Холодный питерский ты

♫ Шура Кузнецова – Молчи и обнимай меня крепче ♫
(просто под настроение)

– Арс? – проговорила я в темноту коридора тихим голосом, что даже звук тикающих часов смог его перебить.

– Что такое, Лисичка? – Арсений вынырнул из темноты, держа в руках бутылку вина и улыбаясь открыто и искренне.

– Да ничё, потеряла тебя, подумала, что ты уже там уснул, – протараторила я, отчего-то смущаясь.

"Хотя чего уж смущаться? – Я сижу на кухне за барной стойкой дома у Арсения и ни черта не понимаю. Хотя понимать тут нечего, да и не хочется." — заключила я, пока Арсений доставал бокалы и нарезал фрукты на закуску, запретив мне ему помогать.

"Сиди ты, я сегодня за повара" – одними губами произнёс он, когда я рванулась на помощь. Мне же больше ничего не осталось, как сидеть и втыкать в стену, изредка поглядывая на Попова, который выглядел уставшим, но счастливым.

Неужто всё из-за меня?
***

– С Днём Рождения, Василиса, – сказал Арсений, передавая мне бокал с красным полусладким.

– Не чокаясь! – отшутилась я, пытаясь скрыть стеснительность и смущение.

Да почему я так всегда себя веду, как девчонка тринадцатилетняя? Или это просто он так на меня действует?

Арсений на шутку не отреагировал, зато ухмыльнулся, замечая мои, наверное, в сто раз сильнее прежнего раскрасневшиеся щеки. Я отпила вино и поморщилась.

– Кисло, – прошипела я, замечая на лице Арсения смешок.

– Закусывай, и не будет кисло, – произнёс Арсений, поднося к моим губам кусочек яблока.

Хотя, возможно, любой другой человек оставил бы это без внимания. Для меня же его жест показался совсем интимным, и я тяжело вздохнула, нервно переводя взгляд с рук Арсения на стену, на что он уже открыто засмеялся, совершенно не стесняясь раз за разом покрывать моё лицо краской.

– Ну ты чего? – успокаиваясь, спросил Арс, дотрагиваясь отчего-то холодными пальцами до моей горячей щеки.

– Ничего, всё отлично, – формально произнесла я, выпрямляя спину.

Арсений снова рассмеялся и закатил глаза. Видимо, его вся эта ситуация очень смешила, в отличие от меня: я начала подкипать.

Ну зачем он издевается? У меня и так руки дрожат и голова пустая, а мозга нет, считай калека. Или как там говорят...

– Ладно, не смущайся ты так, Лис, мы же просто сидим.

– Знаешь, Арс, мне было бы легче, если бы мы лежали, меньше бы так на меня смотрел, – запивая слова, проговорила я, смотря ему прямо в глаза.

Свет горел лишь над тумбами на кухне, подчеркивая красивые черты лица Попова. Не засмотреться было сложно.

А ещё сложнее было думать, поэтому я несла всякую чушь.

– Если бы мы лежали, я бы смотрел на тебя совсем по-другому, и тебе бы это понравилось, – Арсений смотрел теперь как-то хищно, дальше продолжая издеваться над моей больной фантазией и психикой.

"Твою ж мать. Нужно думать, что говоришь, Карпова!" – в очередной раз ругал меня голос в голове, когда я снова залилась краской, но теперь не от смущения, а от подступающего возбуждения.

– Почему ты так в этом уверен?

– В чём именно?

– В том, что мне бы это понравилось?

Вдруг мне захотелось принять правила его игры, потому что сидеть и просто краснеть уже было невыносимо. Хотелось подлить капельку мести в огонь, разгорающийся в нашем почти неприметном на первый взгляд разговоре.

– Я всегда уверен в том, что я говорю, тем более, когда дело касается тебя, – серьёзно проговорил Арсений, разливая новую порцию полусладкого по бокалам.

От его откровенности захотелось прыгнуть вверх и пробить головой потолок.

Ну зачем так прямо, Арсений Сергеевич? Я же скоро превращусь в томат.

– Как работа? – спросила я, переводя тему, заранее понимая, что этого не выйдет.

– Нормально, как всегда завал, – он улыбнулся и накрыл своей ладонью мою, и это было последней каплей.

Нужно срочно во всём разобраться или перевести тему...

– Арс, давай выясним сразу, что между нами? Кто мы? Что мы? И с чем это едят? – нехотя убирая руку из под его ладони, протараторила я.

– Ну вот, – грустно улыбнулся Арсений, кусая дольку апельсина, – Я же просил не портить вечер, Лис.

– Маслом кашу не испортишь, – сказала я, не понимая, зачем я опять завожу этот разговор.

– У меня в голове давно уже дыра от мыслей на этот счёт, и хочется чуточку определенности, Арсений, – продолжила я, отставляя бокал в сторону.

Пить точно больше нельзя, сознание и так уже опьяненное, и это вообще не из-за вина.

– Лис, – произнёс Арс, шумно выдыхая, – Давай хотя бы сегодня не будем...

– Хорошо, – перебила его я, добавляя, – Единственное, что меня волнует, и после чего я не буду больше задавать вопросов: Что у вас с Леной? Вы вместе?

Я непроизвольно закрыла глаза, даже не так, я зажмурилась, и, была б моя воля, вообще бы закрыла ещё и уши, чтобы не слушать и не слышать то, чего не хотелось.

Но Арсений шумно выдохнул и встал со стула, подходя ко мне и обнимая.

– Лена в прошлом, мы больше не вместе.

– Как давно? И вообще как так случилось, что вы стали встречаться? – совершенно ничего не стесняясь, задавала вопросы я, не отвечая на объятия.

Попов хмыкнул и устроил свой подбородок у меня на макушке, руками выводя узоры на лопатках.

– Я ответил на твой вопрос, и ты обещала больше не задавать другие, – он опустил голову и посмотрел на меня игриво, одной рукой беря меня сначала за одно, а потом и за второе запястье, чтобы устроить их за своей спиной.

Я обняла его в ответ, крепко прижимаясь к груди и прислушиваясь к тому, как бьётся его сердце. Моё же сердцебиение уже давно, наверное, слышали даже соседи, потому что сердце колотило, как бешеное, когда он был рядом. По телу разливалось тепло, а в животе расцветали цветы, над которыми порхали сумасшедшие бабочки. Сумасшедшие, как, между прочим и я.

– Мне так жаль, что я не знал, что сегодня твой день рождения, я бы хотя бы тебе букет подарил и купил бы подарок, – неотрываясь от объятий проговорил Попов в темноту комнаты, вызывая мою улыбку, которую он точно почувствовал сквозь ткань футболки.

– Лучшие мой подарочек - это ты, – так же не поднимая головы, пропела я, как бы невзначай водя губами по его торсу, на что Арсений отодвинулся от меня, чтобы допить вино, вызывая моё недовольное "а чё?".

– Ничё, пойдем, что-то тебе покажу, – строго сказал Попов, взяв меня за руку.

– Звучит очень соблазнительно, – картинно закусывая губу, отшутилась я, обводя взглядом фигуру Попова, который уже вёл меня по тёмному коридору в какую-то комнату. Наверное, спальню.

– Фу, Карпова, какая ты извращенка, – смеясь, фыркнул Попов, открывая дверь в комнату и включая там свет.

– Сам такой, – сказала я, на секунду ослепнув от яркости.

Эта комната вряд ли была спальней, больше похоже на кабинет, потому что посередине стоял письменный стол, на котором в неизменном стиле Попова была гора бумаг и мусора. Идеальный перфекционист.

– Это твой кабинет?– спросила я, усаживаясь на диванчик рядом со шкафом, заполненным доверху книгами.

– Да, но я тут сто лет не работал, только бумаги храню, бардак лень было убирать, вот я и работал в гостиной, – проговорил Попов, ища что-то на полках шкафа.

Он что хочет попонтоваться передо мной первым изданием "Ромео и Джульетты"?

– Ты хочешь, чтобы я убралась тут? – шутливо спросила я, заметив в окне солнце, лениво выкатывающееся из-за горизонта.

Уже рассвет?

– Нет, конечно, нет, – видимо, не расслышав моей шутливой интонации, серьезно произнёс Арс, найдя нужную рукопись.

Да, это была рукопись. Это что его личный дневник?

– Я, конечно, понимаю, что книга - лучший подарок, но остановись, я же сказала, что ты - мой подарок, – снова пошутила я, когда Арсений сел рядом со мной, держа в руках блокнот в черном переплёте.

– Лис, я хочу извиниться за своё поведение и вообще за всё, – начал говорить Арсений, глядя прямо в мои глаза, – Я написал тебе стих.

На его лице появился едва заметный румянец, и я переняла его на себя, снова и снова падая в яму смущения.

Что он сделал?

– Я вообще не думал, что когда-либо кому-либо расскажу об этом, и тем более прочитаю, но ты достойна миллиона стихов от всех известных миру классиков, ты прекрасна, – Арсений говорил серьёзно, глядя на меня так же. От смущения не осталось и следа, остались лишь искренность и открытость.

И счастье, и любовь, буря эмоций, слёзы, подступающие к горлу от милоты и неожиданности такого момента – но это только у меня, хотя кто его знает, может быть, и Арсений чувствовал тоже самое, от него теперь можно, что угодно ожидать.

– Арс, – голос предательски задрожал, и я взяла его за руку в надежде сдержать хоть долю эмоций, но тщетно.

– Ну.. ты не против? Ты не подумай, я не какой-то там мальчишка, подглядывающий и подмечающий детали, и я совсем не считаю свои стишки творениями, но я так чувствую...

– Читай уже, – улыбаясь, я перебила тираду Попова, пока его не занесло на Кудыкину гору.

Арсений улыбнулся искряще довольной улыбкой и открыл блокнот на какой-то предпоследней странице, вчитываясь в текст.

– Ты приходила мне во снах,
И я заметил, как в привычку,
Я просыпался после них в слезах,
Сгорая, как фитиль от спички.

Ты говорила мне, смеясь,
Что любишь чай с лимона долькой.
Я нёс его, к тебе стремясь,
А ты нос воротила только.

Я понял сразу, что влюблюсь
В такую чистую, нетронутую душу.
Услышав "нет", тогда напьюсь,
Раз я тебе такой не нужен.

По щекам текли слёзы ручьем, и я их даже не стеснялась. Арсений отложил блокнот и стер их большими пальцами, обнимая меня за плечи.

– Всё настолько ужасно? – пошутил Попов, гладя своими ладонями меня по спине.

– Арсений, – строго произнесла я, найдя своими глазами его, – Это прекрасно. Мне никто и никогда не посвящал стихи. А ты.. ты.. это пиздец. У меня нет слов. Это настолько неописуемо красиво, что я просто в огромном ахере. Спасибо, это лучший подарок.

Я нашла своими губами его и поцеловала, осторожно проводя языком по губам. Он быстро ответил на поцелуй, беря меня под бедра и пересаживая к себе на колени.
***

– Лисичка, пойдём в спальню? – спустя несколько минут выцеловывания кожи на ключицах и шее, проговорил Попов, судорожно вдыхая воздух, которого будто в этой комнате больше не было.

Испарился, как и почти вся моя одежда, которая валялась где-то на полу рядом с футболкой Арса.

– Арс, если тебе так важно трахаться в своей теплой постели, то го, – совсем хриплым голосом, едва ли не рыча от перевозбуждения, выпалила я, в ответ получив неслабый укус в шею.

– Ты такая хамка, – Арсений спустился ниже, вырисовывая языком узоры на моих сосках, сжимая руками ягодицы, – Просто там удобнее будет.

Я коротко простонала, когда Арсений аккуратно сомкнул зубы на груди, придвигаясь максимально близко, чтобы я почувствовала, как сильно он уже не может сдерживаться. Мой стон Попов принял за согласие и подхватил меня за бедра, открывая дверь ногой.

Я покачивала бедрами, раззадоривая его ещё сильнее, пока мы шли до спальни.

А что он такой прям не прикопаешься?

– Лисичка, я тебе сейчас по жопе надаю, если не перестанешь, это делать, – шуточно выругался Арсений, садясь на кровать.

– Меня таким не напугать, Арсений Сергеевич, – выдохнула я последние слова, опускаясь спиной на постель.

Всё. Терпеть больше было невыносимо, и я притянула его к себе, снимая с него рывком брюки и трусы.

Почему я почти голая уже столько времени, а он до сих пор одет?

– Я и не пытался тебя напугать, наоборот это, как бонус, но не сегодня, – Арсений освободил меня от последнего элемента одежды и снова поцеловал, проводя рукой по внутренней стороне бедра, животу, и спускаясь ниже.

Я не смогла сдержать хриплый стон, когда он ввел меня пальцы и начал ими водить внутри, разнося жар по всему телу.

– Я же говорил, что тебе понравится, – в отместку за недавние мои покачивания бедрами, Арсений ухватил зубами мочку уха, проводя языком по шее к груди.

Я всхлипнула, не в состоянии не то, чтобы отвечать на его реплики, а вообще не в состоянии формулировать предложения и выговаривать хоть какие-либо слова.

– Молчание - знак согласия, – откровенно издеваясь, произнёс Попов и медленно вошёл в меня, покрывая шею поцелуями, а потом и целуя в губы.

Мои стоны утонули в поцелуе, а Арсений постепенно наращивал темп, меняя милость на гнев. Он ускорился и уже примерно половину его слов я не могла расслышать от слова "совсем". Сосредоточась лишь на этом моменте, я обхватила его ногами, придвигаясь ближе, желая почувствовать больше, ярче и глубже. Арсений в ответ на это рыкнул, оставляя засос на моей груди.

– Арс..  – протянула я, понимая, что мне осталось совсем недолго.

Арсений тоже был на пределе, поэтому замедлил темп, нежно целуя меня в истерзанные губы. От такой искрящей нежности меня накрыло волной оргазма вслед за Поповым, который громко выругнулся и плюхнулся рядом, закрыв глаза.

Минут пять или десять мы лежали без слов, без чувств, да и вообще, казалось, без признаков жизни. В тишине комнаты были слышны лишь два молоточка сердец, отбивающих азбукой Морзе "как же я блять сейчас счастлив."

И я совершенно не заметила, как провалилась в сон, лишь позже чувствуя теплое одеяло на мне и такого же тёплого Арсения рядом.