27
Мы шли по улице, и я чувствовала, как в груди всё ещё разливается тепло от тех слов, которые он сказал мне на сцене. Это ощущение не уходило, несмотря на шумную толпу и суету дня.
Мы молчали. Но этот молчаливый момент был чем-то большим, чем просто тишина. Он не нуждался в словах, и я знала, что ему тоже было важно это время, эта простая прогулка. Каждый наш шаг по мокрому асфальту был как продолжение того, что было сказано ночью на концерте. Я бросала взгляды на его профиль, и в его глазах я находила ответы, даже если их не было произнесено вслух.
Как только мы подошли к подъезду, он остановился, наклонив голову в мою сторону.
— Ника... Ты не представляешь, как много для меня значат эти слова, которые я сказал вчера. Я, наверное, никогда не говорил тебе этого, но я не знаю, что бы я делал без тебя. Это правда.
Мне стало немного неудобно от такой откровенности, но я почувствовала, как душа наполняется нежностью и благодарностью. Я тихо ответила:
— Ты же знаешь, что я всегда буду рядом. Неважно, сколько времени пройдёт, какой путь нам предстоит пройти. Я всегда буду поддерживать тебя, Слав.
Он улыбнулся, но в его улыбке была какая-то особенная, тёплая искренность. Мы пошли дальше, и я ощущала, что, несмотря на всё, что могло измениться в будущем, наша связь останется такой же сильной, как и прежде. Мы могли бы пойти разными путями, но для нас обоих было ясно одно — мы никогда не будем одни, даже если будем идти по этим путям в одиночку.
Когда мы зашли в подъезд, я вдруг остановилась и снова огляделась на него. Морти посмотрел на меня, и в его глазах я увидела тот самый момент, когда слова не нужны.
— Прости, что я не смогла выйти на сцену и просто обнять тебя вчера, — сказала я, чувствуя, как этот момент в моей голове опять звучит как реальность.
— Ты уже сделала это, — ответил он, — и я знаю, что ты бы вышла, если бы могла. Но знаешь, что я всегда рядом.
Мы пошли дальше, каждый из нас погружён в свои мысли, но вместе.
***
Надоедливый будильник, как верный солдат, снова и снова раздражал мой слух, не давая мне ни одной минуты покоя. Я зажмурила глаза, чувствуя, как в ушах звенит его настойчивый ритм, прежде чем, наконец, отключить его. Пальцы все еще дрожали от тревоги. День настал — день икс. Экзамены. Слова «экзамен» и «волнение» стали почти синонимами для меня, а сердце готово было выскочить из груди от нескончаемого напряжения.
***
Войдя в ванную, я закрыла за собой дверь и оперлась на раковину, оглядывая себя в зеркале. Синяки под глазами и красные, воспаленные глаза смотрели на меня с усталостью, и я невольно поняла, что последние несколько месяцев буквально истощили меня. Здоровье, нервы — всё на пределе. Я уже почти не ощущала своей силы, настолько была поглощена мыслями об экзаменах. Всё, что мне нужно было — сдать. Других целей не было, только этот заветный момент, когда я смогу выдохнуть.
Я включила холодную воду и подставила под струю ладони. Сначала ощутила лишь холод, но как только вода начала омывать лицо, в теле проснулась энергия. Простое действие, а оно стало настоящим пробуждением. Я глубоко вдохнула, пытаясь заставить мысли собраться.
***
После того как я почистила зубы и вытерла лицо мягким полотенцем, я снова взглянула на себя в зеркало. Нервное напряжение не отпускало. Тело расслаблялось, но мысль о предстоящем экзамене не покидала меня. В голове проносились вопросы: что меня ждет? Сдам ли я вообще? Кажется, что все мои усилия, все ночи без сна, могли бы быть напрасными. Но что делать? Это был мой шанс. Я должна была пройти через всё.
***
Войдя в свою комнату, я подошла к шкафу и задумалась. Что выбрать? Черные джинсы, свободные, как никогда, чтобы не чувствовать себя стеснённой? Или может быть, белая рубашка оверсайз, чтобы скрыть внутреннее напряжение? В конце концов, выбрала всё это в комплекте. Ноги обули в любимые зеленые данки. Это решение принесло мне немного комфорта, хотя и не могло успокоить паническую тревогу, что сковывала меня изнутри.
Собрав всё необходимое — паспорт, бутылку воды, пару ручек, я вышла из дома. Сердце бешено колотилось. С каждым шагом в сторону школы, ощущала, как тревога нарастает. Здание было передо мной — большое кирпичное, с множеством окон. На улице уже стояли другие школьники, явно такие же нервные и встревоженные. И в их лицах я видела своё отражение. Мы все шли по тому же пути, не зная, что нас ждет.
Как только я подошла ближе, руки начали потеть, дрожь пробежала по всему телу. Всё, что я выучила, будто вылетело из головы. Я почувствовала, как теряю уверенность. И тут, как всегда, среди этой массы лиц, я заметила его — Михайлов. Он стоял в толпе, такой же, как и я, но с искренней улыбкой, которая каким-то чудом успокаивала. Я подошла к нему и крепко обняла его, чувствуя, как его присутствие делает меня чуть легче.
— Не бойся, я вообще ни хрена не учил, — сказал он, подмигнув мне, и я не смогла сдержать смех.
Его слова хоть немного, но сняли напряжение, и я почувствовала, как эта лёгкость возвращается. Не так страшен этот день, как его рисуют в голове.
Тёплый майский день всё-таки полностью вступил в свои права. На небе не было ни облачка, только яркое солнце, которое, несмотря на утреннюю прохладу, уже начинало припекать. Ветер был лёгким и тёплым, словно вдыхал свежесть новой жизни, приносил с собой аромат трав и земли, который витающий в воздухе напоминал о том, что лето вот-вот наступит. Воздух был наполнен лёгким уютом и обещанием перемен.
Вся округа словно погрузилась в это состояние ожидания. Листья на деревьях тихо шелестели, прогибаясь под тёплыми потоками ветра, а на асфальте — оставались следы недавнего дождя, которые теперь подсыхали на глазах. Шум города стал немного тише, улицы стали уютными и спокойными. Воздух, пропитанный свежестью, как будто напоминал, что жизнь всё ещё продолжается, несмотря на всю нервозность этого дня.
Тепло, которое мягко наполняло пространство, казалось, приносило с собой ощущение, что всё будет в порядке. Вроде бы ничего не изменилось, но внутри чувствовалась лёгкость, словно погода тоже стремится поддержать всех нас в этот день — важный и тревожный. В этом спокойном и солнечном настроении я вновь ощутила, как всё начинает налаживаться, как будто этот мир просто ждал, когда я, наконец, возьму себя в руки.