ГЛАВА 15
ГЛАВА 15 «Поломанные судьбы»
Несколько лет назад
На дворе стоял февраль, в том году он выдался на редкость заснеженным. Дороги заметало, а застать солнце на небе было практически невозможно. Когда на улице уже вечерело, Головин, в компании своих друзей, отправился в клуб. На кону парень повздорил с отцом, из-за того, что завалил всевозможные вступительные экзамены. Тогда это казалось таким пустяком, Рома даже не пытался придать этому значения. Он сгоряча ляпнул, что уйдёт в армию весенним призывом, не желая больше слушать нравоучения отца. О будущем Рома не думал, ему нравилась беззаботная жизнь и возможность жить ничего не планируя.
Парни были навеселе, кто-то успел притащить пиво, которое довольно быстро подействовало на молодых ребят. Рома был единственным, кто не притронулся к алкоголю, ведь и без того на душе скребли кошки. Ещё и Ника, уж слишком доставала его с нравоучениями, которые парню уже были поперёк горла. Девчонка вовсю строила планы на их совместное будущее, могла часами рассматривать роскошные свадебные платья. Вот только Головин и думать об этом не мог.
У ночного клуба собралась приличная очередь, а дотошный охранник на проходной отсеивал желающих пачками. Парни смеялись, по-детски дурачились, не смотря на окружающих людей. Когда очередь дошла и до компании Ромы, охранник скептично окинул взглядом всех пятерых и показательно поморщился. Рядом стоящий Троцкий тут же встрепенулся , всем свои видом показывая , как недоволен такой реакции.
—Какой вам клуб, совсем ещё зелёные, — мужчина поправил свой деловой костюм, небрежно отталкивая Троцкого от двери. — Подрастите и возвращайтесь.
—Дядь, ну зачем картину портишь, праздники же на носу, — изрядно подпитый Калинин тут же принялся нагнетать. — Давай договоримся?
—С родителями своими договариваться будете, не задерживайте очередь!
Охранник показательно отмахнулся от ребят рукой, совершенно случайно задев Журавлёва. Андрей, и так неуверенно стоявший на ногах, тут же споткнулся, сталкивая позади стоящую группу парней. Начался какой-то пустяковый конфликт, где одни пытались что-то доказать другим. Напряжение нарастало, ребята уже не скрывая агрессии толкали друг друга. Рядом визжали девчонки, создавая хаос и беспорядок.
В конфликт снова вмешался подоспевший охранник, тучный мужчина не стал разбираться в происходящем, а тут же набросился на молодых людей. Началась массовая драка, где никто не разбирался, где свои, а где нет. Стоял шум, от которого прохожие морщились, любопытно оборачиваясь, чтобы посмотреть на потасовку. Головин смотрел на происходящее со стороны, не вмешиваясь, оттащил Троцкого и Журавлёва к себе. Ребята не рисковали, бросаться в драку не было никакого желания.
В какой-то момент охранника толкнули, а мужчина, поскользнувшись на заснеженном льду, упал на землю. Кровь хлынула ручьём окропляя белоснежную подлогу. Вокруг стояли крик и визги, напуганные до одури люди разбегались по сторонам. Началась давка, не предвещающего ничего хорошего. А ребята продолжали испуганно стоять, смотря на бездыханное тело охранника.
Где-то рядом раздался вой сирен, а из только прибывших машин посыпались сотрудники в форме. Последнее, что видели парни, это то, как тело лежащего охранника накрывали белоснежной простынёй, поднимая с земли. Они были в шоке, ничего не понимали от стресса, а потому молчали, когда сотрудники полиции затаскивали их в машину. Никто и не понимал, что беззаботный поход в клуб может закончится в отделении полиции.
Суровый следователь окинул мрачным взглядом сидящих в изоляторе молодых парней. Они и впрямь были ещё совсем молодыми, хотя по их виду было сложно судить о возрасте. Рома бледнел, сидя на холодной деревянной скамье, в то время как Макс понимал, что всё очень и очень плохо. Никто из них не мог поверить, что беззаботный поход в клуб может так закончится. Парни переглядывались друг с другом, недоумевая, почему вообще здесь оказались.
—Ну что, герои, — мерзким голосом произнёс мужчина в форме. — Попали вы, серьёзно попали.
—Мы ничего не делали, — с придыханием произнёс Рома. — Мы правда просто стояли рядом!
Следователь звучно рассмеялся, наблюдая, как жмутся друг к другу мальчишки. Он потирал руки, хищно улыбаясь.
—Все так говорят, поначалу. А это, разбой, совершенный группой лиц, повлекший за собой смерть человека, — мужчина скалился, отстукивая по металлическим прутьям решетки какой-то ритм. — Не завидую я вам, провести всю молодость в клетке... Так себе участь.
—Рома, позвони отцу, нам же сейчас пришьют по самые плечи! — Журавлёв тревожно тормошил руку друга, пока тот отрешённо смотрел стеклянным взглядом на следователя.
—Опросите свидетелей, там же было много людей! И второй охранник должен подтвердить, что мы и пальцем никого не тронули!
Следователь юркнул поближе к парням, лукаво ухмыльнулся, делая глубокий вдох.
—У-у-у, так у нас тут ещё и распитие спиртных напитков в общественном месте? Ребята, это вы точно попали...
Головин побледнел, впервые ощущая, как его руки трясутся. Сердце бешено отстукивало ритм, готовое в любой момент вырваться из груди.
—Я могу сделать один звонок по закону?
—Конечно-конечно, всё в рамках закона, — тот протянул мальчишкам сотовый, облизываясь, как довольный кот. — Можете не спешить, времени у нас с вами теперь много...
А дальше начался ад, который длился несколько месяцев. Сперва, Рома был уверен, что незачем беспокоить отца, ведь они с ребятами ни в чём не виноваты. Но дни шли, а люди в погонах продолжали настаивать на их причастности к этому преступлению. Тогда-то и пришлось вмешаться Головину старшему. Мужчина нанял хорошего адвоката и спустя месяц мучительных разбирательств с ребят сняли все обвинения.
На последнем судебном заседании, когда оглашались детали по этому делу, Рома едва мог сдержать эмоции. Они были в шаге от того, чтобы согласиться подписать любые бумаги, лишь бы их перестали мучать. Как-только парни вышли из зала суда, они тут же ощутили, насколько небо голубое над их головами. Там же, Рома впервые и встретил отца Яны.
Головин навсегда запомнил этот взгляд, полный ненависти и отчаяния. Как мужчина с укором посмотрел на его отца, пожелав мучаться всю жизнь от угрызений совести. Но Роме не было дело до этих слов, он даже не придал значения этому инциденту. Они радовались, сдерживая слёзы счастья и свободы.
Но всё только начиналось. Отец Ромы ежедневно давил на сына, угрожал и настоятельно рекомендовал тому поскорее присоединиться к работе в его фирме. На нервной почве парень несколько раз уходил из дома, сбитый с толку и не ведающий, что делать дальше. Расстался с девушкой, что не особо-то и волновалась из-за его отсутствия. А после, не смотря на отцовские запреты и причитания, встретился с Журавлёвым, приняв решение поскорее уйти в армию.
Кто-то избегает этого, как огня, ища всевозможные способы отсрочить службу. Головин же видел в этом спасение: целых полтора года он не будет слышать отцовских указов, у него будет уйма времени, чтобы подумать о будущем и забыть о прошлом. На том они и решили, уже встретившись с Андреем, по счастливому стечению обстоятельства, имея на плечах военный мундир.
Рома ещё долгое время страдал от ночных кошмаров, где он снова оказывался в изоляторе. Парень знал, что нет на нём вины, но чувствовал постоянные угрызения совести. Что стоял и смотрел, когда следовало помочь, но он боялся. Боялся последствий и сделать хуже, а получилось всё наоборот. Обозлённый на всех, обиженный на несправедливость, Головин отслужил полтора года в самом отдалённом городе страны. А вернувшись, ни сообщив никому ни слова о своих намерениях, поступил в университет, нашёл работу и тут же съехал от родителей.
И Рома надеялся, что этот пережитый страх и боль больше никогда не придётся ему вспоминать. До этого дня.
И кто бы мог подумать, что теперь он снова вынужден доказывать свою невиновность.
Наши дни
Рома остервенело смотрел на мужчину, испытывая злость и обиду. Головин не скрывал то, как сильно его задели слова отца Яны. Тот, без зазрения совести и откровенно прямо заявил, что отец Ромы откупил ребят! Но это был бред, ведь делом занимался хороший адвокат, доказавший их невиновность.
—Уходи, — процедил Виктор Сергеевич, не моргнув ни разу. — Видеть тебя не хочу и даже не смей появляться рядом с Яной!
Рома хмурился, смотря на мужчину. В горле снова собрался вязкий привкус металла, а воспоминания душили, не давая сделать нормального вздоха.
—Но я ни в чём не виноват, за что вы так меня ненавидите?
—Это был мой товарищ, а вы, банда малолетних преступников его убили! — вскрикнул мужчина, хватаясь за сердце. — Да я таких, как ты, знаешь сколько пересажал? Все вы одно и тоже поёте, только подонки должны сидеть за решёткой, понял? Уходи, не заставляй брать грех на душу!
Головин не помнил, как вылетел со двора, ему не дали и слова сказать Яне. Парень, разъярённый от несправедливости, вернулся в дом к своим родителям. Он отчаянно не хотел верить в услышанное, но иначе было никак не узнать всей правды. Перед глазами стояла чёткая картина, произошедшая несколько лет назад. Голова кружилась, от чего парень стискивал зубы, рыская по дому в поисках отца.
—Ты чего не предупредил, что приедешь? — мужчина выглянул из кабинета, удивлённо смотря на трясущегося сына. — А что, собственно, происходит?
—Почему дело закрыли? — рявкнул Рома, готовый в любую секунду броситься на шею отца. — Разве адвокат не сделал свою работу?!
Отец тревожно поправил очки на переносице, а после тяжело вздохнув, уселся на стул. Всем своим видом мужчина показывал, как неприятен ему этот разговор.
—Думаешь, этого было бы достаточно, когда моему сыну пришивали уголовку? Думаешь, даже самый лучший адвокат был способен доказать невиновность твою и твоих дружков?
—Мы ничего не делали! Почему все пытаются навязать мне то, в чем я не виноват?
—Конечно, вы не делали, только вот куча свидетелей твердили обратное. С кого началась потасовка? А? Отвечай, мелкий паршивец!
—Ты тоже считаешь, что мы убили того человека? — мрачно произнёс Рома, хватаясь за голову. — Чёрт, серьёзно?
—Какая разница, что думаю я, сын! Вы были одной ногой за решёткой, как я должен был поступить? Смотреть на то, как моего сына запирают за решёткой на ближайшие десять лет? Ты хоть подумал о том, что будет с нами? Или ты всё ещё не пережил этот юношеский максимализм?
—Ты заплатил, да? Вот почему он так был уверен...Ты просто заплатил, чтобы дело замяли...
Мужчина вскочил со стула, гневно указывая трясущейся рукой на сына. Лицо Ромы покраснело и опухло за считанные секунды, когда отец взмахом руки отвесил тому пощёчину.
—Да, заплатил и ты должен быть мне благодарен, что я это сделал! Не смей мне бросать претензии, паршивец! Если бы ты не вляпался в это, ничего бы не произошло. Так что здесь и твоя вина!
—Я не виноват, — устало прошептал Рома, скатываясь на пол. — Всё не так. Ты не имел права решать это, не сказав мне и слова. Ты понятия не имеешь теперь, в каком дерьме я погряз.
Мужчина оскалился, поднимая сына за шиворот. Смирил гневным взглядом, желая отвесить снова тому по лицу.
—Нет, сынок, это был твой выбор, твои друзья и твои последствия. Я сделал всё, чтобы ты жил нормальной жизнью. А остальное на твоей совести.
Вокруг всё поплыло и Рома не понимал, от чего ему так плохо. Внутри всё сжималось, разрывая на части. Парень в ту же секунду выбежал из дома, снося всё на своём пути. Его трясло, как при сильнейшей лихорадке. Рома не помнил, как позвонил друзьям, он совсем не отдавал отчёт своим действиям. То, что происходило дальше, Головин запомнил, как мутный кошмарный сон.
А ничего не знающая Яна продолжала сидеть за столом, обсуждая с мамой летний отпуск. Она с упоением рассказывала о своих мечтах, о долгожданных горах и свободе. Ненароком обмолвилась и о Роме, который намеревался разделить с ней это время. Когда с улицы вернулся отец, в кромешном одиночестве, Яна встрепенулась.
—А где Рома, пап?
Мужчина окинул тяжёлым взглядом дочь, но тут же смягчился, занимая своё место за столом. Расстраивать горячо любимую Яну он не хотел, да и надеялся на остатки мужества у Головина. Всё-таки, это он заварил эту кашу.
—Уехал, экстренные дела появились.
Яна нахмурилась, проверяя сотовый на наличие сообщение. Но там была тишина. Это показалось девушке слишком уж странным, как и то, что парень не вернулся после разговора с отцом. Яна занервничала, подозревая, что от нее что-то пытаются скрыть.
—А что ты имел ввиду про уголовников?
—Да ничего, что ты болтаешь, поешь, а то худющая совсем.
Яна вздрогнула, слыша в голосе отца нервозность. Он всегда так делал, когда пытался что-то скрыть или солгать. Мужчина устало отмахивался от пристального взгляда дочери, пытаясь выдавить из себя маску спокойствия.
—Пап, что случилось? Ты весь бледный, — девушка обеспокоенно коснулась влажной руки отца. — Тебе плохо?
С минуту мужчина отнекивался, пытаясь отдышаться, а после снова схватился за сердце, скатываясь на пол.
—Скорую, мама, вызывай скорее скорую!
Мужчина бледнел, закрыл глаза, тяжело дыша. А Яна, чувствуя скатывающиеся слёзы, пыталась растормошить мужчину. Мама Яны тут же заплакала, ища что-то, что может помочь. Началась суета, в которой было сложно что-то разобрать. Приехавшие медики тут же загрузили мужчину в карету, сообщая, что это подозрение на сердечный приступ.
Следом за каретой скорой помощи мчалась Яна и её мать, забывая обо всём на свете. Она вжимала педаль газа в пол, не смотря на стрелку спидометра, скачущую на запредельных возможностях. Яну знобило от страха, единственное, что не давало ей разрыдаться, это сидящая рядом мать. Женщина тихо прикрывала свои влажные от слёз глаза, а после всхлипывала, бормоча что-то невнятное.
В больнице они провели несколько часов, подпирая выбеленные стены коридоров. Нескончаемое количество выпитого кофе, от которого Яну уже тошнило. Она по-прежнему пыталась выдавить из себя улыбку, чтобы приободрить маму, но та, казалось, ничего не слышала. Яна боялась, что в таком состоянии мама в любой момент может оказаться рядом с отцом. Они плакали, держа крепко друг друга за руку и тревожно наблюдали за мельтешащим медицинским персоналом.
Яна раз за разом набирала знакомый номер, молясь, чтобы Рома поднял трубку. Больше всего на свете сейчас она нуждалась в его поддержке. Но парень не поднимал трубку ни на десятый, ни на двадцатый звонок, а после и вовсе отключил телефон.
Яна плакала, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Сейчас её не интересовало ничего больше, чем состояние отца. И она не могла поверить, что всегда крепкий и бодрый мужчина может вот так запросто слечь с сердечным приступом. Это казалось каким-то сюром и нелепицей.
Когда из дверей реанимации появился мужчина в белом халате, они тут же вскочили с места, окружая врача. Рот, словно зарос, не хотел никак открываться, от чего женщины с мольбой в глазах смотрели на врача.
—Инфаркт, — сухо произнёс мужчина. — Посещений в реанимации нет, советую вам возвращаться домой.
—Но как, почему? Он же был здоров!
—Такое случается, возраст берёт своё. Ступайте, от вашего присутствия под дверьми легче никому не станет.
Яна безумным взглядом смотрела на маму, которая была бледной, практически прозрачной. Кое-как собралась и из последних сил смогла отвезти женщину домой. Голова у Яны была чугунной, совсем не соображающей. Всё навалилось разом на её хрупкие плечи и в моменте она ощутила эту тяжесть.
—Я заберу Босса и вернусь к тебе, — прошептала Яна, укладывая женщину в постель. — Тебе нужно поспать.
Поспать нужно было и Яне, её глаза слипались на ходу. Девушка ринулась домой, надеясь, что не только заберёт собаку, но и встретится с Ромой. Она была разбита и в глубине души обижена на Головина, который пропал, не сказав ни слова.
До дома Яна добралась быстро, впопыхах собрала вещи, надевая поводок на пса. Остановилась у двери в соседнюю квартиру и с несколько раз звучно ударила по ней. Когда ответа не последовало, Яна устало дёрнула за ручку и тяжёлая дверь открылась.
Из глубины квартиры доносилась приглушённая музыка, а на пороге тут же в глаза бросился беспорядок. Всё было перевёрнуто вверх дном, словно кто-то нарочно громил квартиру. Яна с опаской прошла вглубь, встречаясь взглядом с сидящим за столом Троцким. По пустым бутылкам, стоящим на столе, Яна поняла, откуда в доме стоял такой зловонный запах. Брезгливо встретилась с затуманенным взглядом блондина и нахмурилась.
—Яна? — тут же вскочил блондин, едва стоящий на ногах, и попытался преградить девушке дорогу. — Викторовна, ты иди домой, ладно?
—Что здесь происходит? — её голос вздрогнул, девушка перевела взгляд на запертую дверь спальни.
—Не надо тебе туда, — промычал Максим, крепко впиваясь в руку Яны. — Не надо...
Но Яну было уже не остановить. Она открыла дверь в злополучную комнату и застыла. Ей потребовалось несколько минут, чтобы переварить увиденное. Тут же накатил приступ тошноты, боли и разочарования.
На кровати, абсолютно обнажённые, лежал Головин и девушка, с копной золотистых волос. Они спали, по всей видимости крепко, раз даже не взглянули в её сторону. Яна дрожащими руками прикрыла дверь, снова встречаясь взглядом с Троцким. Парень виновато качал головой, пытаясь что-то сказать.
—Ты подожди, всё не так...
—Да, всё не так, — мрачно прошептала Яна, глотая слёзы. — Ты, Максим, к сессии готовься, и ему передай. Меня в приёмной комиссии не будет.
Троцкий, раскачивающийся из стороны в сторону, коснулся плеча девушки. Он хоть и был пьян, но ещё способен трезво мыслить.
—Вам поговорить нужно, это случайность... Сейчас я его разбужу, и он всё тебе объяснит!
—Не надо, — тихо проскулила Яна, отходя от студента в сторону. — И говорить, что я здесь была, тоже не надо. Так будет лучше.
Едва Яна вышла из квартиры, тут же заплакала. Болело всё так, словно её убили, растоптали и бросили куда-то, как ненужную глупую дуру. В голове творился мрак, не дающий нормально мыслить. В родительский дом Яна возвращалась долго, потратив на дорогу больше двух часов. Она останавливалась каждый десять минут, чтобы успокоиться, ведь за пеленой слёз, ничего не было видно.
Яна написала сообщение в деканат, сообщив, что вынуждена взять перерыв и вряд ли вернется к преподаванию. Сейчас, у девушки были другие приоритеты, ведь она не могла бросить родителей. Аспирантуру она и так закончит, до конца учебного года осталось всего ничего, а остальное и не важно.
Ей удалось немного успокоиться только к утру, приняв какие-то таблетки. Глаза были красные, а все слёзы выплаканы. Единственное, кому позвонила Яна и попросила приехать была Лиза, с которой они уже давно никак не могли встретиться. А больше поддержки ждать было не от кого.
Когда на пороге появилась Василенко, с трагичным лицом смотрящая на подругу, никаких слов не понадобилось. Блондинка тут же крепко обняла Яну, расправляя её рыжие волосы. А Яна тряслась, как в припадке, не имея сил что-то объяснить. Внутри всё болело, разрывало на части. А мир продолжал существовать, ничего не изменилось, люди продолжали жить свои незатейливые жизни. Только Яна лежала на коленях подруги, умоляя ту ей помочь.
—Ну чего ты, всё будет хорошо, папа поправится, он же у тебя крепкий мужик!
А Яна смотрела в пол, совсем безжизненным взглядом. Она вдруг поняла, как хрупка человеческая жизнь и то, что не всё зависит от нас. Ей просто было больно.