# 10. Гнев
Сквозь сон я уловил наполненные ненавистью голоса. Они не думали приостанавливать спектакль. И вместе с этим их громкость нарастала. Это было похоже на медленно надвигающийся вихрь, от которого спешишь укрыться как можно скорее. Для меня же единственной защитой стала моя кровать, но звук стекла зловеще просочился в сон, заставляя открыть глаза. Я проснулся в поту и не мог унять сердечное беспокойство.
— Что это было?
На полу, слева от моей кровати, сидел Призрак. Он осторожно изучал меня.
— Мне очень жаль, Бомгю...
— Что тебе жаль? — озадачился я с утра пораньше.
— Прости...
— Да за что ты извиняешься? — и не выдержал потока извинений.
— Я случайно подслушал разговор твоих родителей.
На первом этаже опять что-то разбилось. Долго мне думать не пришлось, все мысли перепутались, когда последовал еще один заход, но гораздо хлеще.
— Господи... — вздрогнул я.
— Вчера твоя мама вернулась пораньше, потому что поймала мужа на измене.
Прислушиваясь к каждому слову, я растерянно выпучил глаза и не мог поверить в сказанное. Это, наверно, выдуманные приведением сказочки. Но после длинной паузы, как бы давая мне шанс переварить бесцеремонно вошедшую в мою голову информацию, без запинки продолжил.
— Твой отец скрывал это целый месяц. Вчера твоя мама не дождалась его... Он вернулся только под утро. Наверно, она уже заранее знала об измене.
— Откуда ТЫ все это знаешь, скажи мне?
Призрак лишь виновато пожал плечами.
— И-и... — протянул я лихорадочно, — что ты мне предлагаешь делать? Спуститься вниз?
— Я н-не знаю...
— Остановить их? — мой взгляд становился безумнее.
— Пожалуйста, успокойся...
Входная дверь так сильно хлопнула, что в моей комнате затрещали окна. Я глубоко вдохнул и решил спуститься.
— Больно нужны были твои подарки, — бубнила мама, — Ой... — и напугалась, когда застала меня на лестнице. — Бомгю, ты проснулся? Не подходи сюда, тут стекло!
Каким-то странным образом ее слова перенесли мой разум в детство, когда она случайно разбила свою кружку, а я подбежал к ней, чтобы помочь убрать. Сейчас я вылез оттуда с большим трудом, наверно потому что хотел остаться там подольше.
— Чайник еще горячий. Приготовь себе что-нибудь.
Я особо не фантазировал: сделал чай и два бутерброда из того, что имелось в холодильнике. Мама вернулась в кухню к тому времени, когда я мыл посуду, и в напряженной атмосфере назрел единственный вопрос:
— Где он?
— Твой отец? Ушел в магазин.
— Покупать новую посуду? — кинул я с повышенном тоном, — Ты хоть сама понимаешь, что говоришь? — и раздраженно поднялся в свою комнату.
А что говоришь ты, Бомгю?
— Бред какой-то... — буркнул себе под нос и пошел умываться, надеясь, что после этого я приду в чувства. Но кислый осадок остался где-то на глубине души. Кажется, что в любой момент он может всплыть на поверхность.
— Куда ты?
— За своей футболкой, естественно. Юри написала, что она высохла.
— Бомгю, все наладится... — утешал призрачный друг.
— Ладно, я скоро буду.
По дороге мне мерещились сценарии о расторжении брака. Может, я больше никогда и не увижу папашу? А если он вернется, то в доме возникнет новый переполох, и через какой-то период времени они поддадут на развод. Я думал только о плохих исходах без игры в привычную викторину и не заметил, как стоял возле дома Юри. Моя рука машинально потянулась к домофону. Но мне не открыли. Дверь не открылась после второго звонка и даже после третьего. Ну кто-то же должен быть дома в воскресенье! Мой градус возмущения поднялся вместе с невыносимым зноем.
И в какой-то момент мое терпение лопнуло.
17 июля
Бомгю, 10:31 — Тебя нет дома?
Хан Юри, 10:44 — Ты уже пришел? Прости... Я думала, что успею сбегать в магазин с родителями, но мы стоим в очереди.
На меня посыпалась куча извиняющихся стикеров.
— Раздражает... — пробормотал я, закатывая глаза и громко вздыхая.
Бомгю, 10:44 — Ты скоро?
Хан Юри, 10:49 — Я уже бегу! Еще немного.
Бомгю, 10:49 — Жду.
Все это время я пожирал экран телефона и надеялся, что скоро заполучу свою футболку назад. В общей сложности я прождал ее полчаса под палящими лучами и посчитал это сверхнаглостью! Юри ведь точно дала понять, что я могу прийти.
— Прости еще раз, — запыхалась она, — Я не думала, что ты сразу придешь, — и, выпрямившись в рост, полазила в сумке, после чего на ее лице мелькнул страх. — Я... з-забыла ключи у мамы...
Устало приподнимая брови, я вздохнул.
— Давай, чтобы ты не жарился на солнце, я тебе ее вечером занесу, хорошо?
— Ладно, — и протягивая пакет с ее футболкой, промямлил. — Тогда я пойду.
— А-ага... До скорого.
Я ничего не ответил, показал ладонь в знак прощания и поплелся домой с ноющей головной болью.
Мама готовила обед и оповестила, что через 15 минут будет готово. Я промычал, а в своей комнате отдался объятиям кровати. Кондиционер работал весь день и, могло показаться, что от меня исходил пар вперемешку с гневом.
Я погрузился в сон, как только прикрыл глаза. А очнувшись, мне предстояло испытать чувство дежавю, ведь сегодня утром я уже слышал ругань родителей и, опершись на локти, моя голова закружилась.
— Что тебе там нужно? — голос матери становился отчетливее.
Суетливый топот, можно подумать, приближался к моей двери. Лишь я сел на край кровати, как пьяный папаша взгромоздился надо мной и мутным тоном что-то пытался мне доказать.
— Ну, все, сынок, мы разводимся. Твоя мать только деньги любит.
— Что ты мелешь?! — завопила она.
— Да-а, она такая! Она... — он ткнул в нее пальцем. — Сатана! Не верь ей!
Больше не оставалось сил терпеть его противное лицо. Мне не хотелось делать этого, я и не думал, что смогу, но мой кулак проехался по нему. Потом он слегка пошатнулся, однако в следующую минуту уже злобно смотрел на меня.
— Ах ты, сучонок! — грязные руки схватились за ворот моей футболки и встряхнули. — Защищаешь ее?!
— Давай заканчивай свой цирк! — крикнула мама. — И алкашей своих уводи.
Омерзительное, воняющее перегаром лицо, еще долго мне будет сниться в кошмарах. Это не просто забыть. Меня чуть не вырвало, пока я дышал одним воздухом с ним и слушал словесный понос.
— Деньги я ему даю, а он, оказывается, неблагодарная скотина! — пронзительный ор завибрировал в моих ушах, заставляя кожу покрыться неприятными мурашками.
— Я ему всегда свои деньги оставляла, не надо сейчас!
Он отпустил мой воротник и вплотную встал к матери.
— Да что ты? Это я его с садика забирал! Я его на кружки водил, пока ты торчала в офисе со своими «коллегами», — выделил он эту самую «л», — Кто ему дорогую гитару купил?! Мне надоело! Поймала на измене, — папаша рассмеялся, — Я что, не имею право? Больно мне хотелось всю гребаную жизнь потратить на тебя!
— Подонок... — выпалила она. — Вот, что означала твоя «любовь навеки». Мне не о чем с тобой разговаривать.
— Вот и заме-ча-тель-но! Я пошел пить!
В комнате остались только мы с мамой. Я впервые увидел, как она роняет слезы. И это привело меня в ярость.
— Ты плачешь из-за него?!
— Нет, Бомгю... — мягко произнесла она, — Я очень сожалею, что мы не нашли компромиссов.
— С этим человеком?!
— Да. Я полная дура, что верила ему, потому что... он изменял и раньше, я подозревала это... И даже так ничего не сделала. Какая из меня мать?
— Слушай, если вы разведетесь, меня это никак не заденет. Я буду только рад. Отца у меня никогда и не было, — осмелился добавить я. — Так что перестань плакать из-за какого-то алкаша-придурка!
Выдавив из себя все, что копилось долгие годы, я спустился на первый этаж, где воняло табаком и алкоголем. Входная дверь была настежь открыта. Мне хотелось успокоиться, поэтому я пошел на пляж, к волнам. Похоже, сегодняшняя уборка отменяется.
— Ты сделал все правильно, — рядом со мной появился Призрак.
— Я беспокоюсь, что папаша опять вернется домой. А он обязательно вернется. Все его вещи там. Он может снова привести своих алкашей из бара и устроить дебош.
— В такие моменты, мне кажется, что тебе лучше быть с мамой.
— Я понимаю... ведь у нее никого нет, кроме меня. Но мне тоже страшно. Я думал, что он вот-вот поднимется ко мне с ножом, будет угрожать зарезать... — и я съежился.
Призрак постучал меня по спине.
— Этого не будет... Все будет хорошо, — и принялся успокаивать.
— Я не могу здесь долго находиться. Юри обещала прийти вечером.
— Не торопись.
— Посижу немного и пойду помочь маме.
— Ты — молодец, Бомгю. Будь ты моим сыном, я бы гордился тобой!
— Перестань. — кинул я шутливо, но глаза намокли.
— Правда! Как тобой можно не гордиться?
От теплых слов я уже плакал и умолял его остановиться, но он продолжил ободрять меня. Тогда я решил сдаться.
— Я всю жизнь мечтал о таком отце... — и сказал дрожащим голосом.
— Давай, успокаивайся. И мы пойдем дальше! Хорошо?
— Д-да...
И все бы ничего, но Юри пришла не совсем вовремя, в тот момент, когда пьяный папаша валялся на полу возле порога. Впускать ее в дом было бы плохой идеей. И даже приоткрыв слабо дверь, она заметила бы человека, лежащего подо мной.
— Кто это? Алкаши? — в гостиной появилась мама.
Ответа от пьянчуги не последовало.
— Это Хан Юри, — пояснил я вполголоса, — Она должна мне кое-что вернуть...
— Черт... Сейчас придумаем. Будить его бесполезно, опять дом перевернет. Помоги подвинуть.
— Что?
— Давай... быстро...
Ее взгляд был полон серьезности. Тогда мы схватили папашу с двух сторон: я за ноги, а мама за руки и оттащили в коридор. Было нелегко, но мы старались сделать это по-быстрому. По крайней мере, до стены оставалось пару метров, но мышцы в пояснице уже предательски дрожали, и я надорвался, падая на колени.
Неожиданно мать рассмеялась, что ввело меня в ступор. Она также свалилась на пол и облокотилась об стенку.
— Иди быстрее, а то не дождется.
— Это же Юри...
В мгновение ока я очутился у выхода.
— Привет, извини, что так долго.
— Это ничего по сравнению с тем, сколько ты меня прождал. Вот, твоя футболка.
— Спасибо. Завтра в 6:40 в «Хоку».
— Да, я не забыла. Ну, до встречи? — подруга махнула рукой, на которой все эти дни сверкал мой подарок с пером, а затем просияла невинной улыбкой.
— До встречи. — помахал я в ответ и закрылся.
Оказавшись в своей комнате после «веселого» ералаша, мама заглянула ко мне с двумя кружками чая.
— Будешь?
— Д-да... — кивнул я.
Она поставила их на мой столик и села напротив. Минуты молчания оборвались так быстро, что я с трудом осмыслил внезапную фразу:
— Прости меня... Будет лучше, если мы вернемся домой, но...
И вот радостный порыв спустя убогую минуту сменился недовольством.
— С работой еще ничего не улажено, мы подписали договор. И пока не закончился 3 квартал, я не могу покинуть это место, — она виновато опустила взгляд, а я суматошно рассчитал в голове окончание 3-го квартала: «Февраль, март апрель. Май, июнь, июль. Август, сентябрь, октябрь... Октябрь».
— То есть... мы здесь до конца октября?!
— Да. Извини, что не сказала раньше... Твой руководитель знает, я его предупредила.
— Но... ты должна была в первую очередь сказать об этом мне! Какой смысл моего нахождения здесь?!
— П-почему ты так говоришь?
— А то ты не знаешь! Я же помеха! Я вообще не заслуживаю быть вашим сыном! — вскочил я с места.
— Н-нет, Бомгю! Пожалуйста, послушай. Не говори так... — умоляла она дерганым голосом. — Боже... как же так... Прости, мы так были заняты работой, что не могли уделить тебе время. Как я могу загладить свою вину?
Я наконец-то посмотрел в ее заплаканные глаза и твердо произнес:
— Купи мне билет в Сеул. Обещаю, я вернусь обратно, как только увижусь с другом.
— Но я беспокоюсь за тебя! Как же ты один...
— Тогда давай полетим вместе? Почему нет?!
— Так я тоже не могу...
Я судорожно вздохнул и кинул в ее сторону:
— Ладно! — а вслед этому бежал стремглав из дома.
Я знаю, что она не побежит за мной. Это ниже ее достоинства. Мне просто хотелось навсегда остаться на пляже, чтобы меня все забыли, как и я их. Столько всего произошло за последнее время и столько повстречалось людей на пути. Хорошо было тогда, когда в моей жизни был лишь единственный и неповторимый друг, всего-то один, но самый настоящий! Мне больше никто не нужен, кроме Тэхена! Я плакал так горько и так долго. Старые слезы сменялись новыми. Вся моя решимость растаяла, как мороженое под палящим солнцем. Рядом со мной больше никого нет. Только я и кромешная ночь.
— Бомгю... Бомгю...
Я не мог распознать чьи-то крики из-за собственного плача, но потом почувствовал на себе теплые руки.
— Боже... Бомгю, почему ты здесь?
— М-мама? — я посмотрел куда-то в темноту и прищурился.
— Да. Я здесь, — она погладила меня по голове, — Прости, что не была раньше... — и стала покачивать. — Я что-нибудь придумаю, обещаю...
Почему ты не можешь просто купить мне билет...
К нашему возвращению отца не было дома. Мама предупредила, чтобы я закрылся изнутри и пожелала спокойной ночи. Какая уж тут спокойная ночь?! Я не мог уснуть из-за противного голоса папаши и пронзительного вопля матери. И где же мой Призрак, когда он так нужен?
Прошло не мало времени, пока я лежал на спине, глядя в потолок, и решил повернуться на правый бок, к окну. До этого у меня были ощущения присутствия кого-то слева, но я твердил в голове, что это бред сумасшедшего. А если быть точнее, мой бред. Но почему, когда менял положение тела, я верил, что увижу Призрака? Непросто было разглядеть его лицо во тьме, но в тот момент, клянусь, я видел лицо Тэхена.
— Бомгю, открой, пожалуйста! — раздался голос матери за дверью, — Позавтракай скорее, пока он не вернулся.
— О чем ты? Ты еще не на работе? — вопросил я вяло и повернул защелку.
— Сторожила твой завтрак.
— И где он?
— Как всегда... — но она не договорила.
— Как же мне все это надоело. — прошипел я, оказавшись на кухне.
В назначенное время Юри не оказалось на первом этаже у автомата с кофе по одной объяснимой причине, кроющейся в ее коротком сообщении: «Привет, Бомгю. Я заболела. Неделю буду лечиться дома».
Кай ожидал увидеть меня с новым сотрудником в комнате отдыха. Пришлось объяснить отсутствие подруги в двух словах, а он слегка расстроился. Наверняка готовился все утро к нашему приходу. Потом мы приготовили небольшой перекус, и к этому времени подошли братья Чхве. Они что-то бурно обсуждали за едой, но, что именно, я не вникал.
— Бомгю, ты вообще спал? — спросил Кай обеспокоенно. — Может, возьмешь еще выходной?
— Нет, не стоит, — ответил я как-то холодно, сам того не ожидая.
— Все в порядке? — осведомился Ёнджун.
— Да. Я отойду.
Мне хотелось умыться ледяной водой. Но это не помогало смыть ту боль, что я пережил за лето. Внутри все еще таился кислый осадок, и я боялся, что снова вымещу злость на людях, которые не желают мне зла. В тревожном расстройстве я приступил к работе.
Правда надолго меня не хватило. В обеденный перерыв — то, чем я дорожил и за что так цеплялся — все рухнуло в один миг.
В нашей комнате остался лишь я, который не спеша обедал и витал в своих мыслях, и Ёнджун, который уже поел и нашел идеальное место, чтобы затянуться электронной сигаретой. И как только фальшивый запах кофе достиг моего обоняния, я взорвался, точно бомба замедленного действия.
— Убери ее.
— Что ты сказал? — переспросил он.
— Убери быстро! Оглох, что ли? — и я вскочил с места.
— Ты чего взбесился? — парень уставился на меня.
— Больше места нет? Обязательно надо делать это передо мной?
— Да что с тобой, а?! — он подошел ко мне вплотную и схватился за футболку.
— Отпусти... Живо!
— Не отпущу, пока не объяснишь, что с тобой.
— Все, — я сделал паузу и надрывно продолжил, — нормально.
— Кому ты врешь? В чем дело, твою ж мать? Объясни уже!
— Не отпустишь, значит? Тогда извини...
Я толкнул его так сильно, что он упал, роняя вешалку позади себя. Парни тут же среагировали на шум, а когда вбежали в комнату, увидели, как мы деремся.
— Как я пойму тебя, если ты молчишь?! — повторял Ёнджун. — Язык проглотил?!
Субин подбежал к старшему брату и оттащил его, пока Кай перехватывал меня. Я пытался сопротивляться, но все было тщетно. А после того как пришел в себя, мне хотелось лишь одного — провалиться сквозь землю. Друзья сказали, что будет лучше взять отгул, и я пошел домой. Вернее, он не был мне домом.
Скорее, пляж отныне мой дом.