.
– Ну, все, парень! – окликнул Леона охранник. – Нечего тут орать! А то разбудишь еще кого... – толстяк в заношенной форме охранника начал заливаться смехом, думая, что отменно пошутил и вдруг закашлялся, но после, продолжил дальше затягиваться сигаретой. – Проваливай отсюда! – гавкнул он.
Леон даже и не заметил, как начало садиться солнце и пригород застлала темная пелена, будто он простоял на коленях возле могилы час другой. Парень одарил недоброжелательным взглядом старого толстого охранника. Тот стоял на лестнице возле своей будки и жадно досасывал сигарету. Его старое морщинистое лицо, длинные седые усы, огромной пивной живот и наряд охранника, не мешали чувствовать себя королевой Великобритании в собственном замке. Леона раздражала мнимая самоуверенность в своих способностях, ведь эти старые жирные охранники и себя не способны спасти, в случае чего. Только еще одна противная морда, сотрясающая воздух.
«Как при всей своей отвратительности кто-нибудь из-под земли еще не вылез и не заткнул его?» – думал Леон.
«Королева» докурила свою сигарету и начала передвигать своими маленькими ножками в сторону Леона. Двигался толстяк стремительно, да так, что чуть с лестницы не упал, что его и разозлило, и придало смелости крикнуть: – Эй, ты что, не слышал? А ну, проваливай, кому говорю?! А то сейчас полицию вызову! Нечего мне тут суету наводить!
Леон потихоньку поднялся с колен, не обращая внимание на грозного гнома, который порхал прямо к нему. Отряхнул руками брюки, на которых остались мокрые пятна от снега и повисшие раздавленные снежинки. Огляделся по сторонам и заметил, около придорожного фонаря, льющего свет на следы от той самой машины, на которой уехал неизвестный, что-то поблескивает. Райт решил, что это может быть какая-то зацепка, которая может помочь в поиске неизвестного человека, который за ним следил. Как только Леон направился посмотреть на вещь, которая привлекла его внимание, дорогу преградил низенький толстячок, который явно намеревался прогнать посетителя с охраняемой им зоны и продолжал тявкать, как Моська на слона.
Леон, который был порядком выше охранника, даже находил это слегка забавным, ведь что может ему сделать старый толстяк ростом около метра шестидесяти семи, даже с резиновой палкой на ремне. Но тот был слишком напорист и даже начал толкать Леона в грудь. Райт резко сменил умиление на гнев, схватил толстяка за грудки застиранного черного кителя так, что старичок встал на мыски своих грязных берец, и пригрозил.
– Послушай меня сюда, мне плевать кто ты: охранник месяца или королева Британии. Если ты не угомонишься, я нагну тебя раком и вырву все волосы с твоей старой дряхлой жопы. Ты меня понял? – после чего оттолкнул его, отчего охранник чуть не повалился на землю.
После подобных слов самолюбие старика явно пошатнулось. Да и что этот псих себе позволяет? Он незамедлительно, с полным злобы лицом, изрядно напряг свой морщинистый лоб и криком в рацию о помощи начал звать своих друзей Майкла и Джона, находящихся по ту сторону кладбища, чтобы те помогли ему с неприятелем.
– Слышишь, страшная морда, я вызываю полицию! – завопил дедуля и бросился бежать в свою будку.
Леону оставалось всего ничего дойти до своей улики, но его спугнули две бегущие из темноты фигуры с резиновыми палками наперевес и криками «Стоять!». Он бросился бежать в противоположную сторону от манящей его вещицы, оставив эту затею на потом. Бедняга и так уже отхватил вчера, большего ему не хотелось.
Охранники продолжали его преследовать и Леону пришлось нырнуть в лес, чтобы скрыться от них. Он бежал по заснеженному лесу, стараясь не оглядываться. Его заношенные оксфорды, которые будто черпак, с каждым новым шагом набирали в себя свежую порцию снега, старались мешать его передвижению. Адреналина прибавили, как ему показалось, раздавшиеся выстрелы из пистолета. Не доверяя своим ушам, он решил оглянуться из-за чего тут же зацепился ногой за торчащий корень старого дуба и тут же свалился в сугроб, пропахав его лицом.
Казалось, что кружится голова, наперебой стучало сердце, будто сейчас выскочит из груди. Райт перекатился на спину и устремил свой взор в открывшийся среди заснеженных крон, кусочек неба, в котором он хотел увидеть какой-нибудь ответ на все то, что сейчас с ним происходит. Но видел он перед собой только пелену из туч. Такую же пелену, которая застлала всю его жизнь. И ели, которые так же, как и Райт, вопрошающе тянулись к небу. Он сдался.
– Что... что происходит? – он пытался отдышаться. – Почему они преследовали меня? Да и какое дело им вообще до меня? Почему так стремительно пытались меня прогнать? Я же ничего не сделал! Почему охранник не обратил внимания на того амбала? Черт, я же знаю, это был он. Это был тот человек, который вломился ко мне в квартиру...
С каждой мыслью Леона вопросов становилось все больше. Он не мог поверить, что такие из ряда вон выходящие вещи, доходящие до абсурда события, могли происходить в его жизни. В его обычной, заурядной, ничем не примечательной и уже давно, как ему казалось, окончившейся жизни. Но окончившейся ли?
«В чем разница между мной – лежащим на холодной земле идиотом, и людьми, закопанными тут, на кладбище?» – рассуждал он. – «И я, и они мертвы. Однако, у меня есть силы подняться из могилы, которую я сам себе вырыл, разгрести землю, в которую я себя закопал и восстать. Восстать так, как не могут они. Да... У меня еще есть шанс!».
Райту мало в это верилось, но он уже не мог выносить свой образ жизни. Слишком долго он прибывал в вегетативном состоянии. Состоянии лежащего в земле мертвеца. Ноги, которые уже давно успели подвергнуться мышечной атрофии болели с непривычки. Леон загреб рукой снега и насыпал на свое красное распаренное и ноющее от боли лицо. Он почувствовал некое успокоение всех бушующих внутри чувств и прохладу на своем побитом лице, прочищающую мысли.
– Точно! Чувства. Чувства отличают меня от мертвеца. Зачем мне дар движения, перемещения в пространстве и сила моего физического тела, если мою душу не питают чувства? Именно чувства заставляют нас жить, двигаться дальше, любить и ненавидеть. Ведь однажды я хотел всего этого лишиться. Хотел быть бесчувственной машиной, чтобы жить без боли и сожалений, я даже был готов к тому, чтобы распрощаться и с приятными чувствами, такими как: наслаждение, душевность, спокойствие, гармония... любовь. – к Леону понемногу приходило озарение.
Его монолог был нужен разве что только ему. Но сейчас ему хотелось порассуждать вслух. Так было легче для восприятия потому, что это уже не похоже на обычный поток рядовых мыслей. Поэтому он продолжал.
– Странно, что мое желание отказаться от чувств и сделало меня таким... Таким мертвым. – Леон потихонечку начал подниматься с земли и двигаться по своим следам обратно к дороге.
– Чувства. Они основа нашей души. Они зажигают в этой биомашине, называемой человеческим телом, все процессы. Они заставляют нас двигаться. Не наше тело, хоть оно и способно. А именно наши чувства и мысли, дают нам возможность передвижения в пространстве, дают силу нашему телу. Поднимают нас с колен. Заставляют идти вперед. Несмотря ни на что. Сколько бы мы не падали и не ошибались... Чувства. Как же я был слеп, пытаясь отказаться от этого. Отказаться от своей души! – восклицал он с озарением.
Леон осторожно выглянул из-за дерева на выходе из леса, чтобы оценить обстановку и узнать не поджидают ли его те охранники. Но как оказалось, про него все и думать забыли. На дороге и возле входа на территорию кладбища царила мертвая тишина. На месте старта разваливающего Форда, на котором уехал амбал, под фонарем, уже ничего не было. Улика, в которой он так нуждался – пропала. Либо ее кто-то забрал. Райт побрел вперед по дороге, подальше от злополучного погоста и всего этого непонятного бреда в виде сумасшедших охранников.
Полиция так и не объявлялась, не было новых следов шин, не было слышно сирены и еще каких-нибудь признаков их появления. Видимо, старый охранник просто нагонял страху, не собираясь вызывать сотрудников правопорядка или же сам забился в угол, ожидая кладбищенского подкрепления. Теперь это было не важно. Леон благодарил лес, который одарил его такими важными мыслями и дал понять зачем действительно стоит жить. Парень снова почувствовал, что может вернуть интерес к своей жизни.
Перед тем, как перейти в неосвещаемую фонарями часть дороги, он взглянул его электронные наручные часы, которые засверкали тусклой подсветкой изумрудного цвета. Ему подарила их любимая Анна на день рождения. Она долго копила на этот уникальный лимитированный экземпляр и хотела, чтобы они были раз и навсегда – одни. Так же, как и она. Одна единственная и любимая. А часы, как она считала, должны быть верным спутником, на которые можно всегда положиться.
«У тебя должны быть такие часы, которые всегда будут с тобой и остановятся только тогда, когда остановится и твое сердце!» – говорила она.
– Да. Жаль только, что остановилось твое сердце, а не мое! – с грустью произнес Леон. Часы показывали 19:19. – Нужно возвращаться домой. – подытожил парень и потихоньку, не торопясь потопал вдоль дороги, надеясь, что впоследствии сможет поймать попутку до дома.
– Это так странно... – Райт ударился в воспоминания. – Простое яблоко, упавшее с яблони в парке, сыграло с нами такую злую шутку. Именно так я познакомился с тобой, по чистой случайности. Яблоко упало мне на плечо, я обернулся и заметил тебя. Ты пыталась залезть на одну из яблонь, в легком коротеньком летнем платье, я не мог не обратить на тебя внимание. Как сейчас помню, тогда было седьмое июля две тысячи семнадцатого года. Обычно парни не запоминают даты, но тогда для меня был особый день – дата с тремя семерками, да и такая девушка... Я точно знал, что это будет знаменательный день. Ведь иначе и быть не могло. Такое везение... А что теперь? Пустота? Нет. Я должен хранить свои чувства к Анне в сердце. Возможно так, хоть и иллюзорно, но она будет жить. Так мне будет спокойнее! – Леон все шел, прошло уже около сорока минут, но ни одной машины так и не проехало, а он продолжал. – У всех нас есть минусы, комплексы, наше прошлое, какие-нибудь скелеты в шкафу, но мне было плевать на все. Она казалась мне идеальной, да и была такой. И останется такой навсегда!
Леон остановился и понял, что его ноги уже давно промокли насквозь. На улице стало порядком холоднее, от чего вся его промокшая одежда задубела, и он кое-как сумел поднять воротник своего пальто, чтобы не дуло в шею. Райт сунул руку в карман пальто, чтобы насладиться сигаретным дымом и постараться хоть как-то согреться. Достав пачку, он понял, что все сигареты промокли и согреться не получится. Райт тяжело выдохнул, опустил голову и побрел дальше.
Снег не переставал валить и казалось, что армия леденящих снежинок прикладывает все усилия, чтобы похоронить его заживо прямо возле обочины этой темной дороги. Все, что мог Леон на тот момент – греть себя воспоминаниями о былой любви и тех теплых чувствах, которые она в нем пробуждала.
– Ты и правда была идеальной. Ты пробуждала во мне самое хорошее и, казалось, что я становился лучше и добрее. – он уже едва шевелил губами, а его зубы стучали от холода.
– Я не могу не вспоминать твою улыбку, которая растапливала самый холодный лед в моей душе, разгоняла все самые грозные тучи. Забывалось все на свете: все беды, все проблемы, все ошибки прошлого. Рядом с тобой все уходило на второй план, и я по-настоящему был счастлив. – Леон обращался к мысленному образу своей лучезарной девушки. – Я был счастлив каждую секунду, проведенную с тобой. А твои глаза очаровывали до безумия. Некоторые говорят про два красивых озера или что глаза – космос. Я не могу с этим не согласиться, но и повторяться тоже не хочу. Глядя в твои красивые глаза, я чувствовал их глубину. И это будто новый мир, будто он больше меня самого. Больше этой вселенной и больше моего понимания. В них действительно хотелось бы раствориться. В них я видел твою чистую и светлую душу. Душу, которая жаждет любить. Душу полную доброты и надежд. Душу кротости и авантюризма. Мои чувства к тебе не описать несколькими фразами. Но и только лишь на глазах и улыбке все это не кончается, но эти две вещи перевернули весь мой мир, изменяя все мое нутро к лучшему. Рядом с тобой я хотел быть лучше и очень надеялся, что становился. Мне не нужны были мотивирующие и психологические книжки, чтобы разобраться, что к чему. Мы созданы друг для друга. Ты тот самый человек, ради которого хочется жить. Человек, которому ты готов подарить всего себя. Всего себя до конца. До последнего своего вздоха. Я просто хотел быть с тобой. Моя душа, сердце и тело, все тянулось тебе... – озвучивая свои мысли Райт пустил одинокую умирающую от холода слезу, понимая, что этих нужных слов, он так и не сказал Анне.
– А что стало теперь? Ничего. Боль моих чувств, боль ошибок и решений. Все это заперло меня на полгода дома, безжизненным и ничтожным. Часто ли кому-нибудь было так больно? Я не знаю. Но пора бы начать сначала. Начать двигаться дальше. Ради тебя, Анна. Ты бы этого хотела. Я продолжу жить ради тебя. Так я смогу почтить твою память!
Время на часах – 20:23. Размышления Леона прервал рев мотора автомобиля. Какая-то машина дышала фарами прямо в спину свесившего голову парня. Он стер заледенелый след слезы окоченевшими пальцами, развернулся и пошел спиной вперед, чтобы проголосовать, в надежде, что его подберут.
Машина неслась с включенным дальним светом фар и только ослепила Райта, от чего он поспешил прикрыть глаза руками, но пытался смотреть сквозь пальцы, стараясь рассмотреть машину. Было понятно, что подбирать его никто не собирался, так как машина даже не предприняла попыток замедлить ход, однако внезапно из окна машины в него что-то бросили. О его грудь с силой ударился какой-то предмет и повалился в снег.
«Надеюсь, это блок сигарет!» – Леон нагнулся чтобы посмотреть. – «Что за... Книга?» – он очистил загадочный предмет от снега и поспешил посмотреть название.
Ее обложка была бы белее снега, если бы не небольшие потертости и едва заметными размазанными следами угля, которую старательно отчистили. Фронтальная сторона книги была без лишних надписей и рисунков, с названием в самом центре черным шрифтом и указанием автора маленьким буквами, в нижней части обложки.
– «Осознанные сны»? Автор: Тобиас Тернер. До тошноты пахнет чем-то эзотерическим. Надо показать это Глисту. Он в таком шарит. – плотно сжав книгу в руке, Леон отправился дальше.