Мрачность тьмы и яркость света

Прошла неделя, по истечению которой Дарен ни разу не попытался материализовать из наручей клинки. Все эти дни принц был занят улучшением навыков фехтования и иногда музицировал для успокоения души.

Владыка, как и обещал, полностью освободил сына от правительских забот, чему спустя день принц начал огорчился. Ему стало скучно часами валяться в постели, как наказали лекари, а фехтовать уже не было желания.

Как-то в светлую голову Дарена забралась идея - еще раз попытаться материализовать клинки - пока он сидел в комнате для музицирования плавно и медленно перебирая грубыми подушечками пальцев струны ниалы*.

Мелодия разливалась невидимыми волнами по помещению, лаская слух престолонаследника, который с закрыми глазами и блажённым выражением лица, сидел на мягком пуфике фиолетового цвета, вслушиваясь в каждую ноту. Ниала отличалась от других инструментов тем, что с мелодией создаваемой им не мог сравнится ни один другой. Имея струны и форму флейты она издавала необычные звуки, такие мягкие и воздушные, что глаза наливались свинцом, а мозг с первых нот просился вздремнуть.

Ниала - музыкальный инструмент, похожий на флейту, но с струнами над дырочками.

За эту неделю принц успел отдохнуть и восстановить силы, которым, как он предположил, питались наручи для поддерживания формы клинка. А свечение под кожой, чем сопровождалось материализация в тот раз, все объясняла.
Дарен вдруг приоткрыл глаза, а музыка перестала охватывать в свои путы комнату и разум юноши. Скайфул отстранил музыкальный инструмент от пухлых губ и нахмурился, задумчиво сверля взглядом пол, пока длинные светлые ресницы трепетали. Казалось, будто он нашел решение проблемы, которая его уже долго мучало.

Медленно, словно, находясь в трансе собственных мыслей, юноша отложил ниалу. А после посмотрел на стену напротив, уставившись на свое отражение на зеркале. Светлые волосы с серебряным отливом заметно отросли, отчего сейчас закрывали половину ушей и красивыми прядями спадали на не широкий лоб. Бледная кожа приобрела здоровый оттенок и начала походить на кожу живого человека, нежели мертвого. Глаза, имеющие чайный оттенок, смотрели с уверенностью и без усталости.

Дарен моргнул и медленно поднялся с места, сконцентрировав внимание на наручах, которые он не перестовая носил на запьястьях. В голове гудели мысли и предположения по поводу вещицы. Вдруг он вспомнил те легенды из книг о волшебных, точнее проклятых предметах, которые несли в себе могущество и власть, если уметь ими правильно обращаться и пользоваться, но все же погружающие владельца во тьму. Не редко упоминалось о кровожадных существах, разрушителей мира, живущих в этих артефактах.

Дарен тихо вслух размышлял, будто выпав из реальности: <Если это проклятый артефакт, то мне бы стоило их снять, ведь они несут разруху и опасности. Кто бы пошел на такое?...Ну, конечно же я!>, улыбнувшись последней фразе, принц встал с пуфика и, попутно поправляя наручи на запастьях, прошел в центр комнаты, дабы что-либо не повредить.

Возможно, его поведение было опрометчивым и глупым, учитывая то, что он зная или предполагая о летальном исходе пошел на такой рискованый шаг, завернув на тропу смерти. Но, принц был слишком любопытным и любознательным, отчего всегда и везде искал новые, ранее не известные вещи. А наручи были таковыми, так как о них говорится в легендах да книгах, которым уже более пятьдесят лет.

Дарен хоть и был на людях спокойным и рассудительным, всегда оставался холодным к окружающим и предпочитающим хранить молчание, оставаясь скрытным и интересным для всех. На самом же деле характером походил на ребенка, каковым он был в общении с сестрой, двумя друзьями и наедине с собой, когда никого не было поблизости, кто бы мог заметить странное поведение престолонаследника. Такую маску принц начал носить после одного инцидента с ровесников, когда ему было двенадцать. Тогда уже Скайфул понял каким жестоким может быть мир по отношению ко всем, не разбираясь богатый ты или простолюдина.

Карие глаза впились в лицо хозяина отражающиеся на зеркале. Подмигнув себе, принц улыбнулся. И выдохнув пробубнил себе под нос, прыгая на месте и разминая мышцы конечностей: <Ну, что готовы? Конечно>.

Плотно сомкнув веки Дарен попытался расслабить каждую мышцу, как это было в первый раз, и дать возможность наручам забрать то, что им от него нужно для трансформации, так как не умел переправлять силы.

Так прошли несколько минут в тишине. Но, ничего не происходило.
Чуть приоткрыв один глаз принц взглянул на наручи, которые не хотели подчинятся воле нынешнего хозяина. Разомкнув веки Скайфул уставился на свою кожу, которая все еще сохраняла свой привычный оттенок, не светясь.

Дарен возмущенно пыхтя, топнул ногой: <Какого демона! Да, почему ты в тот раз решил показать истинный облик, а сейчас отказываешься?! Зрителей нет?!>

Поведение принца выглядело довольно глупо и смешно со стороны, что Его Высочества совсем не заботило. Сейчас им двигало любопытство и возмущение, спровоцированое отказом наручей в подчинении.

Хоть, Дарен и являлся юношей с ненормальным влечением к новшествам и секретам мироздания, капризничал как ребенок, если что-то не получалось. Принц любил полное подчинение, как будущий владыка, не важно касается это живого человека или же неодушевленного предмета.
Он хотел получить то, что хотел без промедления и отказов, так как привык получать все на золотом блюдечке, как подобает престолонаследнику и любимцу отца-владыки, ни в чем не смеющим отказывать Дарену. Принц порой бывал излишне капризным, избалованным и эгоистичном, что его самого раздражало. Но, это уже было заложено в воспитании, что изменило характер и поделать с этим никто ничего не мог.

Скайфул морально обессилено и крайне подавленно подошел к креслу, а после рухнул на него. Поставив на подлокотники локти, принц поднес левую руку к лицу, чтобы устало помассировать переносицу, сомкнув веки.

В какой-то момент престолонаследник услышал странное шуршание и открыв глаза увидел свой кошмар - мышку, которая самовольно разгуливала по полу перебирая своими мерзкими лапищами. Иногда останавливалась, чтобы осмотреться по сторонам маленькими черными точечками-глазами и почистить носик, вставая на задние лапы, а передними потирать усики. Скайфул лицезрев такую картину чуть с зеленого кресла не слетел к потолку пулей.

Кроме зелья от рук Адэлис, Дарен жутко боялся еще и грызунов. "Они такие маленькие, грязные и мерзкие. Фу!>, думал Скайфул, пока по телу пробегалась волна мурашек, вызваных отвращением к маленьким и, по сути, безобидных животным.

Вскочив на кресло с ногами, Дарен начал следить за действиями маленького комочка страха и отвращения, не в состоянии что-либо предпринять. Казалось, принц готов удариться в истерику, как пятилетка увидевший страшного дядьку убивающего безобидную дворовую шафку.

Принц хотел было достать меч из ножен, но остановился. Во-первых, холодное оружие он не особо любил таскать с собой, так как думал что меч ему не пригодиться, и поэтому оставлял всегда на столе в своих покоях. Во-вторых, чтобы он сейчас с мечом сделал: проткнул мышонка? Да, принц до жути боялся грызунов, но убить бы не хватило сил.
Попробовал бы отогнать животное тыкая в него? После придется меч либо выкинуть, либо хорошенько помыть, так как мыши считаются разносчиками болезней. С мечом расставаться у престолонаследника не было желания, как-никак привык(привязался?) за тринадцать лет.

Всё случилось слишком быстро, чтобы Скайфул успел хоть что-то понять. Действия произошли, словно, в замедленном кадре. Вот мышонок остановился и вдруг начал подходить к креслу, на котором сидел принц. Дарен почувствовал странное ощущение в груди, такое же как тогда в зале совета. Внутри что-то начало медленно крошиться в пыль, а частицы то разлетались по всему телу, то собирались обратно воедино, обдавая жаром все тело принца и причиняя нестерпимую боль.

И тут до Скайфула дошло что же становилось толчком для наручей в трансформации, ведь в обоих случаях была лишь одна состыковка - страх. В первый раз, принц испытал страх при виде имени Непревзойденного принца Мерока на старинных монетах, вспоминая все легенды связанных с этим мрачным персонажем сеявшим разрушение.
А сейчас - мышонок, но на этот раз что-то пошло не так, видимо, страх был слишком сильным...

Дарен болезненно поморщился чувствуя, что рушится извнутри. Даже мышка в какой-то момент потеряла значение. Пытаясь не потерять сознание, принц слез с кресла и попытался встал на ноги. Но, конечности не слушались. Ноги подкосившись согнувшись в коленях, заставили Скайфула рухнуть на пол, пока мышка убегала от юноши.
Задыхаясь от боли в груди Дарен пытался вдохнуть воздух ртом, как рыба оставшаяся без воды. Принцу начало мерещиться разные картины всплывающие перед глазами, будто бы он оказался далеко от своего клана, возможно, даже в другом мире. Перед глазами плясали языки пламени. Вдруг он увидел стену сделанную из камней напротив себя, а после и коридор охваченный тьмой в конце, пока часть пути освещали настеные факелы. Чувства оставались смешаными. Казалось, не его глаза видят все это, а сам принц видит чужими очами.

Дарен заметил женскую руку схватившуюся за камень на стене, дабы не упасть. Чуть опустив взгляд вниз, принц убедился, что ощущения верны и это не его тело.

Девушка, чьими глазами сейчас на мир глядел Скайфул, вторую руку прижимала к груди, не понимая, что происходит и почему так резко стало больно дышать. Они оба испытывали идентичные чувства, что не подавалось логике или объяснению. Никто из них не мог понять причину их связи, которая возникла так неожиданно и не понятно от чего. Но, они отчетливо почувствовали нить обхватившую их души и теперь уже тянувшую двух особ, находящихся абсолютно в разных мирах, на встречу друг к другу.

Чувствуя невыносимую боль обдавшее тело жаром, неизвестная девушка рухнула на колени, выставив ладони вперед и теперь опиралась на них, чтобы всем телом не лечь на холодные камни заменяющие пол. В голове все мысли смешались в одну кашу, отчего боль усиливалась. На лицо упали красные локоны, прикрывая лицо и лишая возможности видеть юношу, который выбежал из тьмы и упал на колени подле неизвестной Дарену девушки.

<Виолетта! Что с тобой?! Виолетта! Посмотри на меня...Прошу тебя, Виолетта! Умоляю. Не пугай ты так меня!>

Бархатистый голос юноши был наполнен тревогой и беспокойством, видимо, о дорого любимом человеке. Незнакомец взял ее за лицо обеими руками, пытаясь понять, что с ней не так. Но, голова не держалась на одном месте, постоянно наровясь упасть. Он тряс девушку за плечи. Бережно гладил нежную кожу рядом с ухом. Аккуратно поддерживал голову, заглядывая в глаза и иногда небрежно убирая красные пряди назад за ухо.

Перед глазами девушки и Дарена все плыло и открывать их становилось с каждой секундой все сложнее и сложнее. Взмахнув длинными ресницами девушка подняла глаза, все же взглянув на своего знакомого. Но Дарен не смог разглядеть лицо из-за дымки с подвижными черными точками перед глазами, которые не намеревались стоять на одном месте кружа голову и не давая шанса сконцентрироваться на чем-либо.

<Я...больно...душа...он...пожирает...>

Пока Виолетта что-то неразборчиво лепетала, юноша осторожно притянул ее к себе заключив в теплые объятия. Она произнесла чье-то имя, которое Дарен не расслышал. Голова девушки оказалась прижата к чужому груди ухом, отчего Дарен слышал быстрое биение сердца, нутром чувствуя странность сложившейся ситуации. Ведь глубоко внутри, что-то подсказывало о том, что этот орган, без которого ни один человек не смог бы прожить, билось впервые за несколько десятков лет.

Руки незнакомца были грубыми и мозолистыми, но притрагивались к Виолетте с особой осторожностью и нежностью, будто боясь сломать хрупкую фарфоровую куклу. С трепетом убрав красные пряди за ухо девушки и придерживая их, чтобы те снова не спали на девичье лицо, юноша уткнулся носом в макушку Виолетты, которая беспомощно хрипела от нехватки воздуха, будто бы перед своей смертью. Медленно гладя гладкую кожу щеки девушки, незнакомец прижал ее тело к своей груди сильнее, боясь что она его покинет.

Вдруг незнакомец, словно бы плача, начал винить себя во всем: <Если бы не моя оплошность, ты была счастлива...прости, если сможешь простить такого безмозглого, как я, моя принцесса. Это плата за силу и мои грехи. Но, почему ты? Почему не я страдаю? Лучше бы меня наказали...но, ты...>.

На девичье лицо упала и покатилась к подбородку одинокая слеза. Всхлипнув юноша еще сильнее сжал ее тело в объятиях, будто пытаясь слиться воедино и забрать всю боль себе, избавив от агонии внутри. А после прорычал так усташающе и беспомощно, что кровь стыла в жилах: <Меня забери, но ее не трогай! Виолетта последнее, что у меня есть! Дай ей шанс жить, а меня забери и наказывай сколько вздумается! Она ведь не виновата! Я во всем виноват и готов нести наказание! Если что-то с ней случиться, я клянусь, что сотру в порошок весь мир! Уничтожу все, что ты создал!>

Но, ничего не произошло. Ни Виолетте, ни Дарену, который теперь лежал на холодном полу, легче не стало. Как задыхались, так и продолжили тихо хрипеть, пытаясь поймать ртом воздух, которого катастрофически не хватало. Собственные тела продолжало их убивать извнутри, сжимая органы в огненном кольце, подобно змее. Было до такой степени больно, что и Дарена, и Виолетту мучали рвотные позывы, но даже на это не хватило сил. Голова шла кругом, не жалея воспринимать происходящие вокруг события за реальность, отбрасывая попытки на чем-либо сконцентрироваться.

Дарен мельком успел уловить движение перед лицом Виолетты. Принц плохо мыслил и воспринимал все происходящее чуть с опозданием и не понимая - это воображение или реальность, и потому не был уверен в том, что увидел. Но, отчего-то ему подумалось, что это было красное крыло, выросшее из-за спины юноши. Огромные крылья с двух сторон ласково приобняли девичье тело и полностью закрыли от посторонних глаз.

<Мрачным вечером, окутаным тьмой,
Я буду твоим ярким светом-путеводителем,
Указывающий путь тебе назад домой.
И ты вернешься ко мне,
Чтобы обнять крепко и не отпускать.
Ты никогда не сможешь отпустишь меня,
Даже если очень захочешь. А пока спи.
Я охраняю твой сладкий сон.
Спи баю-бай.
А я останусь рядом,
Охранять твой сладких сон
От кошмаров притаившихся за мрачностью тьмы и яркостью света...>

Юноша раскачиваясь взад-вперед, с Виолеттой в объятиях, пел эти строки возле ее уха, будто в память о прошлом. Казалось, эта колыбельная их маленькая тайна, мирок, о котором имели право знать лишь они двое...

Неожиданно для всех всё закончилось. Тела двух людей, Дарена и Виолетты, перестало трястись от боли, а дышать стало легче, почти безболезненно. Только усталость никак не хотела покидать их, забирая в мир снов.

Юноша обнимавший Виолетту замер чувствуя, что девичье тело становиться легким, а после вовсе медленно рассыпалось в пыль. Он не мог даже шевельнуться от шока, лишь открыл рот в немом крике. Из глаз хлынули красные капельки, больше похожие на кровь, нежели слезы.

Коридор охватил зверский рык, наполненный болью потери последнего дорогого сердцу человека. Согнувшись в спине юноша руками впился в камни, заменяющие пол, все еще яростно рыча. Желание разрушить вселенную охватило с головой, пока тьма медленно заполняла серо-синие радужки глаз, а после и белки.

Незнакомец притих и обессиленно рухнул всем телом на холодные и влажные камни, рядом с прахом Виолетты. Крылья заботливо обняли хозяина, поверх рук обвивших плечи юноши.

Насколько бы тьмы не хотела сиюже минуту вырваться наружу и уничтожить вселенную, боль в душе была сильнее и не давала покоя.
Произойди это несколько дней назад, возможно, юноша бы так эмоционально не среагировал, а всего лишь уничтожил мир. Но, за последнюю неделю все поменялось, будто кто-то в него снова вернул то, чего лишился десятилетия назад...

(2404 слов)