Призраки Прошлого

На следующее утро Лалиса, Чеён и Чонгук встретились в доме Манобанов, чтобы вместе изучить отчет о патологоанатомическом исследовании. Но их радость от того, что удалось заполучить папку с делом, была недолгой.

– Он точно такой же! Не хватает тех же страниц, – раздраженно воскликнула Чеён, бросая папку на письменный стол.

Чонгук нахмурился.

– Папки часто переставляют с места на место, страницы теряются. Ты прекрасно знаешь об этом.

– Мне хотелось бы поговорить с патологоанатомом, – заявила Пак. – С этим… – Чеён склонилась над столом, чтобы еще раз заглянуть в отчет. – Доктором Им Чхонки. Он все еще здесь работает?

– Да, – кивнула Лиса. – Я свою копию отчета получила как раз у него.

– Отлично! Значит, можно рассчитывать на его помощь, – Чеён с надеждой посмотрела на Чонгука. – Мне нужны все факты, Гук. Тогда, возможно, я смогу что-то обнаружить, используя современные научные знания. У них могли быть улики, которые они просто не имели возможности исследовать, или не хватало денег на какие-то тесты. ФБР очень быстро забрало дело, что-то могло потеряться в процессе передачи, что-то просто забыли передать. Может быть миллион причин, объясняющих, почему что-то просмотрели в этом деле. В сельской местности такое вообще часто случается. Так что будет лучше прямо отправиться к первоисточнику.

– Я могу отвезти ее к доктору Чхонки, пока ты обыскиваешь подвал в здании суда в поисках коробок с уликами, – предложила Манобан.

– Хорошо. Так и сделаем, – согласился Чон.

– Ты прямо сейчас готова ехать? – спросила Лиса у Чеён.

Девушка кивнула, встала со стула, взяла свою сумку и повесила ее через плечо.

– Удачи у шерифа! – пожелала она Чону.

– Покорми Роско, ладно? – попросила его Лиса.

– Ты всегда пытаешься заставить меня выполнять твои обязанности, Лисёнок, – заметил Чон с лукавой улыбкой, от которой у нее внизу живота возникли приятные ощущения.

– Спасибо! Увидимся, – сказала Лиса.

* * *

– Так, расскажи мне про этого доктора. Что он из себя представляет? – спросила Чеён после того, как они загрузились в пикап Лисы и поехали в направлении шоссе.

– Доктору Им сейчас уже семьдесят с лишним, – сообщила Лалиса, пропуская красный спортивный автомобиль, который явно спешил по очень важным делам. – Он работал патологоанатомом в нашем округе, начиная с шестидесятых годов прошлого века. С ним связана целая эпоха! Он – часть нашей истории.

– Он пытался от тебя что-то скрыть, когда ты брала у него интервью? Уклончиво отвечал на какие-то вопросы?

Лиса покачала головой.

– У меня не возникло таких ощущений, когда мы с ним беседовали. Но тогда я понятия не имела, что в отчете о патологоанатомическом исследовании отсутствует несколько страниц. Так что, может, я что-то и упустила. В прошлом году я разговаривала об этом деле не только с доктором, но и шерифом Пэком, который тогда еще не был шерифом, а только помощником, но участвовал в расследовании. Было и еще несколько человек из администрации шерифа, которые занимались расследованием до того, как дело забрало ФБР. С ними я тоже говорила.

– А я проверила, кто вел это дело со стороны ФБР, – сообщила Пак, перебирая листы в толстой папке, которую держала на коленях. – Агент Чхон, печально известный в нашем Бюро.

– Что значит «печально известный»? – спросила Лиса, нахмурившись.

– В первые годы работы Чхон был на самом деле хорошим агентом. Но потом у него начались проблемы с кокаином – на самом деле сильная наркотическая зависимость.

– О боже! – воскликнула Лиса.

– Да, – кивнула Пак. – Какое-то время ему еще удавалось катиться на волне «Я поймал доктора Экс», поэтому его зависимость заметили не сразу. Уволили его только в 2014 году. Было проведено внутреннее расследование, а потом еще одно, когда ФБР возглавил ДанТэ. Пересмотрели несколько дел, которые он вел, но, как я понимаю, наше не вызвало никаких подозрений, потому что Тэхен Ким сам во всем сознался. – Чеён какое-то время молчала и хмурилась, глядя в окно. – Я не знаю, почему он сознался, – наконец сказала она. – Если ты права, и они познакомились в интернете, и он не знает, кто этот тип, то зачем признаваться? Почему не попытаться выкрутиться? Да, имелись доказательства, собранные криминалистами. Они могли оказаться убедительными для присяжных, но могли и не оказаться. Присяжные не любят, когда свидетели говорят научным языком. Это их путает, сбивает с толку, кого-то просто раздражает. Они не понимают доказательства на основании последних научных достижений. А Ким Тэхен обладает харизмой – он мог выскользнуть из-под гильотины.

– Однако он больше никогда не смог бы убивать таким способом, – тихо произнесла Манобан. – Он не смог бы провести свой ритуал полностью: задушить, потом пометить жертвы своим «фирменным» образом. Ему пришлось бы что-то менять.

– Ты думаешь, он признался, чтобы сохранить свой modus operandi? – уточнила Чеён, голос ее звучал скептически.

Лалиса пожала плечами.

– Вероятно, ты гораздо больше знаешь о серийных убийцах, чем я, – заметила она. – Но я поговорила со всеми, кто знал Тэхена, – с теми, кто согласился со мной разговаривать. И все эти люди сказали мне одну вещь: этот выродок все держал под контролем, все должно было быть именно так, как хотел он. Одна из операционных медсестер, которая работала вместе с ним, пока он занимался хирургической практикой, рассказала мне, что раскладывала хирургические инструменты с помощью линейки. Между инструментами должно было быть ровно три с половиной сантиметра – не больше и не меньше. А если оказывалось больше или меньше, даже на миллиметр, он это замечал и устраивал скандал.

– Мы имеем дело с болезненным, раздутым эго, – задумчиво произнесла блондинка. – Вообще, если взять только хирургическую практику, то нужно быть очень уверенным в себе человеком, чтобы стать успешным хирургом. Если им руководил крайний эгоизм, очень высокое мнение о себе, то почему он ушел из хирургии и пошел работать в морг, да еще и в богом забытом месте?

Это был хороший вопрос.

– Вероятно, что-то случилось, – высказала свое мнение рыжая. – Как у вас это называется? Спусковое, или триггерное, событие?

Чеён кивнула. Лиса тем временем съехала с автомагистрали, заворачивая в город.

Кастелла-Рок был одним из тех городков, в котором имелись знаки остановки и парковки, но не было светофоров. В самом городке жило около пяти тысяч человек, остальные обитали за его пределами, на фермах, в своих садах и небольших ранчо. Главная улица разделяла город на две части, в восточной части города было три улицы и столько же в западной. На юге и севере простирались сельскохозяйственные земли. Имелась одна автозаправочная станция, две церкви, маленькая библиотека, где библиотекари трудились бескорыстно, занимаясь любимым делом, а также школа, которую этим летом заново покрасили. Проблема была в том, что в районе с одной школой всегда не хватало средств, краску покупали самую дешевую, и теперь здание выглядело уродливо – после нанесения слоя краски получился грязный кирпичный цвет.

Доктор Чхонки жил вместе с супругой Соль А в миленьком небольшом белом домике с зелеными ставнями. Он ждал девушек на крыльце, устроившись на старом диване-качалке двадцатых годов прошлого века – откинулся на подушки, которые Соль А сшила сама.

– Здравствуйте, девушки! – Он коснулся пальцами ковбойской шляпы и жестом предложил им устраиваться на стульях, стоявших напротив дивана-качалки. – Чайку со льдом?

– С удовольствием, – улыбнулась Чеён.

– Спасибо, что нашли время нас принять, – поблагодарила Лиса. – Я понимаю, что следовало бы договариваться заранее, а не сваливаться вам на голову.

– О, прекратите! Старик, которого вы видите, только рад гостям.

– Вы знаете, что я работаю над книгой. Книгой о Джен, – продолжала говорить Лалиса.

Доктор Чхонки кивнул.

– Я думаю, что это очень хороший способ отдать ей должное, помянуть ее. Молодец, Лиса!

– Спасибо, – улыбнулась она. – Я тоже надеюсь, что это напомнит людям о ней. Но вы же знаете, как глубоко я обычно занимаюсь своими темами. Я собираю материалы из разных источников, потом сверяю.

– Я даже помню твои карточки с записями от руки, – улыбнулся доктор. – Помню, как ты их перебирала, раскладывала и перекладывала.

– Все правильно, – кивнула рыжая. – А Чеён – эксперт-криминалист, она занимается научной работой и имеет большую практику сбора доказательств на местах совершения преступлений. – Лисе не хотелось сразу же пугать доктора, сообщая, что Пак из ФБР. – Она помогает мне разобраться со всем медицинским и научным жаргоном, – сообщила кареглазая с разоружающей улыбкой, изображая из себя милую сельскую девушку. – Чеён все систематизирует для меня, делает записи. В общем, помогает, как может. И она заметила, что в отчете о патологоанатомическом исследовании тела Дженни отсутствует несколько страниц. Я подумала, что это какая-то ошибка, что они просто выпали из имеющейся у меня копии, но когда я отправилась за оригиналом в администрацию шерифа, выяснилось, что тех же страниц нет и там.

Доктор поставил стакан с холодным чаем на стол.

– Ну, вы же сами знаете, девочки, как теряются бумаги, а тут еще столько лет прошло, – сказал доктор. – Наверное, шериф Пэк дюжины раз переносил куда-то эти папки с чердака из-за протекающей крыши, а потом возвращал обратно. Я уверен, что эти страницы потерялись во время очередного перекладывания.

Он посмотрел на часы.

– Знаете, мне нужно вскоре отправляться за Соль А. Их игра в бинго скоро закончится.

– Они даже не начинают до полудня, – заметила Лалиса и нахмурилась. Щеки пойманного на вранье доктора покраснели. – Им, что вы от меня скрываете? – спросила рыжая тихим и серьезным голосом, обращаясь к доктору по имени.

– Лалиса, – ее имя в его устах прозвучало скорее как предупреждение, и от этого у нее по коже пробежали мурашки. – Ты очень милая девушка. Хорошая девушка. Талантливая девушка. И тебе не нужно знать ничего нелицеприятного о Дженни, не нужно вставлять такие детали в книгу о Дженни, потому что тогда многим людям станет больно.

Теперь Лалиса чувствовала не только мурашки на спине, снизу доверху, теперь у нее еще похолодело и все внутри.

– Нелицеприятные детали? Что вы имеете в виду?

Лиса заметила, как сидевшая рядом Чеён прикусила губу.

– Господин? – заговорила Пак. – Вы хотите сказать, что Дженни была беременна? Именно поэтому страницы из отчета и отсутствуют?

Доктору не потребовалось отвечать на этот вопрос. Ответ был написан у него на лице.

Перед глазами у Лисы замелькали мушки, в ушах стоял шум. Беременна? Нет! Джен бы обязательно ей сказала. Дженни бы доверилась ей.

«На самом деле доверилась бы после всего того, что ей сказал Чимин?» – спросил ужасный внутренний голос, и каждое слово будто молотом било ее по затылку.

Лалиса с силой сжала деревянные подлокотники, судорожно размышляя. В то лето, когда Джен погибла, она отсутствовала почти месяц, навещала бабушку. Предполагалось, что на следующий день после возвращения они с Лисой пойдут в кафе выпить кофе. Дженни отменила встречу, и рыжая не могла ее за это винить после того, как они поругались перед отъездом Ким.

– А срок какой был? – уточнила Чеён.

– По крайней мере, три месяца, – ответил доктор.

Три месяца! Вероятно, она уже знала, когда они ругались. О боже… это означало…

Чонгук.

Лалиса почувствовала, как внутри у нее все опустилось. Чонгук в ту ночь потерял не только Дженни. Он потерял своего ребенка. Ребенка, о существовании которого даже не знал.

– Им, почему вы сохранили все это в тайне, ради всего святого? – спросила Лиса. – Вы же помешали проведению двух расследований – администрацией шерифа и ФБР.

– Мне тоже хотелось бы это знать, – вставила Чеён. – Это же крайне важная информация, которую не получило ФБР.

– Бывший шериф приказал мне ее скрыть, – ответил доктор. – Вначале я ему показал результаты вскрытия. А он сказал мне, чтобы я держал язык за зубами, потому что это может разбить сердце матери Дженни.

Манобан нахмурилась еще сильнее. Ким Соджин обладала массой положительных качеств, и еще она была сильной женщиной, она пережила убийство Дженни. Она бы пережила и эту новость. Лиса злилась из-за такого отношения к Соджин. Почему эти мужчины решали, что для нее лучше? Почему они оценивали ее силу? А на самом деле они просто не понимали, что она в состоянии выдержать.

– Да это же мужской шовинизм! И бред собачий! – объявила Чеён. – Вы отняли у женщины право на скорбь. Вы скрыли важный факт от правоохранительных органов. Вы поступили неправильно, сэр. А как врач, как ученый, вы должны понимать, насколько людям типа меня нужна полная картина преступления, чтобы должным образом выполнять нашу работу. Ловить преступников!

– Я не понимаю, почему вы так расстраиваетесь, – признался доктор  с округлившимися глазами. – Я понимаю, что эта новость стала шоком для тебя, Ли. Но сокрытие информации о беременности Дженни не помешало ничему. Ее убийца за решеткой.

Лалиса собралась с силами и сообщила:

– Это был подражатель, Чхонки.

– Что?! – Кровь отхлынула от морщинистого лица доктора Им.

– Убийца Дженни лишил ее жизни, чтобы подставить Ким Тэхена. Он сделал все так, чтобы можно было подумать на него, использовал его метод. Но истинный убийца Дженни до сих пор разгуливает на свободе.

– И мы думаем, что он все еще продолжает действовать, – добавила Пак. – И действовал последние годы. Так что пришло время глубоко покопаться в деле Дженни, доктор. Пожалуйста, скажите мне, вы сохранили эти отсутствующие в отчете страницы?

Он вздохнул.

– Я отдал их шерифу давно, – ответил он.

– А он сейчас где? – поинтересовалась Чеён.

– Умер два года назад, – ответила Лиса.

Пак поджала губы и тяжело вдохнула воздух через нос.

– Так. Так. Значит, нам придется немного поработать творчески. Док? Отправляйтесь в ваш миленький маленький домик, садитесь за письменный стол и доставайте блокнот. В него вы запишете все, что помните из того отчета о патологоанатомическом исследовании. Я загляну к вам сегодня вечером и заберу ваши записи, и мы с вами обсудим все, что вы помните.

– Вы, девушка, очень наглая и бесцеремонная, – заметил доктор.

– А вы помешали проведению расследования ФБР, – парировала Пак. – Со мной шоу «милый старичок» не сработает. Как вы правильно заметили, я наглая и бесцеремонная. Лиса?

Лалиса встала со стула. Ей было очень тяжело, каждый шаг давался с трудом, будто к ногам были привязаны свинцовые гири.

– Простите, – сказала она, на самом деле не понимая, она-то за что извиняется.

Он все время об этом знал. Он знал об этом, когда Лиса приезжала к нему за копией отчета. И он посчитал, что его обещание другому человеку гораздо важнее, чем раскрытие ею правды. Он был старомодным, представителем старой школы, думал, что подростковая беременность как-то омрачит память о Дженни.

Может быть – в глазах мужчины вроде него. Но не в глазах Лисы. И определенно не в глазах миссис Соджин.

Когда они с Чеён шли к месту, где был припаркован пикап Лисы, она чувствовала боль в груди, думая о матери Дженни. Обязательно нужно будет заехать к ней. Лиса уже несколько месяцев к ней не заглядывала.

В некотором роде она поступила не лучше доктора и шерифа. Она скрыла правду об убийце Дженни от неё.

«Но я же не знала точно до недавнего времени!» – подумала она. Это было единственным оправданием. Но она должна поехать к миссис Ким и все ей рассказать. И в самое ближайшее время.

– Судя по твоему виду, тебе нужно выпить, – объявила Чеён, когда они остановились перед пикапом.

– Еще двенадцать не пробило! – воскликнула Лиса.

– Разумный аргумент, – кивнула Пак. – Значит, будет картошка фри.

Не говоря больше не слова, блондинка взяла ключи из руки Лисы и забралась на водительское место. Манобан обошла кабину и устроилась с другой стороны, на месте пассажира, позволяя Чеён отвезти их в «Яму» – лучший (и единственный) ресторан в Кастелла-Рок.

Они устроились в кабинке в задней части заведения с красными виниловыми стеновыми панелями. Чеён заказала картофель фри и шоколадные коктейли, Лиса в это время молчала, сжимая голову ладонями.

– Ты знала, – наконец объявила Лиса после того, как принесли заказ, а блондинка высыпала чуть ли не половину солонки на свою тарелку с картошкой. – Даже до того, как он начал вести себя подозрительно. Ты знала, что она была беременна.

– У меня были подозрения, – призналась Чеён. – В отчете отсутствуют как раз те страницы, на которых бы описывалась беременность. Я не хотела об этом говорить, ведь я же могла ошибиться. Моя интуиция не всегда срабатывает. Я больше полагаюсь на факты.

Лалиса уставилась на свою тарелку с картошкой.

– Не могу поверить, что я не знала, – тихо произнесла она. – Не могу поверить, что она мне не сказала.

– Может, она сама тогда только поняла, что беременна. Может, ей требовалось время, чтобы это осознать, решиться с кем-то поделиться. Это не твоя вина, Лили.

Но, может, это как раз была ее вина. Может, если бы они все-таки встретились в тот день с Джен, чтобы выпить кофе, то пути Дженни и того психопата никогда не пересеклись бы. Может, сейчас напротив нее сидела бы Дженни, мама замечательного ребенка.

Боже! У Лисы к горлу подкатила тошнота. Она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы прийти в себя. Ей нужно было взять себя в руки.

Ей нужно будет сказать об этом Чонгуку.

– Я не знаю, как ему об этом сказать.

Пак вздохнула, сорвала бумагу с трубочки и опустила ее в коктейль.

– Да… как все здесь запутано, – произнесла девушка. – Это будет очень тяжело.

– Он будет в отчаянии, – сказала рыжая, качая головой. Сама она была ошеломлена и обескуражена.

– Это история жизни вас обоих, и она очень сильно связана с этим местом, – заметила Чеён.

– Судьбы всех нас переплетены, – тихим голосом признала рыжая. Это было признание, которое ей требовалось сделать, ей было нужно снять камень с груди. У нее было ощущение, будто она теряет связь с реальностью и больше не в состоянии контролировать свои эмоции, чувства, слова, но тем не менее она продолжала говорить: – Иногда я думаю, что это моя вина.

– Ты о чем? Что ты считаешь своей виной? – не поняла блондинка и нахмурилась – ее коричневые брови сошлись на переносице. – Убийство Дженни? Это глупость, онни! Не говори чепухи. Вспомни, сколько ты всего сделала, чтобы найти ее настоящего убийцу, когда никто другой даже не думал его искать, даже не думал, что ее убил не Тэхен!

– Ты не знала меня в те годы, – вздохнула Лиса. – Мы с Дженни … всегда были очень близки. Но в то лето, когда ее убили, казалось, что все идет прахом. Мы стали отдаляться друг от друга.

– Что случилось? – спросила блондинка. – Вы поссорились?

– Была такая ссора, которая положила конец всем другим ссорам, – призналась Лиса. – Мой парень, с которым мы встречались в старших классах, меня бросил в конце учебного года, и вначале Дженни пыталась меня поддержать. А затем она стала отдаляться от меня, все больше и больше. В последний вечер перед ее отъездом к бабушке на месяц я наконец собралась с силами – или набралась мужества? – и прямо спросила ее, почему ее отношение ко мне изменилось.

– И что она ответила?

Лалиса словно почувствовала ту боль в груди, почувствовала, как покраснели ее щеки, когда те ужасные слова вылетели изо рта Дженни: «Чимин говорит, что бросил тебя, потому что ты имеешь виды на Чонгука».

– Она сказала мне, что вначале просто отмахивалась от того, что говорил ей Чимин, – продолжала Лиса. – Она считала, что Пак обижен на меня или просто озлоблен, но потом она стала думать о том, что он пытался до нее донести. И Джен решила, что мы с Чоном на самом деле очень близки. И что Чонгук уж очень сильно обо мне беспокоится и беспокоился, когда Чимин меня бросил. А Джен слишком долго этому попустительствовала, и положение дел нужно было менять.

Лалиса уставилась на свои руки.

– Признаю: я очень сильно на нее обиделась. У меня было ощущение, что она меня в чем-то обвиняет. И ведь незаслуженно! Если не считать Дженни, Чонгук был моим лучшим другом. Следующие четыре недели я злилась на Дженни, мне хотелось ей как-то насолить, и я совсем не пыталась избегать Гука. Иногда девочки-подростки могут быть очень вредными и мстительными, и я именно так себя и вела. Я отдыхала и развлекалась вместе с Чонгуком столько времени, сколько могла. Мы вместе проводили лето – как обычно проводят лето подростки в нашей местности. И когда Дженни вернулась, она отменила встречу со мной, и мы не пошли пить кофе. Потом я увидела ее в гробу.

– Лиса, мне очень жаль, что все так получилось, – сказала Чеён. – Я понятия не имела обо всем этом.

– Да об этом никто не знает. А теперь… – она резко и горько рассмеялась. – А теперь я думаю о том, что она пыталась мне сказать: чтобы я отвалила не только от ее парня, но и от отца ее будущего ребенка. С тех пор прошло десять лет, я стала старше на эти десяти лет и думаю, было ли у нее достаточно оснований, чтобы так говорить.

– Ты хочешь сказать, что ты тогда любила Чонгука? Испытывала к нему совсем не дружеские чувства?

– Не знаю, – ответила Лиса с безнадежностью в голосе. Ее мучило чувство вины, ей было грустно при воспоминании о Дженни. Она же знала, какой была Дженни тогда, а теперь думала о том, какой женщиной она могла бы стать, если бы у нее имелся этот шанс.

А Чонгук у нее ассоциировался с домом, вся ее жизнь была связана с ним, как будто он никогда и не уезжал. Может, он всегда был в ее доме, жизни и сердце.

– Тогда между нами ничего не было, – подчеркнула Лалиса. – Я никогда не поступила бы так по отношению к Дженни. И он бы не поступил. Но он – это мое детство. Он – парень из соседнего дома. Мне было пятнадцать лет, и вдруг мой мир взлетел на воздух, я потеряла одного из самых важных людей в моей жизни. И после этого я думала, что Дженни, возможно, умерла, ненавидя меня. Так что, если что-то там и было – с моей стороны, между нами обоими, – я это отрицала. Я отмахивалась от этого, не позволяла себе даже думать об этом.

Но сейчас…

О, что же теперь делать?

Лалиса не могла себе позволить начать с ним отношения. Особенно после того, как она два года назад прочертила ту линию. Она – на одной стороне, он – на другой, и никому не разрешается ее пересекать.

– Прости, – внезапно сказала рыжая, резко поднимая голову. Она поняла, что только что раскрыла душу перед одной из коллег Чонгука. От этой мысли она сильно покраснела. – Мне не следовало… Тебе совсем не нужно, чтобы я все это вываливала на тебя.

– Все в порядке, – ответила Пак. – У меня такое лицо. Люди любят делиться со мной проблемами. Именно поэтому я и стала такой успешной преступницей.

Лалиса моргнула. Это откровение мгновенно отвлекло ее от собственных проблем.

– Ты? Преступницей?

Пак кивнула.

– Помнишь, я тебе говорила, что Чонгук меня спас? Я не шутила. Он в некотором роде спас меня от самой себя.

Чеён помолчала несколько секунд и пояснила:

– Я с раннего детства была на патронажном воспитании. Моя судьба и я сама никого не волновали. Я сбежала, когда мне было четырнадцать. Начала с кражи автомобилей. Новые автомобили – это же фактически компьютеры на колесах, так что если владеешь хакерскими навыками… – Она пожала плечами. – Таким образом я собрала деньги на учебу в колледже. Я постоянно обманывала всю нашу государственную систему, уклонялась от ее внимания – или, правильнее будет сказать, постоянно в нее влезала и делала то, что мне нужно. Когда позволил возраст, поступила в Массачусетский технологический институт. Бросила его. Решила вернуться к краже автомобилей, но меня засек радар. Одного очень нехорошего человека.

– Чей?

– Изготовителя бомб, – сообщила Чеён. – Я разбираюсь в химии, и она мне просто интересна. А этот тип делал химическое оружие и продавал свои бомбы на черном рынке по всему миру. Для него не имело значения, кому они требовались – фашистскому правительству, значит, фашистскому правительству. Если цена его устраивала, он их изготовлял и продавал. Он решил, что я стану его новой ученицей, независимо от того, хотела я сама этого или нет.

– Какой ужас! – воскликнула Лили.

– Ага, – кивнула Чеён. – Мне повезло. Он дал мне время, чтобы «сделать правильный выбор», как он сам выразился. Двадцать четыре часа. Так что я села на поезд и отправилась в Пусан, там встала перед штаб-квартирой ФБР и влезла на их серверы. Стоя под дверью!

– И что? – Лиса не могла поверить своим ушам и одновременно сгорала от любопытства. Зачем она это сделала, ради всего святого? И почему Чеён сейчас сидит напротив нее, если она способна на подобное?

– Я им ничего не сломала, не принесла никакого вреда вообще, – заверила ее Пак. – Я просто послала одно коротенькое сообщение: «Я стою снаружи». Выбежали вооруженные до зубов мужики, причем практически мгновенно. Да, тогда было немного страшно. Тут же затащили меня внутрь. Конечно, в наручниках.

– Чеён, ты… Это самый безрассудный план, о котором я слышала в своей жизни, – призналась Лиса, одновременно испытывая чувство благоговения. Какое мастерство, какая находчивость и смекалка! – Ты это сделала, чтобы показать, насколько полезна ты можешь быть для ФБР?

Блондинка улыбнулась.

– Я знала, что ты очень сообразительная! Все правильно. Если бы я просто пришла, как обычный посетитель, просила меня защитить, что-то там лопотала про международного торговца химическим оружием без реальных доказательств, то, вероятно, меня бы просто вышвырнули вон. И он бы до меня добрался. Мне требовалось показать, на что я способна. Сразу же! Шеф и допрашивал меня первым.

Лалиса нахмурилась.

– И сколько тебе тогда было лет? – спросила она.

– Девятнадцать. Чонгук боролся за меня. Тот директор, который у нас тогда был, считал, что я представляю угрозу для системы безопасности. Но Гук смог устроить меня в «Куантико», чтобы я там получила подготовку, которая мне требовалась. А теперь я там сама читаю курс о ядах.

– Вау! – воскликнула рыжая. – Ты, можно сказать, прошла полный круг. Из мира криминала в правоохранительную систему. Это потрясающе!

– Я тебе это рассказала не для того, чтобы похвастаться, – заявила Чеён. – Я рассказала это тебе, чтобы ты знала: я понимаю, что такое находиться за бортом или стоять перед окном и пытаться заглянуть внутрь. Я чувствовала себя так большую часть своей жизни. До тех пор, пока не оказалась в штаб-квартире ФБР. Это очень иронично, учитывая, как я провела отрочество и юность.

– Спасибо. Я ценю твое доверие, в особенности после того, как выплеснула на тебя свои чувства, – сказала Манобан.

– Как я тебе уже говорила, у меня такое лицо, что люди любят делиться со мной своими проблемами.

В эту минуту официантка принесла им счет и положила на стол.

– И что было дальше? – спросила кареглазая. – С торговцем оружием?

Чеён поджала губы, а ее обычно хорошее настроение на какое-то время улетучилось. Она больше не улыбалась.

– Все еще гуляет на свободе, – тихим голосом произнесла она. – Они не смогли его выследить и поймать. Но когда-нибудь… это сделаю я. У нас с ним свои счеты.

Лиса это понимала. Она узнала знакомый стальной блеск в глазах Чеён.

Она сама чувствовала то же самое в отношении убийцы Дженни. Этого призрака, несущего смерть, который продолжал действовать в ЮК, потому что оказался умнее многих.

У нее были с ним счеты. И она мечтала взять в руки свой «Винчестер» и смотреть на него сквозь прицел. Вот такое у нее было к нему дело!

И она никому не позволит себя остановить.