# 7. Соглашение
— Только я вижу тебя?
— Не знаю, не буду врать...
Песня шелковистых волн разливалась в черепной коробке, проникая в потаенные уголки разума и души. Я расслабился, прикрыл глаза, отдаваясь всецело мягкому бризу.
— Ты чувствуешь мою руку?
— Теперь она теплая... она легкая, гладкая, мягкая, но грубая на кончиках пальцев.
— Откроешь глаза?
— Нет, хочу посидеть так немного...
Я потерял счет времени и даже забыл, что сидел не один, пока Призрак не задал вопрос.
— Бомгю, может быть, ты мой хозяин?
Я не совсем понял его фразу и медленно приоткрыл глаза.
— О чем ты?
— Как ты себя чувствуешь? — активно сменил он тему.
— Отлично...
А может, я вру сам себе?
— В последнее время ты часто погружен в себя. Тебя ничего не беспокоит? Тебя гложет чувство вины?
— Я не перестаю удивляться, как хорошо ты меня знаешь...
— Поделишься?
— Тебе я могу довериться... Знаешь, все было замечательно! Я работаю с крутыми ребятами вот уже две недели, мне комфортно с ними. Все классно! Но когда я возвращаюсь домой, меня как будто подменяют. Мою голову таранят... столько мыслей! — я взялся за голову, — Что если я расскажу им о Тэхене, о своих переживаниях... Я бы рассказал! А что, если они увидят тебя? Или вообще не смогут? Что тогда подумают? Поверят ли моим словам? Поймут меня? Как они отреагируют на моих родителей? Ведь они столько всего мне поведали о своих родных, друзьях, интересах, вкусах. А я... ничего не могу! — в горле появилась знакомая горечь, а в глазах привычное жжение.
— А ну-ка, перестань! Хватит забивать голову. Бомгю, ты просто такой человек, которому тяжело так быстро взять и открыться. Пойми же это! Доверие приходит не сразу и это нормально. Слышишь, Бомгю?
— Да...
— Ничего страшного, слышишь?
— Да... — кивнул я, опрокидывая на щеки две хрусталинки слезы.
— Ты пойми это. Пойми себя в первую очередь, а потом остальных. И постарайся себя простить. Не бери на свои плечи слишком много. Хорошо? — тихо с надеждой в голосе уточнил он.
— Хорошо. — прошептал я.
— Ну же... — и Призрак мягко попросил. — посмотри на меня.
Но вместо этого я сильно зажмурился и произнес, мотая головой:
— Не сейчас.
— Знаю, ты боишься увидеть...
— А-а-ах! — неестественно громко вздохнул я, чтобы не расслышать его, вытер слезы и встал, — Пойду пробегусь с музыкой.
— Да, хорошая идея! Я не буду мешать.
— До встречи!
— Нет ничего невозможного! — кричал он вслед.
Тогда я широко улыбнулся или хотя бы попытался исполнить этот жест, мечтательно взглянул в небо и вдохнул полной грудью. В голове мне представлялось, как с каждым пройденным расстоянием все тревоги остаются позади, а где-то вдали меня дожидаются уверенность в себе и стойкость.
«И когда твои руки дотянутся до них, то ты станешь самим собой». — так учил меня Тэхен.
Не страх, не раздражение и не печаль охватили мое сердце в этот момент, а чувство теплой тоски по лучшему другу. И ничего не оставалось, кроме как предаться душевным переживаниям, привыкнуть к ним и пережить.
— Лучше? — спросил Призрак, не отходя от порога.
— Угу! — кивнул я, сияя улыбкой.
— И это замечательно!
— Но знаешь, — быстро снимая кроссовки, и, оставляя их возле двери, мы поднялись в мою комнату, — кое-что мне все еще не дает покоя...
— Чувство вины?
— Да, — я плюхнулся на кровать и принял позу звездочки.
— В чем дело? — он сел за стол.
— Я не рассказывал тебе, как пытался улететь в Сеул. Это произошло в начале июня. Тогда я встретил одну девушку. Оказывается, мы учимся с ней в одном университете, что уж там... в одной группе! Ее зовут Хан Юри. Она накормила меня обедом, купила для меня билет в Сеул, прождала у двери весь вечер лишь для того, чтобы отдать мне пластырь, представляешь? Но тогда мне было очень плохо и всю злость я выместил на ней...
Призрак внимательно слушал и понимающе кивал.
— Что ты ей сказал?
— Сначала вроде: «Ты пришла из-за дебильного... н-нет... из-за сраного пластыря?» Да, так это было! Я сердито смотрел на нее, а еще спросил: «Какого черта ты приходишь? Что я тебе еще должен?» А потом я проводил ее до дома. В нем никого не было. И даже сейчас мне грустно, когда вспоминаю об этом. После этого она... ну-у... так скажем, украла мой первый поцелуй.
Он приподнял брови, и его нижняя челюсть стремительно опустилась.
— Честное слово... я хотел толкнуть ее, но остолбенел. А сейчас, когда я смотрю на это все со стороны и в здравом уме, ощущаю себя не человеком. После этого она мне больше не писала. Наверно, обиделась...
— Я верю, что у тебя получится попросить у нее прощения.
— Да, я как раз хотел написать ей.
— Нет. Не написать.
— К-как? Только не говори, что...
— Именно. Если ты действительно раскаиваешься, то попробуй постучать в ее дверь и выложить все, что на душе. Тебе же потом будет намного легче. Ты перестанешь таскать этот груз за собой. Подумай над этим, Бомгю, — он четко проговорил мое имя, отчего я выпрямился, устремляя взор на него.
— Конечно, ты прав. Прямо завтра после работы я пойду к ее дому и извинюсь.
— Обещаешь?
— Обещание на мизинцах, — улыбнулся я и выставил мизинец.
— Я верю тебе! — мы скрепили их между собой и завершили нашу клятву большими пальцами.
— Знаю.
На следующее утро в ярких лучах солнца я заметил, что цвет Призрака от молочного оттенка плавно перешел к бледно-розовому. А может, мои глаза не усмотрели этих изменений вчерашним вечером в лучах заходящего солнца? В любом случае мы договорились, что в ближайшее время зафиксируем данные поправки в виде цветного рисунка в моем блокноте.
— Бомгю, привет! — махала мне Кэнди, девчонка с длинными косичками темно-рыжего цвета, мягко переходящими в лиловый на концах. Рядом с ней стоял Артур — ее парень. Они были примерно одинакового роста, но ниже меня на несколько сантиметров. Если мой рост метр и 80, то у них, могу только догадываться, метр и 75.
Долго я не раздумывал, поскольку она подбежала ко мне сама, озаряя все пространство лазурными глазами.
— Слушай... мне надо уйти сегодня пораньше, заменишь? — и девушка засияла улыбкой.
— К-конечно. Я подменю.
— Вот здорово! Спасибо тебе большое!
— Нет проблем. — улыбнулся я, понимая, что, возможно, это мой шанс узнать получше еще одного сотрудника — Артура.
Хотя мы и так перекидываемся словечками во время работы, но мне бы хотелось запомнить их, как хороших друзей, которые оказывали мне поддержку и помогали с освоением навыков.
— Без братьев скучно, тебе не кажется? — посмеялся Артур, глядя на меня насыщенно-зелеными, как малахит, глазами.
— Я как раз хотел сказать это.
— Не то, чтобы нечего делать. Тут всегда работа найдется. Но как же мы без их стычек? Я всегда разнимал их.
— Как вы с Каем справлялись?
— Они такие разные, но в то же время не могут друг без друга. Мы мирили их как детей — считалкой. От этого они еще больше начинали злиться, — не сдержался он, чтоб не засмеяться.
— Хотел бы я посмотреть на это... — признался я.
— О-о, в кино ходить не надо! Детям нравится. Сразу кричат: «В бой, в бой!»
— Весело у вас, — на моем лице разразилась улыбка.
— Тут очень быстро привыкаешь.
— Это точно!
— Мы бы остались с Кэнди на Гавайях и продолжили бы работать здесь, но нам необходимо вернуться домой. У ее мамы намечается серьезная операция, я должен быть с ними.
— Уверен, что все пройдет хорошо.
— Да, спасибо!
— Если нужна помощь, может, материально...
— О, нет-нет! Не стоит, мы справимся. — перебил кудрявый брюнет.
Я мягко улыбнулся и кивнул.
— Ты очень добрый, Бомгю... Ну, за работу!
Рабочий день невероятно быстро подошел к концу. В такие моменты я чувствую облегчение вперемешку с легкой грустью. Я привык к ребятам. Могу даже уверенно сказать, что они заменили мне семью. Жду не дождусь, когда наконец смогу набраться решимости и поведать им о себе в полном содержании.
По обещанию, данному призрачному другу, я направлялся к дому Юри, по пути обдумывая, с чего мне стоит начать и привычно для себя, играя викторину в голове.
Бомгю, что на этот раз?
А. Привет, как дела? Я хочу извиниться за то, что разозлился. Ты не виновата. Прости, пожалуйста;
B. Юри, я пришел извиниться. Мне тогда было не по себе, и я сорвался. Прости за это;
C. Привет, Юри. Прошу прощения за последнюю встречу. Я повел себя не по-человечески. Ты сможешь простить меня?
Если честно, можно придумать миллион вариантов раскаяния, которые я оттачивал всю дорогу, но вдруг обнаружил, что стою прямо перед ее домом. Нервно сглотнув, я уже приготовился звонить в домофон, однако почувствовал легкое касание по спине. А потом засмеялся от неожиданности и подумал, что это, должно быть, старый добрый друг Призрак.
— Не пугай меня, Приз... — я развернулся и замер на месте.
— Бомгю! Привет, что ты здесь делаешь?
— О-о... Юри! Привет. Я... помнишь в последний раз, когда мы виделись... я разозлился, потому что... устал, да. Просто ничего не хотелось...
— Да, у меня бывало такое, — спокойно проговорила она.
— Так вот, я бы хотел извиниться, что меня прорвало тогда... Прости, пожалуйста, — и я поклонился.
— О-ой... Все в порядке!
— Правда? — наши взгляды столкнулись.
— Конечно! Я вообще не злилась на тебя. И мне так же хочется извиниться за тот проступок... С моей стороны это было очень глупо. Не знаю, что тогда нашло на меня. Извини, ладно?
— А... Да-да, не беспокойся! — мотал я головой.
— Теперь мы в расчете, — улыбнулась она, — Друзья? — и протянула руку.
— Да. — которую я пожал.
«Друзья?» — эхом раздалось в моей голове.
— Это же хорошо! — воскликнул Призрак.
— Думаешь? Разве мы будем дружить? Я работаю, а она отдыхает тут с родителями.
— Она ведь может иногда заглядывать к тебе на работу? Играть в автоматы, например.
— Ну да... Но пока что я не хочу ей говорить об этом. И все-таки я не совсем уверен, что мы будем общаться.
— Главное, ты извинился, так что расслабься!
— Ты меня всегда выручаешь. Спасибо тебе!
— Пустяки! Мне не трудно. И я буду гордиться тем, что сделал перед своим исчезновением.
— К-как... Ты скоро исчезнешь?
— Я не знаю, — пожал он плечами, — У меня есть тело человека и цвет кожи стал постепенно меняться. Но я бы предпочел остаться с тобой.
— Только не пропадай так резко, ладно?
— Конечно! Я могу находиться в твоем мире без ограничений по времени!
— Это очень здорово. Только пообещай, что не исчезнешь бесследно, — и как по традиции я вытянул мизинец, дождался, пока он обхватит его своим, а потом мы соединим большие пальцы в знак «соглашения контракта».
— Обещаю. Потому что ты — мой друг.
— А ты мой.