7 глава
- Опять без мамы на праздник останемся, - злится Коля.
- Это что еще за бунт? – Даня старается быть строгим, но я чувствую, что он растерян и готов нам сдаться. – Слова врача не обсуждаются. Ты нам здоровой нужна, - обращается ко мне, превращаясь в заботливого мужа. - Поэтому лечись.
Хоть произносит все это повелительным тоном, но мне тепло от его слов становится.
Нужна я им, значит. Всем. И ему тоже?
Не прекращаю думать об этом на протяжении всей нашей встречи. Обстановка теплеет, становится добрее. И я не хочу расставаться, однако время бежит неумолимо.
Зацеловываю мальчиков на прощание, а они щеки вытирают с недовольным: «Ну, ма-а-ма, мы же мужчины». Но, выбрав момент, обнимаю и чмокаю их опять.
- Коля, Митя, идите пока и наденьте куртки в коридоре, - спроваживает их Даня. – Подождите меня в холле. Я скоро.
Братья кивают и послушно уходят. Правда, за дверью начинают спорить о чем-то бурно. Я же обращаю внимание на Даню. За все время мы остаемся наедине во второй раз.
Первый был не очень удачным…
- Даня?
- Итак, Мирослава… - ныряет он рукой в карман. – Мира, - исправляется, чтобы звучало не настолько официально. – Ты спрашивала о кольцах. Мы не носим их, потому что боимся на работе потерять. Вот, - раскрывает ладонь, на которой поблескивает обручалка.
Беру ее, ненароком проводя подушечками пальцев по грубой мужской коже, обжигаясь ее жаром. И мгновенно вспыхиваю сама, опасаясь даже взгляд поднять на Даню. Делаю вид, что рассматриваю колечко.
- Великовато мне, - прокручиваю золотой ободок на безымянном пальце, а потом, подумав, надеваю его на средний. И все равно не мой размер. – А твое где? - прищуриваюсь недоверчиво.
- Ты очень похудела в последнее время, - объясняет Даня. И тут же достает из кармана второе кольцо.
- А кому-то пора завязывать с оливье, - хихикаю я, когда он с трудом натягивает его себе на палец.
- Вот и поэтому тоже не носим, - не теряется муж, но снимать «символ брака» не спешит.
- И кто я по профессии? – уточняю лишь потому, что не готова отпускать мужа. - Учитель? Няня? – вырывается сам собой.
- Почему? – сводит брови Даня.
- Не знаю. Мне почему-то кажется, что я работаю с детьми, - осекаюсь, когда слышу снисходительный смешок мужа. Будто мне до благородной профессии, как до Луны. - Нет? Ладно, я могу ошибаться, - опускаю голову. - Где тогда я работаю? – бурчу под нос, и меня неожиданно захлестывает волна страха. - А ты начальство предупредил, что я в больнице? Мне нельзя место терять, потому что…
Почему? Чувствую, что мне очень нужна работа. Деньги… Но зачем?
- Работала… - пристально глядя на меня, постановляет Даня. – Но больше тебе там делать нечего, - рявкает, будто оберегает свою собственность. - В ночном клубе, - цедит в ответ на мой вопросительный взгляд. - После смены тебя ударили и ограбили. Полиция выяснила, что это был один из посетителей. Возможно, он видел или как-то узнал, что тебе в тот вечер передали выручку. Сейчас пытаются выяснить, кто он, и привлечь к ответственности…
- Значит, можно забыть и о деньгах, и о нападавшем. Когда полиция у нас работала нормально? - фыркаю я, но удивляюсь своей реакции. Растерянно поднимаю взгляд на Даню, напряженного и мрачного.
- Если бы не мешали, то работала бы, - цедит он. – Вам ли не знать, - добавляет чуть слышно.
- Что? – хлопаю ресницами.
- Администратора, который взял тебя на работу неофициально и зарплату задерживал, уволили, - игнорируя мой вопрос, продолжает разговор. - Второй этаж «накрыли».
- Второй этаж? – недоуменно свожу брови, получив очередной препарирующий взгляд.
- Не важно. В общем, ты никуда больше не спешишь, - рычит муж, окончательно пугая меня. – Сосредоточься на своем лечении.
- А ты где работаешь? – не унимаюсь я, хотя следовало бы. Настроение Дани заметно катится в ад.
- У меня частное детективное агентство, - все-таки отвечает мне.
- Ой, - срывается с моих уст, когда я осознаю, что муж связан с правоохранительными органами. А я так резко выразилась. – Как же мы познакомились? – пытаюсь сменить тему и разрядить обстановку. – Надеюсь, ты был не при исполнении? – хихикаю я.
Однако мой план по сближению опять проваливается с треском. Даня закашливается надрывно, расстегивает ворот рубашки. И спешит оборвать разговор.
- Мира, нам с мальчиками пора, - наклоняется ко мне и быстро целует в лоб. – До завтра, - собирается сбежать, но замирает, внезапно вспомнив о чем-то.
В следующую секунду на прикроватную тумбочку ложится новый телефон.
- Пока что в него вбит только мой номер, - сообщает хрипло и скользит по мне взглядом. - Если что-нибудь будет нужно…
- Служба 911 на связи круглосуточно, - улыбаюсь я, искренне радуясь хоть какому-то средству связи. Буду просить мальчишкам трубку передавать, чтобы поболтать. Надеюсь, Даня позволит...
- Я серьезно, Мира. И еще… - запинается муж, глядя на меня взволнованно. - Если кто-нибудь незнакомый придет, сразу звони мне.
- Кто, например?
- Кто угодно. Звони. Мне, - приказывает так строго, что я не могу не согласиться. – Пообещай мне.
- Обещаю, - пожимаю плечами. – Дань, - зову тихонько. – Может, все-таки отпросишь меня у врача на Старый Новый год? Хотя бы на пару часиков. К детям, - взмахиваю ресничками и пытаюсь принять самый невинный и умоляющий вид, на который только способна. – Я домой хочу.
Не знаю, какая внутренняя борьба происходит в Дане, но выглядит он так, будто его разрывают на части несколько личностей. Одна хочет обнять меня, а вторая – злится за что-то.
- Я поговорю с твоим лечащим, - капитулирует он.
И реагирует на мою сияющую улыбку слабым подрагиванием губ. Одернув себя мысленно, спешит скрыться из палаты.
Падаю на подушку и накрываюсь одеялом с головой.
Все-таки осталась какая-то ниточка, связывающая нас с мужем. Что если моя амнезия – это шанс исправить ошибки? Начать жизнь с чистого листа?
Данил
- Хм… Да-а... Дела-а, - тянет Кузнецов, в очередной раз пролистывая паспорт Миры. Скоро дырки в страницах протрет. Хотя я примерно так же реагировал. – Ты же знал ее фамилию, - поднимает голову. - Сам говоришь, пацаны сразу назвали.
- Да мало ли Гаврилиных по стране бродит, - выплевываю, злой на самого себя. - Тем более, человек не публичный, жизнь свою личную не афишировал. Ты сам, пока не пробил его, не верил, - тяжело вздыхаю. - И вообще, как я мог догадаться? Где он, а где официантка Мира из ночного клуба, - не выдержав, бью кулаком по столу. И наши с Толиком кружки с чаем звенят на его поверхности.
- Где он… - повторяет коллега, и я заранее знаю, к чему он ведет. - Этот вопрос на данный момент волнует не только тебя, - закрывает документ и возвращает его мне. Медленно и осторожно, как бомбу. – Кстати, у пацанов не спрашивал, куда отец их пропал?
- Такое ощущение, что они вообще его редко видели, - размышляю, вспомнив их слова о «временном папе».
Странно все. Очень странно.
- Вполне возможно. У «больших людей» жены для статуса, а дети с няньками, - умничает Кузнецов и добавляет мрачно: - Угораздило же тебя так вляпаться.
- Меня? Это ты мне два подарка под Новый год оставил, - перехожу на шепот и киваю на закрытую дверь.
Там, в соседнем кабинете, который мы так и не обустроили толком, сейчас находятся Коля и Митя под чутким присмотром Марьи Тимофеевны. Хотя... Судя по шуму, детскому хохоту и обреченным причитаниям, пожилая нянька не слишком хорошо с братьями справляется. Однако мне не с кем их было оставить, поэтому пришлось притащить с собой на работу. В детективное агентство.
- В отместку ты меня втягиваешь во все это? Заставляешь с тобой под Гаврилина копать, - бурчит Кузнецов. – Чтобы потом нас закопали.
- Не копать, а осторожно выяснить. И родственников со стороны Миры найти, - задумчиво барабаню пальцами по столу.
- Проще сдать ее нашим, пусть разбираются, - оперативно выход находит. - Или допрашивают, если посчитают нужным.
Зыркаю на Кузнецова недовольно, а он руками разводит. Не понимает, почему я не согласен. Я, честно говоря, тоже. Но от одной мысли, что следователь припрется в больницу к слабой, бледной, беззащитной Мире и начнет правду из нее трясти, озноб по спине прокатывается. Она и так от каждого шороха и прикосновения дергается, как зверек зашуганный, а при виде полиции точно в кому впадет.
Я и дело о нападении на нее попросил «потерять», чтобы не светить лишний раз. Хватит того, что хозяйка квартиры и администрация клуба фамилию Миры знают. Но если даже я пазл не сразу сложил, то они – подавно.
- Мира не помнит ничего. Как ее допрашивать? – сопротивляюсь я. - А пацанов куда?
- Да прикидывается она, - отмахивается Толик.
Признаться, у меня такая же мысль промелькнула, но если Мира играет, то слишком правдоподобно. Я за ней несколько дней наблюдал – не прокололась.
- Ушиб мозга тоже имитирует? Я историю болезни видел, - парирую я. – И врач не рискнет мне лгать.
- Слушай, ты из органов ушел и детективное агентство открыл, чтобы быть дальше от всего этого дерьма. И опять влез в него по колено, - отчитывает меня Кузнецов.
- Пока что не влез, - откидываюсь на спинку стула, и тот скрипит жалобно.
- Судя по твоему настрою, вопрос времени. Как будто я тебя не узнал за годы службы.
Толик делает глоток чая и резко выплевывает, поперхнувшись. Потому что в этот момент распахивается дверь соседнего кабинета – и оттуда пулями вылетают мальчики с криками:
- Папа Мороз!
Марья Тимофеевна едва успевает за ними. Запыхавшаяся, о косяк двери опирается.
- Так, кому говорю, не мешать взрослым! Они тут работают, в отличие от вас, бездельников малолетних, - строго отчитывает пацанов, а я жестом ее останавливаю.
- Все нормально. Спасибо, - улыбаюсь ей, а потом сурово смотрю на Колю и Митю.
Воспитывать их надо, а меня каждый раз рядом с ними на смех пробивает. Как быть серьезным, когда стоят перед тобой два шалопая, с ноги на ногу переминаются. Свитера у них задраны, волосы взъерошены.
Домовята, а не дети.
И лица шоколадом перепачканы…
Стоп!
- Марья Тимофеевна, сладкое ведь нельзя, - киваю на сияющего Митю. Посмотрю, как он радоваться будет, когда его стошнит, о чем Мира предупреждала. Черт, огорчится она, если узнает.
- За ними разве уследишь? Организованная бандитская группировка, - беззлобно жалуется Марья Тимофеевна. – Пока старшой меня отвлекал, малой конфетами напихался. В карманы еще набрал.
- Та-ак, - выдыхаю я и поднимаюсь из-за стола. Но пацаны ни капли меня не боятся.
- Бг'осай лаботу, Папа Мог'оз, - хнычет Митя. – Домой охота.
- Здесь скучно, - ноет Коля. - Мы устали.
И смотрят оба так умоляюще, что сдаюсь без боя. Позорно капитулирую.
- Идите одевайтесь, - рукой взмахиваю в сторону коридора.
Но прежде чем уйти, мальчишки подбегают ко мне и… обнимают. Неловко похлопываю их по плечам. Жду, пока лимит их внезапной нежности исчерпает себя. Усмехаюсь неопределенно, не зная, как на подобное реагировать, и подталкиваю их к выходу.
Внезапно поникшие, они плетутся прочь, понурив головы. Я должен бы вздохнуть с облегчением, что избавился от липучек, но вместо этого холодно и пусто становится. А ведь рано или поздно нам расстаться придется. Не следует привязываться друг к другу.
Они - чужая семья…
- Ого, папой тебя уже зовут? – отвлекает меня Толик.
- Папой Морозом. Это не одно и то же, - защищаюсь я, а он качает головой скептически. – Долго объяснять, - выдыхаю, не в силах в сотый раз доказывать, что я не верблюд. То есть не папа.
- А кольцо обручальное на кой напялил? – бросает взгляд на мою руку, которую тут же сжимаю в кулак.
- Считай, что следственный эксперимент. А теперь не снимается, застряло, - говорю чистейшую правду.
После того, как я в больнице спектакль перед Мирой разыгрывал, так и не смог «окову» эту с пальца стянуть. Размер не мой. Так сюда и приехал. Не знаю, как теперь вообще от кольца избавиться. Зато убедился в очередной раз, что у девчонки амнезия.
- А-а-а, я по-онял, - повышает голос Толик, а я хмурюсь, не ожидая ничего хорошего от его дедукции. – Решил ему через бабу отомстить?
- Какая она тебе баба! – рявкаю совершенно не то, что собирался. – И что за бред…
Мой яростный рык тонет в грохоте и звоне бьющегося стекла. Подскакиваю на месте и, не задумываясь, мчусь в коридор.
Что там пацаны натворили? Только бы не поранились и не сломали себе ничего. Мне Мире как потом объяснять, почему не досмотрел? Доверила же…
- Игрушки! Советские! – возмущенно охает Марья Тимофеевна. – Вот сорванцы!
Мирослава
Морозный воздух пронзает нос мелкими острыми иголками и проникает в легкие, охлаждая меня изнутри. Несмотря ни на что, делаю еще один вдох, вбирая свежесть полной грудью. После больничных запахов, пропитавших всю меня, я получаю настоящее наслаждение от такого, на первый взгляд, пустяка.
Но в следующий миг чувствую легкое головокружение. Покачнувшись, протягиваю руку к обледеневшим перилам, чтобы опереться. Но вместо этого мою кисть обхватывает мужская горячая ладонь. Вторая тут же ложится на поясницу, и мне кажется, что ее жар я чувствую даже через толстую ткань пуховика.
- Плохо? Вернемся? – голос позади меня звучит обеспокоенно и заботливо.
Мне безумно нравится такая ипостась Дани. Настолько, что хочется повернуться и обнять его. Но я знаю, что настроение моего непредсказуемого мужа может смениться на сто восемьдесят градусов. И он превратится в ледяного тролля.
Поэтому сдерживаю свой порыв нерастраченной нежности. Замираю, растворяясь в крепких, но осторожных объятиях.
- Нет, я в порядке, - вру я, опасаясь, что Даня отправит меня обратно в палату. – С непривычки чуть не поскользнулась, - и опускаю взгляд на вычищенный от снега и льда бетон, к тому же, еще и песком присыпанный. Здесь не скользко, как и на протяжении всей дорожки, что ведет от больницы к воротам.
Умелая ложь явно не моя сильная сторона. Или я забыла, как это делать? Оглядываюсь, читая эмоции на лице мужа, но оно остается непроницаемым. Даня изучает меня пристально, будто размышляет, как поступить со мной.
Лихорадочно вздыхаю, выпуская клубок пара изо рта. Стоит мне совершить малейшую оплошность, как меня сразу запрут в давящих стенах больницы. Муж и так до последнего не хотел брать на себя такую ответственность – и «похищать» меня домой, хоть врач на праздники дал негласное добро.
Пытаюсь убедить Даню, что все хорошо, и спасти ситуацию своей искренней улыбкой. Мне не нужно притворяться, ведь она сама вспыхивает, когда рядом он. Жаль, что часто остается без ответа.
Я обязательно выясню, что произошло между нами, но потом. Когда подходящий момент подвернется. А пока что буду делать вид, будто ничего не замечаю.
- Идем в машину? Холодно, - прошу я и ресницами взмахиваю.
Беру мужа под локоть, хоть голова больше и не кружится. Мне лишь хочется чувствовать себя не одинокой и защищенной. Даня сканирует меня некоторое время, но все же кивает. С трудом подавляю облегченный вздох.
До последнего не верю, что пусть и временно, на один день, но все-таки спасена из больницы. Ведь дома и стены лечат. Надеюсь, я вспомню хоть что-нибудь. Доктор говорил, что в привычной обстановке память может вернуться быстрее.
С этой надеждой я спешу сесть в машину. Осматриваю салон, совершенно незнакомый и чужой. Вздрагиваю, когда Даня захлопывает дверцу.
- Ма-ам, наконец-то. Вы чего так долго? – возмущенно кричат с заднего сиденья мальчишки.
Ослабляют ремни безопасности – и вперед ко мне подаются, по очереди в щеку целуя. Возвращаясь на свои места, ненароком цепляют какую-то коробку, что едва не соскальзывает на дно машины. Но Коля и Митя одновременно подхватывают ее и возвращают на место со звоном. Подпрыгивают на местах оба, переглядываются, словно преступники, и настороженно на Даню смотрят, который как раз устраивается за рулем.