СЕРДЦЕ В БЕЗДНЕ
Тишина дома обволакивает вас, и ты садишься рядом с Богданом, держа пистолет наготове, но постепенно расслабляешь хватку, осознавая, что непосредственная опасность, похоже, отступила. Его дыхание становится ровнее, хотя всё ещё слабое, и ты видишь, как он медленно погружается в лёгкий сон, его тело расслабляется на пыльном диване. Кровь на твоих руках подсохла, оставляя тёмные пятна, и ты вытираешь их о штаны, чувствуя, как усталость накрывает тебя волной. Свет, пробивающийся через щели в занавесках, мягко освещает комнату, придавая ей странное, почти уютное тепло.
Ты слышишь далёкий щебет птиц за окном и шорох листьев на ветру — звуки, которые кажутся такими обыденными после всего пережитого. Ты встаёшь, осторожно подходя к окну, и приоткрываешь занавеску, выглядывая наружу. Лес стоит тихий, солнечные лучи пробиваются сквозь ветви, рисуя золотые пятна на земле. Кажется, преследователи потеряли ваш след, и ты позволяешь себе выдохнуть, чувствуя, как напряжение покидает твои плечи.
Возвращаясь к Богдану, ты шепчешь: — Бодя, ты как? Может, воды дать? — Он открывает глаза, его взгляд мутный, но на губах появляется слабая улыбка.
— Да... было бы неплохо, — хрипит он, его голос всё ещё слабый, но в нём слышится благодарность. Ты киваешь и берёшь кувшин с затхлой водой, который нашла раньше, осторожно наливая её в старую чашку, найденную на столе. Поднося её к его губам, ты поддерживаешь его голову, и он делает несколько глотков, морщась от вкуса, но благодарно кивает.
— Спасибо, — шепчет он, откидываясь назад. — Кажется... мы на время в безопасности. — Его рука находит твою, и он слабо сжимает её, давая тебе почувствовать его тепло.
Ты улыбаешься, садясь рядом и убирая пистолет подальше, решив, что пока можно позволить себе отдохнуть. — Да, Бодя, кажется, да, — отвечаешь ты, и твоя рука остаётся в его ладони. Ты замечаешь, как лучи солнца падают на его лицо, подчёркивая черты, и впервые за долгое время позволяешь себе просто смотреть на него, не думая об опасности.
— Надо бы осмотреться... позже, — говорит он, его голос становится тише, и ты видишь, как веки тяжелеют. — Но пока... посиди со мной. — Ты киваешь, придвигаясь ближе, и чувствуешь, как его дыхание выравнивается, пока он засыпает. Ты остаёшься рядом, слушая пение птиц и шорох листвы, ощущая, как эта тихая минута дарит вам обоим редкий покой.
Ты опираешься на стену, позволяя себе расслабиться, и шепчешь: — Отдыхай, Бодя. Я рядом. — Вокруг царит мирная тишина, и ты надеешься, что этот момент продлится подольше, давая вам шанс восстановить силы перед будущими испытаниями. Ты закрываешь глаза, прислушиваясь к его ровному дыханию и далёкому пению птиц, которое доносится через щели в окнах. Лёгкий ветерок шевелит занавески, и ты чувствуешь, как усталость медленно накатывает, убаюкивая тебя.
Через какое-то время ты открываешь глаза. Богдан всё ещё спит, его лицо выглядит спокойнее, чем раньше, и ты решаешь, что пора осмотреться, чтобы убедиться, что вы действительно в безопасности. Ты осторожно убираешь свою руку из его ладони, стараясь не разбудить, и поднимаешься, взяв пистолет.
Ты тихо обходишь дом, проверяя окна и двери. Внутри всё выглядит заброшенным: потёртые обои, сломанный стул в углу, пыль на полу. В одной из комнат ты находишь старую жестяную банку с консервированными бобами — срок годности давно истёк, но это лучше, чем ничего. На кухне ты обнаруживаешь ржавый чайник и несколько пакетиков чая, которые выглядят более-менее пригодными. Ты решаешь развести небольшой огонь в старой печке, чтобы вскипятить воду — это поможет согреться и, возможно, немного поднять настроение Богдану.
Пока вода закипает, ты возвращаешься к нему, и видишь, что он уже проснулся, его глаза следят за тобой. — Что ты делаешь? — спрашивает он, его голос всё ещё слабый, но с ноткой любопытства.
— Хочу сделать чай, — отвечаешь ты, улыбаясь. — И нашла немного еды. Надо поесть, Бодя, тебе нужны силы. — Он кивает, слегка приподнимаясь, и ты видишь, как он морщится от боли, но не жалуется.
— Ты... заботишься обо мне, — говорит он, и в его голосе слышится тепло. — Никто... давно так не делал. — Ты чувствуешь, как твои щёки слегка розовеют от его слов, и отводишь взгляд, чтобы скрыть смущение.
— Мы же команда, — шепчешь ты, возвращаясь к печке, чтобы заварить чай. Ты наливаешь горячую воду в две найденные кружки, добавляя пакетики чая, и открываешь банку с бобами, разделяя их поровну. Возвращаясь к Богдану, ты протягиваешь ему кружку и миску, и он благодарно кивает.
Вы сидите рядом, медленно пьёте тёплый чай и едите, наслаждаясь этим простым моментом. Вкус чая горьковатый, а бобы холодные и пресные, но это неважно — главное, что вы вместе, и пока никто не угрожает вашей жизни. — Как рана? — спрашиваешь ты, бросая взгляд на его перевязку.
— Болит... но терпимо, — отвечает он, его рука касается бинта. — Ты хорошо справилась. — Ты улыбаешься, чувствуя тепло от его слов, и на мгновение кажется, что весь хаос остался где-то далеко.
Ты сидишь рядом, слушая тишину, и понимаешь, что эти моменты покоя — редкий дар, который вы оба заслужили. Богдан откидывается на подложенное одеяло, его дыхание становится ровнее, и он смотрит на тебя с мягкостью, которой ты раньше в нём не замечала. Чашка с остывшим чаем всё ещё в его руках, а бобы в миске почти закончились. Лучи солнца, пробивающиеся сквозь щели, освещают его лицо, и ты видишь, как напряжение медленно отпускает его черты.
— Не сейчас, Бодя. Ты должен восстановиться, — отвечаешь ты, и твой голос твёрд. — Мы останемся здесь, пока ты не наберёшься сил. — Он смотрит на тебя, и в его глазах мелькает благодарность, смешанная с чем-то большим, что он пока не готов выразить словами.
Проходит несколько часов и тёплые лучи проникают в комнату, отгоняя холод. Ты сидишь рядом с Богданом, наблюдая, как он медленно приходит в себя. Ты принесла ему ещё воды из кувшина, помогла сменить повязку и даже нашла старую ткань, чтобы сделать импровизированную подушку под его голову. Его дыхание становится глубже, цвет возвращается на лицо, и ты видишь, как он пытается пошевелиться, морщась от боли, но с явным усилием.
— Бодя, не вставай ещё, — говоришь ты, кладя руку ему на плечо. — Тебе нужно время.
Он смотрит на тебя, его глаза слегка прищуриваются, и он тихо вздыхает. — Я знаю... ты права, наверное, — отвечает он, его голос всё ещё слабый, но с ноткой принятия. — Но я ненавижу быть таким беспомощным. Хочу двигаться, делать что-то.
— Ты и так сделал достаточно, — отвечаешь ты мягко, убирая прядь волос с его лба. — Дай себе шанс. Мы никуда не торопимся, пока ты не будешь готов.
Он кивает, его губы трогает слабая улыбка. — Ты всегда так заботишься... Не привык к этому, — говорит он, и в его тоне слышится удивление. — Обычно я один справлялся. Но с тобой... это другое.
— Знаешь, — начинает он тихо, его голос хриплый, но тёплый, прерывая тишину...