укуси меня
Признаться честно, Бан Чан всегда удерживался от своей тяги к крови, когда рядом появлялся Ёнджун, его ненаглядное смертное солнце, с которым он связался случайно и до сих пор не мог уйти из пут его чар. Красивый, высокий, с широкими плечами — у Кристофера на таких была слабость, таковых хотелось кусать, чтобы выпить всю кровь, но Чхве был настолько необыкновенным любовником, что выпивать его, убивать — просто кощунство. Их устраивал такой порядок жизни уже пять лет: Ёнджун, работающий в больнице, часто таскал своему ненаглядному пакеты с донорской кровью, пускай его уже заставали за этим, даже выучил, какая группа ему нравится больше. Первая отрицательная, женская, она взрывала весь мир вампира и заставляла визжать, как ненормального убийцу; в моменты «кормёжки» врач рядом со своим возлюбленным не присутствовал — говорил, что не может смотреть на эти красные налитые глаза и понимать, что перед ним тот, кого он трепетно любит.
Больше первой положительной Бан Чан любил целоваться и всегда старался контролировать клыки, чтобы они не дай бог не впились в нежный язычок Ёнджуна. Как только Чхве ранился при своём личном вампире, он сразу же обрабатывал все ссадины и царапины, не давая ему даже принюхаться и облизнуться. Ни одной капли крови врача пока не попало в рот Чана, а тот и не ждал, что ему на голову скинется благословение, конечно же, если Джун сам скажет, что готов, он сделает всё максимально осторожно, но по принуждению — нет, никогда. Пускай челюсти изнывали, хотелось поцеловать нежную шею и плавно вонзить клыки туда, но без сигнала «да» нельзя — негласный вампирский кодекс твердит всем о том, что питьё крови из человека возможно только при условии полного согласия. Очень аналогичный закон есть и в человеческих уголовных кодексах — любой половой акт приравнивается к изнасилованию, если жертва не согласна. Вампиры, конечно, в тюрьму не посадят, но в любом случае главы кланов могут узнать, что произошло, всего лишь заглянув в память своего соклановца, и питьё крови без согласия общественно порицалось.
Типичным вампиром в людском понимании Бан Чан не был — не спал в гробу, не боялся различных растений, любил солнце и не тащился по всему готическому, пускай определённая слабость к замкам с острыми крышами он имел, потому что как увидел таковые в Румынии, так понял, что хочет такой перенести на территории Южной Кореи. Было бы весьма иконично — вампир, бледный, как снег, живущий в замке из чёрного камня и потягивающий из глубокого бокала кровь, причём неважно какую, пускай сам Чан, как и некоторые его знакомые, например, Бора и Сынён, любили кровь животных, в особенности коровью или свиную. В нынешнем столетии с его возможностями и деньгами, правда, Крис подумывал о домике на берегу моря чисто для себя и своей половины, чтобы там забыть обо всех невзгодах и зажить счастливо без всяких смен в операционной и скуки на крыше.
Ёнджун ходил часто на ночные смены, и Чан не знал, чем заниматься в такие моменты — все книги перечитаны, фильмы одному смотреть скучно, только в компании они играли разными красками и были интересными. На учёбу он забил буквально на десятом высшем, решил, что будет просто жить среди людей и изучать их поведение, но даже посиделки на крыше в окружении голубей не доставляли удовольствие. Всё уже наскучило, и честно, Крис хохотал, когда смертные говорили, что вечная жизнь — это круто и совсем не выматывающе, потому что можно посмотреть все страны, изучить все языки, помогать людям, в конце концов. Пускай век вампиров не особо долог — больше тысячи лет никто не жил, — но годам к восьмистам понимаешь, что все увеселения смертных скучны, даже наркотики действуют уже не так, как раньше. Единственной отрадой осталось любовь, и да, спустя даже сотню похорон своих возлюбленных вампир не забыл, что значит влюбляться и быть любимым. Ёнджуну пока ещё не особо много лет, всего лишь тридцать с хвостиком, но Бан Чан уже заранее готов был его хоронить в некоторые моменты — врач не знал, что порой откровенно работал с теневым Сеулом: на плечах чувствовались следы демонов, на лбу — одной какой-то прыткой оборотницы, только с вампиром он сталкивался одним в своей жизни.
От Чхве слегка пахло медицинским спиртом, когда он зашёл в квартиру, и Крис, поднявшись с дивана, на котором сидел и до этого смотрел вечернее развлекательное шоу, поприветствовал своего парня лёгким поцелуем в губы. Джун расправил галстук, забросил портфель с вещами куда-то в угол и, сбросив тапки, упал на диван, нащупывая пульт и выключая телевизор — это действие было каким-то автоматическим, и в первую секунду Чан испугался. Он сам влюбился в телевизоры с момента их первой презентации веке в девятнадцатом, когда прижимал к себе своего протеже, дампира Кая, с которым у него был краткосрочный «курортный» роман. Сейчас Кай, он же Ким Чонин, работал в каком-то стриптиз-клубе — триста лет парню, а всё не может успокоиться и понять, что в танцах ему нет равных; дампиры живут в среднем триста пятьдесят-четыреста лет, в половину меньше, чем чистокровки, и стараются наполнить своё существование чем-то хорошим и приятным. Для Кая это нечто «хорошее и приятное» были деньги и общество разных парней и девушек, которые смотрели на него, но не трогали, и как же хорошо, что после их расставания дампир не навязывался Ёнджуну или кому ещё из знакомых врача, а то ведь прилипчивый, как рыба.
— У тебя всё хорошо? Смена тяжёлая? — озабоченно спросил Бан Чан, присаживаясь на тёплый пол рядом и поглаживая запястье Чхве. Он редко когда понимал, что творится с его парнем, знал лишь, что того надо часто кормить, укладывать спать и обнимать даже тогда, когда на улице летняя жара — что уж поделать, он был не особо эмпатичным, в то время как по долгу службы Ёнджун обладал очень сильной эмпатией.
— У меня на операционном столе умер ребёнок, — Чхве прикрывал глаза локтем, чтобы вампир не видел, как ему тяжело — да, может, не первая смерть, хотя врачи призваны с того света как раз вытаскивать, но ребёнок... маленький ребёнок — это новое начало, новое поколение, и как только он увидел это крошечное тельце, Джун просто не смог сдержать слёз. Это была девочка десяти лет, у которой случился приступ аллергии на снотворное, и никто в палате не успел сделать ровным счётом ничего, как маленькая Ёна умерла, а её родителям буквально через пять минут после начала операции пришлось сообщить плохую весть. — Я не могу так работать. Я не хочу так работать. Графики ставят так, что я света белого не вижу, не могу провести с тобой время и становлюсь всё раздражительней. Как считаешь, может, взять перерыв от деятельности? Или просто попросить, чтобы в последующих операциях я просто ассистировал?
— Попробуй чисто ассистировать, потому что ребёнок тогда умрёт не от твоих рук, а по вине другого врача, — Крис особо не разбирался во всех заумных врачебных темах, больше любил гуманитарные науки, потому с удовольствием копался в старых учебниках по развитию корейского и получал от этого самый настоящий кайф. — А потом, лет через пять, возьми долгосрочный отпуск. Думаю, ты заслужил.
— Не считаешь, что пять лет — это много? — Ёнджун потёр переносицу, а потом чихнул — защемило шею, но он умудрился хорошо её помассировать, чтобы всё прошло как можно скорее. После этого поймал взгляд вампира, который явственно говорил о том, что ему порой нужно держать язык за зубами, а то подсчитает, сколько «человеческих» жизней уже тот прожил. — Точно, прости, забыл, что наши десять лет для вас как год.
— В точку, сладкий.
Ёнджун давно раздумывал только над одним, только это крутилось в его врачебной головушке, которая вмещала в себя практически все действия его как хирурга в операционной. Он знал, что Бан Чан у него не обычный парень, а вполне себе вампир, у которого есть собственные нужды и потребности, и что такое сто-двести миллилитров крови? От этого организм особо не пострадает, а они с Крисом выйдут на новый уровень взаимодействия и доверия, потому что хотелось именно ему это позволить.
— Бан Чан, — вампир обратил взор на своего возлюбленного и вздохнул, — укуси меня.
— Погоди, что?..
— Укуси меня. Выпей моей крови. Или что там нужно сказать, чтобы ты присосался к моей шее не для того, чтобы понаставить засосов?
Крис на краткий миг потерял связь с реальностью, потому что совершенно не знал, как себя вести — ни разу, скольких бы любовников он не хоронил, не приходилось пить их кровь, даже больше — никто не предлагал себя, полагаясь на то, что вампир сам как-нибудь их укусит. Закружилась голова, захотелось выпить воды, но Чан не сдвинулся с места, всё смотрел на своего любимого врача и не мог поверить в услышанное. Кто-то попросил его, кто-то сказал, что хочет быть «попробованным», и жаль, что Ёнджун не знал, что был первым в своём роде, из-за чего хотелось его благодарить и благодарить, кланяться в ноги и целовать руки. Чхве ему доверил, Чхве его любил, и как только пелена счастья спала с глаз, Чан понял, что даже не знает, как подступиться к живому человеку — да, мёртвой крови было выпито много, в особенности во время свирепствовавшей чумы, в шкурах разного зверья застревали клыки, но что делать с его парнем? Попытка всё же не пытка, но хочется сделать всё как можно нежнее и как можно аккуратнее, чтобы не было резкости и излишних движений, что принесут боль.
— Чан-и, ты сидишь и не двигаешься уже пару минут, всё хорошо? Могут ли вампиры от счастья умереть, кстати? А то ты так улыбаешься, будто в лотерею выиграл.
— Это всё действительно так, дорогой, просто... ты у меня в таком смысле первый — я ни разу живых людей не кусал, я ж не из дикого племени, а из достаточно цивилизованного. Так что, не знаю... может, ляжешь поудобнее? Откинь голову, чтобы я шею видел, — Чхве подчинялся каждому слову, а в завершении подготовки перехватил чуть прохладную ладонь. — М...может быть немного больно, я надеюсь, что это будет не сильно...
— Да что ты заикаешься? Давай уже, раз шею подставил, пути назад нет.
Ёнджун был прав и не рыпался, когда шею сначала нежно поцеловали, а потом прокусили, и, на удивление, это было не особо больно, просто неожиданно и сравнимо с абсолютно любым укусом, где участвуют зубы. Тонкие клыки проникли внутрь, выступила кровь, и Чан с волнением принялся слизывать солёные капли, буквально через пять глотков понимания, что что-то пошло не по плану — скрутило живот, захотелось пить — и не кровь, а обычную воду. Он в спешке отошёл от своего парня, что зажимал небольшую рану на шее, а потом живот издал гулкий звук, и Бану пришлось в спешности покинуть помещение, вбегая в туалет.
— Порядок? — Ёнджун, уже обработавший рану и наклеивший широкий пластырь, встретил ещё сильнее побледневшего вампира в коридоре. — Ты как?
— Кажется, у меня аллергия на твою кровь. Напомни-ка, какая группа?
— Третья положительная.
Крис рассмеялся, пускай живот до сих пор болел и хотел быть опустошённым — миссия «Укуси меня» немного не удалась, потому что у него была банальная непереносимость третьей положительной крови. Зато теперь он точно знал, что в припадке ревности или злости он ни за что не нападёт на своего парня, потому что банально рискует умереть самой нелепой вампирской смертью.