6 глава
На подгибающихся ногах Забава дошла до своей комнаты. Она думала, что не заснет, но стоило голове коснуться подушки, как провалилась в сон без сновидений. Лишь будильник заставил очнуться. Еще темно. Зачем ей вставать? Мысли лениво плыли в голове. Внезапно вспомнилась ситуация на кухне. Сон или…
Она посмотрела на часы — 6:15. Подорвалась с кровати и понеслась в душ. Стоя в одном полотенце перед зеркалом она расчесывала длинные волосы и решала, заплетать их или нет. Шелковым светлым покрывалом они спускались до середины спины. «Нет, не буду», — решила она, со сладкой дрожью вспоминая, как он перебирал руками пряди ее волос, сжимал их в кулаке до легкой боли в затылке.
6:55, а она уже застыла на пороге, всматриваясь в темноту комнаты. Забава решила оставить дверь открытой, чтобы не дай бог не споткнуться и не сделать пробуждение Господина неприятным. Три шага до огромной кровати, на которой лежит обнаженное совершенное тело.
Сумрачные полутени подчеркивают каждый мускул, каждый изгиб. Страшно подойти и разрушить эту красоту, страшно не выполнить приказ — не разбудить вовремя.
Осторожно забралась на кровать и подползла к Господину, который лежал, раскинувшись на постели. Совершенен. Она пальчиками коснулась мошонки, погладила яички и наклонилась лизнуть немного эрегированный член. Волосы легким шелком упали на живот мужчины, от чего его пресс напрягся, четче вырисовывая кубики. Забава перекинула волосы так, чтобы видеть лицо Господина, и вздрогнула — он пристально смотрел на нее. Она, смутившись, опустила глаза, но картина, представившаяся ей, еще больше вогнала ее в краску — член увеличился. «Разбудить так же, как и пожелала спокойной ночи», — пронеслось в голове.
Губами полуобхватила поочередно яички, чуть щекоча языком складочки, исследуя и прислушиваясь к реакции Господина. Немного смелее прошлась от основания до оголяющейся головки, прихватив ее губами и немного втянув в себя. Стон мужчины подбодрил ее, побуждая действовать настойчивее. Когда она втянула твердый член в рот, прижав головку к нёбу языком, довольный рык и толчок бедрами был ей наградой. Ей не хватало его руки, сжимающей волосы и задающей ритм, и она постаралась почувствовать, какое ее движение находит больший отклик. Казалось бы унижением вот так стоять на коленях и сосать член мужчины, который ничего не делает для её удовлетворения. Но нет, само осознание, что она является причиной того, что это сильное тело дрожит и откликается на ее действия, на её ласки, пусть и неумелые, возбуждало до появления влаги между ног, до сжатия мышц внутри живота, жаждавших того, что достается её рту.
Морозко не выдержал: двумя руками обхватил её голову и стал активней двигать бедрами. Понимая, что глубины ее рта не хватает, чтобы захватить его член полностью, она сильнее вытянула губы, но всё равно этого было недостаточно, а он вбивался глубоко, едва сдерживаясь, чтобы не войти на всю длину. Языком она почувствовала пульсацию в члене и тут же ощутила чуть солоноватый привкус спермы, не такой густой, как был ночью.
Забава отодвинулась от Господина, не зная, что делать дальше. Между ног неудовлетворенно пульсировало, полотенце раздражало набухшие соски, заставляя их сжиматься еще сильнее.
— Опустись на колени и локти, ладони перед собой. Не шевелись, руками простынь не сжимай, — последовал приказ.
Она в точности выполнила указание. И так короткое полотенце оголило ягодицы и немного сползло к пояснице. Господин встал с кровати и подошел к ней сзади. Так хотелось посмотреть, что он собирается делать. От предвкушения повторения того, что было ночью или возможного неизведанного, еще сильнее сводило низ живота. Его руки огладили попу, еще больше оголили спину, подвинув полотенце, прошлись по ногам, но ни на сантиметр не приблизились к жаждущему ласки месту между ног.
— Ты кончишь тогда, когда я разрешу, — послышался властный голос Господина.
И от этого и осознания, что она в его власти, становилось до головокружения сладко. Так, что поджимались пальчики на ногах. Морозко стал потягивать, тереть пальцами малые половые губы, которые и так уже налились кровью и стали очень чувствительными, что любое прикосновение отзывалось дрожью. Она неосознанно подалась назад, желая получить еще более сильное наслаждение. Резкий хлопок и саднящая боль обожгла ягодицу. Господин тут же убрал пальцы.
— Я сказал не двигаться. Ты хочешь, чтобы я тебя наказал?
И что ей ответить? Пускай шлепает, лишь бы испытать еще силу и умение его рук.
— Не слышу ответа, — шлепок обжигает вторую ягодицу.
— Накажите, я ослушалась.
— Не ты решаешь, наказывать или нет, — удар приходится снизу вверх, задевая промежность. — Я спросил, хочешь ли ты, чтобы я тебя наказал.
— Да, Господин.
Еще два удара, более хлестких, попеременно ложатся на отставленную попку. Он сжимает и трет клитор.
— Кончи для меня, — приказ и действия Морозко, заставляют ее содрогнуться от ощущений и грудью упасть на кровать.
Он отстраняется и идет включать свет.
— Поверни голову налево и посмотри в зеркало, какая ты красивая, — голос Господина звучит мягко.
Забава неловко поднимает голову, пытается выпрямиться, но рука Господина удерживает ее в той же позиции. Поворачивает голову влево и видит себя: такую беззащитную, открытую, с розовыми следами на ягодицах. И та же рука, которая оставила эти отметины, гладит ее. Она в отражении встречается с глазами Господина, в которых сквозит удовлетворение.
Завтрак вдвоем на кухне. Попа всё еще чувствует тепло Господина. Забава, как обычно, смущается от любого вопроса, хотя они обсуждают всего-навсего какого-то модного писателя.
— У Вас великолепная библиотека, Господин, — говорит она.
— Ты всю ее просмотрела?
— Нет еще.
Господин доедает, и она встала налить ему кофе. Чашка ставится на стол ровно в тот момент, как он кладет столовые приборы на тарелку. Она не специально, просто мачеха буквально выдрессировала ее в свое время. Плавное движение — грязная тарелка убирается со стола и практически бесшумно ставится в раковину. Она тихонько возвращается за стол.
— Когда у тебя экзамены? — поинтересовался Морозко.
— Я их сдала неделю назад, договорившись с преподавателями, — и немного помявшись, пояснила, — мачеха настояла. Сказала, что мне работать надо, а вышло… — девушка запнулась.
— Тебе сейчас плохо?
Она с испугом подняла глаза на Морозко:
— Нет, что Вы, Господин.
— И чего ты испугалась?
Забава покраснела.
— Мы же договаривались о честности.
— Боюсь, что я такая неумелая и… — она запнулась.
— Посмотри на меня, — девушка робко подняла голову и увидела легкую улыбку на его губах. — Ты чудесно отзывчивая и чувствительная. Мне это нравится.
В его голосе было столько уверенности, что она поверила. Первый раз в жизни поверила в себя, что не такая уж она никчемная, как утверждали ее родственницы.
— И еще, — сказал он, допив кофе, — если хочешь, чтобы я тебя отшлепал скажи прямо. Не надо нарываться на наказание, тебе оно не понравится.
Она поднялась из-за стола за мгновение до него.
Морозко уехал, предоставив ее самой себе. На улице стояла великолепная зимняя погода. Как там у Пушкина: «Мороз и солнце; день чудесный!» По прежним прогулкам Забава присмотрела дальний угол сада, куда был сгружен снег, счищенный с дорожек. Жаль, что нет санок, а то можно было бы покататься.
Слепила снежок, кинула в дерево — не попала. Да уж, с меткостью у нее тяжко. Еще снежок… а не слепить ли снеговика? Да, пусть это будет по-детски, но в последний раз она это делала, когда еще была жива ее мама.
Куртка расстегнута, шапка съехала набекрень. Высунув кончик языка, Забава пыталась поставить ровно наверх третий шар. И вроде не высоко, но она уже устала. Вдруг кто-то обхватил ее руки, помогая держать снежный ком. Забава ойкнула от неожиданности. Стоящий сзади мужчина хмыкнул и водрузил ком наверх, отцепляя руки девушки от него.
— Ну чего ты испугалась? — поинтересовался Морозко, не отпуская сжавшуюся девушку.
— Я не видела, как Вы подошли, — у нее отлегло от сердца.— Ну что, доделывать снеговика будем? Или это будет Снегурочка?
— Снеговик.
— Тогда я пошел ему метлу искать и морковку для носа.
— Я сосульку уже отломила, — Забава была удивлена реакцией Господина.
— Значит, только метлу.
Пока она долепливала детали: пуговицы, руки, что-то вроде ступней, выглядывающих из-под нижнего шара, Морозко принес не только новенькую метлу, но и яркое пластиковое ведро, которое было торжественно водружено на голову снеговику.
— Я не знаю, из чего сделать глаза, — огорчилась Забава, доделывая рот ягодами рябины.
— У меня на пальто большие пуговицы были, — припомнил Морозко.
Девушка немного испугалась, что он собирается испортить вещь ради снеговика.
— Может, что-то другое?
— Стой здесь, я сейчас.
Морозко снова рванул в дом,чтобы уже через пять минут вернуться.
— С рабочки отрезал, — он показал большие пуговицы цвета хаки.
Забава облегченно выдохнула, но всё же её немного напрягало необычное поведение Господина.
Несколько последних штрихов — и снеговик был готов.
— Замерзла? — поинтересовался Морозко.
— Есть немного.
— Тогда сейчас согреешься.
Он отошел на несколько шагов назад, слепил снежок и несильно запустил в Забаву. Та опешила от неожиданности, когда он врезался ей в плечо.
— Ну что же ты, защищайся, — Господин чуть улыбнулся, а в его глазах блестел задор.
Забава неуверенно наклонилась и стала под пристальным взглядом Морозко лепить снежок. Взвесила его на ладони. С ее меткостью не попадет даже с пяти шагов. Замахнулась и кинула… с её везением попала в лицо мужчине.
— Ну, держись, — сказал Морозко, отплевываясь. Забава взвизгнула и попыталась убежать, но снежок догнал ее в спину. Прячась за снеговиком, ей удалось кое-как скомкать снег, который рассыпался, не долетев до Морозко, который уже готовил следующий снаряд. Понимая, что боец из нее никакой, она решила скрыться за горой снега. Пока бежала, успела получить по мягкому месту.
— Трусишь?
— Стратегически отступаю, — задыхаясь, ответила Забава, забежав за горку, и слепила снежок.
Она старалась прислушаться к скрипу снега, держа снаряд наготове, но вокруг стояла тишина. Осторожно высунулась, выглядывая Морозко, тут же получила за шиворот снег и была схвачена.
— Боец из тебя никакой. Пошли греться.
Морозко взял ее за руку и потянул в сторону дома. Перчатки промокли и уже не грели, самой было жарко, а холодный снег таял и стекал щекочущими дорожками по спине. Ноги вроде и не замерзли, но и тепла не ощущали.
Когда зашли в дом, Морозко стянул с нее мокрые перчатки, куртку, помог разуться. Пальцами прошелся по мокрой шее, вызывая дрожь, разбегающуюся мурашками по всему телу. Снял шапку, и волосы светлой слегка спутанной волной упали ей на плечи. Морозко убрал их с лица, провел прохладными пальцами по ее разрумяненным щекам, по алым губам, заставляя тянуться за лаской.
— Иди в горячий душ, потом обязательно тепло оденься и спускайся на кухню.
Это уже был не тот человек, который обкидывал ее снежками, а затем за руку завел в дом. Это был Господин, который ласкал и наказывал.
Отогревшись в душе, Забава надела спортивный костюм и обулась в забавные домашние валеночки. Впервые в этом доме её тело было настолько закрыто, что она засомневалась, это ли имел в виду Господин. Что ж, если она не угадала, она поймет по его лицу.
— Умничка, — в голосе Морозко слышалось одобрение. — Пей.- он протянул ей большую дымящуюся кружку.
Забава сунула нос в кружку и почувствовала аромат специй и фруктов. Сделала глоток — и живое пряное тепло проскочило до желудка, постепенно распространяясь по казалось бы уже согревшемуся телу.
— Ну как? — поинтересовался Морозко, когда они устроились за столом на кухне.
— Вкусно, — откликнулась девушка, держа кружку двумя руками и наслаждаясь запахом и вкусом напитка.
— Хорошо. Хочу напомнить о нашем соглашении.
— Я в чем-то его нарушила? — Забава с испугом подняла глаза от кружки.
— Нет, не нарушила. Но хочу, чтобы ты четко понимала, что если что-то ты посчитаешь для себя неприемлемым, ты мне сразу скажешь. Когда ты соглашалась на мои условия, ты была в безвыходном положении, не хочу, чтобы это повлияло на происходящее в самый неподходящий момент.
— Это как? — недоуменно поинтересовалась она.
— Ты завтра готова провести со мной полноценную ночь?
— Да, — она залилась краской.
— Хорошо подумай и ответь мне, глядя в глаза.
Забава, пылая от смущения, посмотрела в глаза Господина:
— Да, Господин. Я готова провести с Вами ночь.
— Ты хочешь, чтобы я лишил тебя девственности?
— Да, Господин, — еще тише произнесла она.
— У тебя будет возможность отказаться завтра до окончания завтрака. Стоп-слов дальше не будет. Ты поняла?
— Да, Господин.