Книга его жизни

Стояла солнечная погода. На небе не было ни тучки, деревья во всю красили себя в красные и жёлтые тона. В этих местах холода наступают очень поздно, а ждать снега приходится ещё дольше, да и он тут большая редкость. Всю осень у тебя бабье лето...

Душан смотрел на пышный красный клён, который с последнего раза разросся ещё больше. Его ветки растянулись и вширь, и вверх, хотя помнился он писателю маленьким кустиком. Он вспоминал, как отец водил его маленьким по лесу и показывал всякую живность, обитающую в этом лесу, а также растения и знакомил с дикой природой их местности. Это всё было дня него сравнимо с уроками в школе, на которых он скучал, а сейчас, стоя около могилки отца рядом с матерью, всем сердцем желает снова посидеть рядом с этим суровым немногословным мужиком, который любил заворачивать табак в газетку и курить вечером на крыльце рассказывая истории из своей жизни.

— Как раз на девять дней приехал, расскажи ему хотя бы, как жил, как учишься, – прошептала мать Душану хриплым голосом.

Душан молчал. Он понимал, что если начнёт говорить, то слёзы польются из глаз рекой и их уже будет сложно остановить.

— Сыночек мой, неужто ничего не скажешь своему отцу?

Он молчал, мать смотрела на него своими красными глазами, в которых больше не осталось слёз. Но понимала, как сейчас её сын хочет выговорится, но в то же время она видела, как он держит слёзы. Мать подошла к нему и прижала к себе, Душан стоял как в копанный и не смел пошевелится, его взгляд был направлен на могилу отца. Он закусил губу, чтоб как-то отвлечь себя от душевной боли, заменив её на физическую и тут мать промолвила:

— Поплачь, пока отец не видит.

От этих слов молодой писатель не сдержался и прижался к матери и тихо всхлипывал. Рука матери нежно гладила его по голове. Они стояли очень долго на могиле отца. Пришла Мина, вся в чёрном, её лицо не отличалось от лица матери и так же было выжито от горя. Мина пришла проверить своих близких, но видя, как Душан горюет, молча стояла в стороне и смотрела. Наконец Душан смог найти в себе силы и попрощался с отцом.

В комнатах было как-то мрачно, единственное зеркало в доме так и оставалось занавешенным. Вспоминая своё детство и то, что он видит сейчас, он не верил глазам, его дом казался ему безжизненным, пустым и будто бы тусклым. В стенах виднелись трещины, пол скрипел от ходьбы, всё казалось пыльным и в паутине, а окна, что выходили на солнечную сторону, словно забирали весь свет и тот не проходил в дом. Всё кричало о конце. От этого снова становилось тяжело на душе и хотелось забиться в какой-нибудь угол.

— Ты надолго к нам? – спросила Амиша держа в руках постельное.

— Надо будет вернутся, я денег у знакомого занял.

— И много? – рядом появилась мать.

— Нет, но вернуть стоит.

— Ты же учится закончил? Так что можешь остаться здесь и мне помогать, а знакомому твоему деньги не нужны, у городских деньги куры не клюют.

— Я могу в городе остаться и там работать, а деньги вам пересылать просто.

— Работать в городе будешь? А что же ты всё это время там делал? Писал же, что подрабатываешь, что денег высылать не надо, а сам у знакомых занимаешь, хороша работка, аж купаешься в роскоши! Зачем мы вообще поверили этой интеллигенции, лучше бы остался дома – толку больше было бы!

— Да чего ты кричишь на меня?! Это же подработка была, ясное дело мне меньше давать будут. Сейчас я устроюсь официально и всё хорошо будет.

— Где хорошо?! – чуть ли не плача кричала мать. – Ты ведь у них там не местный, заклюют тебя и выкинут, потом вернёшься обратно и что дальше? Отцу вон никто не помог, от девок толку же нет, а ты что? Единственный сын в семье и тот сбежал, – мать завыла, но слёз из её глаз не поступило – закончились.

— Не сбежал я! – закричал Душан во весь голос. – Всё у меня там хорошо было и будет, вот увидишь!

— Душан, – робко вклинилась в разговор Ариша, – там тебя.

Около калитки стоял деревенский парень, его Душан узнал с трудом. Весь лохматый и с ссадиной на щеке, а светло голубые глаза выделялись на загорелом лице.

— Кого я вижу, городские приехали, – парень раздвинул руки в стороны и широко улыбнулся.

— Давненько не виделись, уже и забыл как тебя звали-то.

— Не обижай старых друзей или уже оформился там в своём городе?

— Планируется.

Школьные друзья пошли гулять по старым местам и вспоминать про былые времена. Друг расспрашивал у Душана про город, а тот ему отвечал. За всю прогулку писатель не спросил не про своих одноклассников, не про жителей, не про всё то, что можно было бы спросить у своего друга, после долгого расставания. Поэтому друг писателя решил сам начать рассказывать про всё то, что не спросил Душан.

— У нас кстати Мари тоже решила в город переехать, хочет поступить на кого-то. Может ты ей там всё покажешь и расскажешь — не чужие люди как-никак.

«Что это за фраза такая?» — подумал Душан с отвращением. Он вспомнил свои школьные годы в деревне и свою ненавистную одноклассницу. С чего бы ему помогать такой занозе? Ну и что, что с одной деревни, сразу надо сломя голову бежать и помогать ей? А если мне человек не нравится и вообще противно с ним находится, мне нужно надломить себя ради него и всё, потому что мы земляки?

— Не хочу.

— Как это «не хочу»? Земляки же.

— Ну и что? Пусть сама корячится раз собралась в город, а я ничего делать не собираюсь.

— Ну одноклассница же.

— Тебе надо — ты и помогай ей.

— А-а-а-а, – протянул друг, – понятно всё с вами. Ну извините нас, деревенских, мы же не знали, что вы у нас уже городской, а им всё человеческое чуждо. Так уж и быть, передам ей ваши слова... Спасибо, – чересчур наиграно произнёс парень, – как-нибудь сами управимся, без вашей помощи.

Друг поклонился и решил было уйти, но Душан остановил его.

— Постой, – друг обернулся в надежде на то, что Душан передумал и просто пошутил тогда, – можешь передать Мари чтоб не попадалась мне на глаза и не ходила хвостиком?

Друг был ошарашен такой откровенностью, а Душан молча и будто бы ни в чём не бывало пошёл обратно к себе домой, оставив товарища стоять посреди улицы.

— О чём говорили? – кротко спросила Ариша.

— Да совершенно о пустом. Всё спрашивал о городе.

— А ты что?

— А я ему рассказал про школу свою, про съем жилья, про пьяных посреди дня, которые блюют тебе под ноги и не видят людей вокруг, про высокие цены на хлеб и всё.

— А он что?

Душан немного призадумался, глядя в потолок, а потом посмотрел на сестру и ответил:

— Не поверил и сказал, что я вру.

Ариша хихикнула, а за ней улыбнулся и Душан. Он так давно не видел своих сестёр, они все сильно изменились. Александра уже воспитывает своего ребёнка, Мирэм уже вышла замуж за здешнего, а что касается других Душан ещё не знал.

— Амир в ночную работает, поэтому сегодня она придёт поздно можешь не ждать её.

— А что на счёт Мины?

— Она в садике работает, за самыми младшими следит. Каждый раз приходит и жалуется на детские крики.

— А что ты? – спросил Душан у Арише, рассматривая старый сервант.

— А я-то...я дома сижу, – грустно ответила сестра. – А с другой стороны, кто ещё будет за домом следить-то? Грядки совсем травой зарастут.

— Тогда от чего дом такой запущенный? – брат повернулся к сестре в пол оборота и посмотрел очень серьёзно и выпытывающе.

— Это после смерти папы я не убиралась.

— За девять дней так грязно стало?

Ариша мягко улыбнулась, её взгляд опустился на ноги брата, и она тихонечко промолвила.

— Страшно тут. Боюсь я дома одной оставаться. Пока папенька жив был, я у начальства отпросилась за ним следить, а когда... – девушка запнулась, – на работу я не вышла после срока. Все конечно понимают нашу беду, но после смерти меня стали видеть вне нашего двора.

— И где ты обычно бывала?

— На отшибе сидела, пока время не близилось к вечеру и я не шла к Мине её встречать. Нам всем тяжело, после такой беды мы должны идти работать и как-то обеспечивать себя, мама так и сказала нам. Александре легче с Мирэм — у них уже женихи есть, которые обеспечат их, а нам троим как бы выжить до поры до времени?

— Почему троим?

— Я Иву не считаю, её мама из виду не выпускает, не дай бог, чтоб какой-нибудь негодяй попользовался.

— Так почему же она не осталась тогда с тобой дома и не помогала?

— Мама её устроила к себе на работу, коров доить. Животные отчего-то такие покладистые с ней, даже собаки чужие не кусают, язык она их знает, наверное, – Ариша заговорила увлечённо и торопливо. – В сельхозе ею довольны и даже очень, коровы так много молока ещё никогда не давали. Мама рассказывала, что ради неё хотят коз закупить у соседнего сельхоза.

— А за вами тремя никто не бегает?

Ариша снова замолчала и притихла. Потерев указательный палец, она кротко обмолвилась:

— Были.

Больше Душан не спрашивал сестру ни о чём таком, а продолжил смотреть свой дом и придавался воспоминаниям. На полке лежал плюшевый мишка, о котором ему много раз говорили старшие и он считал в детстве его особенным. Говорили, что ангел спас его и подарил подарок в виде этого мишки. До какого-то возраста он верил в это, а потом стал верить в то, что в дом залезли грабители и им просто подвернулся такой случай, а игрушка...Игрушку купил кто-то из семьи и таким образом просто дурил мальчика сказкой про ангела хранителя.

— А если она мой ангел хранитель? – задумался писатель.

В детстве спасла его сестру и приняла удар на себя, а ведь могли вновь обвинить Душана в шалостях или того хуже. На днях спасла от избиения, а ведь мог и в больничку загреметь на недельку другую и вообще не приехать домой. Вдруг тот случай тоже с ней связан? Если Душан попадёт в неприятности она придёт на помощь? А ведь когда он попадал в беду, она будто знала, что делать, чтоб исправить ситуацию.

Внезапно у него проскочил тот диалог на берегу. И тогда молодой писатель загорелся. Всё встало на свои места, и он понял к чему всё это было.

— Я стану писателем.

Ариша стояла рядом и переспросила его, видимо ей не верилось в его слова.

— Я стану писателем. Я стану знаменит в этой стране, все будут скупать мои книги и обожать меня, как автора. Я соберу армию поклонниц, которые ради меня и переворот устроить смогут.

— Ты перегрелся? Зачем такие страшные вещи говоришь? Какое писательство, ты что? А если мама услышит?

— После прощаний я поеду в город. У меня уже есть издательство, в котором я публиковал свою первую книгу и у меня получилось.

— Что ты...что ты, да разве можно так? Это ведь сложно, деревенских и так нигде не пропускают, а тебя и в писательство? Может одумаешься и всё-таки останешься в деревне с нами? Поживёшь, тут и невесту себе найдёшь, если там не нашёл. А если уже есть, то вези её сюда и живите тут. Можете дом построить себе, хозяйство заведёте, деток настругаете, а мы будем к вам приходить в гости, зачем же тебе этот город?

— Вот-вот, – пришла мать, а рядом с ней стояла маленькая и худенькая Ива.

Даже спустя время она никак не изменилась. Всё такая же серенькая мышка со светлыми глазами, как у ребёнка. За всё время, что брат не видел свою сестру, она так и не выросла. Ива так и была маленькой и худенькой девочкой. Душан смотрел на неё и вспоминал, как обещал ей, что увезёт её в город и будет заботится о ней вместо мамы и папы.

— В город опять намылился? Нечего ему больше там делать, дома дел выше крыши, а он гулять решил.

— Я там не гулять буду, а работать. Я же тебе сказал, что всё у меня там нормально!

— Нормально у него, тоже мне. Разве нормально то, что ты в оборванных и грязных штанах ходишь? А то, что деньги у людей занимаешь? Разве ж это жизнь?

— У меня там было всё хорошо!

Душан почувствовал, что вспылил и бросился к двери, что вела на крыльцо. Он оставил мать в окружении сестёр. Все молчали, кроме матери.

— Что я ему такого сделала, что он на мать кричать начал? – завыла женщина, закрывая лицо рукой и медленно садясь на табуретку. Рядом стоящая Ива подхватила её и стала успокаивать поглаживанием по спине. Ариша стояла и молчала, сложив ладони в замок и прижала их к груди. Она и так была напугана словами Душана, а тут ссора между матерью и братом её сильно напугала.

На крик вышла Мина. Она обеспокоенно подошла к Арише и спросила в чём дело. Но мать услышала голос младшенькой и по новой завыла.

— Братец твой снова в город решил убежать! Решил бросить нас. Сказал «сдохните и пёс с вами»!

— Он же так не говорил, – подправила её Ива, на что получила родительский упрёк.

— А ты была тогда, когда он это говорил? Нет? Вот и молчи.

— Хорошо, маменька, – прикусила язык Ива и неловко сконфузилась от своего вопроса.

Мать продолжила ныть и причитать, а Мина решила выйти на крыльцо и поговорить с братом. Со дня приезда они так и не пообщались нормально, даже парой слов не обмолвились по-человечески. Мина давно не видела своего брата, только в письмах они переписывались с ним. Вот только это было сильно сказано — переписку вели все сёстры сразу. Каждая говорила что-то своё, а записывала всё, что говорили сёстры, одна. Потом письмо зачитывалось вслух, чтоб не упустить ничего лишнего и только потом отправлялось. Выразить свои настоящие мысли Мине не удавалось, поэтому в письме она сливалась со всеми своими сёстрами и не могла нормально пообщаться с Душаном, а теперь, когда он наконец дома и рядом с ней, она и слова не может ему сказать. Она всё ещё носит траур, как и все сёстры и мать, но когда узнала, что брат приедет, то посмотрела на себя со стороны и вдруг ей стало стыдно за то, как она выглядит. Ей казалось, что одежда смотрится не красиво и сама она казалась страшной для себя самой. Она пыталась как-то исправить свой внешний вид и заплела косичку, но это ей показалось по-детски нелепо, и она решила расплестись. Но не смотря на её попытки прихорошиться перед приездом брата, тот ни разу не сказал ей ничего по поводу её внешнего вида.

На ступеньках сидел Душан сгорбившись. На улице стоял вечер, солнце почти село, от чего в воздухе стояла прохлада. Мина подошла ближе к брату и присела рядом. Он выпрямился, но не повернулся к сестре, та прижалась к его спине и обняла. Душан повернул голову вбок, а затем обратно. Между ними воцарилась тишина, только стрекотание сверчков было слышно.

— Ты ничего не сказал о том, как я выгляжу.

— Ты всегда красивая, вот и подумал, что это лишнее.

— Девушке всегда нужно говорить, что она красивая, иначе она про это забудет.

— Стоит ли мне сейчас сказать, что ты одна из самых красивых девушек на земле?

— Одна из? А кто ещё красивей кроме меня? – обиженно произнесла сестра.

— Ну их зовут Александра, Мирэм, Ариша, Амир и Ива.

Мина засмеялась, она пересела на ступеньки и прижавшись к плечу Душана. Она стала тыкаться носом в рубашку брата и нюхать его. Это не оттолкнуло молодого писателя, он сидел неподвижно и ждал, когда сестра закончит это дело.

— Ты вкусно пахнешь. Странно, но этот запах не похож на папин или кто-нибудь из нас. Мама с Ивой пахнут молоком и сараем, Ариша пахнет как лекарства и кожа, Мирэм и Александра пахнут чужим домом, а Амир...у неё неприятный запах.

— Это какой же?

— Она пахнет ночными заведениями. Она работает в районном кафетерии, а там вечерами много забулдыг приходит. Хорошо, что есть ночной автобус, который довозит её до деревни.

— Почему она там работает? Не могла что ли как все остальные тут устроиться? – повысил голос Душан.

— Ей предложили, потому что денег больше дают.

— Этого больше не придётся терпеть, я обещаю вам. Я поеду в город и буду хорошо зарабатывать.

— Ты опять за своё? Ты и так маму довёл до белого каления с этим городом, хочешь продолжить?

— Я обещаю, – Душан схватил ладонь сестры и посмотрел в её глаза, – вы сможете жить и радоваться если я поеду в город. Доверься мне.

Мина вырвала свою руку из ладоней брата, что озадачило его. Она склонила голову, так, чтоб Душан не видел её лица.

— Нет, не позволю тебе снова исчезнуть, – её голос было ели слышно. Но вдруг она подняла голову и тогда брат увидел её заплаканное лицо. Девушка повысила голос на своего младшего. – Столько лет ждала тебя, так хотела поговорить с тобой. Ты хоть знаешь, что все эти письма писали мы вместе, а я так хотела написать тебе отдельное письмо, в котором бы рассказала обо всём? Я жуть как нервничала по поводу своего внешнего вида, думала ты засмеёшься, увидев меня некрасивой замухрышкой. Ты ведь даже не стал меня дразнить по поводу того, что ты стал выше меня, хотя я всегда это делала, когда мы были детьми. Ты поговорил со всеми, а со мной в последнюю очередь, – всхлипывая она продолжала говорить. – Ты что...ты меня...ты... не любишь меня?

Девушка ждала, что братец станет оправдываться и говорить, как ему дорога младшая сестра, но ещё она ждала, что в это оправдание он вставит и то, что ему дороги все его сёстры. Но Душан равнодушно смотрел на плачущую девушку.

— Я поеду в город. С твоей помощью или без.

Парень встал и зашёл в дом, оставив плакать младшую сестру на улице.

На следующий день были прощания, на которых Душан много говорил с Амир. Девушка сильно изменилась, от привычной шкодливости не осталось и следа. Теперь эта скучающая девушка, которая скупа на слова. Она рассказала Душану, как не хочет ездить на эту работу, но ничего поделать не может. Она поделилась, как противно ей находится в обществе мужчин и смотреть на их рожи, ладно трезвые, но от пьяных её бросало в дрожь. Их голос и забрызганные в чём-то руки доводили девушку до тошноты, от чего она не редко отходила в туалет и там опустошала желудок. Когда эти пьяницы собирались большими группами, то ей становилось ещё противнее. Их руки тянулись к ней и пытались облапать, каждый раз хотелось содрать кожу на том месте, где они прикасались. Приезжая домой, она постоянно брала ведро воды из колодца или из бани и выливала на себя, это хоть чуточку, но помогала ей забыть о той грязи, которая её окружала.

Душану ещё больше хотелось покинуть деревню и побыстрее вернутся в город. Он поделился своей идеей с Амир и та была настроена скептически, но ей, в отличие от других сестёр, было не так уж и интересно оставлять младшего в деревне. Ей казалось, что с братом или без него, жизнь не изменится и всё останется стоять на своих местах. К тому же, Душан почти всё детство провёл в городе, сейчас если переберётся в деревню, то толку от него не будет, только лишней работы отхватит.

— Александра пришла с племянником, – сказала грустная Мина, заходя в кухню.

За младшей сестрой зашла высокая, красивая и статная женщина. Рядом с ней плёлся её сын, грызя деревяный брусок. Ива выскочила из-за плиты и подбежала к малышу. Мальчик, заметя тётю, потянул руки и медленно зашагал навстречу. Тётка взяла его маленькие ручки и села на корточки. Дальше между ними происходил диалог на ломаном детском языке.

— Ещё и с детьми разговаривать умеет, – промолвила Ариша Душану. – Тогда мы тебя ей оставили, а она оставила тебя одного, хорошо, что ангел хранитель тебя спас.

Много раз Душан слышал эту историю, но только сейчас, глядя на то, как Ива ладит с малышом, задался вопросом: почему она оставила его одного и убежала к подружкам?

— Почему говоришь? Ты всегда спал как убитый, стоило ей тебя уложить, а тут, как назло, пришли её подружки и стали кликать и вот она поддалась их уговорам и побежала гулять.

— Подруг-то много было, а после того случая все разбежались, – прошептала Амир Душану и Арише.

— Ива, чего всё бросила на кухне и убежала?! Скоро народ придёт, а жрать ничего нет. И вы тоже, – мать повернулась к Арише, Амир и Душану с суровым взглядом, – быстро ноги в руки и помогать. Бочка в углу стоит, принесите её.

— Я принесу, я сейчас всё сделаю! – пропищала Ива и побежала первая к той бочке. Но даже приложив все усилия не смогла и с места сдвинуть. – Или не сделаю.

Будто приклеившись к этой бочки, Ива пыталась как-то сдвинуть с места груз, но была бесполезна, пока не подошли Душан и Александра. Они с лёгкостью передвинули груз и потом перенесли его обратно. Весь день мать давала поручения, на которые сразу же откликалась Ива, но потом приходили другие сёстры или Душан и делали за неё. В какой-то момент Душан остановил её и сказал:

— Можешь передохнуть и поиграть с племянником, чтоб он не скучал.

— Лучше тебе с ним поиграть, ты ведь впервые видишься с маленьким. Ты понравишься Бранко.

От упоминания имени у Душана прошелся холодок по спине. «Надо же было из всех имён назвать сына именно так», — про себя возмущался писатель.

— Почему так бегаешь? Зачем так стараешься всё сделать?

— Если не буду стараться, буду бесполезной. Я ведь только рукодельничать могу, да овощи чистить. Мы с мамой останемся одни, а потом и я останусь одна. Пока этого не случилось, я должна стараться ради мамы и быть ей полезной. Должна наконец научится колоть дрова, должна научится стирать вещи начисто и развешивать бельё аккуратно, должна наконец научится готовить что-нибудь кроме нарезанных аккуратно овощей, должна быть сильной, чтоб в будущем перетаскивать тяжести.

Ива говорила это с большим запалом, но где-то в глубине души ей было жалко себя за её никчёмность и не приспособленность к этому миру. Ей очень сильно хотелось делать то, что с лёгкостью могли делать её сёстры. Она тоже хотела уметь готовить, стирать, убираться так, чтоб после не пришлось всё переделывать, хотела быть сильнее. Но вместо этого чувствовала себя грузом для семьи.

— Ты должна спать, есть, дышать, а остальное не обязательно. Всё остальное может сделать кто-нибудь другой за тебя. Не каждому дано всё на свете, если мать сказала тебе, что ты должна с рождения пускать искры из глаз — это не значит, что ты должна и в самом деле это делать. Сколько не рви пупок, а толку не выйдет, так что лучше делай то, что умеешь, а не то, что требуют.

— Если делать всё так, как ты говоришь, то в мире будет много таких людей как я — бесполезных и глупых. Никто не будет развиваться и все люди начнут тупеть.

— Ну так никому не говори того, что я тебе сказал и всё. Это мой тебе эксклюзивный совет.

— Обещаю! – Ива выпрямилась как по струнке и с серьёзным выражением лица с ноткой ребячества произнесла эти слова.

Дело близилось к ночи. Амир была на работе, а Ариша и Душан шли на остановку якобы встречать девушку. Но на самом деле план был в другом, Душан собирался на этом автобусе доехать до центра, а потом утром перебраться в город. Одежду, что он привёз с собой он не смог взять, вернее взял, но не всю, а ту, что поместилась в карманы и то, что смог намотать под рубаху. Ариша шла напуганная, она боялась гнева матери и от этого тряслась как кленовый лист. Душан взял её за руку, чтоб успокоить сестру, от чего девушка более-менее пришла в себя. И вот они дошли до остановки и стали ждать. Вдалеке послышался гул мотора, потом появился прожектор света и наконец перед остановкой остановился синий в белую полоску железный автобус. Вышло пару человек и только в конце вышла Амир. От неё воняло потом, испорченной едой, алкоголем и одеколоном. По её виду было понятно, что девушка вымотана и выжита.

— С водителем я договорилась, он возвращается в город, так что довезёт до гостишки, вот тебе мои деньги за сегодня, – сестра протянула ему комок смятых бумажек, которые видимо пытались хоть как-то привести в порядок, и сунула в руку, – тут на проезд и на переночевать деньги, ещё на поездку в город. Трать с умом, ты меня понял?

— Амир, – серьёзным голосом произнёс брат, глядя сестре в глаза, – уволься с этой работы. Больше никогда не приходи туда и не обслуживай этих свиней.

С каждой новой фразой голос Душана становился страшнее, будто бы он своими глазами видел всё то, что видит Амир каждый день. Он обнял сестру от чего та, будто бы очищаясь от всего плохого, прижала его ещё крепче. Внезапно послышался крик. «Стой! Вернись! Не уезжай!» — кричал голос Мины. Она бежала в темноте, от чего и спотыкалась, но вставала и продолжала бежать вперёд к автобусу. Амир нерешительно отпустила брата и приказала садится в автобус. Душан сразу же послушался старшую. Двери закрылись и как раз в этот момент Мина добежала до своей цели. Её руки стали тарабанить в закрытые двери, умоляя открыться. Она кричала брату остаться, умоляла не оставлять её одну, девушка просила хоть капельку подумать и побыть ещё один денёчек, но не смотря на всё это Душан сказал водителю отъезжать.

Автобус тронулся и поехал вперёд, девушка хотела побежать следом и перегородить путь, но Амир схватила её за руку и остановила. Дрожащая Ариша тоже подскочила и решила помочь Амир удержать Мину.

— Пустите, почему вы его отпустили, разве он вам не дорог?! Какие вы после этого сёстры?

— Старшие! И мы должны слушать вас и помогать вам.

— Мы не можем держать Душана при себе вечно, он слишком буйный, ты ведь и сама это понимаешь, да?

— Вы не понимаете меня! Я не отпущу его, сейчас мама тоже прибежит и...

После упоминания мамы, Ариша онемела, она испугалась и задрожала, от чего хватка ослабла, и Мина вырвалась. Но автобус уже набрал ход и отъехал далеко. Мина бежала за ним следом пытаясь догнать, она видела, как Душан стоял в конце автобуса и смотрел, как бежит девушка. Споткнувшись о камень, сестра упала лицом о грунтовую землю. Она не хотела больше подниматься, она лежала на дороге свернувшись калачиком и тихонько плакала. После её за шкирку с земли подняла мать, которая бежала следом за дочерью, и стала отсчитывать. Рядом стояла до смерти напуганная Ариша и Амира с взлохмаченными волосами и красной отметиной на щеке. В эту ночь они в четверым шли домой, где их встречала обеспокоенная Ива.

— А где Душан? И что с вами?

Мать кинула на Иву злобный взгляд и крикнула:

— Заткнись, отродье, чтоб я его имени больше не слышала у нас в доме! Живо всем спать!

— Но Амир с Миной грязные, им бы помыться, прежде чем спать ложиться, – вопросительно посмотрела на сестёр и маму Ива.

— Щас всех четырёх на улицу отправлю, если не заткнёшься!

— Ладно, хорошо, пускай так, – торопливо и испугано произнесла Ива, стараясь скрыть негодование от маминых заявлений.

На следующий день Амир не пошла на работу и осталась дома с Аришей, как и просил Душан, Мина не разговаривала с сёстрами почти две недели, а Иве так и не рассказали, что произошло в ту ночь, но она и так понимала, что Душан уехал и вернётся довольно не скоро, возможно, совсем не вернётся. Тем временем, прошло почти три месяца и от Душана пришло письмо, но за это время много чего произошло в его семье. Но узнает он это после.