Глава 2: Облачные глубины
Это был его способ искупить свои грехи, даже если этого никогда не будет достаточно.
Первое, что встретило его после этой мысли, было запахом свежего воздуха, коего не было на том окроплённом кровью поле боя. Это был, без сомнения, запах чистого и свежего горного воздуха, который теперь циркулировал в его легких.
«Это неправильно, мертвые не должны ничего чувствовать».
Уже однажды умерев, Вэй Ин понял, что так оно и есть, и попытался пошевелить рукой, и ощутил гладкую деревянную поверхность под своей ладонью.
Вэй Ин тут же попытался открыть глаза. Немудрено, что внезапный свет, коснувшись его зрачков, на мгновение ослепил его.
Знакомая зелень, знакомый горный хребет, знакомые старые деревянные постройки…
— Орден Гусу Лань... Это Облачные Глубины, — слова в неверии сорвались с его губ.
Выронив флейту, которую он не знал, что держал в руке, Вэй Усянь с ужасом подумал:
— Кто-то из клана Гусу Лань заключил с ним жертвенный договор? — взгляд Вэй Ина сразу упал на деревянный пол под ним.
Он знал только одного человека из клана Гусу Лань, который был готов ждать его целых тринадцать лет, и его душа задрожала от ужаса от одной только мысли об этом.
«Может ли это быть?..»
Однако, к его облегчению, Вэй Ин не увидел ничего примечательного, кроме собственной тени: под ним не было написано никаких кровавых заклинаний. На самом деле, не было ни капли крови.
«Хорошо, одного раза более чем достаточно для двух жизней», — он тихо вздохнул.
— Вэй Усянь! — чей-то крик прервал ход его мыслей.
Юноша замер на месте, в то время как требовательный голос стал громче, ровно как и звуки шагов, что теперь были совсем рядом. Этот голос…
Вэй Ин мгновенно повернул голову в сторону двери, и тогда в поле зрения появился человек, облачённый в пурпурные одежды.
Цзян Чэн?!
Он выглядел так же, как и в подростковом возрасте, и находился в Ордене Гусу Лань…
Отвернувшись от него и не говоря ни слова, Вэй Усянь выскочил из окна, Ваньинь что-то прокричал тому вслед.
Но это было меньшее, что Вэй Ина сейчас волновало. Он должен был убедиться в этом сам, увидеть собственными глазами.
Приземлившись ногами на мягкую землю и проследовав по знакомой тропинке к холодному источнику, Вэй Усянь взглянул на свое отражение в воде…
Он был Вэй Ин. В своем первоначальном теле, в своей плоти и крови, со своим всё ещё нетронутым Золотым Ядром.
Волна горько-сладких эмоций накрыла его, и Вэй Усянь окунул голову в холодные воды источника, чтобы успокоиться и собраться с мыслями.
Было невозможно ошибиться: это было время, когда он и Цзян Чэн были приняты для обучения и тренировок в орден Гусу Лань десятилетия назад.
«Значит ли это, что я переместился во времени?» — Вэй Ин задумался, глядя на свои неповрежденные руки. Ситуация была слишком хороша, чтобы быть правдой.
— Что с тобой? — спросил Цзян Чэн, который, наконец, догнал его. Он как раз пришёл в тот момент, когда Вэй Ин хлопнул себя по щекам обеими руками.
— Ничего-о, — последний ухмыльнулся и встал, перекинув руку через плечо Цзян Чэна так, как он часто делал это давным-давно. — Эй, раз уж мы вышли, как насчет того, чтобы поохотиться на фазанов? — его приглашение вызвало удивление и изумлённый взгляд Цзян Чэна.
— Разве ты не должен переписывать Священные Писания в библиотечном павильоне? — тот скептически посмотрел на улыбающегося идиота перед ним и раздраженно вздохнул. — Это только первый день! Не приходи потом ко мне плакаться, если Лань Цижэнь или Лань Ванцзи увеличат твоё наказание!
«Значит, это был первый день», — отметил Вэй Ин. Его взгляд потемнел, но улыбка все еще была ослепительно яркой.
В прошлом ему пришлось провести целый месяц с Лань Ванцзи, переписывая правила Гусу Лань под его руководством.
Это должно было быть одним из редких, счастливых и блаженных воспоминаний, которые у него были. Но сейчас что-то в его сердце сжалось при одном упоминании о Лань Чжане.
Он не хотел его видеть.
— Эй, куда ты идешь? — спросил его Цзян Чэн, увидев, как Вэй Ин уходит прочь от источника.
— В главный зал.
Лицо Цзян Чэна побледнело, и он прошел мимо него, преградив тому путь:
— Что у тебя припрятано в рукаве на этот раз? Всё зависит от твоего ответа, не вини меня, если я стану тебе препятствовать! — заявил он, обороняясь. В конце концов, репутация клана Юньмэн Цзян была поставлена на карту, находясь в руках двух молодых учеников.
Правильно. Он уж было запамятовал, каким смутьяном был в этом возрасте.
«Думаю, я действительно много чего позабыл из прошлого», — Вэй Ин криво усмехнулся.
— Я просто собираюсь извиниться.
— …Ты уверен, что это все? — Цзян Чэн бросил на него сомнительный взгляд.
— Да, но если ты так волнуешься, пойдём со мной!
***
— Абсурд! — громкий крик эхом прорезал прославленную тишину Облачных Глубин.
— Но я действительно, действительно говорю это серьёзно! — не отступая, Вэй Ин встал на колени перед Лань Цижэнем, глаза его были полны решимости. — Прошу прощения! Я сделаю все, что угодно, кроме переписывания Священных Писаний с целью покаяния! Мне не стоило говорить этого Вам!
— Не смей думать, что сможешь легко одурачить этого старика, юноша, — Лань Цижэнь встал со своего стула. — Я знаю, что ты что-то замышляешь, поступая так, но у меня нет времени на такого безнадёжного ученика, как ты. Прочь!
Вэй Ин в очередной раз поразился собственной бесчестности.
— Я больше не буду, пожалуйста, пересмотрите ваше решение! От уборки дворов до соблюдения всех правил Ордена Гусу Лань, умоляю! Что мне нужно сделать, чтобы убедить вас? — он опустил голову, но безрезультатно; его мольбы не были услышаны.
— Поскольку тебе так нравится стоять на коленях в этом зале, не стесняйся делать это. Этот старик не ответит на твою разнузданность, — он ушел, бросив ему злобные слова.
Цзян Чэн, который все время был рядом с ним, потерял дар речи. Его посетило странное ощущение, что Вэй Ин сегодня не выглядел, как обычно, но теперь ему стало очевидно, что он превратился в другого человека за те несколько часов, что они провели порознь друг от друга. Он отбросил эту мысль в дальний ящик.
— А я ведь говорил тебе до этого, что бесполезно убеждать его, — сказал Цзян Чэн. — Теперь поспеши и поднимись, пока другие ученики из клана Лань не увидели тебя, — он протянул руку, чтобы помочь ему подняться, но Вэй Ин отвернулся, всё ещё твёрдо стоя на коленях, упираясь ими в твёрдый деревянный пол.
— Я останусь здесь, пока он не передумает.
Цзян Чэн с недоверием уставился:
— Ты спятил или что? Это был приказ, а не просьба!
— А я говорю тебе, что останусь здесь, — сказал Вэй Усянь и тут же подумал, — пребывание здесь в миллион раз лучше, чем встретиться завтра с Лань Чжанем лицом к лицу.
Цзян Чэн хмыкнул на его упрямство и в конце концов сдался:
— Накинь что-нибудь! Я не останусь с тобой в этом зале на ночь! — его рукава развевались за спиной от ветра, когда он повернулся, оставив фигуру, стоящую на коленях перед статуей Будды, в полном одиночестве.
***
— Черт, это место холоднее, чем я думал, — Вэй Ин держал свои трясущиеся руки перед собой, сжимая их вместе и выдыхая тёплый воздух в попытке согреться.
Солнце уже давно зашло за горизонт, зимний ветер кружил вокруг, забирая всё тепло находящееся в зале. Вэй Усянь крепче обнял себя руками, запахнул внешнюю одежду и уткнулся в них подбородком.
Он стоял на коленях около четырех часов или около того, судя по боли в ногах из-за отсутствия кровообращения. Но эту боль он переносил не только ради того, чтобы Лань Цижэнь признал его: этот старый упрямый старикашка успокоится только в том случае, если Вэй Ин покинет горы и оставит его дорогих учеников в покое. Это был его способ искупить свои грехи, даже если этого никогда не будет достаточно.
Пустой зал и холодный ночной воздух помогли очистить его разум. Наконец он смог спокойно подумать, не отвлекаясь на Цзян Чэна или кого-либо еще.
Нельзя было отрицать и того факта, что он был счастлив, что его душа не была потеряна в забвении; что у него еще был шанс всё исправить. Но… с чего начать?
***
У входа в главный зал стоял человек, облачённый в белые одежды. Его чистые «траурные» одеяния едва отражали лунный свет, делая человека похожим на неземное существо, греющееся под звездным небом. Он стоял неподвижно, как статуя, словно боялся, что его малейшее движение сможет заставить насторожиться того, кто находился внутри. Его взгляд ни на миг не отрывался от одинокой фигуры, стоящей к нему спиной.
К его белым одеждам было крепко прижато одеяло, аккуратно сложенное в руках.