.1.
Сигаретный дым рассеивается на холодном ветру, растворяясь в ночном небе. Мягкие губы обволакивают фильтр и втягивают противный никотин в лёгкие, после выпуская из себя. Юнги стоит, облокотившись о стену своего дома, смотря в одну точку. На него падает лишь свет от окна, освещая только часть лица. Однообразно. Скучно. И так почти каждый день. Отличается только местом исполнения этой «традиции». Он тяжело вздыхает, опять же выпуская из лёгких дым. Так и простоял бы ещё больше времени, если бы не до жути знакомый голос.
— Юнги? — о, да. Этот человек всегда появляется в самые подходящие моменты. Например, как сейчас. Ведь отец не знает, что его сын курит. — Юнги, это что?
Пак Чимин. Этот мужчина... Именно он помогает Мину с его проблемами. Именно он поощряет его новые увлечения. Именно он заботится о его здоровье. И именно он заменил ему родителей. Да, Чим ему не родной, но Пак принял его как своего. Случилось это около семи лет назад, тогда Юнги было четырнадцать. Рождество, все дела. Суматоха, да и только. Ребёнок сидел в доме лучшего друга своего отца, смотрел какие-то «смешные» передачи. Пак никогда не понимал почему Юнги смеялся с таких шоу. Ну и не надо: ему доставляла радость эта милая улыбка, на которую посмотришь и сам захочешь улыбаться.
Но ничто не может быть вечным. Улыбка пропала с лиц обоих, когда по новостям сообщили ужасную новость. Самолёт, на котором летели родители Мина разбился по пути из Китая. Выживших не обнаружено, тела опознать не удалось, но и так было всё ясно. С тех пор Мин Юнги стал очень редко улыбаться, нет, он не потерял смысл жизни, не впал в депрессию, просто какая-то часть его сознания твердила, что теперь он сам за себя. Парень принимал эти мысли очень серьёзно.
Его мечта осталась мечтой, мыслями и воспоминаниями подростка, что слушал классику на уроках. Мама была пианисткой в театре, прекрасная женщина с прекрасным талантом. Женщина всегда позволяла первому сыну послушать её только написанные песни. Это была цель юного Юнги — написать самую прекрасную композицию, чтобы родители могли сказать, да, это наш сын. Целью взрослого, потерявшего надежды на светлое будущее Мина — отблагодарить Чимина, который смог сказать без всяких его достижений: «Это мой Юнги, мой сын и я горжусь им». Он хотел сделать для него что-то особенное, но не очень резкое. Всё-таки Чимину тридцать шесть. И вот сейчас, стоя перед своим сыном, Пак большими глазами смотрит на Мина. А тот и не знает куда себя деть.
— Мини, ты что куришь? — вот он, этот момент.
— Эм, ну... — Юнги без стеснения затягивается последний раз и выбрасывает окурок за забор. — Мм, да.
— И давно?
— Ну, если честно, то около трёх лет. — чешет затылок младший.
— Трёх лет? Серьёзно? И когда ты собирался мне сказать?
Никогда
— Уже на этой неделе, — увидев на лице старшего недоверие, добавил. — Честно.
Да, Мин Юнги врёт, врёт в наглую, человеку, который ему доверяет больше чем себе, человеку, который вырастил и попытался правильно воспитать его. Но по-другому Юнги не может, возможно где-то в глубине боится, боится казаться Паку чем-то ничтожным, хотя в это же время понимает, что такого не будет, понимает, что близкий человек видит его ложь.
— Это я не уследил, — Чимин начинает слегка кивать своим словам. — Да, да, моя вина.
— Нет же, этого захотел я сам, меня никто не подговаривал, или если ты думаешь, что это из-за стресса и тому подобное, то нет. Не волнуйся.
— Н-но все равно. Это скажется на твоём здоровье, — более строго зазвучал его голос. — Ты должен бросить.
— Я брошу. Не сегодня. Но брошу. — что у людей есть в запасе, кроме обещаний, пустых обещаний, что вылетают из лицемеров каждый день? Люди будут ждать, плевать на остальных, родные люди, родные будут ждать и думать, что ты верен своему «обещаю». Старший тяжело вздохнул и поднял взгляд на сына.
— ...Ладно, домой-то собираешься?
— Кстати об этом. Я сегодня хотел с друзьями в клуб сходить. Поэтому...
— ...Поэтому возможно придёшь поздно, понятно, хорошо. Только не задерживайся на долго.
— Конечно. — парень уже собрался выйти, как его остановил голос.
— Помни чему я тебя учил. Будь осторожен.
— Да, помню. Пока, — Юнги вышел за площадь дома и побрёл к нужной ему улице.
Юнги не чего бояться, ведь защищаться он мог, Чимин учил его защите. У Мина были успехи, но он никогда не мог победить старшего, это странная особенность. Вот брюнет перешёл на главную улицу и идёт прямо по ней, осматриваясь изредка и читая некоторые рекламы. Засмотревшись на одну, он повернул за угол, всё ещё идя вперёд. Понял, что пошёл не туда только тогда, когда увидел перед собой стену, разукрашенную разными надписями.
— Блять, видимо не там свернул, — ещё поругавшись немного под нос, Юнги собирался повернуться, как заметил в стене нечто странное.
Он подходит медленно, шагая по сырому от недавнего дождя асфальту, Мин приближался всё ближе, когда же до стены осталось примерно метр, парень протянул руку к коробке, отодвинув её в сторону, у брюнета от увиденного широко открылись глаза.
— Какого...? — парень смотрел на трещину из которой лился яркий белый свет. — Может... это... — делая странные движения руками, Мин пытался сам себе разъяснить ситуацию. — Нет, не ебу в чём дело.
Он смотрел на белый свет, Юнги, увлечённый его сиянием, начал подносить руку к свету, когда рука достигла цели, пальцы почувствовали лишь шершавую стену. Ничего необычного, ничего странного.
— Ладно. Я, наверное, пойду. — проморгавшись, только он хотел отойти, как его ослепил свет, исходящий из стены. В ушах стоял гул, а кожу почему-то не обвеяло осенним холодом, тут был будто бы морозный ветерок, исходящий из морозильника, только тот приоткрой.
Прикрывшись руками, Мин ждал хоть чего-то, но ничего не произошло. Убрав свои тоненькие ручки от своего лица, перед ним открылась только стена.
— Ну, нет, надо идти домой, срочно домой. — и только сейчас брюнет заметил, как стало светлее, чем было несколько минут назад.
— Странно, ещё ведь только двенадцать. — пожав плечами, он двинулся назад. Начиная выходить из-за угла, Мин почувствовал странный запах, да ещё что-то под ногами. — Что за...? — включив фонарик на телефоне, он начал светить себе в ноги.
То, что он увидел, заставило его раскрыть глаза и резко выдохнуть воздух из лёгких. Кости. Человеческие кости. А рядом лужа крови. Поднимая телефон выше, то вообще плохо становится.
— Что?! — высокие стены. Старые здания странной формы, наверно, как в стиле готики. На дорогах стоят машины, вдоль тех находятся фонари в форме шаров.
Вот теперь паника захватила Мина с головой, парень начинает осматриваться по сторонам, не понимает где он, не понимает, как сюда попал.
— Что это за место? — после он слышит... рычание?
Поменяв положение, он стоит к зданию, из-за которого вышел, спиной. Перед ним стоит крупный волк. Смотрит своими кровавыми глазами на Юнги. И, черт возьми, они правда, как показалось Мину, наполнены кровью. Рука его трясётся как лист на ветру, но сам он держится стойко, пытаясь не спровоцировать животное.
— Т-ты же не будешь нападать? Так? — полушёпотом спрашивает он. — Тебе же плевать на то, что я говорю, да? — на это заявление зверь зарычал и двинулся в сторону брюнета. — Блять!
Как можно быстрее пытаясь убежать от него, Юнги не замечал ничего, даже лежащих на дороге камней. Запнувшись, об один из них, летит вниз, успевая подставить руки, сдирая с них кожу. Он «приземлился», и как только повернулся на спину, удерживая корпус локтями, увидел скалистую морду волка.
Мин Юнги уже попрощался с жизнью, как откуда ни возьмись, на животное налетело нечто огромное и откинуло его в сторону. Тот же, ели поднявшись на лапы, спасся бегством, убегая в темный лес.
Теперь брюнет в полном шоке. Он смотрит на огромного волка, который тяжело дыша поворачивается к брюнету, вставая на задние лапы в полный рост. Теперь можно получше разглядеть. Серебристая шерсть, даже хорошо видно накаченную грудь. Уши с острыми концами, длинные, Юнги уверен, острые когти и глубокие, яркие золотого цвета глаза. Они-то и завораживают больше всего. До того момента, пока существо не спускается к Мину и не подползает ближе, футболка, в которой находится Юнги, промокает от пота.
— Вот это я обдолбался... — шепчет себе Юнги и быстро отползает, однако, его хватают за лодыжку и притягивают обратно, от чего он ложится на спину. — Отвяжись! — парень пытается ударить кулаком по морде зверя, но руки перехватывают и придавливают к асфальту с такой силой, что кажется останутся синяки.
Существо зло рычит брюнету в лицо, а глаза его наполняются ещё большим золотом.
— Эй, успокойся, давай ты меня отпустишь? — зверь наклоняет голову в бок, приближаясь к шее Мина. — Ладно, спасибо, что спас меня, но... — ещё ближе. И почему он чувствует сейчас сильный запах алиссума? — ...Н-но, если ты меня не отпустишь, то я... Я тебя ударю... — он готов поклясться, что слышал, как усмехнулся зверь. Когда же теплый нос существа коснулся жилки на шее парня, то тот крепко зажмурил глаза.
Ничего не происходит, но что-то точно изменилось. Стало легче, да, определённо. На нём сидело около ста двадцати килограмм, а сейчас веса почти не ощущается. Юнги начинает медленно открывать свои глаза, когда же веки были подняты, то не видел над собой то существо, но опустив голову вниз увидел голого лежащего парня на своей груди, Мин вздрогнул от движений на ней, в тот момент, когда голова с копной серебристых волос поднялась, то ему стало хуже.
— К-как...? — он смотрел в такие родные черты лица, такие родные глаза. Нет, глаза были другими, эти отдавались красным оттенком и этот взгляд — он не такой, но... — О-Отец? Сероволосый приподнимает одну бровь.
— Кто?