Лизи
С того дня, как мне под сильным напором пришлось поменяться картой с Кристиан, я стала эдаким козлом отпущения. Не было и минуты, чтобы меня не шпыняли. Обзывательства, унижения, издевательства, порча моих вещей стали обычным делом. Как-то меня столкнули с лестницы. Не ожидая подвоха, я кубарем скатилась вниз. После красочного полёта мои руки и спину разукрасили замысловатые рисунки из синяков и ссадин, — дома больше не хожу в майке, напротив, надеваю кофты объёмнее и длиннее. Но всё же родители заподозрили неладное, что я что-то скрываю, и теперь постоянно мучают вопросами. Оценки тоже ухудшились, хотя и так были не фонтан. У меня просто нет сил для нормальной подготовки к бесконечным контрольным. Я стала чаще приходить домой, падать на кровать и, обнимая подушку, лежать так часами, бездумно всматриваясь в потолок. Даже рисовать не хотелось. Всё вокруг казалось таким бессмысленным, тусклым и болезненным. На сегодня жизнь была как чёрно-белый комикс без намёка на цветные страницы и адекватное продолжение.
Однажды на уроке физкультуры Крис, которая вновь стала «королевой», специально подговорила одного из своих «валетов», Пита Фокса, — мальчика низкого роста (чуть выше моего), со светлыми крашеными волосами и пирсингом в ушах, — врезать мне со всего маха по лицу баскетбольным мячом. Никто, естественно, не извинился и не проявил и капельки сочувствия, все только смеялись, а кто-то вообще сказал, что так и надо обращаться с «джокером». Лицемерные сволочи. На одноклассников мне было пофиг, почему-то больше в груди кололо от обидных слов Кристиан и её четырёх прихвостней: Пита Фокса, Джима Милса, Карена Холта и Яно Хокинса. Может, неприятно от того, что их главная задача, как элиты, — издеваться надо мной. Иногда в моей голове эта компания представляется в образе ужасающих вытянутых теней, смотрящих свысока пустыми глазницами. Их смех эхом разносится в пустоте, где Кристиан Бэйкер замолкает, садится на трон и пронзительно смотрит на плачущую меня.
На самом деле «вальты» не были настолько страшны как в моём воображении и снах. Они точно выделялись, да, но были вполне симпатичны, когда молчали и не лезли ко мне. Пит выглядел по-бунтарски для «Роузфорда». Если бы не школьная форма, то наверняка он одевался в свободные штаны и яркие футболки. Джим же полная противоположность Пита. Высоченный парень, с ним возникает ощущение, что стоишь рядом с телеграфным столбом. Характеры у них как огонь и вода. Если Пит вспыльчивый, борзый, неуклюжий, немного агрессивный, то Джим всегда спокойный, в какой-то мере безразличный ко всему, уравновешенный, вдумчивый и сообразительный. Карен Холт, цепной пёс королевы, красивый, под метр восемьдесят ростом, с шелковистыми чёрными волосами, ярко выраженными скулами. Он был не перекаченным, но и не худым, скорее среднего спортивного телосложения. Отчасти его можно назвать прилежным, покорным, верным, но... Карен чересчур верный, особенно по отношению к Кристиан. Он единственный по-настоящему преданный «валет», слишком исполнительный, надёжный — и это настораживает. По мне, Карен отличный пример «травоядного» парня, то есть нежный, инфантильный, бесхарактерный, восхищается своим объектом обожания, не требует агрессивной любви. А ещё он постоянно поправляет съезжающие с носа очки в прямоугольной оправе, что порой кажется нелепым. И последний, Яно — человек свобода, хулиган от природы, примерно того же роста, что и Карен. Парень с длинными, почти до плеч, волосами цвета блонд. В правом ухе сверкает серёжка. Яно вечно прогуливает уроки, развлекаясь с какой-нибудь девицей, а его надменные жёлто-зелёные глаза так и раздевают всё, что движется. Он неисправимый зверь, который только и может отдаваться инстинктам.
От удара мячом сильно болел нос и прикушенная губа. Удивительно, как ещё моё лицо не распухло.
Следом за физкультурой шёл урок математики.
— Мэйбрук, — позвал меня чей-то голос, я подняла голову и посмотрела на учителя, наклонившегося надо мной. — Встаньте. Вы слышала, что я говорил сейчас?
— Простите, — напрягая все мышцы и опираясь руками на парту, хоть как-то подняла своё тело. Оно тут же заныло от боли, и я сильно поморщилась.
— Если тебе плохо, то надо предупреждать об этом до начала урока! — строго сообщил учитель, видя мои страдания. — Сходи в медпункт!
— Хорошо... — промямлила я.
Едва понимая, что происходит, будто сонная, поплелась, шаркая ногами, к выходу из класса. По пути кто-то подставил подножку, и я растянулась на полу. Студенты засмеялись, когда пыталась подняться с кафельного пола. Из разбитого носа капала кровь, и вдруг возникло щемящее чувство в груди. В глазах помутнело, в горле встал ком. Я глубоко вздохнула и захлюпала носом, сжимая его пальцами.
— Только посмотрите, — протянула Кристиан. — Никчёмная плачет.
Снова класс окатил дикий смех, даже учитель изогнул губы в подобии улыбки, а я и правда заплакала, больше не могла терпеть издевательское отношение. Поняла, что давно уже хотела поплакать, освободиться, выплеснуть эмоции. Слёзы обжигали щёки, я старалась вытереть и остановить их руками, но лишь размазала по лицу вместе с кровью. Адские возгласы одноклассников резали барабанные перепонки. Это было последней каплей. Я бросилась вон из кабинета и здания. Бежала так быстро, как позволяло истерзанное тело.
Опомнилась лишь в медпункте, в котором не было ни души, как всегда. Медсёстры в основном принимали в медицинском кабинете в спортивном комплексе (там студенты чаще получали травмы и проходили осмотры). Я давно стала завсегдатай этого места, пристроенной к администрации стерильной комнатки, самостоятельно обрабатывая полученные раны в ранговой игре. Казалось, здесь меня никто не найдёт. Впервые я рыдала навзрыд, забившись в самый дальний угол медпункта, за раковину, размазывая слёзы и кровь.
«Господи, за что мне это? Где я так успела нагрешить?» — возмущалась у себя в голове.
Выплакав, наверно, литры жидкости, вскоре я успокоилась. Вылезла из своего убежища и подошла к зеркалу, руками навалившись на раковину. Из зеркала на меня смотрело нечто с красными опухшими глазами, разбитым лицом и кровавыми каплями. «Изначальная заводская форма лица точно была испорчена», — посмеялась про себя.
— Нужно умыться, — хриплым голосом сказала я самой себе, вновь глянула в голубое зеркало и цокнула от того, насколько жалко выглядела.
— Да, умыться тебе не помешает, — раздался спокойный голос из-за спины. Я вздрогнула от неожиданности и обернулась, уставившись на говорящего.
В проходе стоял Яно Хокинс. Не моргая, я смотрела на него. Приветливый, популярный, крутой, со смазливой мордашкой. «Зачем такой парень таскается с Крис? Ради чего? Думаю, он легко мог бы отказаться от игры, — возникла мысль, когда рассматривала парня детально. — Ведёт себя нагло, безответственно и озабоченно... Но он и правда красив: пьянящий взгляд, густые ресницы, прямой нос с приплюснутым кончиком, не тонкие, и не широкие чувственные губы, персиковые, как солнце на восходе, волосы, которые красиво спадают на плечи». Поджарый общительный семнадцатилетний одноклассник был нереально хорош. И мне почему-то это нравилось. Его внешность и расслабленный вид помогали найти контакт с кем угодно, особенно со смазливыми малоразвитыми девочками.
Вдруг я заметила, как Яно рассматривает меня с не меньшим любопытством.
— Насмотрелся?
— Немного, — он пожал плечами, скрестив на груди руки и облокотившись на стену. — Ты бы всё же умылась, а то личико грязное.
— А то я не знаю! — огрызнулась я. Отвернулась к раковине и открыла кран. Поплескала в лицо холодной водой и несколько раз умылась полноценно, тщательно смывая кровь.
— Вот, держи, — мне неожиданно сунули в руки полотенце.
Я с недоумением смотрела на Яно, по его лицу было видно, что он серьёзен, не пытался подшутить, поэтому приняла вафельное полотенце.
— Вытри лицо, вода капает на рубашку, хотя... — парень помолчал пару секунд, опустив взгляд, — она уже всё равно безнадежно испорчена.
Глянула на одежду. Блузка была в каплях крови и настолько мокрая, что лифчик просвечивал. Я отпрыгнула в сторону, нервно прикрылась полотенцем и, смущённо отводя глаза, промямлила:
— Спасибо.
— Не за что, котёнок, — одноклассник широко улыбнулся.
— Как ты меня назвал?
— Как? — будто не понимая, о чём идёт речь, вопросил Яно.
— Только что...
— Да, котёночек?
«Да он прикалывается надо мной! Что за кретин! К чёрту всё... Ему просто стало скучно, вот он и нашёл для себя игрушку в моём лице. Не могу сказать, что не понимаю его. Если бы я нашла карту "валета", то вполне возможно вела себя так же нагло. Но сейчас я "джокер", и никогда не забуду, что значит им быть».
— Понятно... — единственное, что удалось выдавить.
— Что именно? — Яно продолжал лучезарно улыбаться, что меня ещё сильнее смутило.
— Найди себе другую игрушку! Мне и так хватает проблем! — выпалила я, бросила в него влажное полотенце и поспешила быстрым шагом наружу.
— Постой! — парень схватил меня за плечо, развернул и страстно поцеловал, забрав мой первый поцелуй.
Нежные, мягкие губы коснулись моих, солёных. Тело задрожало то ли от шока, то ли от ритмично забившегося сердца. Какое-то будоражащее чувство накатывало, температура поднялась и щёки покрылись румянцем. Я была готова отключиться от нехватки воздуха. Язык Яно старательно пробирался к моему, а его руки плавно спускались вниз по спине. Осознав это, я резко вырвалась из цепких объятий, кинула взволнованный взор и выбежала с туманным рассудком из медпункта.
— Стой! Подожди! — страстный похититель поцелуев звал меня, сверкающую пятками в пустом коридоре.