- РАЗРУШЕНИЕ -
Утром я просыпаюсь позже обычного, потому что большую половину ночи была на взводе. Я металась по дому, пытаясь успокоиться, но ничего не получилось. Мэйсон пытался отвлечь меня, чтобы я не расстраивалась, он даже пригласил меня в бар, чтобы выпить и забыть этот день, но мне хотелось просто орать и мстить. Подавить эти желания было сложно, поэтому утро для меня началось паршиво.
Я стараюсь отвлечься, чтобы изучить материал, который пропустила в школе, но в голову ничего не лезет. Я выхожу на улицу, чтобы прогуляться и вижу конверт, лежащий у меня на крыльце. Озадаченно поднимаю его и вскрываю.
«Уезжай. Энрика, уезжай. Спасайся. Тебе грозит опасность, если ты останешься в Дублине. Ты не понимаешь, в какое дерьмо влипла. Уезжай. Спрячься, чтобы тебя не нашли. Это твой последний шанс, иначе они тебя уничтожат. Ты достаточно страдала. Ты не заслужила всего этого. Ты не должна доверять им. Никому из них. Всё это ложь. Он не оставит тебя в покое и никогда не забудет того, что ты ещё жива. Его цель — твоя смерть. Ты попала в лапы чудовища и должна позаботиться о себе. Я знаю, о чём говорю. Спрячься и как можно быстрее», — гласит послание. Оно напечатано на компьютере, и у меня после прочтения по всему телу бегают ледяные мурашки страха. Сглатываю и быстро заскакиваю в дом.
Мои пальцы трясутся, держа лист бумаги. Я читаю снова и снова слова, написанные на нём. Я не знаю, от кого может быть это предостережение, но ничего нового из него не узнала, но вот мне страшно. Кто-то предупредил меня, что Доналл точно знает, что я жива и нахожусь здесь. Он будет охотиться на меня, и теперь мне грозит опасность. Он не оставит меня в живых. Ложь. Что именно ложь? Чёрт.
Я поджигаю записку, избавляясь от неё таким способом. А если меня просто хотят запугать? Если это — их цель? Они хотят, чтобы я снова вернулась в Америку, бросив здесь всё. Так не пойдёт. Я останусь и решу все проблемы. И если Доналл хочет моей смерти, то пусть попытается, я буду бороться. Папа учил меня бороться за свою правду. И именно из-за неё он погиб. Нет, я не остановлюсь. Меня не запугать. Пусть они боятся меня.
Всю ночь я провожу в ожидании нападения или ещё чего-то более ужасного. С приходом утра я могу немного поспать, да и то недолго, потому что есть дела по дому. Я занимаю себя уборкой и протираю тряпкой окна, чтобы немного отвлечься и продолжаю наблюдать за звуками.
Я собираюсь на ужин к Фареллу, ненавидя себя за то, что нужно соответствовать его семье сегодня вечером. Одно дело, когда ты обуваешь туфли на высоких каблуках, потому что тебе нравится, как выглядят в них твои ноги. Другое дело, когда тебе нужно произвести впечатление и не казаться нищей. Ненавижу богатых. Ненавижу, потому что они всегда встречают по одежде, и даже потом им плевать, что у тебя есть сердце, которое ничем не отличается от их.
Сажусь в машину, присланную за мной, и вновь чувствую себя фальшивкой. Мне знакомы эти чувства. Они всегда меня преследуют, когда я покупаю что-то такое, чего раньше не могла себе позволить или ем нормальную пищу.
Огромное поместье раскидывается перед нами, когда мы проезжаем ворота. Старинная постройка, окружённая зеленью и садами. В окнах первого этажа горит свет. Машина объезжает фонтан и останавливается перед широкой лестницей. Я выхожу из автомобиля и кривлюсь от помпезности, представшей передо мной. Конечно, я знаю, что Ноланы богаты, и вся эта недвижимость переходит из поколения в поколение. Они гордятся своими корнями, родословной, кровью, практически боготворя их. Но для меня это всё, как пыль в глаза, которая должна прикрыть жестокость и убийства, совершённые их семьёй.
— Энрика! — Фарелл спускается по лестнице и приветственно раскидывает в стороны руки.
Улыбаясь, поднимаюсь к нему и целую его в щёку, а он меня крепко обнимает.
— Как хорошо ты выглядишь, и у тебя до сих пор белые волосы, — цокает он, окидывая меня взглядом. — Шарф...
— Стильно, — быстро перебиваю его. — И цвет волос мне тоже нравится, решила оставить. Экспериментирую, но я без линз.
— Хотя бы это. Пойдём. — Фарелл берёт меня за руку и ведёт за собой. Мы оказываемся в холле, оформленном в ярко малиновом цвете, в котором повсюду расставлены скульптуры, сверкают люстры и канделябры.
— Всё так... — мямлю, даже не в силах подобрать слово. Я оказалась в чёртовом музее, кричащем о том, как здесь всё дорого. Удивлена тому, что мне до сих пор не выдали перчатки и бахилы прежде, чем войти сюда.
— Моя жена любит исторические романы и фильмы, поэтому мы решили ничего не менять. Поддерживаем внешний вид всех предметов искусств, чтобы они протянули ещё пару столетий. Дейдра мнит себя Скарлетт О'Харой, — заговорщически произносит он и подмигивает мне.
Прыскаю от смеха и киваю ему в ответ.
— Оно и видно. Значит, ты Ретт Батлер?
— Не дотягиваю до него. Не такой острый ум. Я просто живу и жду, когда же всё закончится, — хмыкает крёстный.
— Ты ждёшь смерти? — удивляюсь я.
— А что мне ещё осталось. Большую часть жизни я прожил, остался лишь следующий этап. Но не будем о плохом. — Фарелл ведёт меня в небольшую гостиную с диванами, обитыми золотой парчой, и яркими, режущими глаза кроваво-красными шторами и такой же облицовкой стен. Гадость какая.
Я сажусь на диван и боюсь даже трогать что-то, вдруг испорчу.
— Хочешь что-нибудь выпить, пока мы ждём ужин? — предлагает он.
— Бокал вина. Думаю, мне нужно расслабиться, — тяжело вздыхаю я. Фарелл с улыбкой наполняет бокал красным вином и протягивает мне, а сам берёт виски, предполагаю, и садится рядом со мной.
— Мне нужна помощь, — шепчу, делая глоток вина.
— Что случилось? — Фарелл выпрямляется на диване и отставляет бокал.
Я быстро пересказываю ему то, что видела его брата и не забываю упомянуть о том, что он сделал в ресторане. Далее делюсь тем, что мне сегодня пришла записка, которая пугает меня, как бы я этого ни отрицала. Это так. Я готова ответить за свои поступки, но не в силах буду противостоять головорезам, готовым убить меня за то, что я просто жива.
— Хм, это странно, потому что я говорил с братом, и да, он в курсе того, что ты сейчас здесь и что раньше бывала в Дублине, — хмурится Фарелл.
— Он знал? — с ужасом шепчу я.
— Да. Он знал. Он сам мне об этом рассказал. Он не собирается тебя трогать, Энрика, если ты не будешь трогать прошлое. Я уверил его в том, что ты не будешь мстить ему. Ты хочешь жить в доме своих родителей и учиться, вот и всё.
— Но в записке говорилось о другом. В ней меня открыто предупредили об угрозе смерти, помимо этого, он лапал меня вечером в ресторане, — кривлюсь от нахлынувшего отвращения.
— Я снова поговорю с ним, сразу же после ужина. Обещаю, что никто тебя не тронет, Энрика. И я бы хотел, чтобы ты осталась здесь с нами на какое-то время. — Фарелл берёт меня за руку, сжимая её.
— Нет... я...
— Здесь безопасно. Территория охраняется, и я очень часто бываю дома, поэтому всегда смогу защитить тебя и никому не дам причинить тебе вред, Энрика. Это разумно, — настаивает он на своём.
Меня передёргивает только от одной мысли, что я буду жить в этом музее. Нет, лучше уж получать странные записки, чем мочиться в золотой унитаз. Бр-р-р.
— Не думаю, что ситуация настолько критическая. Ты же сам говоришь, что он не собирается причинить мне вред, а остальное может быть просто запугиванием. Вероятно, после вчерашнего ужина в ресторане, кто-то разозлился на меня.
— Слэйн? — предполагает Фарелл.
Не знаю. Но зачем ему присылать мне записку, напечатанную на компьютере, если он не скрывает того, что преследует меня. Ему выгоднее было приехать самому и сказать мне об этом.
— Вряд ли. У них, как я заметила, очень плохие отношения. Слэйн унизил его за столом, и он ушёл первым. Я говорила ему о том, кем был мой отец, и как он умер...
— Ты что сделала? — с ужасом шепчет Фарелл.
— Рассказала ему правду. Мы же общались. Мы дружили. Я доверяла ему.
— Энрика, ты совершила огромную ошибку. Ты совсем не знаешь Слэйна. Ты не понимаешь, что он имеет некие странности, и у него...
— Господи, да хватит, Фарелл. Хватит. Я в курсе, ясно? Я знаю обо всех его странностях, — резко перебиваю и подскакиваю с дивана. Одно из последствий странностей я до сих пор не могу вывести со своей кожи. Она спрятана под платком у меня на шее. Так что не нужно мне рассказывать про странности Слэйна. Я уже познакомилась с каждой.
— Мне плевать на его странности, потому что более я не хочу иметь никаких дел с ним. Ни с кем из вас не хочу их иметь. Я хочу работать в чёртовом ресторане, дружить с обычными людьми и учиться. Хочу нормальной жизни, а не этого всего. Вы заставили меня мстить и использовать при этом невинного человека. И в результате вы все сделали меня виноватой. Вы осудили меня чуть ли не с рождения, поэтому теперь я сама буду выбирать, где мне жить. Достаточно. Я благодарна тебе за заботу, но больше просто не лезь в мои дела. — Тяжело дыша, смотрю на крёстного. Он расстроенно качает головой.
— Энрика, ты всегда будешь в нашей жизни, потому что являешься частью нашего прошлого. Мы находимся в одном городе, и наши встречи неизбежны.
— Я знаю. Знаю. Но я буду делать вид, что для меня всё уже в прошлом. Я никого из вас не знаю, не помню и не хочу вам мстить. Я не хочу причинять боль. С меня хватит боли. Я тону в ней, крёстный. Я устала от вины за каждый свой вздох. Задолбало, — злобно рычу.
— Ладно, Энрика, ладно. Я снова поговорю со своим братом и постараюсь сделать всё, чтобы моя семья тебя не трогала. Хорошо?
— Да, спасибо. Спасибо тебе. Я вижу, что ты искренне пытаешься помочь мне. Я благодарна, просто так... — провожу ладонью по волосам и шумно вздыхаю, — устала от этого дерьма. Устала жить в страхе. Устала от потрясений и постоянно натянутых до предела нервов. Устала от сумасшествия. Да, я разворотила змеиное логово, но я ушла от них. Не хочу, чтобы они преследовали меня. Я готова пойти на уступки. Готова обсудить всё и решить мирно, как это делают нормальные люди, а не убийцы. Я готова, понимаешь? Но я не могу поверить в то, что твой брат готов отпустить меня. Я не верю ему. Он убийца.
— Энрика, всё не совсем так, как ты думаешь. Доналл...
— И знать не хочу. Он убил моего отца. Он убил его, и я даже не могу сходить к нему могилу. Мои родители похоронены на разных континентах и после смерти не смогли быть вместе. Для многих это лишь малость, но я хочу прийти на могилу своего отца и поплакать. Хочу просто отдать ему дань памяти и успокоиться. Думаю, нам стоит закончить этот разговор, иначе я выйду из себя. Когда вспоминаю о том, как он умер, то становлюсь злой, и у меня появляется огромное желание мстить всем. Я с этим борюсь.
— Хорошо. Я понимаю тебя. Мне очень жаль, Энрика. И я бы хотел...
Фарелл прерывается на полуслове, когда раздаётся цокот каблуков по мраморному полу. Через несколько мгновений в гостиную входит высокая блондинка в элегантном платье с собранными наверх волосами и огромным колье из сапфиров на шее. Она в вечернем бежевом платье и даже в перчатках. Боже мой...
Хочется закатить глаза и спросить: «Серьёзно?»
— Энрика. Моя дорогая. Ты не помнишь меня. Я Дейдра Нолан, жена Фарелла, мы однажды встречались. Господи, какая ты красивая девушка. Я так счастлива встретиться с тобой. — Женщина протягивает мне две руки, словно требуя, чтобы я подошла к ней и поцеловала каждую, как королеве. Что за бред?
— Хм, здравствуйте, миссис Нолан, — натягиваю улыбку, но остаюсь стоять на том же месте.
Фарелл быстро поднимается с дивана и берёт её руки в свои, сглаживая мою ошибку. Хотя всё это их высокомерное дерьмо, не моё.
— Можно просто Дейдра, дорогая. Мы ведь практически родственники. Всегда мечтала о дочери, и когда Фарелл рассказал мне правду о том, кто ты такая, то сделал меня куда счастливее. — Она улыбается, когда крёстный подводит её ко мне.
И что я должна ответить? Или они ждут, что я буду пищать от восторга? Дерьмо.
Меня спасает стук двери и оповещение горничной или кого-то там ещё из их многочисленной прислуги о прибытии Кифа. Озадаченно приподнимаю бровь.
— Семейный ужин, — бормочет Фарелл.
— Сынок. А вот и наш сынок, — Дейдра подлетает к Кифу, расцеловывая его. — Мог бы приодеться для такого случая. Как не стыдно?
Я слышу её слова, возмущённо сказанные ему на ухо. Мы с Фареллом переглядываемся, и он закатывает глаза.
— Потерпи её, — произносит он одними губами. Здесь точно понадобится выдержка, чтобы не ударить её о стену.
— Киф, милый, а ты знаком с Энрикой? — интересуется Дейдра у сына.
— Да, мам. Добрый вечер, Энрика, хорошо выглядишь. Мне жаль, что и тебя затащили на этот цирк уродов, — хмыкает Киф. Поджимаю губы, чтобы не рассмеяться.
— Прекрати, — цедит Дейдра. — Ты ведёшь себя неподобающе. Что о тебе подумает Энрика? Ты должен произвести хорошее впечатление.
— Всё в порядке. Привет, Киф, рада, что тебя ещё не подстрелили, — говорю я.
Дейдра моментально бледнеет, а Киф усмехается от моих слов.
— Милая, это молодёжный сленг. Энрика имела в виду, что рада видеть Кифа в добром здравии. Правда? — быстро вставляет Фарелл.
— Точно. Именно так, — киваю я.
— Ох, не понимаю, почему молодёжь перестала читать классику. Как же красиво и приятно люди общались раньше, не позволяя себе грубостей. — Дейдра стреляет злым взглядом в сына.
— Прости, мам, но нафталиновые вещи обычно хранятся на чердаке. Ты бы больше выходила на улицу. Я могу показать тебе несколько особых мест, где торгуют телами, — издевается над ней Киф. Сдерживая себя, кусаю губу, потому что очень хочу его поддержать. Эта женщина просто сошла со страниц Джейн Остин и свято верит в то, что в мире до сих пор остались принцы.
— Киф, закрой рот, — рыкает на него Фарелл, а потом улыбается мне. — Раз все здесь, то мы можем начать ужин. Да?
— Я готова, — киваю я.
— Прекрасно. Прекрасно. Киф проводи Энрику к столу. И будь вежлив, иначе у нас состоится самый неприятный разговор в твоей жизни. — Дейдра показывает на него пальцем, отчего Киф закатывает глаза.
— Обязательно вылижу ей задницу, как только ты отвернёшься.
— Киф! — повышает голос Фарелл. Я не могу больше сдерживаться. Я смеюсь. Давно не видела таких милых перебранок. Мне нравится.
— Простите, но вы такие интересные, — хрюкаю я. — У меня давно нет семьи, поэтому наблюдать за вами одно удовольствие.
— Ох, Энрика, мне так жаль. Я соболезную, дорогая, — печально говорит Дейдра.
— Всё нормально. Я...
— И ты больше не должна думать о том, что одна в этом мире. У тебя есть мы. Мы твоя новая семья, а ты наша дочь. Всегда мечтала о дочери, но кое-кто мне даже внучку не подарил. — Опять злой взгляд в сторону Кифа.
— Увы, мам, моя жена-шлюха умерла, и слава богу.
— Киф, чёрт возьми! Живо за мной! — Фарелл хватает сына за локоть и тащит из гостиной.
— Прости его, Энрика. После смерти Жаннет наш сын стал копией Слэйна. Это мой старший племянник. Язвительный, наглый и мрачный. Не понимаю, что я сделала не так, — причитает Дейдра.
— Я слышала о том, что Киф был женат. Брак был неудачным? — интересуюсь, хотя мне бы хотелось расспросить её о Слэйне, но это опасно.
— Сначала нет. Жаннет была словно ангел. Она была француженкой. Они познакомились с Кифом, когда мы всей семьёй отдыхали во Франции. Хрупкая, милая и очень добрая. Она и выглядела как ангел. Они поженились быстро, и я не могла нарадоваться, но потом... через несколько лет Кифу начали приходить анонимные письма и фотографии. Она изменяла Кифу. Он рассказал нам об этом только после её смерти. Последней каплей терпения и бесконечных попыток спасти их брак для Кифа стала измена Жаннет с его кузеном...
— Что? — шокировано выдыхаю я.
— Да. Это случилось сразу же после смерти его сестры. Бедняжка повесилась. Она была наркоманкой. Не смогла пройти лечение и повесилась...
Слэйн рассказывал всё иначе. Он не упоминал, что она была наркоманкой. Может быть, он просто не знал?
— Слэйн... был в курсе тайн своей сестры? — выдавливаю из себя.
— Ох, нет. Никто не был, пока она не умерла. Мы узнали обо всём после вскрытия и тщательно скрывали это от прессы. Думаю, Слэйн до сих пор не знает. Это наши женские тайны.
Теперь всё понятно. Слэйн думал, что она просто не справилась с давлением, поэтому и покончила с собой, но всё было куда хуже.
— В общем, Жаннет соблазнила Слэйна сразу после похорон, в самый печальный и траурный день. Слэйн был сильно пьян. Он всегда заботился о своей сестре. Наверное, она была единственной, кто его волновал, хотя они не слишком часто общались. Но её смерть сильно ударила как по Слэйну, так и по его семье. Однажды ночью мы проснулись от крика Жаннет. Все прибежали на звук и увидели, как он, голый, вышвыривает её из своей спальни. Слэйн едва стоял на ногах, а Жаннет обвиняла его в том, что он её изнасиловал. Но именно она была в его спальне, а не наоборот. Слэйн ничего не сказал, кроме как: «Ты такая же, как и все. Шлюха. Ничего нового».
Меня словно ударяет в грудь эта новость. Похожие слова он сказал и мне. Боже мой... сколько же женщин причинили боль Слэйну?
У меня начинает кружиться голова.
— Киф решил подать на развод, но не успел. Спустя некоторое время Жаннет нашли в переулке с перерезанным горлом. И по заключению осмотра трупа выявили сексуальный контакт с несколькими партнёрами. Насилие.
Закрываю рот рукой, а внутри меня всё кровоточит. Чёрт. Эта семейка просто полна дерьма, и её путь сопровождают множественные смерти.
— После её гибели Киф перестал встречаться с женщинами. Нет, конечно, он с ними общается, но ведёт себя плохо. Ни одной нормальной женщины, одни девочки древней профессии, — обвинительно шепчет Дейдра. — А так хочется, чтобы мой единственный сын был, наконец-то, счастлив. Он добрый, умный и заботливый. У него благородная профессия. Он помогает бедным и детям. Занимается благотворительностью. Он давно уже живёт отдельно и знает цену любви. Ох, ему бы такую красивую и порядочную девушку, как ты, Энрика.
Дейдра берёт меня за руку, и мне это уже совсем не нравится. Она что, намекает на отношения с Кифом? Да никогда! Мне Слэйна по горло хватило!
— Я... знаете, я... сейчас... не в форме. То есть я... Киф, несомненно, хороший мужчина...
— Вот и отлично. Думаю, вы бы могли отправиться в наше поместье в Италии на неделю. Вам там обоим понравится. Оно расположено на берегу моря, а сейчас как раз сезон. Романтические, маленькие улочки, которые ведут к любви.
Чего? Она рехнулась?
— Простите, Дейдра, но...
— Узнаете друг друга ближе, и я уверена, что вы найдёте много общего. Фарелл мне часто рассказывал о твоей семье. У тебя были порядочные родители, которые дали тебе приличное воспитание. Я помогу тебе стать леди. Мы подберём тебе идеальный гардероб и, конечно же, устроим приём в твою честь. Я уверена, что ты всем понравишься. Затем к Рождеству мы могли бы объявить о помолвке. Это было бы замечательно...
— Дейдра, — шепчу, а тошнота подкатывает к горлу. Она психопатка. Клянусь. Какая, на хрен, помолвка?
— Свадьбу мы отложим на лето, чтобы погода была на нашей стороне. У брата Фарелла есть свой замок, там и проведём церемонию. А потом пойдут детишки...
Я резко вырываю свою руку из её и пячусь назад.
— Энрика? — Дейдра удивлённо вскидывает брови.
Меня сейчас вырвет. Я разворачиваюсь, чтобы убежать, но делаю пару шагов и ударюсь обо что-то. Крича от страха и неожиданности, пытаюсь найти равновесие. Не получается. Я машу руками и цепляюсь за лацканы мужского пиджака. Крепкая ладонь обхватывает меня за талию и резко притягивает к себе. Холодные светло-серые глаза моментально темнеют, и в них появляется порочная синева.
— Она сказала детишки, — пищу я прямо в лицо Слэйна, считая это весомым оправданием моего побега.
Какого чёрта он здесь делает?
