Жатва
В тот день я шел домой из школы и направился прямиком в пекарню, чтобы как можно скорее начать свою смену. Хотя мои братья довольно хорошо могли украсить торты, им не хватает терпения добавить важные детали, так что мне приходилось приложить немало усилий. Когда я прибыл, то вошел через черный вход и надел свой фартук. Рай уже был на месте, замешивая тесто.
Он удивленно посмотрел на меня.
— Чувак, что ты здесь делаешь, тебя же могут поймать! — в срочном порядке крикнул он.
В замешательстве я нахмурил брови.
— О чем ты говоришь, я сегодня собираюсь печь, — сказал ему я.
Рай покачал головой.
— Мама только что пошла наверх в наши комнаты, чтобы отыскать грязное белье, и ты знаешь, что это может на самом деле означать.
Мои глаза расширились от страха, поскольку я понял, о чем он говорил. Я, не медля, взобрался по лестнице, бежал до своей комнаты, пока не достиг двери и не споткнулся внутри. Но было слишком поздно. Моя мать была уже там и нашла мои рисунки, которые я по неосторожности оставил на столе прошлой ночью, как только закончил работу над особо сложным изображением секса втроем. Я был тогда слишком измотан, чтобы помнить о том, что я должен спрятать это, но теперь я проклинал себя последними словами.
Мать обернулась, когда услышала, как я вошел, и я наполовину ожидал, что она даст мне пощечину. Но вот незадача: она даже не собиралась. На самом деле она даже не выглядела расстроенной и вместо этого продолжила спокойно разглядывать темно-серые рисунки, тщательно изучая каждую из них. Ее холодные голубые глаза встретились с моими, и только тогда она поджала губы.
— Так вот, чем ты занимаешь вместо того, чтобы работать в пекарне, — наконец, заговорила она.
Я сглотнул.
— Мама, п-пожалуйста, я-я могу объяснить, — заикался я.
— Сколько денег ты зарабатываешь этим? — перебила она, прозвучавши заинтриговано.
— Что? Э-э... ну, это зависит от того, действительно ли... Мама, мне очень жаль, обещаю, что продолжу работать в пекарне, по правде говоря, я только что был там и...
Она нетерпеливо отмахнулась.
— Пит, как ты посмел управляться собственным бизнесом и не поделиться этим со своей семьей? — обвинила она.
Я разинул рот.
— Вот, что тебя так расстроило? Я думал, что ты рассердишься, сама же говорила, что это бесполезное искусство!
— Но это было до того, как я узнала, что они продаются! Пит, я требую половину прибыли, если ты не собираешься принимать участие в семейном бизнесе, — заявила она.
— Но я работаю. Да в любом случае, я даже не знаю, буду ли продолжать его... — я замолк, когда она сердито посмотрела на меня.
— Ты дрянной мальчишка, никогда ничего не хочешь делать! — крикнула она, бросая мои рисунки на стол. — Ты будешь делать, как я скажу, и сделаешь это хорошо! Я хочу, чтобы ты работал в пекарне два раза в неделю и в остальную часть недели распродавал рисунки, а затем половину прибыли отдавал мне, — жестко приказала она.
Но прежде чем я успел раскрыть рот, чтобы запротестовать, в комнату зашел отец.
— Что за гам? Рай передал, что Пит хочет сказать что-то важное, — проговорил он, когда встал позади меня. Отлично, теперь мой брат выдал меня, большое спасибо, Рай.
— Еще какое важное, он занимается продажей порнушки без нашего согласия, и, что более важно, не приносит прибыли, — кипела мать, беря в руки рисунки и предавая их отцу, чтобы он смог их увидеть.
Когда он изучал их, то его глаза расширились.
— Сын, это лучшая порнография, что я видел за всю жизнь, не удивительно, что они продаются как горячий хлеб, — он весело хлопнул меня по спине.
— Н-но я думал, ты будешь злиться на меня, — пробормотал я, чувствуя себе еще более озадаченным, чем когда-либо.
— Да, черт возьми, мы сердиты на тебя, что ты жадно сохраняешь все для себя, — накинулась мать.
— Ну, ну, пускай мальчишка хранит свой доход, это его рисунки в конце концов... — вмешался мой отец и тут же осекся под угрожающим выражением лица моей матери.
— Безусловно нет, каждый в этой семье должен внести свой вклад, и просто потому что Пит нашел новый способ зарабатывать деньги, не делает его исключением, — настояла на своем моя мать.
Я вздохнул, большим и указательным пальцами нажимая на переносицу. Мне следовало догадываться — мою мать волновали только деньги.
— Довольно, — прорычал я. — Сегодня я буду работать в пекарне, а затем, завтра после жатвы, приступлю к работе над новыми рисунками, — договорил я.
— Хорошо, — сказала моя мать, довольная, и неспешно вышла из комнаты.
Отец улыбнулся мне и сочувственно похлопал меня по спине.
— Ты настоящий художник, сын. Я горжусь тобой, у тебя таланта больше, чем у всякого, кого я знал.
Я сглотнул.
— Спасибо, пап.
И, нервничая, опустил взгляд в пол.
— Если бы эта девушка знала, что она упускает, — он мягко засмеялся, в то время как я в шоке уставился на него, прежде чем также покинуть свою комнату.
Он знал. Мой отец всегда знал.
Я убрал свои наброски и спустился в пекарню. Завтра будет Жатва и, насколько я подозревал, это мог быть мой последний шанс заговорить с Китнисс.
***
— Давай, Мелларк! Сконцентрируйся! — кричал тренер, когда парень поменьше придавил меня на мате. Но я не мог сосредоточиться — все продолжал беспокоиться о Жатве. Я стиснул зубы и оттолкнул парня от себя, крепко прижимая его под собой. Я должен был перестать думать об этом. Вскоре я смог сосредоточиться и с легкостью опрокинул его вниз, а затем матч закончился. После тренировки я направился вниз к раздевалке, где мои друзья и братья уже находились в душевой.
— Что с тобой сегодня, что тот парень чуть не убил тебя, — воскликнул Блэйт, через пару минут подсушивая полотенцем свои волосы.
— Парень, может стоит обернуть полотенце вокруг талии? — уставился на него Нерт.
— Зачем, ты любуешься видом? — вставил свое слово Рай, прогуливаясь совершенно голым.
Я закатил глаза.
— Может сменим тему? — неловко спросил я.
— Пит, я поражен, что ты не используешь это в своих интересах, чтобы запечатлеть нас для Шлаковской девчонки, — передразнил Ливен.
— Да, разве мы не настолько сексуальны? — усмехнулся Рай.
— Я не рисую гей-порно, если это то, о чем ты просишь, но я могу взимать дополнительную плату, если в конечном итоге приму это во внимание, — отпарировал я.
— Правда? — с надеждой переспросил Нерт. Блэйт медленно попятился от него.
Я рассмеялся.
— Я вполне могу, так как моя мама намерена просить половину прибыли в любом случае, — ответил я.
— Это отстой, — высказал Блэйт.
— Нет, на самом деле отстой, когда в дальнейшем нужно готовиться к Жатве, — сказал я и завязал шнурки двойным узлом, когда мы все заканчивали одеваться.
— Я так рад, что это мой последний год, — с облегчением сказал Ливен, когда мы вышли из раздевалки.
— Везучий ублюдок, — пробормотал Рай. — Но, по крайней мере, мне осталось не два года как Питу, — бодро добавил он.
— Вы что, парни, не вызовитесь добровольцами, если меня выберут? — спросил я полушутя, с долей надежды. Конечно, я не желал, чтобы они жертвовали собой ради меня, но я бы сделал это для них, в конце концов, они были моими братьями.
Но все они посмотрели на меня как на сумасшедшего.
— Кто, черт возьми, добровольно вызовется на Голодные Игры? — спросил Нерт.
— Да, это дерьмо, тоже самое, если попросить мясника помочь тебе, начиная с того, что ты практически просишься на бойню, — указал Блэйт.
— Я не очень-то люблю тебя, — пошутил Рай, хотя часть меня задавалась вопросом: был ли он серьезен?
— Ребята, не ругайте Пита, вы ведь знаете, он бы сделал это для нас, — в свое оправдание сказал Ливен, когда мы гуляли по центру города.
Я улыбнулся своему старшему брату.
— Спасибо, Ливен, — с облегчением сказал я.
Ливен коротко кивнул, а затем добавил:
— Когда эта Жатва закончится, даже в таких условиях, я попрошу Флору выйти за меня после окончания школы.
Именно тогда я заметил, приближающуюся к нам, девушку Ливена — Флору; она выбежала из цветочного магазина к нему. Он шел все быстрее и встретил ее на полпути, зачерпывая в свои объятья и с большим энтузиазмом целуя ее.
— Тьфу, мне кажется, меня стошнит, — с отвращением насупился Рай, как мы наблюдали за ними.
Что-то дрогнуло внизу живота, и до меня дошло — я ревновал. Даже при том, что я был рад за Ливена, мне было жаль, что не мог иметь то, что он имеет с Флорой, я хотел, чтобы Китнисс любила меня так, как я любил ее.
— Давай, Пит, пошли домой, они позже догонят нас, — проворчал Рай и пошел прочь от нашей компании.
— Да, нам тоже пора идти, — признался Блэйт. — Жатва наступит довольно скоро.
— Моя мама заметит, если подготовлюсь не дома, — пробормотал Нерт, скорее себе, чем нам.
— Ну ладно, тогда увидимся позже, — улыбнулся я, помахал им, и на этом наши пути разошлись.
***
Моя мать погладила мне и моим братьям соответствующие рубахи, и все мы вышли из дома, одетые в рубашки с воротниками на пуговицах светлой расцветки и выглаженные брюки цвета хакки, наши волосы аккуратно откинуты назад — это был единственный способ, которому нас обучил отец и который наша мать сочла презентабельным.
— Кто вы, парни, доппельгангеры или триплеты*? — фыркнул Блэйт, когда увидел нас, как только мы дошли до нашего ряда.
— Заткнись, парень, — пробормотал я, предчувствуя подступающую тошноту от понимания, что в нескольких рядах от меня стояла Китнисс Эвердин и что выглядела она чертовски сексуально. На ней было голубое платье, которое идеально подчёркивал её вид, грудь и бедра, а волосы заплетены в замысловатую косу, обнажая шею.
— Чувак, у тебя не вовремя эрекция, — шепнул мне Нерт, когда заметил, что я думаю о Китнисс. Я отвел глаза вниз на штаны. Черт, я вновь был в возбужденном состоянии, но, по-крайней мере, все были отвлечены. Только мой член стал твердым в этот момент, но что я мог сказать, сексуально лишенный выбора, у меня были проблемы.
Вскоре началась церемония — они произнесли обычные речи и много чего, но я едва ли обратил внимание. Я уже все видел раньше, и чем быстрее это закончится, тем лучше. Я не хотел зацикливаться на вероятности, что могут выбрать близкого мне человека. Конечно, существовала и светлая сторона в том, что была идеальная возможность понаблюдать, как опускалась и поднималась грудь Китнисс, когда она дышала...
— Примроуз Эвердин! — вдруг позвала Эффи. Мое сердце екнуло, когда я осознал, что только что произошло, а выражение лица Китнисс разбило меня. Именно тогда я знал. Она не собиралась позволить своей младшей сестре отправиться на бойню, она собиралась вызваться добровольцем вместо нее. В конце концов, Китнисс была одной из немногих в Дистрикте Двенадцать достаточно смелой, чтобы вызваться на Голодные Игры.
— Я доброволец! Я хочу участвовать в Играх! — судорожно выкрикнула Китнисс на пару минут позднее.
Мое горе заглушало все остальное. Нет, нет, нет, я не хочу отпускать ее. Я верил, что она выживет, впрочем она перенесла достаточно страданий; она не нуждалась в этом. Я стиснул кулаки, чувствуя сильную и абсолютную ненависть к Капитолию. Они бы большее не отняли у нее. Но как раз тогда, когда я был уверен, что мой день не мог быть хуже, я услышал свое имя. Выглядел я встревоженным, как до меня дошло, что оно прозвучало из уст Эффи — меня выбрали. Я крутил голову в разные стороны, мечтая, что я ослышался, но никто не мог посмотреть мне в глаза. Ебать мою жизнь. Я направился к сцене, единственной хорошей вещью было то, что эрекция прошла. Я прошел мимо своих братьев, но Рай даже не заметил меня, а у Ливена стояли слезы, застилающие его голубые глаза, и одними губами он прошелестел «прости».
В горле сформировался комок, когда меня осенил тот факт, что я был уже мертв. Я встретился с пристальными серыми глазами Китнисс, пытаясь не отводить взгляда. Эффи заставила нас пожать руки, именно тогда я вспомнил про хлеб — вдруг мне снова было одиннадцать лет, и смерть стучалась ко мне в дверь, прося, чтобы я пожертвовал собой ради нее. Ответ на этот вопрос вновь «да», я променяю сотню жизней ради нее, лишь бы она осталась в живых. Я буду защищать ее, чего бы мне это не стоило.
Следующая последовательность событий — размытость, пока нас сопровождали в Дом Правосудия. Китнисс и меня разделили на разные комнаты и уведомили о том, что скоро навестят нас, и дано несколько минут, чтобы попрощаться. Мои родители и братья, очевидно, пришли первыми.
Я встал со своего кресла, чтобы встретить их, и руки отца немедля окружили меня.
— Помни, что я говорил тебе раньше, сынок: я горжусь тобой и люблю тебя.
Это были первые слова, слетевшие с его губ, и я стиснул зубы, чтобы не заплакать, потому что я знал, что у нас практически не было времени, чтобы тратить его впустую, а я хотел попрощаться должным образом.
— Я тоже люблю тебя, пап, — прохрипел я. Он отстранился и пытался сунуть мне пакет моих любимых печений, но я отрицательно покачал головой.
— Передай ей, — с мольбой попросил я.
Он понимающе кивнул, точно зная, кого именно я имел в виду. Мой отец, который знал и любил меня больше, чем кто-то другой, никогда не откажет мне в моем предсмертном желании. Я знал, что он, в отличие от братьев, отдал бы свою жизнь в мгновение ока, но я не позволил бы ему, если бы даже он мог.
— А разве ты не собираешься попрощаться со своей матерью? — с нетерпением прервала нас моя мама. — Как удобно для тебя быть выбранным прямо перед тем, как я заставила тебя работать и ты, наконец, стал полезным, но, по-крайней мере, наш дистрикт может победить при помощи этой грязной Шлаковской крысы, которую ты так любишь. Она одна останется в живых.
— Не называй ее так! — выплюнул я. — Я так чертовски рад, что больше не увижу тебя, — вскипел я, наконец, в состоянии сказать ей все, что сдерживал так долго.
Моя мать пыталась ударить меня, но отец сдержал ее, и она не боролась с ним, понимая, что подавлена сейчас, что я действительно был зол, как и мой отец.
— Эй, успокойся, братишка, — схватив меня за плечо, сказал Ливен.
— Даже не делай вид, что заботишься обо мне, не после того, что произошло: ты предал меня, вы оба предали, — я впился взглядом в него и в Рая, который от стыда потупил взгляд в деревянный пол.
— Пит, прости меня, ладно? Ты мой младший брат, и я забочусь о тебе, но я не мог оставить Флору, — признался он.
— И, эй, по крайней мере, теперь у тебя будет шанс поговорить с Китнисс. Не облажайся, парень, — добавил Рай, пытаясь разрядить атмосферу.
— Да и мы оба знаем, так или иначе, ты бы не позволил добровольно вызваться заместо тебя, — напомнил мне Ливен.
— Хорошо, обними своих братьев, и пойдем, — быстро проговорил отец, когда миротворцы начали открывать дверь.
Я охотно обнял их, а они похлопали меня по спине, прежде чем их выволокли из комнаты. Они сказали, что будут скучать по мне прямо перед тем, как дверь захлопнулась перед их лицами, а затем они ушли.
Я чувствовал, как все рушится в этот момент, но через несколько секунд дверь снова открывается: Делли, Нерт и Блэйт кидаются в мои в объятия, а ее я и вовсе взял на руки.
— Я буду скучать по тебе, Делс, ты была отличным другом, — выдохнул эти слова ей прямо в ухо, прежде чем поставил ее обратно на пол.
— Не говори так, ты еще не умер, — обвинила она, а из глаз уже капали слезы.
— Да, ты еще жив, и отныне Китнисс будет с тобой, — указал Нерт.
— У тебя получится, чтобы умереть счастливым, — заключил Блэйт, как я полагаю, чтобы приободрить меня.
— Если ты умрешь, то останься собой, — с уверенностью потребовала Делли.
— Вы, ребята, правы. В некотором смысле это своего рода благословение. Возможно, я бы никогда не подошел к ней, если этого не произошло, но теперь я, на худший конец, здесь, чтобы защитить ее.
— Я восхищен тобой, чувак, — на полном серьезе сказал Нерт.
— Мы будем болеть за тебя, — добавил Блэйт.
— Я надеюсь, что на этот раз ты действительно признаешься ей в любви, — упрекнула меня Делли, то ли полушутя, то ли полусерьезно.
— Я признаюсь, — пообещал ей, — и не только, но также убежусь, что она в целости и в сохранности доберется домой, и когда умру ради нее, все будут знать — я сделал это, потому что любил ее, а они не смогут этого забрать у меня. Они никогда не изменят меня, — поклялся я.
— Вот это дух, — Делли мягко улыбнулась, слезы все еще были на ее щеках.
— Ты должен, во всяком случае, добиться желаемого, прежде чем умереть, — передразнил Нерт.
— Поди, возьми ее, Тигр, — Блэйт хлопнул меня по спине, как будто я отправлялся на медовый месяц вместо своих похорон.
Но в любом случае я улыбнулся им, желая, чтобы они запомнили меня таким, когда покину их. Мы едва ли успели попрощаться, как миротворцы вытащили их, оставляя меня в полном одиночестве.
Я не ожидал еще одного посетителя, но никого это не волновало. Это была никто иная, как Джем Ниш. В замешательстве нахмурил лоб, задаваясь вопросом: какого черта она здесь забыла? Я мог бы поклясться, что виделся с ней в последний раз, но она сдержала свое слово. Думаю, мне следовало бы догадаться.
— Здравствуй, Пит, — небрежно бросила она, когда вошла в комнату.
— Эм... привет, — ошеломительно ответил я. — Что ты здесь делаешь?
Она надула свои губы.
— Конечно же я пришла с тобой попрощаться! Хотя если честно, то у меня возникает такое ощущение, что ты собираешься выжить. Я имею в виду, что у моей глупой кузины Диадемы из Дистрикта Один имеется такой же шанс, как и у тебя.
— О чем ты говоришь? — все еще ужасно озадаченный, заикался я.
— Не бери в голову, мне действительно очень жаль, что это все происходит с тобой, — искренне сказала она, затем ближе подошла ко мне. Прежде чем я разгадал ее замысел, она уже прижала меня к стене напротив. — Знаешь ли ты, что говорят о тебе в школе, Пит? Все девушки воедино утверждают, что спали с тобой, когда ты рисовал их, но я узнаю девственника, если увижу его, и не считаю это справедливостью, то, что ты отправляешься туда именно таким. — Она сжала мой пах, отчего я ахнул. — Позволь мне исправить это недоразумение для тебя, — прошипела она мне на ухо.
Я сглотнул.
— Джем, у нас мало времени для этого, — слабо запротестовал, но я был уже тверд в ее ладонях. Почему я так слаб?
— Тогда по-быстрому сделаем это, — просто ответила она, с этими словами расстегнула мои штаны и вместе с трусами стянула их вниз, прежде чем я осознал это, ее горячий мокрый рот был вокруг моего члена, язычок умело обводил прорезь, а ее руки гладили вверх и вниз по стволу.
Я застонал, прежде чем понял, что не должен был поддаваться. Еще недавно я провозгласил вечную любовь к Китнисс Эвердин и вместе с тем получаю отсос члена от Джем Ниш, поскольку она думала, что сочувственный минет мог бы заставить почувствовать меня лучше. И тогда я оттащил ее подальше от себя.
— Нет, — прорычал я. — Хватит с меня, Джем, сдалась мне твоя жалость.
Она с удивлением уставилась на меня, будто я ударил ее, будучи отвергнутой она встала, и я наклонился, чтобы натянуть обратно свои трусы со штанами. Я как раз заканчивал застегивать их, когда миротворцы открыли дверь, говоря Джем, что ее время истекло.
— Иди, — приказал я ей до того, как она успела бы возразить.
Но она печально покачала головой.
— Ты потерял последний шанс, Пит. В любом случае ты уже мертв, — и с этими словами она покинула комнату, забрав с собой всю ложь.