Банка паштета
Было очередное утро, когда совершенно не хочется вставать и идти работать, но НАДО.
Поэтому я осторожно открыл один глаз и оглянулся: все как обычно. Потолок, стилизованный под ковровую обивку; в мелких прорехах видна полиметаллическая переборка; довольно унылые зеленые мягкие стены; простая мебель – квадратный стол, пара шкафов, стул. На полу – привычный пестрый ковер. Эх, ничто не меняется...
Из-за приоткрытой двери донеслись голоса, и мне пришлось спрыгнуть с кровати, прислушаться, одновременно поправляя свой внешний вид:
-... барахлит, тебе говорю! Температура на четыре градуса повысилась! Шутки что ли? – это был наш второй пилот, Санька Питрин. Как обычно чем-то недовольный, но все равно очень добрый человек.
- Да ни хрена подобного, это всё датчики с ума сходят после прыжка, - пытался втолковать Саньке Олег Вила, главный инженер и техник в одном лице, слегка дерганый малый. Ему приходилось следить за исправной работой всех приборов и установок на корабле, к тому же отбиваться от постоянных претензий экипажа, – тут заработаешь неврастению.
- Датчики, ха! – Санька рассмеялся натянуто. – Вот поджаримся здесь все по милости этого чертового регулятора, увидишь.
- Не поджаримся, - слишком спокойно ответил Олег. Регулятор температур системы жизнеобеспечения он любил особой, нежной и трепетной любовью. Пожалуй, за последние пять (или двадцать пять?) рейсов это была самая большая его проблема – так как в техническом управлении запчастей давать не хотели, ссылаясь на неполный износ текущего оборудования – бред какой, а?
Жара или мороз во внутренних помещениях сильно действовали на нервы всем нам, но Олегу – особенно, потому что каждый имел свою теорию почему регулятор не работает и как его можно привести в норму. Обычно они сводились к истинно пролетарским методам починки техники: взять чего потяжелей, и... мое же мнение по этому поводу никто слушать не хотел.
- Увидишь, - назидательно повторил Питрин, когда я появился в коридоре.
Они вдвоем проводили меня взглядами, но не пришлось дождаться и намека на приветствие – плохое настроение у ребят.
Я решил приступить к своим прямым обязанностям и для начала заглянул в научный отсек, но там было пусто. Согласно инструкциям, консоли были обесточены.
Ну ладно – прогуляемся к технике. На нижней палубе пришлось как можно незаметней проскользнуть мимо первого помощника капитана, Марта Танэ, веселейшего малого, но имевшего свой взгляд на мою работу. Еще чего доброго опять пристроит в общий грузовой отсек на "профилактику паразитов". А капитан не спасет...
Жаль, что у нас новый капитан. Однако каждый звездолетчик этой системы мечтает о переводе поближе к старой доброй Земле, которую я никогда и не видел. Все-таки – колыбель цивилизации, культурный и экономический центр.
Новый капитан летел с нами всего второй рейс, и прошедшие четыре недели показали его как человека твердого, решительного, даже, можно сказать, очень умного, но какого-то... негибкого, что ли. Сложно он сходился с людьми, сложно. Конечно, хотел посмотреть, кто мы и что мы, однако себя пока не показал. А на все неоднозначные ситуации реагировал одним словом "гм". Прошел слух, что его списали с почтовика Солнечной системы и отправили к нам, чтоб неповадно было. Ничего сказать по этому поводу не могу, но странный он, ей Богу.
Вот и главный техотсек. Еще есть ходовой и аппаратный, но надо сначала глянуть, как там Сосед.
Нравится мне техника, хотя я в ней не много понимаю. Это – царство Олега, наблюдать за его манипуляциями с этими машинами – мое любимое занятие. Сегодня он уже провел утренний осмотр, видимо, проводка в генераторе опять подгорела: возле перегородки стоял починочный автомат, а в воздухе витал легкий запах паленого.
Лучше сам проверю, далеко ли до беды?
На удивление, все выглядело вполне нормально, без обычных неполадок – ни тебе разгерметизированной капсулы предохранителя, ни отставшего от контакта джамперочка. Слишком нормально. Неужто Олег с утра так постарался? С чего бы это. Вспомнился разговор о регуляторе. Дамсь...
Ладно, увидим.
Проворно (не без гордости скажу) нырнув за основную переборку, я принялся обходить задние панели машин. Техники сюда не заглядывают – конструкция корабля такая, неприятная, не предусматривает. К тому же, все эти провода и кабели впечатывались и консервировались еще на заводе астромашин, нечего смотреть. Все равно неполадку не заметишь, пока не станет слишком поздно.
И во всех этих джунглях соединений был только один интересно функционирующий контроллер – серый с черным цилиндр, за свои два конца прикрепленный между выходами трех толстенных кабелей. Обычно два его индикатора подмигивали почти дружелюбным голубым цветом, иногда – синим. За это пришлось назвать его Соседом, а как еще? Я заглядывал сюда где-то раз в три недели, но ничего не менялось. Как и сегодня. Олег ни разу не заикался, зачем эта штука нужна, а мне не было настолько интересно, может, вещает о состоянии коммуникаций, а может черт-ё знает чего.
Однако штукенция прелюбопытнейшая. От нее всегда веяло холодом, а воздух был приятно свежим. Неплохо посидеть рядом, когда вокруг градусов тридцать по Цельсию.
Вспомнился регулятор. Надо бы узнать, что к чему. И я отправился дальше в обход корабля. Коммерческие грузовые отсеки запечатаны. Ход на компрессорную и шлюзовую палубы закрыт на кодовый замок. Хозяйственные склады быстро привели меня в уныние своим однообразием, пришлось вернуться наверх.
Команда, похоже, собралась завтракать, так как по пути в каюткомпанию мне никто не повстречался. Надо присоединиться, с вечера ничего во рту не было.
Ага, так и есть. За большим, по старинке называемом "обеденным" столом пустовало всего два места. Я примостился на одном из свободных стульев (подозреваю, когда-то это слово имело совсем иной визуальный образ) и дружелюбно осмотрел всех, но команда и перед обедом оказалась погружена в отчеты, планы, схемы и т.п. Даже страшновато вставить свои пять кредитов...
Значит, все-таки тонем. Ну, не тонем, слава богу, не в чем, но потопаем.
Тихо скрежетнула дверь.
- Опля! – дернулся не только я один. – Кто хочет есть?
Это – Разька, а точнее, Разов Евгений, последний член поредевшего экипажа, бортинженер и научный работник в одном лице. А когда-то их летало штук семь – место есть, да интереса не стало. Списали нас с хороших маршрутов с уходом капитана... Разька сегодня занимался готовкой, точнее, разогревом пищи. Только миллионеры сейчас в космосе свежак едят, что за времена! Совсем обнищали колонии... Так вот, если Разька ра... готовил, значит, будет что-то необычное.
Шесть пластиковых тарелок были наполнены синтетическими калориями и расставлены со скоростью света. На беду, капитан оторвался от э-планшета до того, как успел отправить первую порцию в рот. Пришлось и мне оторваться от тарелки во избежание травм.
- Эй, кто опять притащил сюда эту кошару? – его голос был полон гнева, а руки бросили вилку. – Сколько вам нужно говорить? А-нти-са-ни-та-ри-я! Нарушение ус-та-ва!
- Тоже член экипажа, - твердо заявил Олег.
- К кораблю приписан, - добавил Санька, с трудом прожевав кусок "рыбы".
- К тому же, не "кошара", а вомская кошка. – Да, Разька в биологии разбирается. – Разумный вид.
Март от заявлений воздержался, то ли принял нейтральную позицию, то ли махнул рукой на ставший привычным спор. Увы, он всегда заканчивался одинаково.
Капитан по очереди оглядел всех, потом сложил руки на груди и приготовился к почти зазубренной тираде:
- А почему тогда у вас член экипажа к оборудованию приписан? – Что есть, то есть. Когда-то сделали, чтоб официально обустроить. – Жаль, на склад не приняли. Обратно. – Все промолчали, опять принялись за еду. Но не я. – Да и кто знает, как далеко... это... валялось от чистокровной вомы. Видели вы их когда-то серых, а?..
На "это" пришлось обидеться всерьез. Что и где он видел, салага в моторном масле? Серый я в прабабушку, понятно? Я ощетинился в сторону капитана и пару раз негодующе фыркнул.
- Думайте, что несете, капитан, - вступился Разька. – Он ведь все понимает, жаль, что не говорит.
- Вот-вот, не говорит. А когда начнет, и будет сидеть за столом, - усмехнулся наш деспот. – Брысь, пшла в... вома! – и в меня полетела целлюлозная салфетка.
Фу, как некрасиво! Где его учили манерам? Так неторопливо, как того требовала гордость, мне пришлось ретироваться из кают-компании даже не поевши.
Сто раз фу! Ну что за человек? Ладно, буду его теперь звать "вещь", в отместку. Даже не удосужился имя мое запомнить. Капитан, называется! Человек, ха! Может, он тоже "нечистокровный", а в родственниках ходят австралопитеки? Никто сегодня от меня работы не дождется, ни-ни. Вот я и отправился к Соседу. Он хотя бы салфетками не швыряется и не шипит.
Да, бывает приятно полентяйничать часика четыре, подремать пару-тройку пятиминуток, и все в рабочее время! А диета, она для тела и волос полезна, скажу я вам! И ничто бы не затмило моего счастья, если б не Сосед, который в один момент перестал имитировать кондиционер, принявшись нагонять горячий воздух.
Пришлось открыть глаза – батюшки! Дождались, называется: вместо синих люминесцентов появились бледно-розовые. Однако я остался терпеливо ждать, надеясь, что все вернется на круги своя. И, как назло, ничего не изменилось ни через полчаса, ни через час. Хотя, нет. Стало еще жарче. А это уже неприятно, особенно в таком закрытом и пыльном пространстве. Закончился мой рай, придется вылезать, разбираться...
Мое появление в командной рубке снова никто не заметил – что ж за день такой? Парни казались ужасно расстроенными и напряженными, хотя и были погружены в работу. И уже успели раздеться до пояса. Значит, не одного меня припекло. Печально и еще более неприятно.
Санька изучал карты ближайших систем и делал какие-то расчеты, загромоздив клавиатуру консоли какими-то пленками, модулями. Март, даже не мигая, механически просматривал файл о сверхпроводниках, Олег сел за объемные схемы корабля с лицом темнее смазки генератора и принялся настраивать изображение. Из них троих меня больше заинтересовал именно последний, поэтому, легко запрыгнув на панель, я устроился сбоку.
Полчаса моих наблюдений и его напряженных поисков, похоже, результатов не дали. Он откинулся на мягкий пластик и невесело посмотрел на меня, потом погладил по голове:
- Эх, и тебе жарко, да? Чертов регулятор, опять сдыхает.
- И мы скоро сдохнем, если температура будет повышаться на градус в час, - хмуро добавил Санька. Его спина была уже мокрой от пота. – Только вот рыгнуть в ближайшие ворота сможем только денька через два.
- Ничего, и не такое бывало, - попытался внести долю оптимизма Март, но ни на кого на этот раз не подействовало. – Помните Гатру?
- Ага, опять натянем скафандры, расконсервируем переходник, - не отставал Санька. – Груз полетит к чертям. Тогда уж нас точно отправят мусор возить. Со спутников.
Олег вздохнул, на пару секунд закрыл свои зеленые глаза, потом серьезно проговорил:
- А, может, я идиот опять чего напортачил да пропустил?
- Да ладно, этой консервной банке столько лет, что скоро и покрытие слезет, - не унимался второй пилот. – Сама разваливается. И развалится, чувствует мое сидячее место.
- Прорвемся. Если бы все было так плохо, нас бы здесь давно не было, - опять вставил Март. – Не действуй на нервы своим нытьем, Саня.
Санька лишь хмыкнул. На этот раз его "реализм" перевешивал оптимистический настрой Марта в несколько раз: они оба замолкли и уставились в свои записи. Олег подпер руками голову и продолжил изучать схемы.
Я оставил их и принялся за очередной, но очень тщательный осмотр корабля. В космосе используй любой шанс, это да. Но и мое вомское чутье ничего не дало, а корабль медленно превращался в сковородку.
Во второй раз за последние полчаса вернулся я к Соседу, нагонявшему горячий воздух. Не нравится мне этот розовый цвет, что ни говорите – в совпадения верю, но не трагические. Всю мою жизнь (на корабле) меня интересовал только один вопрос – что Сосед делает?
Точнее, для чего его сделали?
Однако, учитывая местоположение, вряд ли эта штуковина для повседневного использования.
Таращась на Соседа, я провел более часа, которые пагубно отразились на моем общем температурном состоянии – впервые пожалел, что покрыт шерстью. К тому же повысилась циркуляция воздуха, что подняло вверх премиленький слой пыли. Бррр. Горячо и неприятно дышать...
К концу дня, полный наихудших предчувствий, я-таки попал в рубку, но там оказались только Олег и Март.
- ... должна упасть. Не знаю, перепробовал все, и что-то подействовало.
Март поморщился:
- Может, случайность? Переклинило обратно?
- Может, - вздохнул Олег. – Надоело мне это, старая консерва, жлобы в техотделе, на станции жизни нет. Платят мелочь.
- И никуда больше не берут?
- Ага. А куда тут переведешься? Одна заселенная планета в секторе да пять станций, несколько десятков рудников.
Март промолчал, отвлекшись на главный пульт. Олег закрыл свой терминал, пересел на диван и с наслаждением откинулся на спинку. И только потом заметил, что на том же диване сижу и я.
Не знаю, как я выглядел, но ему это не понравилось:
- Боже, где тебя носило, парень? Глянь, весь в пыли и взъерошенный.
- Как и мы, - добавил Март, даже не оборачиваясь. – Кстати, он ничего не ел со вчера, если только у нас мыши не завелись.
Олег попытался пригладить мою шерсть, но явно не получилось. Статика?
- И до утра не накормишь – я перевел питание в обход верхних разветвителей, кухня в отрубе. - Олег закинул руки за голову и виновато посмотрел на меня: - Если тебя обрадует, мы тоже голодные. Зато температура быстро падает.
Меня больше обрадовало последнее.
Перед уходом я взглянул на контрольную панель – почти вся вторая палуба оказалась обесточенной, мигали еще какие-то странные красные точки, но стало прохладней.
Почему-то представился Сосед, лампочки которого не горят и не мигают, и я не мог успокоиться, пока не сходил лично убедиться, что так оно и есть.
Утром капитан любезно позволил мне устроиться в уголке с большим пластиковым подносом – в хорошем настроении, видать. Ребята шутили, Олег казался не выспавшимся, но довольным, даже синтетическая еда показалась вкусной, хотя готовил Саня. Однако последний превзошел себя, преподнеся, что вы бы думали, – запеканку с мясом и грибами!
После этого в ход пошли пошлые шутки, нарекали на отсутствие алкоголя, что я лично одобряю полностью. Пусть лучше чай пьют, добры молодцы, видели мы, что бывает. А к чаю, для тех, кто не наелся, нашелся печеночный паштет в большой запечатанной банке, почти настоящие хлеб и масло.
И жизнь наша не была б настолько подлой, если бы не преподнесла сюрприз именно в такой прекрасный момент.
Лампы под потолком мигнули, разблокировались двери, зашипел коммуникатор, - и все стихло. Март замер с банкой в руке и посмотрел на Олега, которого уже внимательно изучал капитан.
- Кухню обесточил? – поинтересовался Олег у Сани, вставая.
- А как же, - тот кивнул на открытую дверь – питание не горит.
Из кают-компании команду вынесло мгновенно, однако в рубке мы смогли вздохнуть спокойно. Или почти спокойно – ничего не изменилось, то бишь оборудование чувствовало себя нормально.
- Или главный генератор, или заводская проводка, - констатировал Олег, вернувшись за обеденный стол и намазывая себе бутерброд. – Такого раньше не было, так что готовимся к сюрпризам.
А я сидел и провожал глазами банку: от Разьки до Сани, от Сани до Олега. Кидать что-то со стола мне запрещалось, а паштет в меню вом теперь не входил. Грустно. Я мало надеялся, что мои милые глазки привлекут внимание и кто-то поделится, но не вспомнить и не оставить мне на потом – свинство. С каждым же разом содержимого в банке становилось все меньше и меньше...
Олег зачерпнул паштет безбожно, и моя надежда на десерт улетучилась – за второй круг они его прикончат. Ну хорошо, точнее, ничего хорошего... Я развернулся и побрел прочь. Надо отдохнуть, в тишине, в одиночестве. Побыть в обществе тех, кому сегодня вкусненького не досталось...
И лишь потом я понял, что эта мысль абсурдна – Соседу не могло достаться паштета. Ему не нужна еда. Ведь правда?
Сосед оказался на месте, как всегда. Однако оборванного толстого кабеля, свисавшего откуда-то сверху, раньше не было. Я подошел ближе и от неожиданности подскочил, а шерсть стала дыбом (неприятное ощущение): обрубок заискрился и начал подергиваться.
Я влетел в кают-компанию и поздно понял, что мои отчаянные крики связывают лишь с исчезновением последнего бутерброда с паштетом в желудке капитана. Такого я себе никогда не позволял, но, похоже, насыщение притупляет ум людей – все улыбались, кроме предполагаемой жертвы приставаний. Черт! Я переместился к Марту, но он лишь развел руками и проговорил:
- Мне нечего тебе дать, извини.
Да кто-нибудь здесь понимает, что происходит?
Я впрыгнул на руки Разьке, он рассмеялся. Быстро оглядев присутствующих, я почти упал духом – никто не воспринимает кошку серьезно, пока та не нашкодит...
БА!..
Настолько круглых глаз я раньше не видел: еще бы, я, честный вомский кот, впрыгиваю на стол как безмозглый ходячий половичок. Капитан застыл и перестал пережевывать бутерброд, а вот когда я кинулся в сторону чертовой банки, его глаза начали наливаться кровью... Кто-то ахнул, когда я схватил лежавшую рядом с капитаном красную карту допуска в зубы и, спрыгнув на пол, одним прыжком оказался у двери.
Не буду говорить, с каким видом они гонялись за мной по узким коридорам корабля. Такие вещи порочат цивилизованных разумных существ.
Точнее, кто гонялся, а кто за этим наблюдал не без смеха.
Когда я добрался до Соседа и взглянул наверх, мне стало нехорошо – карта вывалилась изо рта – это был уже не цилиндр, а шарик, из которого торчало несколько длинных проводов... И они, не поверю сам, но ползли вверх по стенке. Сами. А когда добрались до нескольких спаек кабелей, вокруг стало темно.
По возобновившимся нецензурным выражениям я понял, что команда успела увидеть достаточно.
Чтоб отсоединить эту хрень от питания, пришлось воспользоваться управляемой лазерной установкой, которую я раньше в жизни не видел, но сразу понял, что вещь устрашающая – и главное, на автономном питании. Олег опять поигрался с энергоснабжением, и Соседа с трудом и огромными предосторожностями соскребли со стены.
За последние месяцы впервые пригодился научный отсек, хотя я не назвал бы это существо разумным, как это сделал капитан. Кто в своем уме будет есть электричество?
Вину за происшедшее повесили на небезызвестного подрядчика Николая, который лет пять назад, оказывается, подписался на контрабанду запрещенных к продаже биологических видов, в результате чего по кораблю расползлись не только я и Сосед, «но, небось, и куча других тварей» – слова капитана. И еще немного его процитирую: «Эта сволочь-гермафродит размножаться надумала, в результате чего ей резко понадобилось огромное количество энергии».
Он оказывается еще и полибиолог. Возможно, мы с ним уживемся, так как теперь в его ко мне отношении мелькает уважение, что ли? Для других же я только подтвердил свой статус вомы. Приятно, скажу вам. А еще хорошо, что у них нашлась для меня целая банка печеночного паштета...
Ах да, после истории с Соседом меня интересует только один вопрос. Кто, шутник эдакий, меня Паштетом назвал? Не помню – ну и ладно. Ведь паштет я люблю...