Часть16
— Чуя! — услышал он крик Дазая, а затем что-то сильно ударило его сзади, и он отлетел на обочину. Невыносимая боль пронзила теперь не только грудную клетку в области сердца, но и всё его тело, и голову, а глаза теперь застилали не слёзы, а кровавая пелена.
Когда Дазай добежал до поворота, мимо него пронесся чёрный Лексус, сердце Осаму упало вниз и ушло в пятки, когда он понял, что автомобиль несётся прямо на Чую. Всё, что Осаму успел сделать — это лишь выкрикнуть имя возлюбленного, а в следующий момент послышался звук удара, и Чуя отлетел на обочину. Лексус, с заляпанными грязью номерами, унёсся прочь, так и не сбавив скорость.
— Чуя! — Дазай бросился к любовнику, который лежал на тротуаре, из-под его головы растекалась лужица крови. — Нет! — словно раненый зверь выкрикнул Осаму, наконец, подбегая к нему и падая на колени рядом. — Чуя, только не умирай, — шептали его губы, пока он осматривал раны на теле Накахары, перебирая между пальцами слипшиеся от крови пряди волос. — Вызовите скорую! — крикнул Дазай, подбежавшим зевакам, так как его телефон остался дома. — Чуя!
Как ни странно, парень был в сознании и встретился затуманенным взглядом с карими глазами, прошептав:
— Больно.
— Я знаю, — Дазай сжал его руку в своей, — ты только держись. Всё будет хорошо, слышишь? Помощь уже в пути. Я люблю тебя.
У Накахары начались позывы к рвоте, и Дазай осторожно повернул его голову набок, чтобы рвотные массы не попали в лёгкие. Когда спазмы прошли, Чуя закрыл глаза, и его сознание померкло. Дазай содрал с себя рубашку и, оторвав от неё кусок, аккуратно перевязал голову Чуи, так как там с правой стороны, чуть ближе к затылку, была глубокая рана, из которой обильно вытекала кровь. Поверхностный осмотр не показал более каких-то серьёзных повреждений на теле Чуи, хотя его правое бедро и рёбра с правой стороны наверняка были сломаны. Осаму взял его за руку, прощупывая пульс, видя как тяжело вздымается и опускается грудь парня. Склонившись над Чуей, Дазай прислушался к его дыханию, различив какой-то свистящий звук, с которым входил и выходил воздух из лёгких, что ещё сильнее обеспокоило Осаму, так как это могло означать, что у Чуи повреждены бронхи. Накахара тяжело втянул в себя воздух, а затем он вышел из его лёгких с каким-то хрипом, а из уголка рта Чуи потекла струйка крови.
— Чуя, — позвал Осаму, вытирая кровь своей рукой, хотя и понимал, что тот ему не ответит, а в следующее мгновенье волна удушающей паники накрыла Дазая с головой, потому что он понял, что любимый не дышит. Попытавшись взять себя в руки и успокоиться, чтобы вспомнить из университетской программы, что делают в таких случаях, так как в голове была какая-то каша, Осаму сделал несколько глубоких вдохов, и это немного помогло. Склонившись над возлюбленным, он принялся делать ему искусственное дыхание рот в рот, но Чуя по-прежнему не дышал, а на его шее Дазай заметил отёк, которого ещё минуту назад не было.
— Мне нужен нож и обычная шариковая ручка или соломинка для коктейлей! — крикнул Дазай в толпу зевак, которые собрались на месте происшествия. Осаму прощупал пульс Чуи, тот довольно сильно замедлился, и у Дазая непроизвольно задрожали пальцы, однако он быстро справился с волнением, вспоминая всё, чему его научили в универе, добавив: — Я врач. Дайте кто-нибудь нож, шариковую ручку или соломинку, иначе он умрёт.
К Дазаю подошли двое и протянули ему требуемые предметы.
Сделав аккуратный надрез на гортани Чуи между щитовидным хрящём и перстневидным, Дазай вставил в рану ручку, предварительно вытащив из неё пасту, и снова прощупал пульс, лишь убеждаясь в его отсутствии, затем приложил голову к груди Накахары, также не различив признаков какого-либо сердечного ритма. Несколько раз вдохнув в трубку воздух, Осаму принялся делать Чуе непрямой массаж сердца, путём надавливания руками на его грудную клетку. После тридцати таких нажатий, Дазай снова несколько раз вдохнул в трубку воздух, вновь прощупывая пульс на запястье парня, после чего приложил ухо к его груди, сердце Чуи по-прежнему не билось, и пульс отсутствовал.
— Только не умирай, — шептал Дазай, продолжая реанимировать возлюбленного.
Прошло около пяти минут после того, как его сердце остановилось, Осаму время от времени поглядывал на наручные часы, почти отчаявшись вернуть Накахару к жизни, при том, что подобной практики у него ещё не было, а все знания основывались лишь на теории, пусть и выученной на отлично.
Чередуя последовательность надавливаний на грудь Чуи с вдохами воздуха в трубку, Осаму не заметил, как подъехала машина скорой помощи, и из неё вышла бригада медиков.
— Не смей умирать! — словно в бреду выкрикнул Дазай, снова делая тридцать нажатий на грудь Чуи и вдыхая в трубку воздух.
Неожиданно послышался хриплый стон, и Осаму не сразу сообразил, что доносится он из груди возлюбленного, а когда до него это дошло, и он заметил, как слегка приоткрылись голубые глаза, обессиленно свалился на задницу, часто и тяжело дыша, словно только что разгрузил лопатой машину цемента.
— Расступитесь, — послышался голос врача, и он склонился над Чуей, сам прощупывая его пульс.
Приложив ухо к груди пациента, врач произнёс, видя, что тот в сознании:
— Дышать больно?
Чуя не смог выдавить из себя ни звука, однако у него хватило сил на слабый кивок.
Осмотрев Накахару более внимательно, врач пришёл к выводу, что меры предпринятые Дазаем по возвращению пациента к жизни были сделаны правильно, иначе приехавшие медики просто не успели бы реанимировать пострадавшего. Трое медбратьев аккуратно переложили Чую на носилки и погрузили его в машину скорой помощи, где уже сделали ему нормальную перевязку и вкололи какие-то препараты. Дазай забрался в автомобиль, решив ехать в больницу вместе с Чуей, и он тронулся с места, к тому времени Накахара снова потерял сознание.
В больнице Чую отвезли в операционную, прежде поинтересовавшись у Дазая, есть ли у пациента страховка, на что тот ответил, что она осталась дома. Пока Чуе делали срочную операцию, Дазай стоял возле двери палаты, совсем позабыв о том, что он без рубашки, а тело испачкано кровью возлюбленного. Медбратья и врачи посматривали на него странными взглядами, пока один из них не принёс Осаму медицинский халат. Поблагодарив работника больницы, Дазай приложил ухо к двери, прислушиваясь к звукам, которые из-за неё доносились. Отойдя от палаты, Осаму принялся мерить шагами коридор, не находя себе места от беспокойства за Чую и не переставая проклинать себя за то, что с ним произошло. Ведь, если бы он ему не изменил, ничего этого не случилось бы, однако в голову вдруг пришла другая мысль, которая заставила Дазая содрогнуться:
«Лексус, сбивший Чую, нёсся на него целенаправленно. Он объехал меня и снёс его, даже не притормозив, а это может означать только одно: наезд на Чую был совершён намеренно. Какой-нибудь псих или пьяный за рулём? Нет. Номера, — вдруг осенило Дазая. — Номера на машине были заляпаны грязью. Вряд ли это совпадение. Чую пытались убить. Сомнений нет. Но кто? И почему он приехал? Что-то случилось? Отец узнал о нас? А вдруг это он кого-то нанял, чтобы избавиться от Чуи? Не может быть! Он, конечно, мог быть приличной сволочью, если хотел достигнуть своих целей, но для такого поступка нужен холодный расчёт. Способен ли он на такое? Если бы узнал об измене, то, скорее, просто пристрелил бы Чую в гневе, ведь он любил его, это читалось по его глазам или нет? Не уж-то я ошибся? Нет, я не верю, он не мог. Но если не он, тогда кто?» — ответа на этот вопрос Дазай не находил. Ведь исходя из того, что он знал о Чуе, у того вряд ли могли быть враги, да он практически ни с кем и не общался, поэтому Дазай всё более склонялся к мысли о том, что тут не обошлось без его отца.
Неожиданно к операционной, в которой находился Чуя, подбежали несколько медработников и, открыв дверь, вошли внутрь. Дазай насторожился, и его сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Подойдя к палате, Осаму слегка приоткрыл дверь и заглянул внутрь, услышав ровный, противный писк аппарата жизнеобеспечения.
— Немедленно выйдите, — развернувшись к Дазаю лицом, сказал один из медиков, — здесь нельзя находиться посторонним.
— Чуя, — прошептал Дазай, глядя на то, как его пытаются реанимировать врачи.
— Выйдите. Мы попробуем его спасти.
— Остановка сердца второй раз за час, — тихо сказал Дазай. — Вероятно присутствуют серьёзные внутренние повреждения.
— Выведите его! — воскликнул врач, и трое медбатьев поспешили выставить Дазая из палаты, закрыв дверь на замок.
Руки Осаму дрожали от волнения, а его собственное сердце билось так громко, буквально стуча по рёбрам, что казалось, этот звук слышали окружающие, а потом его ноги подкосились, и он просто начал оседать на пол, облокотившись спиной о стену рядом с дверью. Проходивший мимо медбрат, обратил внимание на его состояние и, подойдя к нему ближе, спросил:
— Вам плохо?
— Всё нормально, — произнёс Дазай, с трудом поднимаясь на ноги.
— Вам стоит присесть, — сказал медбрат и, поддерживая Осаму под руку, довёл его до дивана, а затем принёс ему стакан воды. Поблагодарив его, Дазай сделал несколько глотков из стакана, пытаясь взять себя в руки и успокаивая тем, что с Чуей сейчас находятся опытные врачи, которые непременно его спасут. Постоянно поглядывая на часы, Осаму даже внутренне радовался тому, что время шло, но из палаты никто не выходил. Ведь ему хорошо было известно, что у врачей есть не более шести минут, чтобы спасти пациента после остановки сердца, а уже прошло минут десять, если бы Чуя умер, большинство врачей наверняка покинули палату, а значит, его спасли, и операция продолжается. Хотя, конечно, не было никаких гарантий того, что она пройдёт успешно. Время от времени Дазай подходил к палате и пытался прислушиваться к звукам, доносящимся из-за двери, однако ничего разобрать не мог, лишь нервно сжимая кулаки, не переставая ругать себя за то, что случилось с Накахарой. Осаму чувствовал свою вину из-за произошедшего, даже если это действительно было преднамеренное покушение на убийство. Ведь сложись сегодня утром всё иначе, они с Чуей были бы сейчас у него дома, возможно, распивали виски или вино, и он не лежал бы в операционной палате.
Время тянулось мучительно медленно: прошло минут сорок, затем ещё около часа.
— Да что ж там такое? — вслух произнёс Дазай, снова принявшись беспокойно мерить шагами коридор. — Почему так долго?
Неожиданно щёлкнул замок, и дверь отворилась, из палаты вышел один из врачей и, подойдя к Дазаю, заговорил:
— Во время операции у пациента остановилось сердце, но нам удалось вернуть его к жизни, которая, как я понимаю, уже дважды сегодня висела на волоске. В целом оперативное вмешательство прошло успешно, однако ему может потребоваться ещё одна, две, а то и три операции. У него возникло внутреннее кровотечение из-за разрыва селезёнки. Пришлось её удалить. В экстренных случаях мы проводим лечение максимально быстро, для того, чтобы спасти жизнь человеку, к тому же вы утверждали, что у него есть страховка, но всё же пациенту или его родственникам придётся оплатить лечение и все затраты в полном объёме, если страховки нет. Сейчас ему необходимы медикаменты, иначе он может остаться инвалидом, я уж не говорю о том, что без надлежащего лечения, он, вероятнее всего, впадёт в кому.
— Вы имеете ввиду травму головы? — спросил Осаму. — Мне известно, чем опасны такие травмы.
— Да, и её тоже. Помимо этого у него перелом шейки бедра, что само по себе влечёт риск пожизненной хромоты. Если не провести операцию вовремя, нога может стать короче на четыре сантиметра, после срастания костной ткани. Вы готовы оплатить лечение в полном объёме или привезти страховку, что снизит ваши затраты на 70%?
— Я поищу страховку, но если не найду, скажите какая сумма нужна? — спросил Осаму, следуя за врачом.
— Я не могу вам ответить на этот вопрос прямо сейчас. Необходимо подсчитать все затраты. Но примерная сумма в таких случаях колеблется от миллиона ста до миллиона двести тысяч йен. Сколько будет стоить ещё одна операция, станет известно после осмотра пациента травматологом и хирургом, который будет его оперировать. Вам назовут сумму позже. Но сейчас ему жизненно необходимы препараты, которые помогут предотвратить коматозное состояние и прочие осложнения. Кроме того, после выписки ему понадобится длительная реабилитация, которая может длиться от нескольких месяцев до года. Я напишу вам рецепт того, что нужно купить сегодня, — сказал доктор, открывая дверь ординаторской, а затем спросил: — Где вы этому научились? Врач скорой помощи сказал, что это вы вставили трубку и запустили сердце пациента до того, как скорая приехала.
— Я учусь в медицинском, сейчас на последнем курсе.
— У вас талант, — произнёс собеседник Осаму, — и если нужна работа, обращайтесь, я вас приму, даже несмотря на то, что у вас пока нет диплома. Конечно, не врачом, но всё же работа в нашем отделении может стать для вас полезной практикой. К тому же вы легко сможете совмещать учёбу и дежурства по выходным, а иногда в ночь. Обычно ночные смены проходят спокойно и есть время на сон.
— Я обдумаю ваше предложение, доктор. Но сейчас меня больше интересует состояние Чуи. Каковы ваши прогнозы?
— Как я уже говорил, у пациента перелом шейки бедра, открытая черепно-мозговая травма, повлёкшая за собой ушиб головного мозга и сотрясение средней степени тяжести. При таких травмах может пойти отёк и произойти кровоизлияние в мозг, да вы, наверное, и сами об этом знаете, — произнёс врач, Дазай кивнул, а тот продолжил: — Была проведена операция по устранению образовавшегося тромба и восстановлению черепных костей, в результате перелома. Про селезёнку я вам уже говорил. У него сломаны шесть рёбер, осколки которых застряли в лёгких. Конечно, ваши действия по реанимированию пострадавшего могли привести к тяжёлым последствиям, но так как у него не было сердцебиения и дыхания несколько минут, риск был оправдан, и пациент выжил, а осколки рёбер были устранены. Операция прошла успешно и при надлежащем лечении, прогнозы благоприятные. Кстати, это просто чудо, что ваш ребёнок не пострадал, всё потому что срок небольшой.
— Ребёнок? — переспросил Дазай, удивлённо посмотрев на врача. — Какой ещё ребёнок?
— Вы не знали?
— Нет.
— Ваш парень беременный, хотя... — доктор замялся, глядя на Осаму. — Если он ваш парень.
— Мой, — кивнул Дазай, а доктор продолжил:
— Мы сделали узи перед операцией. Приблизительный срок беременности девять-десять недель.
Новость о беременности Чуи повергла Дазая в шок. Сомнений не было, что Чуя забеременел от него, но Осаму не мог понять, как это произошло, ведь Чуя утверждал, что предохраняется.
«Неужели Чуя соврал мне о том, что предохраняется? Но зачем? Хотя это уже не важно. Главное, чтобы он выжил. Так вот почему он приехал, — мелькали мысли в голове Осаму. — Он узнал о беременности и приехал, чтобы сообщить об этом мне. Но почему не позвонил? Хотя, кто сообщает о таком по телефону? А может быть, отец узнал об этом?»
Врач присел за стол и начал что-то писать на листочке, а когда закончил и поставил печать, произнёс:
— Препараты нужны, как можно быстрее.
— Я привезу в течение часа-полутора.
— Прекрасно, — сказал врач.
— Я могу зайти к нему? — спросил Осаму.
— Сейчас не стоит. Он ещё не отошёл от наркоза, да и в сознание вряд ли придёт в ближайшее время. Лучше не теряйте времени и привезите необходимые медикаменты.
— Хорошо, — кивнул Дазай и покинул ординаторскую.
Найдя в кармане брюк несколько мятых купюр, Дазай вызвал такси, воспользовавшись телефоном в приёмном покое, а вскоре уже был дома. Квартира оказалась открыта, но вроде бы ничего не пропало. Сигмы не было, и Дазай вздохнул с облегчением. Взяв свои банковские карты и всю наличку, которая у него была, Осаму переоделся и снова вызвал такси. Однако, приехав в аптеку, Дазай был неприятно удивлён тем, что платёж по карте не прошёл, впрочем, как и по всем остальным. Расплатившись наличными, Осаму купил препараты на два дня, а также всё-таки приобрёл таблетки для себя, чтобы уменьшить симптоматику гона, хотя за прошедшие часы он совсем позабыл о нём, хорошо хоть запах могли ощущать только омеги. Сказав водителю куда ехать, Дазай позвонил в банк и узнал что его счета заблокированы. Сомнений не было: отцу стало известно об их с Чуей связи, он выгнал того из дома, а счета Осаму заблокировал.
В больнице Дазаю сказали, что послезавтра нужно будет привезти те же препараты примерно в это же время, однако налички у него почти не осталось, поэтому Осаму решил позвонить отцу и хотя бы выяснить, что ему известно, но на звонки сына, Огай не отвечал.
Снова спросив разрешения у врача зайти к Чуе, Дазай его получил. Однако тот всё ещё не пришёл в себя, хотя действие наркоза уже прошло. Чуя по-прежнему был подключён к аппарату жизнеобеспечения, который издавал противный пикающий звук; голова парня была забинтована, ранку на шее закрывал пластырь, на лице и открытых участках тела имелись множественные гематомы и ссадины, а в вену на правой руке с внутренней стороны локтя был вставлен катетер, от которого вела трубка к капельнице на штативе. При виде возлюбленного в таком состоянии, сердце Осаму сжалось от боли, а к горлу подкатил какой-то колючий ком, в глазах неприятно защипало, и несколько слезинок непроизвольно скатились по щекам. Чуя был бледным и казался очень худым, напоминая больше подростка, хотя Дазай понимал, что, скорее всего, ему это кажется из-за чрезмерной бледности парня и специфического освещения палаты. Дазай застыл на месте, не решаясь сделать хотя бы шаг, а чувство вины рвало его душу на части. На ватных ногах Осаму подошёл к постели и присел на стул рядом с ней, взяв Чую за руку, она показалась ему довольно холодной.
— Чуя, — прошептал он, склоняясь к парню и целуя его в щёку. — Прости меня. Я такой идиот! Мне очень жаль, что так вышло. Я не хотел, правда не хотел. Он сам припёрся, когда у него началась течка, а у меня был гон. Я знаю, меня это не оправдывает. Я должен был позаботиться о таблетках заранее, но я никогда их не принимал, поэтому просто забыл. Прости меня, Чуя, я очень люблю тебя и не представляю, как буду жить, если тебя не станет в этом мире.
Непрошенные слёзы вновь выступили на глазах Дазая, а одна даже упала Чуе на лицо. Поспешив их вытереть, Осаму продолжил:
— Я надеюсь, что ты меня простишь когда-нибудь, иначе я больше не вижу смысла в своей жизни. Ты был прав, когда называл меня придурком и идиотом. Как же ты был прав. Я знаю о ребёнке, врач сказал, что твоей беременности в данный момент ничего не угрожает. Я люблю тебя и хочу, чтобы у нас с тобой был этот ребёнок. Несмотря на всю эту ситуацию, я хочу, чтобы нас стало трое, и чтобы мы были настоящей семьёй. Ты только выживи, Чуя. Хоть я и сволочь, но знай, я сделаю всё, чтобы тебя спасти.
Дазай поцеловал Чую в щёку и покинул палату.