Попадос.
Прямо по направлению ко мне движется чёрный кот.
Нет. Я не суеверная, но все же когда желтоглазое животное вальяжно переходит мне дорогу, хочется швырнуть в него что-то, пусть даже и новое платье, и включить заднюю.
Замираю, как вкопанная.
- Ну и? - раздается недовольный голос Светки с другой стороны улицы. Она разводит руки в стороны и стучит каблуком об асфальт. - Долго ещё раздумывать будешь?
Похоже, она злится. Ее пышущее, как из духовки, лицо светит ярче, чем светофор. Поэтому наворачивать круги, чтобы обойти траекторию кота, я не решаюсь.
Делаю глубокий вдох и медленно отрываю ногу от бордюра. Мимо проезжает машина. Одна. Нет, чтобы вереница, тогда можно бы было с чистой совестью пройтись до пешеходного перехода. И пусть подруга орет. Жизнь дороже. Но нет. Все водители на этот промежуток времени забывают о существовании проезжей части в самом центре города.
Была-не была. Да и выбор невелик. Либо умереть вечером от пакости кота, либо сейчас от прожигающих насквозь глаз Светки.
На вечеринку мы приезжаем с опозданием. На половине дороги у подруги глохнет мотор, а пойманный таксист оказывается не знающим город. Поэтому катаемся мы по незнакомым улицам долго. Но успеваем вовремя. Сборище еще не пьяных гинекологов и педиатров выглядит прилично. Хотя мужчины не во фраках и женщины не в платьях, обычная повседневная одежда: джинсы, майки, хвост, - и я злобно шиплю на Светку, так как на их фоне с начесом в двести баксов, которые приходится занять у неё же, в туфлях на высоком каблуке и в обтягивающем платье от кутюрье чувствую себя как верблюд в курятнике.
Света не реагирует. Своей улыбкой она обезоруживает окруживших её мужчин. Её вид тоже бросается в глаза: зауженный брючный костюм, шпильки и роскошные локоны, спадающие на плечи крупной волной, - но для неё это обычная ситуация, она избалована вниманием с юности, и чувствует себя среди серых рыб, как клубника в талой воде.
Проглатываю воспитанную с детства скромность и привычку не выделяться сильно. Если уж на то пошло, выделиться сильно и не получится. Ведь рядом сияет Света. Здороваюсь с уже знакомыми представителями мужского пола, Светка представляет меня тем, кого я ещё не знаю, и мы проходим в гостиную. Обстановка доброжелательная, и чувство напряжения постепенно отпускает.
Оставив меня у импровизированного бара, в роли которого выступает стол с обилием спиртных и газированных напитков, она теряется среди толпы.
- Замечательно выглядишь, - кто-то из-за спины осторожно касается моего плеча.
Повернувшись, я растеряно хлопаю глазами:
- Женька...
Спасибо, котик. Вот как после такого не верить в сверхъестественное?
- Привет, - он ослепляет меня белоснежной улыбкой. Отбелил, что ли?
- Привет. А ты почему здесь? - вопрос слетает с уст прежде, чем я успеваю подумать о его некультурности. Ну в самом деле. Он же хирург.
Женьку веселит моя прямота, и он вновь показывает мне зубы.
- Тебе так неприятно меня видеть? - читает он мои мысли.
- Честно говоря, да. Совершенно неприятно. Лучше бы ты провалился под стол, а потом под пол и затерялся где-то в бетоне. На той стороне планеты, - но я не говорю это вслух. Лишь пожимаю плечами и оглядываюсь вокруг в поисках подмоги. Подмога подоспевает быстро в виде Светкиной подруги - Черемухи.
- Оу, какие люди?! - выдавливает из себя она и по-хозяйски цепляется за Женьку. - Вижу, вы уже познакомились?
Она в кроссовках и трениках. Недобрым взглядом сканит мою одежду, втягивая живот и поправляя футболку. Похоже, на вечеринке действует пижамный дресс-код, который я нарушила по всем пунктам. Женя почему-то мгновенно меняется в лице, начиная глупо хихикать. Он тоже ей под стать. В зеленом спортивном костюме и шлепках. Точь в точь как русские на отдыхе в Турции: шлепанцы на носки, не первой свежести и ни на кого не меняющиеся адидасы и тонна косметики на лице. Последнее касается Черемухи.
«Стоп! Они пара!» - приходит в голову странная мысль. Впрочем, не такая и странная. Это вполне объясняет Женино присутствие здесь.
Я натянуто улыбаюсь:
- Да мы, вроде как, давно уже...
От моих слов Женькин правый глаз предупреждающе дёргается.
Какая прелесть, Черемуха не в курсе о его «тёмном» прошлом!
- Да ну? - Девушка переводит взгляд на моего экс-муженька.
- П-х-фа... - тот обнимает ее за плечи и как можно непринуждённее чирикает:
- Ну что ты, Танюська, мы же в одном институте учились... - а на меня, пока Таня размышляет, верить или нет, смотрит умоляюще, мол, не-на-до! Хотя, что в этом такого? Ну были когда-то мужем и женой, ну спали в одной постели, ну ходили друг перед другом голые...
Но для Черемухи, похоже, есть что. По её лицу, словно в немом кинофильме, прокатывают эмоции: от удивления, через неодобрение, неприязнь к плохо скрываемой наигранной гостеприимности. Похоже, Светка её не предупреждает, и я появляюсь здесь, как нежданный и совершенно неприятный сюрприз.
- Ну как, развлекаешься? - к нам подруливает Света. Рядом с ней топчется симпатичный брюнет. - Со всеми познакомилась?
Вопрос обращен ко мне, но отвечает Черемуха.
- Да уж, как выяснилось, с некоторыми знакома давно, - язвит она, прожигая меня маленькими карими глазками, обведёнными жирным чёрным карандашом.
- А, Тань, - морщит нос и шлепает себя по лбу блондинка, - забыла предупредить, что приду не одна.
Чего и требовалось доказать.
- Алла у нас интерном устроилась. Так что я пригласила её для знакомства с коллективом, - она не замечает недовольства в глазах подруги. А Женя от ее слов напрягается и в упор смотрит на меня. Для него действительно это новость, вот только заговорить со мной он не решается. Хоть какая-то польза от Тани.
В институте Свете так и не удается нас подружить, хотя она и пытается всячески, приглашая на совместный посиделки и походы втроём. Причина тому - Танина беспочвенная неприязнь. Теперь почвенная. Судя по всему.
- Да бога ради, - оттаивает Черемуха, - коль не третья, так не лишняя. Да, Жепусик? - И она прилипает к своему парню всем телом, вытягивая губы трубочкой, отчего протяжная «же» превращается во французскую «жё».
Стоп-стоп-стоп! Перемотайте этот момент на секунду назад. Она и вправду назвала его «Жопусиком»?!
Мои глаза непроизвольно расширяются, как и лёгкие, которые наполняются веселящим газом.
«Нет, - пытаюсь успокоить себя я, - наверно, послышалось».
- Ну ты иди-иди, Жё-пуся, - Черемуха отлипает от Женьки, поворачивает его к себе задом и подталкивает в спину, - принеси мне чего-то вкусненького.
Я же начинаю громко и выразительно кашлять. Это единственный способ не подавиться от смеха.
Таня неодобрительно косится на меня. Светка заботливо хлопает по спине:
- Все в порядке?
- Да, - хриплю я. Смех давит и распирает изнутри. Приходится нагнуться, чтобы никто не увидел мое раскрасневшееся лицо, и, схватившись за живот, я пячусь, выдавливая из себя: - приступ колики, сейчас пройдёт.
Оказавшись в коридоре, где свободного воздуха больше и Жопусика нет, я даю волю легким, взрываясь неприличным смехом от переполняющих эмоций.
- Веселимся, Алла Анатольевна? В одиночестве? - голос со стороны заставляет обернуться. Икаю в последний раз, тут же принимая вертикальное положение.
Конечно, Алик, собственной персоной. Он стоит, прислонившись плечом к стене, и потягивает коктейль.
Я все ещё глупо улыбаюсь. Хотя чувствую, как на нервной почве начинает чесаться лоб. Медленно от глаза через середину носа зудящее чувство распространяется по лицу. Сначала я чешу губы и подбородок, но начинает свербеть спина.
- Да уж, веселее некуда, - обхватываю себя руками, почесывая локти. И как я не заметила руководителя! В очередной раз предстаю перед ним не в самом пристойном виде. Похоже, это уже порядковая закономерность. Начинает чесаться колено.
- Ну-ну... - Алик смотрит исподлобья. Он единственный пришёл в костюме, что одновременно удивляет и радует. Слегка нагнув голову, он ловит языком трубочку и тянет из нее напиток. Приглушённый свет в коридоре никак не способствует просветлению моего сознания. И это я ещё не пила! Его затуманенные глаза смотрят на мою слегка приподнятую коленку. Скулы втянуты. Он медленно опустошает коктейль, не останавливаясь, не переводя дыхания, словно одним разом хочет выпить его до дна. Коленка начинает дергаться, но отвести от него взгляд я не могу. Как заворожённая, я наблюдаю за уменьшением количества напитка в стакане. Дыхание останавливается, я будто подключаюсь к процессу. Губы вытягиваются, и теперь мы вместе тянем этот идиотский шейк, только он по-настоящему, а я как дура. Зато перестаёт чесаться коленка.
- Вот ты где! - вырывает меня из тумана мыслей запыхавшийся Женька. Он останавливается в дверном проёме и по раскрасневшемуся лицу видно - бежал он от Таньки быстро. - Чего это на тебя нашло?
Он тоже наваливается на стену и выдыхает в потолок воздух свободы.
Я смотрю на него, и перед глазами сразу, причём на месте головы, представляется довольно объёмистая попа Таньки. Жопусик... и опять волна неприличного смеха подкатывает к горлу.
Женька растеряно хлопает глазами, не понимая причину моего веселья.
- Ал, ты чего?
- Да у неё бывает, находит временами.
Вздрогнув от неожиданности, я давлюсь слюной. Это кто тут что-то сказал?!
Мы разом, я и Женька, поворачиваемся в сторону Алика. Я с вызовом, Женя с интересом. И тут я вспоминаю, что утром представила его в качестве жениха! И угораздило же такое придумать!
Женя надувает грудь, сводит брови к переносице и опускает руки в карманы трико. Нога перекрещивает одна другую. Алик, приподняв бровь, вновь невозмутимо прикладывается к коктейлю.
- А это, собственно, и есть твой же... - мрачно выплевывает Женька, но я резко поворачиваюсь к нему и закрываю рот ладонью, оборвав на полуслове.
- Женя, пойдём, пройдемся, - придают голосу значимость и выразительность, хотя понимаю, как нелепо сейчас выгляжу в глазах обоих.
- Нет, постой, - Женя, дернув головой, освобождает губы и отодвигает меня в сторону. - Я хочу с ним познакомиться поближе. Все-таки не чужого человека в руки отдаю.
Мысленно распилив себя на части, я вновь подаюсь к нему, но он уже подошел к Алику и протягивает тому руку:
- Евгений Красавин, - официально представляется, и хотя я успеваю ущипнуть его за поясницу, не реагирует. Алик отрывается от напитка:
- Александр Генадьев, - произносит спокойно.
- Значит, ты и есть он, - по тону Женя настроен решительно. И даже пинки под коленку не останавливают его. - Ну и как тебе Алла?
- Никак, - Алик удивлённо ведет плечами. Я в ужасе закусываю губу и закрываю глаза. - Ничему ее раньше не научили. Начинаем с азов.
Чувствую, как тело Женьки напрягается:
- Что ты имеешь в виду? - голос тоже.
- Что-что? - Алик усмехается. - Профан она полный во всех делах. Сплошная теория и никакой практики.
У меня немеют ноги. Пытаюсь не думать о том, как растолковал это замечание Женька. Я не вижу его лица, но уверена, что оно стало пунцовым. Он всегда закипает, когда ситуация не поддаётся контролю.
- Жень, тебе, наверно, пора, а то Таня уже обыскалась, - тяну я его за локоть. Но он словно окаменел и не шевелится.
Алик ухмыляется вновь и обхватывает губами трубочку.
- На свадьбу хоть пригласишь? - выдаёт вдруг Женька, и у меня останавливается дыхание. Надежда, что пронесет, и они разойдутся, каждый ничего не поняв, раскалывается на кусочки под тяжестью его слов.
Алик удивленно открывает рот, и трубочка вываливается, медленно скользя по стакану. Он поднимает бровь и смотрит на меня, прячущуюся за спиной Жени. От страха подкашиваются коленки, и я не специально, просто слабость, приседаю на полукорточки, лишь бы не встречаться взглядом с руководителем.
- Какую свадьбу? - больше я лица Алика не вижу, но слышу, насколько устрашающе звучит вопрос.
Перед глазами все плывет, и лишь толстовка Женьки, за которую я все ещё держусь, позволяет мне не упасть.
- Ну как, какую? Вашу, с Аллой! - не унимается Красавин.
Напряжение в коридоре достигает апогея, и не хватает только взрыва, который действительно происходит. Во дворе. Там начинается фейерверк.
С шумом на нас вываливается восторженный народ. И Танька.
- Ах, вот ты где!
Никогда бы не подумала, что буду рада её видеть!
Она хмурится, заметив меня, повисшей на её кавалере. Выхватывает Женьку из моих рук и тащит за собой. В миг не сдвигаемая скала превращается в податливое тесто, и Женя покидает место боевых действий, так и не узнав ответа Алика. Я чуть не падаю, внезапно оставшись без физической поддержки. И с Женей так всегда. Свое крепкое плечо он подставляет только в постеле. В остальных же случаях тоже крепкий, но зад.
Коридор пустеет быстро, и мы остаёмся с руководителем наедине. Я - потому что вросла в пол, как памятник ослу-любителю. На лице пожар, в голове скандал. Алик - потому что до него дошёл смысл сказанного. Он смотри на меня, коварно прищурившись и приподняв уголок рта, и я понимаю, пришла моя смерть.
Готовься, Алла Анатольевна!
***
П.С. из жизни автора.
Прочитала эту часть Человеку, чтобы тот оценил перед публикацией.
Смеялась все время: ну, смешно мне.
Человек не улыбнулся ни разу. В конце скривил недовольную гримасу:
- Ну и что это за имя, Женька? - сложил он руки на груди. - Что, не могла другого придумать?
Я удивлённо смотрю на него:
- А что? Имя, как имя... Само в голову пришло.
- Нет, как-то стремно звучит, - он задумывается на секунду. - Пусть будет Миша.
- П-ф-ф, - я усмехаюсь. - Миша? Если будет Миша, тогда не получится Жопусик. - Мне опять смешно.
Человек не меняется в лице и с жалостью смотрит на меня:
- На мой взгляд, очень тупая шутка. Все, для меня он будет Миша, продолжай.
- Да я, вроде, уже закончила... - растерянно поджимаю плечами я.
- Да? - Человек задумчиво прикладывает палец к губам. - Вот скажи мне, почему все главные герои должны быть красавчики с сикс-пак.
- А у тебя в книге все уроды? - язвлю я.
- Нет, но без сикс-пак, - тут же отвечает Человек.
- А кто тебе сказал, что у меня с сикс-пак? Вообще, откуда я знаю, они же голыми не ходят?
Человек пыхтит.
- Всё, слушай, давай иди делай мне обложку, - я уже жалею, что прочитала ему часть.
Он уходит, все ещё что-то ворча, но уже себе под нос.
- А Женьку твоего на обложку ставить? - выкрикивает из комнаты.
- Ну да, наверно, - немного подумав, отвечаю я.
- И как он выглядит?
- Черноволосый, высокий.... С сикс-пак.