Глава 2. Вот такие пироги.
Ясмина
Телефон в моей руке стал причиной ошибки, но я осознала это только после того, как сделала снимок.
Мем с фоткой директрисы получится отпадный.
Наверное, Лина (Аделина) так не считала, потому что сверлила меня злобным взглядом, как это делала миссис Грейс (директриса). Мне это, очевидно, не нравилось.
— Дайте мне наконец полотенце! — закричала директриса, и мы все дружно вздрогнули от её пронзительного и громкого крика.
Лысый мужчина направился к Лине. Она, в свою очередь, быстро вышла из шокового состояния и протянула пачку салфеток. Разочарованно покачивая головой, мужчина принялся осуждать мою подругу. Я двинулась вперед, чтобы как-то сгладить эту ситуацию.
— Извините, но мы ни при чём, — не успела я договорить, как мужчина нагло и равнодушно отвернулся от меня, будто я не достойна того, чтобы меня слушали.
Я была зла, но когда увидела, что в пачке осталась одна салфетка, из меня чуть не вырвался смешок. Тот мужчина протянул одну салфетку директрисе, которая стояла вся залитая красками. Этой салфеткой максимум можно было удалить лишь область носа, а она выглядела так, будто приняла душ из краски.
Миссис Грейс униженно и гневно покачала головой и скрылась в коридоре. Эх, я бы ещё незаметно сфоткала её, выключив вспышку, для будущих порций мемов.
Я посмотрела на Лину и заметила, что её глаза наполнились слезами, а выражение лица было обиженным. Я поджала губы. Игривость и радость мигом испарились.
Мы облажались — это факт.
Нас проводили, по идее, в пустой кабинет, в котором мы будем ожидать директрису. Интересно, как она смоет всю краску с волос и одежды? Но это не самое важное.
Лина будет задаваться вопросом, кто нас подставил. Ох, а я уже знаю, кто это. Сюзанна. Ненавижу её, это точно она отомстила мне за то, что я подралась с её сестрой — Майлой.
Помещение, в котором мы оказались, напоминало коридор, ведущий к кабинету директора. Справа от нас располагались стулья, прикреплённые к стене, но нас провели прямо в кабинет. Нам также сообщили, что предстоит серьёзный и неприятный разговор, словно мы не знали этого.
Лина постоянно покусывала губу и смотрела в одну точку. Я прекрасно знаю свою троюродную кузину: она будет корить себя, хотя её вины в этом нет. Нас подставили, а я ещё умудрилась испортить всё, сфоткав это безобразие, будто это входило в наши планы. Я просто не удержалась...
Как только мы переступили порог кабинета директрисы, заметила кое-кого. Алекса. Меньше всего нам хотелось видеть его здесь в этот момент. В момент, когда мы облажались и позволили всему этому случиться.
Он спокойно сидел, раскинув ноги в сторону и сложив руки на груди, и выглядел умиротворённым, будто сидел в очереди к психологу. Его светлые блондинистые волосы были мокрыми и спадали на лоб, одежда тоже намокшая прилегала к телу, он словно принял душ в одежде. Астагфируллах. Ему следует переодеться, иначе половина учениц школы будут пускать слюни на его белую футболку, которая подчёркивает каждый изгиб и мускул на груди.
— И ты тут? — возмутилась я, присаживаясь напротив него.
Он глубоко вздохнул и, кажется, закатил глаза, как только нас заметил. А ещё он открыто проигнорировал меня. Вот идиот.
— Лина, ты только посмотри, до чего нас довели, — я указала на Алекса и насмешливо покачала головой.
Он смотрел на нас так, будто мы только что выбрались из стен психиатрической больницы. Мне кажется, если бы мы вдруг начали лаять, он бы не слишком удивился.
— Хватит болтать, — сказала Лина и села возле меня.
Когда её взгляд встретился с взглядом Алекса, она тяжело вздохнула и, подперев локти на колени, пристально посмотрела на него. Она словно давила на него проницательным взглядом, как это иногда делает со мной. Лина это умеет лучше всех.
— Чего тебе? — спросил он, слегка наклонив голову в сторону.
— Скажи, кто нас подставил, и мы не станем тебе мстить.
— Вы что, кукухой поехали? — он жестом, который обычно используется для обозначения сумасшествия, покрутил пальцем у виска.
Я осознала, чего хочет добиться Лина. Она подозревает, что он причастен к произошедшему. От этой мысли я невольно подалась вперед и, прищурившись, последовала примеру подруги, пытаясь надавить на него. Но мой любительский взгляд не сравнится с уничтожающим взглядом Лины.
Но Алекс быстро вытянул руку, словно пытаясь поставить между нами преграду, и серьёзным тоном предупредил:
— Оставайтесь на расстоянии, вдруг ваше бешенство заразно.
Я промолчала, но не удержалась от закатывания глаз на его тупые слова.
— Спрашиваю только один раз, — вновь начала Лина, по-прежнему пугая бедного парня. Ладно, я преувеличиваю, Алекс не выглядит настолько впечатленным, как я. — Ты замешан в этом?
— В чём? — уточняет он, с невинным видом глядя на неё и похрустывая суставами пальцев.
— Ты отводишь подозрения... — задумчиво прищурилась Лина.
— Я ни в чём не замешан. Я хороший мальчик, не смейте меня обвинять в своих проколах.
Лина отвела взгляд и откинулась на спинку стульчика, раздумывая о произошедших обстоятельствах. Я лишь разочарованно поджала губы.
Через десять минут, проведённых в тишине, наконец дверь кабинета открылась, и вошла директриса с мокрыми волосами, которые она завязала в хвост. Она больше не выглядела... как прежде — испачканной краской. Миссис Грейс оглядела кабинет и сморщилась, остановившись на нас, будто наше присутствие вызывало в ней отвращение.
— Это возмутительно! Я хочу исключить вас двоих из моей школы. Вы недостойны здесь учиться. Мерзавки, — она произносила эти слова со злобой, а её каблуки агрессивно стучали по полу, когда она направлялась к своему рабочему столу.
Алекс, который сидел напротив, жестом указал на нас и беззвучно произнёс, чтобы мы смогли понять по движению его губ: «Это она про вас двоих».
Я продемонстрировала свою злобную рожу в ответ на его комментарий. Но Лина толкнула меня плечом, чтобы я перестала кривляться и вести себя как ребёнок.
— Это ужасное поведение, и мне интересно, чего вы добились, унизив меня? — когда я открыла рот, чтобы сказать, что мы в этом не виноваты, директриса посмотрела на меня с ненавистью и продолжила, прервав мою даже не начавшуюся речь: — И даже посмев сфоткать меня, вам не хватило того унижения, которое я испытала?
— Мы этого не делали... — прошептала Лина, потупив взгляд.
Когда Алекс рассмеялся, словно она сказала что-то забавное, миссис Грейс обратила на него свой взгляд. Я почувствовала облегчение, потому что теперь её гнев был направлен на него.
— А вы почему ухмыляетесь, мистер Бредли?
— Давайте без церемоний, зовите меня просто Алекс, — учтиво произнёс он и уверенно скрестил ноги, выражая превосходство и уверенность. Но это длилось недолго, директриса резко ударила по столу, заставив нас всех вздрогнуть.
— Сядь прямо! — рявкнула она, и Алекс беспрекословно опустил ноги в исходное положение и всеми силами старался избегать взгляда миссис Грейс. — Я крайне огорчена твоим поступком не меньше. Ты выбрал фонтан, нашу главную достопримечательность школы, чтобы поплавать прямо на глазах у комиссии?
— Откуда мне было знать, что они важные шишки? — пожал он плечами. — Я должен был определить это по их сверкающей лысине?
Я очень хотела усмехнуться, но сдержалась. Едва сдержалась, заметьте.
Директриса лишь покачала головой и задумчиво постучала по деревянной поверхности стола. В тишине этот звук отдавался слишком пугающе. Словно маньяк стучал в дверь в хоррор-фильмах в поисках своей жертвы. Я тяжело сглотнула, больше не вынося этой тишины.
— Вы обе не сможете доказать свою невиновность, даже если вас подставили, — произнесла миссис Грейс, изобразив кавычки в конце своей речи, и дальше продолжила, уже обращаясь к Алексу: — У меня для вас троих хорошая новость: я не буду вас исключать. Я хочу дать вам шанс вновь заслужить моё уважение...
— Не тяните, говорите уже, — лениво произнесла Лина, заставив меня удивиться. Она больше не выглядела виноватой, сгорбившись от чувства безысходности, напротив, её спина была демонстративно выпрямлена, а на лице играла наглая и дерзкая улыбка. Лина что-то знает?
Директриса в ответ прищурила глаза, рассматривая её, будто пытаясь найти причину её изменения.
— Отлично. Вам нужно собрать петицию на пять тысяч человек, — ответила она, поправив мокрую прядь волос, упавшую ей на лицо.
— На сколько? — вскрикнула я.
— Вы слышали. Это до конца года, но в то же время вы будете учиться.
— Мы не будем всё успевать, еще и с кружком, — подалась я вперед.
— Оу. К сожалению, в этом году мы не сможем оставить кружок в вашем распоряжении, до того как вы не соберёте петицию. А после этого я, может, подумаю, — с насмешливой жалостью произнесла она.
— Но всё было не так ужасно... Это всего лишь краски...
Лина молчала, опустив взгляд, а этот придурок Алекс посмел повернуться, нагло рассмеяться после моих слов и, наконец, в конце произнести:
— Я как будто посмотрел новую рекламу M&M's.
— Не смей сравнивать шикарный мем и рекламу бездарного бренда, — рявкнула я.
Он кинул ироничный взгляд на нас и сложил руки на груди, стараясь игнорировать миссис Грейс.
— Ты будешь работать с ними, мистер Бредли, — серьёзно сообщила директриса.
Он медленно повернулся к ней с застывшим насмешливым выражением лица и ждал, будто директриса скажет, что пошутила.
— Вы же шутите? — недоверчиво спросил он. — Я буду собирать подписи для петиции вместе с ними?
— Совершенно верно.
— А можно без него? — вмешалась я.
— Он будет только мешать, — добавила Лина.
— Вот именно, я буду только мешать, — согласился Алекс, с мольбой в глазах глядя на директрису.
— А что за петиция? — вдруг произнесла Лина.
Алекс замолчал и задумался, как, собственно говоря, и я.
— Наконец-то кто-то задал этот вопрос, — произнесла миссис Грейс, закатив глаза. — Речь идёт о петиции против сноса старой столовой. Я хочу, чтобы на её месте построили платную библиотеку.
— Почему бы вам не разместить петицию в интернете? — поинтересовалась Лина.
— Я не могу собирать голоса людей, которых не знаю, даже если они живут в нашем городе. Мне нужно как можно больше голосов учащихся, чтобы показать, как важна библиотека, понимаете?
— А что, если петицию подпишет знаменитость? — предположил Алекс, задумчиво потирая подбородок.
— Это было бы замечательно, это привлечёт больше внимания к делу. Это нам на руку. Но позвольте спросить, кого из знаменитостей вы знаете, мистер Бредли?
Он усмехнулся и пожал плечами, и я сразу поняла, что он что-то скрывает. Точнее, кого-то, кто знаменит и может быть полезен для нашего дела.
— Я высказала все, что хотела, теперь прошу вас покинуть помещение. Но вы не пойдете домой. Вас проводят в кабинет для дисциплинарных взысканий. Если вы и там начнёте вести себя как полоумные, я вас исключу, — сказав это, она коротко указала рукой на выход.
Больше всего меня терзает мысль, что наш кружок будет заброшен до следующего года, и даже тогда открытие будет под вопросом, если мы провалимся с петицией. Наше укромное и тихое местечко, в котором безудержно вспыхивали разноцветные краски воспоминаний и которое значило для нас так много, исчезнет. Что же это с нами происходит...?
—— — — — — — — — — — — — — — — — — —
«Астагфируллах» (араб. أستغفر الله) — самая распространённая форма покаяния в исламе, переводится как «да простит (меня, нас) Аллах!».
Богобоязненные мусульмане произносят эту фразу при раскаянии в содеянном или чтобы уберечь себя от злых и непристойных дел, в момент, когда услышали о совершённом другими людьми дурном поступке.