Глава 1.
— Иржи, какого ты нас сюда притащил? А если нас поймают?
— Марио, тебя что, Ник покусал? Мы с тобой всегда на одной волне были. Так что не ной. Скажем, что заблудились. Тем более Ник там нашу экскурсоводшу забалтывает.
— Да зачем нам вообще подвал в этой часовне?
— А затем, дорогой мой друг, что есть легенда, что в этом подвале скрыто что-то очень ценное.
— Ну да, сундуки с сокровищами. Стоят и нас дожидаются.
— Марио, и у меня, и у тебя сундуков дома своих предостаточно. Ты думаешь, я бы полез сюда ради денег?
— А что тогда? Неужто ты проникся историей этого замка и хочешь написать докторскую по неизведанному?
— Ладно, Иржи, хотя мне и непонятна твоя логика, но давай уже проверим и со спокойной душой вернёмся в Зальцбург.
Два парня начали свой спуск по лестнице, найденной за одной из ростовых икон в часовне старого замка.
Этот вход они бы никогда не нашли самостоятельно. Казалось, о нём забыли даже те, кто каждый день заходил в это помещение.
Маленькая скрипучая дверь открывалась с большим трудом и выглядела так, будто ей последний раз пользовались лет двести назад.
А сама лестница и того хуже. Стёртые ступени покрывал толстый слой пыли, а перила давно начали разрушаться. Радовало только то, что вход в подземелье был сухой. И хоть в воздухе чувствовалась затхлость, никаких признаков гниения не было.
— Вот скажи мне, Иржик, откуда ты знаешь про этот подвал? Про него, похоже, не помнят даже владельцы замка.
— А я любознательный. И перед тем, как тащить вас на эту экскурсию, изучил в городской библиотеке милого Зальцбурга историю этого места.
— И что? Там было написано, что под часовней находится винный погреб?
— Нет, конечно! Там было написано, что подвал под старой часовней верой и правдой служил владельцам замка.
— Иржи! Вот в этом весь ты. Сам придумал, сам поверил, а расхлёбывать приходится всем.
— Марио, ну чего ты ноешь? Не забывай, мы на одной волне. И ты, как и я, склонен верить в сказки.
— Ну да, на наших могилках так и напишут: «Два сказочных долбодятла». Ну и где тут твоё вино? У тебя хоть фонарик есть?
— Обижаешь! Специально взял с собой старый кнопочный телефон. Устройство, конечно, не айс, но батарею держит что надо и как фонарь вполне сгодится.
— Твою мать, Иржи! Что это?
Освещённый фонарём подвал никак не был похож на винный погреб, скорее на склеп. Хотя и без атрибутики последнего. Просто по середине просторного каменного помещения стоял гроб или, точнее, саркофаг, перевитый цепями.
— Ты про то, что в центре?
— А ты тут ещё что-то видишь?
— Да нет. Тут, кроме этого гроба, больше ничего.
— Так, Иржи, как хочешь, но ты просто обязан меня с этим сфотографировать. Это ж прямо как в фильмах про вампиров. Только посмотри, какая красота! Древний саркофаг, цепи толще, чем моя рука, знаки какие-то по стыку крышки. Да наши сдохнут от зависти, когда я на Сицилию вернусь. Да и в универе все обзавидуются.
— Во-о-от! Наконец-то узнаю нашего Марио! Вскрывать будем, или так, на фоне постоишь?
— Не, вскрывать — ну его. Вдруг там воняет, как в морге. Я лучше сверху залезу, а ты меня щёлкнешь.
— Ну, залазь давай, скалолаз несчастный. Убьёшься, я ради тебя автобус держать не буду.
— А ты не со мной?
— Я как-нибудь обойдусь без таких фото. Всё-таки чьё-то место погребения.
— Что, испугался?
— Марио, ты будешь фоткаться или языком чесать?
Парень, уже почти поднявшись на крышку саркофага, вдруг соскользнул и грохнулся на пол.
— Твою мать!
— Марио, ты как? Сильно ударился?
— Да нет. Просто руки об этот гробик ободрал, а так нормально. Ладно, фоткай как есть. Всё равно даже таких снимков больше ни у кого не будет.
Ну вот, опять! И чего этим людишкам неймётся? Шастают туда-сюда каждые пару сотен лет, будят честных вампиров. И ладно бы, что вкусное принесли, так нет же, начали жрать всякую дрянь. То чеснок, как не в себя, вместо приправы даже в хлеб тычут, то дряни какой-нибудь обопьются.
Хм… А это вроде ничего. Не воняет. Ну-ка, что тут у нас? Надо же, мясо средней прожарки, а иногда даже с кровью, вино благородное, выдержанное, немного овощей и даже без хлеба. Удивительно. Очень занимательный рацион. Можно сказать, даже вкусный.
Выйти, что ли, прогуляться среди народа, кости размять? Заодно и с этим поближе познакомлюсь. Неплохой обед получится. А потом можно опять лет на двести в спячку.
— Милая фройляйн, могу ли я снять номер в вашем отеле? — Запах его крови привёл меня именно сюда.
Но предварительно пришлось свернуть в старый проверенный банк одного из местных гномов. Да, я не один такой забавный на белом свете. Живут среди людишек и гномы, и оборотни, да много кто ещё из дивного народа.
Мир, оказывается, изменился за две сотни лет. Не в ходу теперь золото. Выдал Грюнвальд кусок какой-то прямоугольный из странного материала. Сказал, карточка, на которой есть столько, что даже моим внукам бы хватило, если бы они у меня были. Документы новые на родовое имя Антуана фон Хоэнверфена тоже выдал. Как и чем пользоваться, объяснил. Хорошо всё-таки быть прозорливым и поддерживать хорошие отношения с тем, с кем надо.
— Простите, господин, но остался только люкс.
— Люкс вполне подойдёт.
— Вы уверены?
— Да, милая, я уверен, — положив перед вмиг вспыхнувшей девушкой чёрный прямоугольник карточки и документы, я обвёл взглядом холл.
Да, а ведь почти ничего не изменилось в этом «Гольденер Хирш» со времён его основания. До сих пор любит Делье воздушные пространства и цвет золота.
Как сказал Грюнвальд, отель до сих пор принадлежит этому остроухому, хоть и пришлось нанять управляющего.
Надо будет заглянуть попозже к этому древнему пьянице. Всё-таки лучше эльфийского вина ещё никто ничего не придумал. Но это потом. Сегодня моя задача — найти моего вкусненького. Не зря же он меня разбудил.
Надев белую водолазку, подчёркивающую смуглость кожи, и чёрные брюки, плотно облегающие бёдра, спускаюсь в бар.
— «Кровавую Мери», пожалуйста. — Присев на углу барной стойки, оглядываю зал в поисках того, ради которого покинул свою любимую усыпальницу.
Блуждая взглядом по толпе, чуть не пропустил явление этого чуда буквально в метре от меня.
— Две «Текилы бум»! — прокричал он бармену, склоняясь к самой стойке.
Я хмыкнул так явственно, что он оглянулся и вперил в меня свой нахальный взгляд.
— Нравлюсь? — его язык в порочном намёке очертил губы.
— А должен? — Нет, парень, бесспорно, был красив какой-то жгучей, необузданной красотой и прекрасно знал об этом, намеренно игнорируя плотоядные взгляды женщин всех возрастов.
Но, на его беду, я красивее. Хоть я уже сам не помню, сколько мне лет, но выгляжу я не старше, чем на двадцать три.
— Не помешало бы. Ты мне нравишься, — он подсел ближе и положил ладонь мне на колено. От такой наглости я почему-то потерял дар речи. Обычно наглым в отношениях всегда был я. А тут такое. И от кого? От парня. — Не хочешь продолжить в более тихом месте?
Да ни фига себе? Это я даже магию ещё не использовал, а он сам напрашивается на неприятности.
— А почему бы и нет? Предлагаю переместиться ко мне. — Неужели всё так просто? И я получу свой вкусный ужин, почти не напрягаясь?
В полумраке гостиничного номера с бокалом в руке парень выглядел как аристократ, сошедший с картины кого-нибудь известного.
— Тебя как зовут? Я Марио. А ты?
— А я Антуан фон…
— Тс-с-с! Достаточно того, что ты Антуан. Антонио. Тони. Ты не возражаешь? — Человеческой наглости нет предела. Хотя есть что-то знакомое в этом его «Тони».
— Не возражаю, — я улыбнулся как можно скромнее, чтобы не напугать паршивца сразу. — Что предпочитаешь пить, Марио?
— Пить я и в баре мог. Сюда, я думаю, мы не затем пришли, — чужие руки обвили меня сзади и прижали к жёсткому телу за спиной.
— А чего же ты хочешь, мальчик? — вывернувшись из его рук, я сменил дислокацию и уже сам прижимался к его спине, водя носом по так вкусно пахнущей артерии.
— А ты угадай! — его дыхание сбилось, а голос зазвучал хрипло.
Да что происходит? Почему он себя так ведёт? Ведь я ни на йоту не пользовался магией. А впрочем, не важно. Раз еда сама идёт в руки, зачем отказываться?
Парень стонал и выгибался в моих руках, и я уж думал, что это предсмертная агония, как вдруг он вывернулся и толкнул меня в кресло. В голове шумело, как от хорошего вина. И когда я понял, что происходит что-то не то, уже сидел без брюк и трусов, с задранными до ушей коленями, а этот сумасшедший с вожделением облизывал меня между ног.
Разум отказывался давать какое-либо разумное объяснение увиденному, а организм бесстыдно подавался навстречу чужому горячему языку.
Что со мной происходит? Почему мальчишка не потерял сознание от кровопотери? Почему жадно заглатывает мой член? Почему его руки бесстыдно исследуют моё тело? И почему мне это так нравится?
Я не заметил, как отключился. То ли это произошло на пике удовольствия, то ли сразу после, но проснулся я утром в своей кровати один.
В комнате ничего не напоминало о вчерашнем безумии. Вещи были аккуратно сложены, постель расправлена, я раздет и заботливо прикрыт пледом.
И что это было? Что не так с этим миром?
— Грюнвальд, мне нужно срочно встретится с Делье. Всё там же? Хорошо, спасибо! Нет, ничего не случилось, но есть пара вопросов.
Можно было, конечно, и у гнома спросить о ситуации, но меня же не биржевые сводки интересовали. Эльф был ближе ко всем этим богемным кругам. Так что только он сможет развеять мои сомнения.
Входя под своды старинного особняка, я радовался, что и здесь мало что изменилось. Всё-таки приятно, что есть что-то стабильное в быстро меняющемся мире.
Улыбался я ровно до тех пор, пока мой взгляд не наткнулся на странное существо, идущее мне навстречу. По ощущениям, это был мой друг Делье — те же чуть заострённые уши, те же пепельные волосы, тот же изумрудный взгляд. Но только почему он в женском халате?
— Слушай, я всё понимаю, но давай ты всё-таки переоденешься во что-то более для меня привычное и объяснишь мне все эти метаморфозы.
— Только ради тебя, друг мой! — Он скрылся где-то в глубинах дома, а я без сил опустился в кресло.
— Понимаешь, Антуан, мир стал совсем не таким, как ты его помнишь. — Эльф вернулся довольно скоро, заплетя волосы в длинную косу и надев чёрную рубашку и брюки. — Больше не четвертуют и не сжигают на кострах за мужеложество. Нет больше повальных договорных браков. Каждый сам выбирает, что носить, кого любить, с кем связывать жизнь. Общество перестало делиться на мужчин и женщин. Ты просто сойдёшь с ума, если начнёшь вникать во все гендерные дебри.
— Но это же неправильно! Если у меня есть член, то я мужик!
— Возможно. А если твой член при виде самых аппетитных женских форм впадает в спячку, а при виде мужской накачанной задницы стоит по стойке смирно, ты кто?
Этот вопрос заставил меня залиться краской до корней волос, но Делье, не заметив этого, продолжил:
— А если он одинаково реагирует и на тех, и на других? Как это назвать? И это я привожу тебе в пример самые скромные варианты.
— Так ты поэтому в пеньюар вырядился?
— Не поэтому. У меня новый молодой любовник. И мы незадолго до твоего прихода решили разнообразить наш досуг. Но не волнуйся, он уже ушёл.
— Любовник? Мужчина? — Как бы меня ни шокировала такая правда о старом знакомом, но, похоже, пришел я по адресу.
— Да, мужчина. И тебе нужно быстрее научиться воспринимать такие вещи без излишнего шока, чтобы не нарваться на неприятности. В Европе нетолерантных сейчас не очень любят. Ты вообще надолго вышел? Кого из наших собираешься навестить?
— Изначально собирался просто перекусить и назад, а теперь уже и не знаю даже. Ладно, Дель, я, пожалуй, пойду. Не хочу, чтобы твой молодой что-то не то подумал. Но пока не прощаюсь. Если что, я в твоей гостинице остановился.
— Ну тогда точно ещё свидимся.
Погрузившись в собственные мысли, я не заметил, как добрался до отеля. На пороге которого наткнулся на группу молодых людей, что-то активно обсуждающих.
— Иржи, какого хрена? У нас было ещё три дня здесь. Чего тебе на жопе ровно не сидится?
— Вы чего такие тухлые? Это, возможно, последний раз, когда мы вместе отрываемся.
— Ладно, что ты предлагаешь?
— Рафтинг! Вот сейчас Марио выйдет, и рванём. Я уже обо всём договорился.
— Иржи, ты идиот?
И я был вполне согласен с парнем, задавшим этот вопрос. Эта группа мальчишек, мнивших себя взрослыми, выглядела настолько аристократично, что, скорее всего, даже автомобилем с механической коробкой передач управлять не умела. Зачем им рафтинг?
Да, Грюнвальд просветил меня и в технических вопросах. Я всегда радовался, что мой мозг устроен так, что я как губка впитываю любую информацию, даже если кажется, будто я не слушаю собеседника.
— А вот давайте у Марио спросим! Эй, друг, как ты относишься к рафтингу?
Парень, шагнувший из-под тёмного козырька на залитую солнцем брусчатку, в упор разглядывал меня, словно ждал чего-то, и совсем не спешил отвечать на вопрос.
— Ау! Марио! Ты меня слышишь? Ты за или против?
— Я за, Иржи! По коням! — Повернувшись ко мне спиной, он зашагал к припаркованным неподалёку двум механическим монстрам. Джипам, как называл их Грюнвальд. И это было так странно. Человек, в которого при укусе проник яд вампира, не может больше никуда уйти от этого вампира. А этот на рафтинг помчался.
Ну-ну! Развлекайся, мальчик! Всё равно никуда ты от меня уже не денешься.
Уже почти шагнув в прохладное нутро отеля, я ещё раз оглянулся, чтобы увидеть, как меня прожгли взглядом.