Лизи
Каждый день всё, что я могла делать, — молчать и терпеть издевательства: бесконечные пытки, насмешки, презрительные взгляды. Но один отзывчивый человек с солнечной улыбкой вытащил меня со дна. Ему наплевать на «игру рангов». Поэтому рука, которую он протянул, была такой тёплой.
В школу я прихожу рано: можно понаблюдать за настроением и «обычной» жизнью учеников. Однако утро после игры чуднее чудного. Раз положения одноклассников поменялись, то вчерашние друзья сегодня люто ненавидят друг друга. Унижают лишь потому, что они опустились или поднялись по иерархической лестнице. Те, кто до этого не общались, не обменивались даже простым «привет», стали закадычными приятелями. Как же всё просто! Хотя во всём хаосе меня больше волновал Яно Хокинс. Почему он отдал карту «валета»? Что означали его слова и поцелуи, правда ли мы сможем подружиться? Если здесь у меня были догадки и надежды, то в том, что Кристиан Бэйкер вновь завладеет троном и что придётся ей прислуживать как подхалим, я была уверена. Поэтому утренние сплетни снесли меня с ног. Шокированная новость: Крис теперь «джокер»! До последнего не верилось, пока не появилось подтверждение в виде царственной походки и нового образа Карена Холта, на которого вмиг слетелись как пчёлы на мёд бесправные школьники. Шокированная новость: Карен теперь «король»!
— Лизи, привет, — позвал приветливый мужской голос.
— Привет, — робко поздоровалась с Яно, бросившим сумку под стол и севшим рядом.
Как только парень собрался сказать что-то ещё, дверь кабинета распахнулась, стукнувшись о стенку. Появился «корм» слухов. Кристиан самоуверенно вошла, только спесь быстро улетучилась в никуда, сменившись гневом, когда экс-королева увидела испорченную гадкими надписями парту. Вдобавок её окатили грязной водой из ведра для мытья доски. Беспредел творится. Хорошо, что это происходило не со мной, но всё-таки ситуация пугала.
Когда Бэйкер дала отпор обидчикам и не опустила носик, я восхитилась её стойкости духа. Такое чувство, что ничто и никто не сможет сломить дерзкую красотку.
«Она поистине королева, — подумалось мне, — пусть и свергнутая».
— Кристиан, — воззвал Яно к новому «джокеру». — Это наказание за твои грехи. Согласна, Лизи?
Я невольно кивнула.
— Ублюдки, ненавижу. Убью нахер, — меня ударило в дрожь от убийственного взгляда Крис, смотрящего на нас. — Не тебе говорить, «девятка»! Что, Яно, в этот раз не нализал на карту повыше?
— Ох, как страшно, — иронично протянул «задрот». — Я не думаю, что джокер может так грубо разговаривать с человеком, который в разы превзошёл по рангу.
И Яно указал пальцем на меня, прячущуюся за его широкой спиной и пушистыми рыжими волосами.
— Крис, ты знаешь, что Лизи — валет.
— Яно... не... — цепляясь за пиджак, рассчитывала остановить друга.
Каждое упоминание, что я — «валет», зажигало огонёк возмущения в смутных сердцах одноклассников, завистливо цыкающих языком и закатывающих глаза.
— Хах, Мэйбрук солидно ротиком поработала. Хокинс, тебе настолько скучно?
Вопрос остался риторическим. Крис молча ушла. Что-то возразить не было возможно и не хотелось, как и не хотелось ещё злить экс-королеву. А то её непредсказуемость равняется бомбе замедленного действия.
«И что это было сейчас?»
Урок начался. Кристиан так и не вернулась, а Карен, отпросившись, ушёл где-то в середине урока. Я думала, как «вальта», меня тут же завалят поручениями, но всё было непривычно тихо для меня, даже напыщенная королева Моника Келлер куда-то пропала.
На перемене я собрала мужество в кулак и осмелилась подойти к Яно, разгуливающему по коридору.
— Эй! — он обернулся. — Почему ты поменялся со мной картами? У тебя был «валет», — выпалила прямо я.
— Потому что так можно проводить время вместе, не беспокоясь о том, что говорят остальные, — просто ответил он, смеясь. — Никто больше не будет издеваться.
— Я была довольна и карте «задрота», она бы мне подошла. Это ты, ты должен быть «валетом»!
— Я? Меня не особо заботят такие вещи.
«Ну вот, опять он это сказал. Совсем не могу понять этого человека. А если он станет «джокером», его это никак не заденет? Или он не беспокоиться об этом, так как популярен вне рамок игры? Почему? Почему он такой спокойный в любой ситуации? Почему его устраивает любое положение вещей?»
Перестав недоумевающе пялиться на парня, отвлеклась на окружившие тени.
— Эм, Лизи, — сзади появились одноклассники, — мы очень извиняемся за прежние поступки.
— Нам хотелось бы подружиться с тобой.
— Да... и пригласить тебя в наш чат. Так что давай дружить.
«Ну вот, моя теория подтвердилась. Когда до них дошло, что я в элите, примчались подлизываться. Как же гнусно. Лжецы». Их лица не выдавливали и капельки искренности. Стеклянные глаза, пустые слова, фальшивое дружелюбие. Лицемеры. Может, поэтому Яно такое не волнует? Он давно варится в котле заблуждений, обмана и блефа, насквозь видит показуху, щёлкает как фисташки. Это всего лишь ранги, придуманные кем-то. Люди легко поверили в них; они меняются — все меняется следом. А я как глупенькая новенькая схожу с ума.
Одноклассники пытались наладить со мной контакт, но я мимо ушей пропускала всю брехню, что они нагло твердили. Показалось, что я даже словила одобрительный жест от Хокинса. Однако толпа разрасталась, разговоры становились громче, ученики удушающе обступали. Словно кольцо из тел уменьшалось, сжимая в тиски, лишая воздуха, света. В ушах встал звон. Пол под ногами заходил, а силуэты расплылись, обличая адские натуры. Серые глаза покрылись мутной плёнкой, пока не наступила тьма.
Я упала в обморок. Очнулась лишь в медпункте. Резко вскочила. Схватилась за голову, которая жутко раскалывалась, будто в неё вставили сотни иголок. «Совсем не спала — вот и результат».
Сидящая рядом стройная фигура дрогнула. Яно мягко сжал мою руку, тревожно улыбнулся. Мне стало как-то грустно. В носу защекотало. Я шмыгнула, сдерживая слёзки.
— Всё хорошо. Я с тобой, — приговаривал он. — Не привычно, понимаю.
— Яно, мне страшно. Ещё вчера все издевались надо мной, ненавидели меня. Как можно улыбаться передо мной сегодня?
— Элизабет, — улыбка Яно исчезла. Нежно положив ладонь на мою щёку, он притянул к себе и заглянул в мокрые глаза, — тебе нечего бояться. Никто больше запугивать не собирается, — он коротко прикоснулся, что я не успела ощутить вкус его губ. — Я сделал тебя «валетом», а ты не можешь перестать плакать. Если ты хочешь, я могу позаботиться о каждом из тех людей, которые глумились над тобой. Только скажи, я сделаю это.
— Не... не говори таких вещей! — ошарашила я от сказанного. — Не нужны мне эти лицемеры. Я просто надеюсь, что смогу подружиться с тобой, вот и всё.
— Правда? — парень засиял от счастья, сдавливая мои щёки до состояния уточки. — Рад это слышать. А теперь тебе стоит отдохнуть, так что я пойду.
— Нет! — одёрнула его. — Не уходи, прошу, останься немного.
Светловолосый ликующе ухмыльнулся. Уселся и пальчиком приманил, заставляя ловить его довольный рот. Зарумянилась. Я ловко обхватила зубками нижнюю губу парня, почувствовала мимолётную власть. Отсутствие «навыков» исказило моё лицо, поразив Яно своим неприятно-оторопевшим выражением. Шикнув в зубы, быстрым движением перехватил инициативу. Он накрыл меня горячими и влажными поцелуями, не оставляющими места для воздуха. Такими страстными... Недолгими...
«Целуй, целуй, целуй ещё...»
Нахально-скромные, рваные касания изводили. Их было чудовищно мало. Когда Яно снова приблизился, я повисла на его шее, вцепилась, не желая больше отпускать. Он замер. А я поцеловала сладко и по-настоящему. В его взгляде играло удовлетворение, наслаждение, в чём-то победа. Яно Хокинс поддался не сразу: плавной рукой прожигал дорожками шею, выгнутую спинку, талию, сдержанно мял грудь. Я вздрагивала, голова кружилась, а он вдруг отстранился, глубоко дыша, с интересом разглядывая томную мордашку.
— Полегче, мой похотливый рыжий кролик, — Яно довольно облизнулся. — Не здесь же...
— Поч...
— Элизабет, — парень так ласково озвучил полное имя, что я возбудилась сильнее, — не прощу себе, если твой первый раз будет на грязной кровати лазарета.
«Как он узнал? Было так очевидно...»
— Яно, но почему? Почему ты такой... милый? Это игра какая-то? — я резко вспомнила слова Кристиан о скуке. — Ты ищешь что-то новое... от скуки...
— Выброси это! Крис от злости любую чушь говорит, — его тон поднялся выше, что друг подпрыгнул с места, но, выдохнув, голос понизился, стал интимнее. — Просто, когда я тебя вижу, мне хочется позаботиться о тебе.
— Я замена мёртвому кролику? — с тоской промямлила я.
— Нет, точно нет. Я такой человек... ты вызываешь желание любить и заботиться, — он слегка поерошил мои кудри. — Думаю, нам пора.
Впервые в «Роузфорд» начало дня складывалось более-менее спокойно, для меня, по крайней мере. Ни обзывательств, ни толчков с лестницы, ни побоев, только уроки и чудесное времяпрепровождение с Яно.
— Лизи, сходим перекусить до урока?
— Да, пошли, — я расторопно сложила тетради, и мы вышли на улицу в направлении кафешек на кампусе.
Не успели и ступить на идеальные по форме аккуратно выложенные камушки дорожки, как наш милый разговор перебил грубый, сломанный мальчишеский голос.
— Эй, Яно Хокинс!
Путь перегородил парниша невысокого роста, с пирсингом в ушах, с крашеными светлыми волосами, вьющимися на концах. Он принял по-бандитски наглую позу, засунув руки в карманы. За ним не менее важно встал невозмутимый «столб» — высокий русый парень с подстриженной почти под ноль причёской. Это были Пит Фокс и Джим Милс, бывшие подхалимы и нынешние «туз» и «двойка», «плохиш» и «советник».
— Отойдём, поговорим...
— Лизи, иди вперёд, — Яно вышел вперёд, как бы прикрывая от презрительного взора Пита, и уголки его рта едва приподнялись.
Трое ребят безмолвно ушли. А я с беспокойной душой потащилась медленными шажочками куда-то, уже и забыла куда, оборачиваясь каждую секунду в надежде на то, что друг возвращается. Меня волновали лишь Яно и подозрительное желание плохиша поговорить.
«У Пита был такой страшный взгляд. Может, не стоило оставлять его одного? Хотя кому надо приставать к Хокинсу? Вообще, он столько раз выручал, а я его толком и не отблагодарила, ни разу не помогла...»
— Кристиан, ну и заставила же ты нас побегать!
Мимо пронеслась орава парней, чуть не сбивая с ног. Я нырнула за одну из колон. И содрогнулась, увидев малоприятную картину типичных будней школы «Роузфорд». Толпа брызжущих слюной хищников окружили и повалили экс-королеву. Крис вырывалась, кричала и ругалась, пока ей не заткнули рот тряпкой. Меня охватили до боли знакомые ужас и страх. Я сползла. Упала на колени и закрыла уши ладонями. Но возгласы похотливых уродов всё равно были слышны: «Вау, у нее такая белая кожа!», «Черт, я возбудился» или «Быстрее, дайте мне». Я знала, что могла помочь, должна была, но забилась в угол, моля о помощи.
Звук стекла. Что-то разбилось. Паника. С опаской выглянула, где уже пусто. Бэйкер каким-то образом спаслась или её разорвали на кусочки. Я встала и с облегчением выдохнула. Вот только моё беспокойство по поводу Яно Хокинса не унималось.
«Его долго нет... Если так издеваются над Кристиан, которая была "королевой", то, что будет с Яно, превратившемся в простую пешку среднего класса? Ему надо... помочь!» — через силу заявила себе и рванула отбегать окрестности главного здания. Осмотрены были все потаённые закоулки. Воздуха не хватало. «А если он лежит избитый и покалеченный где-то на холодной земле? — параноические мысли ураганом врывались в тупую голову, разрушая последние остатки здравого смысла. — Это же Яно... может, обойдётся? Роль задрота, наверно, повлияла». И, наконец, остался последний не проверенный участок за одним из спецкорпусов, зданий, выделенных для кружков и хобби студентов. Пролезая через какие-то колючие кусты, послышалась мужская речь. Я спряталась за угол, скрытно наблюдала за одноклассниками. Пит и Джим практически прижимали к каменной стене Яно, который стоял невозмутимо, считая птиц в небе. «Кажется, его совсем не парят наезды этих двоих». Боясь, что одышка меня выдаст, припадая к белой толстой стене из кирпича, успокоилась, прислушалась к однобокой беседе.
— Как ты посмел?
— Ах, простите, — добродушно съязвил Хокинс.
— Джим! — Пит указал пальцем на белобрысого, краснея от злости и зовя приятеля. — Научи его вежливости, уничтожь!
«Что? Что мне делать? Не трогайте Яно, только не его. Он страдает только из-за меня». Даже обдумывать какую-то стратегию не стала, страх и неуверенность преследовали меня, так что оставалось захватить их с собой, сделать шаг и, собрав всю мощь голосовых связок, крикнуть: «Стойте!»