Чайники?
Прошла неделя. Вова с Ильгизом всячески пытались наладить контакт, но я держалась на расстоянии. Хотелось, чтобы они поняли, как я страдала. И если там Марату на это наплевать, то мне нет. Они оба были частичками моей души, которые никто не мог заменить.
Турбо тоже не появлялся. Я для него очередная игрушка, не более. Не поверю, если скажут, что у него есть сердце, он может кого любить и уважать. Да, может и может, но я не вижу в нём любви, наоборот. Я вижу похоть в его глазах, как он с интересом смотрит на девушек, как на пешек. На меня он так не смотрит, но точно потому-что я сестра двух авторов. Может и не поэтому.... Ну нет, нет, нет и нет. Только поэтому, да.
Всю неделю я тоже не сидела дома. За такое короткое время я очень сблизилась С Мишей, тем же Ералашем. Он хоть и младше меня, но он очень хороший парень, я бы даже на него присмотрелась, но мне нравятся парни чуть старше меня. Я давала ему советы, как понравится одной девочке, а он в свою очередь выслушивал мои переживания. Он стал пятым человеком, кому я доверилась. До этого, я и подумать не могла, что смогу рассказать так много о себе мало знакомому, особенно мальчику. Но Мишка человек с огромным сердцем, я верю, что не зря ему доверяю.
Вова, без моего ведома отнёс документы в школу, где учиться Марат. Завтра иду в новую школу. Эх, а так хорошо без неё жилось. Надеюсь ребята из новой школы примут меня, не как те из прошлой. Все они там были богатыми лицемерами, которые натягивали маску счастья на свои лица, дабы скрыть то, что все они несчастны. Отчасти я даже понимала их, им хотелось самоутвердиться за счёт других. М-да, у них это получалось.
...
–Алика, мы там это,–Марат почесал затылок,–уходим по делам, будем поздно. Дверь не открывай, только если нам, в глазок сначала смотри. Чтоб не скучно было, ты там эти, как их там...Драмы, во, почитай. У мамы на полке лежат. Сумки там нам можешь на завтра приготовить, рубашки постирать. Не скучай в общем-то.
Марат подошёл ко мне, как-то на удивление крепко обнял и поцеловал в щёку. Что-то скрывает, явно. Ещё раз оглянувшись стоя на пороге, Марат покинул квартиру. Что же стряслось? Я решила не забивать себе этим голову и сделать то, что посоветовал Марат. Мы учимся в одном классе, поэтому по его расписанию, что лежало на столе, я собрала нам сумки.
Марату я погладила пиджак, рубашку и брюки. А себе симпотное чёрное платье, чуть выше колен и кружевной сарафан. Повесив их за вешалки на шкаф, я взглянула на время.
17:58
Чем же себя занять... Я решила приготовить пирог. С готовкой сладкого у меня туго, поэтому я знала, что скоротаю этим время. Мука, сахар, яйца. Все летело в разные стороны, но чудом все попадало в миску, хоть и где-то, как-то рассыпались.
Сорок минут. Целых сорок минут я мешала это тесто. Ладно ниче, с начинкой легче должно быть. Ох, ну-да, конечно. Я еле нашла в холодильнике два уже поморщеных яблока. На пирог сойдёт. Нарезка на тонкие, или почти тонкие, слайсы, я распределила их по тесту. Получилось нормально, не сильно плохо.
19:43
Два часа готовить пирог, это сильно. Я решила не рисковать и сидеть на кухне, пока он пекся в духовке. Книги у мамы правда очень интересные. Очаровательный Валера и красотка Лика запали прямо в душу. Их любовь-это отдельный вид искусства.
20:30
Пора доставать пирог. Не сказать, что на вид прям шик, но на вкус съедобно. Марат съест. И не таким давился.
20:54
После сказанного Маратом на душе стало тяжело. Странное у него поведение. Надеюсь они скоро вернуться. За Вову я тоже переживала, хоть и наше общение скатилась на привет-пока.
Время шло как улитка по километровой дороге. Меня переполняли страх, тревожность и любопытство.
Стук в дверь. Один раз. Два раза. Я поднялась на на очки чтобы посмотреть кто там. Марат. Он весь в крови, с ели открытыми глазами. Его держали по обе стороны Турбо с Зимой. Без раздумий дверь распахнулась.
–Что? Что произошло,–вот она, та самая тревога. Мой братик сейчас ели дыханый, пытается устоять на ногах.–Срочно несите его в комнату.
Вахит кивнул и они понесли его на кровать. Как же грубо они себя с ним ведут, не видят что больно ему?
–Принесити с кухни аптечку,–скомандовала я. С Марата нужно снять одежду. Аккуратно, стараясь не причинить большей боли, я сняла с него куртку. Благо сайта была на замке и снять её было легко. На теле были мелкие, но глубокие ссадины. Кто ж так покалечил моего бедного Маратика?
Минута и я уже обрабатываю раны на его лице. Красных ваток становилось всё больше, а крови на ранах всё меньше. Это не могло не радовать. Из полуживого зомби, Марат стал быть похожим на человека. Ещё раз поцеловав в лоб, я вышла в коридор и направилась на кухню, дабы узнать, кто сотворил такое.
–А теперь вы рассказываете всё, абсолютно,–твердо настояла я. Зима с Турбо переглянулись.
–Чайники,–резко выдал Вахит. Слышала о таких, но почему они тогда только Марата так?–Марат на рожон полез, злой был очень.
–Что вы не поделили? Что случилось?–ой как я чувствовала неладное, ой как.
–Они, ну этот,–Зимп мялся, он явно не хотел рассказать причину. Его карие глаза метнулись к Турбо.
–Вашего дедушку избили,–в глазах потемнело. Как? Пожилого человека? Я знаю, что он не ангел, но толпой на одного... Слёзы поступали к глазам, но я старалась их удерживать, чтобы быть в трезвом уме,–он в реанимации. Марат с Вовой пошли с ними разбираться два на два, а они засаду устроили. Мы Марата утащить успели, а Вову увезли в больницу с ножевым. Жить будет, в ногу попали.
Вот же суки. Нужно срочно ехать в больницу.
–Отвезите меня в больницу. Ильгизу передали?–глаза метались от Зимы до Турбо. Они отрицательно помахали головой,–ладно, сейчас сама позвоню.
Подойдя к телефону, я набрала номер телефона в точке сборов ХадиТакташ. Домашний его номер не запоминался мне никак, надеюсь хоть так ответят. Гудок. Два. Три.
–Алло?–послышался мужской голос.
–Мне Ильгиза. Сестра скажите,–на той стороне повисло молчание, а позже телефон перехватили.
–Сестрён, ты уже не обижаешься?–в голосе брата я услышала сожаление и любовь, но сейчас не до этого.
–Ильгиз, в больнице поговорим. Едь в 7 городскую больницу, дедушка в больнице,–мне больше не хотелось перекидываться бессмысленными словечками. Сбросив трубку, я побежала собираться.
Я переживала. Даже очень, но сейчас не до этого. Мой дедушка выживет, он сильный.
–Поехали скорей,–говорила я, чуть постукивая по сиденью автомобиля. Авто принедлежало, как я поняла, Кащею, которого уже отшили.
Больница. Я, усталая, вымотаная, бегу к стойке регистрации.
–Девушка, где лежит Суворов Владимир? К нему сейчас можно?,–милая девушка, со светлыми волосами одобрительно кивнула.
–Он в четвертой палате. Третий этаж, слева.
Поблагодарив Наташу, так было написано на бейджике, я рванула к парням, что уже оживлённо о чем-то спорили.
–За мной,–я пошла вперёд, зная, что они идут за мной. Спросите почему не спросила где дедушка? Я знала, что не впустят. Не хотела лишний раз слышать о его тяжёлом состоянии.
И вот, я сижу на диванчике возле палаты. Зима с Турбо зашли первые порешать вопросы. А я в первый раз расслабилась сидя на диване. Слёзы полились сами по себе. Осознание того, что сейчас мой дедушка, пожилой человек в реанимации не давали мне покоя.
Рука на моём плеча. Большая, крепкая. Я повернула голову, Ильгиз. Мне не хотелось сейчас ничего ни выяснять, ни ссориться. Хотелось уткнуться в родное плечо и выплакаться, что я и сделала.
Слёзы оставляли темные след на его куртке. Он молчал, боялся нарушить итак если уловимую тишину.
И вот, из платы выходят два парня. Первый подошёл Зима. Спокойно, без лишних слов, пожал руку брату. За ним и Турбо. А я-просто смотрела в пол, будто даже не понимала кто я и где.
–Я пойду к Вове зайду,–я смогла встать. Медленно подошла к двери палаты и дёрнув ручку от себя зашла внутрь. В нос ударил запах спирта, смешанный с запахом лекарст. На кровате лежал Вова. Весь в ссадинах и синяках. Тоже измученный, тоже уставший.
Я не сказала ни слова, просто села на рядом стоящий стул. Плакать не хотелось, все слёзы выплаканы.
–Вов, прости меня, за всё просто прости. Лишних слов не говори. Я давно хотела сказать,а никак не получалось,–тишина, гробовая. Нет, мне не было неловко, Вове тоже. Вова понимал, что это всё импульсы, выражающиеся их меня, а я ничего не понимала.