Часть 2
Нехотя вылезая из машины Намджуна, Юнги, опасливо прижимая к своей груди пёструю переноску с подозрительно притихшим Сатаной, явно (о, Боги!) терпеливо выжидающим подходящий момент для жестокого (кровавого) нападения на него любимого, воровато огляделся по сторонам и, не говоря боссу ни слова (да, он обижен, да, сильно!), торопливо засеменил в сторону своего дома, жаль, конечно, что не деревенского. Как там писал Тагор? «У меня есть звезды на небе... но я так тоскую по маленькой лампе, не зажженной у меня в доме». Вот Юнги сейчас одолевали схожие чувства. Безусловно, живя в Сеуле, он вполне себе счастлив, но даже несмотря на это, ни одна городская квартира никогда не заменит ему своего дома. Эх, настанет однажды такой день, когда он под руку со своим уже тогда дряхлым рыжим вернётся в родные владения и заживёт, наконец, так, как душе будет угодно. Жаль только, что верный бро вряд ли доживёт до этого времени. Придётся себе нового собутыльника искать...
Притаившись в тени собственноручно облагороженного палисадника (вот не зря он весной проигнорировал истерику рыжего и ромашки на пару с белыми розами из деревни привёз), Юнги, скосив хитрый взгляд на ныне пустующую просторную собачью будку, оборудованную толстой цепью (бедный пёс, живущий тут раньше...), гаденько захихикал себе под нос и, убедившись в том, что никто из соседей его не видит (что и неудивительно, четыре утра же!), на полусогнутых ногах (да, как тот самый пресловутый энцефалитный кузнечик) доковылял до этих самых «шикарных апартаментов» и, положив переноску прямо на землю, довольно потянулся за цепью. Чем Сатана дальше от его квартиры, тем лучше. Тем более, что он на прошлых выходных перестирал все ковры (вручную, между прочим!). Главное теперь только утром не проспать и отвязать треклятого гуся до приезда «любимого» босса. Иначе нудной лекции о человеческой нравственности и о правах животных ему не избежать. А так хотелось бы!
Притянув к себе цепь и осторожно потянувшись к дверце на переноске, Юнги, совершенно не скрывая своего удовольствия, себе под нос пробурчал:
— На дворе у барыни водились тоже гуси; но гусь, известно, птица важная и рассудительнаяМуму, 1852.
О, как к месту данная цитата! Сатана на привязи! Это же самое настоящее чудо. Надо бы не полениться и за телефоном наверх метнуться, дабы сфоткать верному братану эту прекрасную картину. Тот оценит! Как пить дать оценит! Не сводя с гуся внимательного взгляда, Юнги только было хотел немного приоткрыть дверцу и попытаться схватит Сатану за шею раньше того, как тот покажет ему свой фирменный хук слева, как сзади него недовольным намджуновым голосом донеслось:
— И чем ты тут занят?
— Заселяю Сатану в апартаменты, — от греха подальше закрывая защёлку на дверце, протянул Юнги, через плечо посмотрев на босса. — А ты чего вернулся?
— Хотел убедиться, что вы попали домой.
— Убедился?
— Не особо, — пуще прежнего нахмурился Намджун. — Это собачья будка, Юнги.
— И что? — приподнял бровь Юнги, откидывая цепь в сторону. — Лично я считаю, что собаки — это деньги на ветер, куда практичнее завести гуся. Никто не посмеет нарываться на конфликт с гусём.
— Он болен, какая к чёрту будка?
— Тоже мне, болен он, — показательно скривился Юнги. — Знаешь, как говорится: один гусь утверждал, что пером его прадеда писал сам Пушкин. Так и Сатана! Врёт он всё.
— Как гусь может врать? Боже, Юнги, будь добр к несчастному. Тебе сострадание вообще неведомо?
— Никогда нельзя встретить лисы, которая обнаруживала бы какие-нибудь гуманные намерения по отношению к гусю, как никогда мы не встретим кошки, склонной к дружбе с мышамиЦитата, прости Господи, Адольфа Гитлера.. Слыхал о таком?
— Ну, ты нашёл, конечно, кого цитировать...
— Нам не понять друг друга, — тряхнул головой Юнги, поднимая переноску с земли. — Во сколько тебя завтра ждать?
— Часов в двенадцать.
Кивнув, соглашаясь со словами босса, Юнги, словно гусь (иронично, да?), подбитый на лету, не оглядываясь, вошёл в свой подъезд и, нажав на кнопку вызова лифта, приуныл пуще прежнего. Вот что за фигня? Всё против него! Всё всегда против него. Чёртов Намджун со своим чёртовым Сатаной! Так, панику долой, сейчас он поднимется домой, гордо вручит переноску рыжей скотине и укатит в закат. Точнее, укатит в ванную часа так на два. И пусть хоть кто-то посмеет помешать его водным процедурам! Ну, или добровольному акту утопления. Тут как получится... Дождавшись лифт и уже куда увереннее сев в кабину, Юнги нажал на кнопку нужного ему этажа и, (удивительно!) без происшествий добравшись до квартиры, позвонил в дверной замок.
Чимин открыл буквально сразу, всем своим видом наглядно демонстрируя, насколько сильно возмущён неожиданной пропажей своего благоверного. Ну, умчался он с красивым мужиком в ночь? Прямо с работы умчался, не сменив туфли на небольшом каблуке на любимые кеды... С кем не бывает? Тем более, что этот самый мужик — их босс! Куда он с ним поехать мог-то? Точно не в счастливое совместное будущее. Слишком они уж разные. Да и Сокджин — шкаф ещё тот, хрен сдвинешь. Намджун, кстати, ещё и не рыжий вовсе. Всё не так, всё не то, всё против него.
— Явился, не запылился, — недовольно протянул Чимин, оглядывая Юнги с ног до головы. — И не совестно же. А я, между прочим, волновался!
— Я по делам ездил, — наглядно продемонстрировав Чимину переноску, прохрипел Юнги, лишь чудом не начиная злиться. — Домой пустить меня не хочешь?
— Что это? — отступая в сторону, спросил Чимин, как-то подозрительно зыркнув на переноску. — Радость моя, ты решил завести кота? Нет, кот, конечно, куда предпочтительнее будет очередного комнатного дерева, но всё же... с чего так неожиданно?
— А ты сам посмотри, — всунув ошарашенному Чимину переноску, фыркнул Юнги, скидывая с уставших ног надоевшие за ночь туфли. И как только рыжий ходит в подобной обуви на постоянной основе? Каторга же. — Намджун презентовал. Отказ не принял. Даже к ветеринару с ветерком прокатил.
— Намджун? — мигом почувствовав подвох, переспросил Чимин, поднимая переноску на уровень своих глаз. — Что за... Матерь божья!
— Попрошу, не богохульствуй, — похлопав Чимина по плечу, немного нервно проговорил Юнги. До чего же впечатлительный у него парень. — Это всего лишь Сатана, пусть и собственной персоной.
— Что. Он. Тут. Делает?
— Пак вишнёвую наливку делал, — «любезно» пояснил Юнги. — Водку сцедил после, а вишню во дворе оставил. Ну, этот любитель «пьяной вишни» её всю и сожрал.
— Да уж... ничему его случай с малиной не научил, — укоризненно покачал головой Чимин. — Хотя оно и понятно, перья же не кости, вырастают без боли и гипса.
— Гусь сомелье — горе в семье.
— Какой с него сомелье? Алкаш пернатый.
— Поставь переноску где-то в углу, — неопределённо махнув рукой, скомандовал Юнги. — Не хочу его до утра видеть.
— Может ему воды и еды положить, пока он отходняк ловит? — неуверенно предложил Чимин. — А то утром придёт в себя окончательно, озвереет и разнесёт всю переноску к чертям собачьим. Видал я его уже однажды с бодуна. Зрелище не для слабонервных.
— О, да, — потупил взгляд Юнги. — До сих пор помню его клюв на своём теле.
Оставив Чимина наедине с Сатаной ловить нужный дзен, Юнги, устало зевая, поплёлся в комнату за сменной одеждой. За окном уже практически рассвет, скоро совсем светло будет, а цветы всё ещё не политы, он не мытый, постель холодная и так далее, и тому подобное. С совершенно равнодушным видом миновав невысокий журнальный столик, на котором одиноко стояла чиминова чашка с чем-то подозрительно похожим на креплёное прошлогоднее вино Пака, Юнги только было открыл дверцу шкафа, как тишину в квартире разорвало в клочья громким резким писком:
— Тварь бессмертная, убери свой клюв от меня.
Меньше чем за секунду, в деталях поняв, что именно сейчас произошло, Юнги как-то тут же подрастеряв всякое желание мыться и переодеваться, торопливо закрыл дверцу шкафа и, не оглядываясь, ретировался на балкон к любимым помидорам. Жалко, конечно, Чимина, сасный (как часто любил повторять Аполлон) был парень, но что поделать, такова се-ля-ви. Он у себя один единственный драгоценный, а вот рыжей краски на полках в магазине просто в изобилии. Так что... не без жалости глядя на то, как Чимин вбегает в комнату, попутно пытаясь стукнуть гуся по голове тапком (а ведь уже было что-то подобное, да?), Юнги, нервно икнув, быстро и крайне хаотично взвесил в голове все «за» и «против» и, чуть приоткрыв дверь балкона, мысленно приготовился к тяжёлому бою за целостность задницы своей рыжули.
Выждав подходящий момент и запустив в гуся пустую лейку для полива цветов, Юнги схватил Чимина за шиворот и ловко затолкал на балкон. Операция прошла успешно. Опыт, хули! Плотно заперев за собой дверь и в сердцах понадеявшись, что их новенький стеклопакет прочнее клюва Сатаны, Юнги негромко проговорил:
— Вот же скотина. И как нам его теперь в клетку загнать?
— Дождёмся, пока уснёт? — трусливо выглядывая из-за спины Юнги, прошептал Чимин. — Хотя ему в этом вопросе веры нет. Я, когда переноску открывал, тоже думал, что он спал.
— Этот гусь слишком умён для своего вида.
Не без интереса наблюдая за тем, как Сатана вальяжно ходит по квартире и с видом, как минимум, Чингисхана осматривает свои новые владения, Юнги лишь чудом не выругался в голос. Переноска Пандоры открыта, и дистанционно закрыть её не представляется возможным. И что теперь делать? Как им выбраться из этого балконного Алькатраса? Не через окно же вылезать, двенадцатый этаж как-никак... нужно знать на помощь. Только вот кого?
— Ты смотри на эту пьянь уже до вина добрался, — стукнувшись лбом о стекло, взвыл Чимин. — Как только на столик-то взобрался?
— Пофиг на вино, он рядом с моим авокадо, — схватился за сердце Юнги.
— Вино креплёное, может, отрубится? — обречённо глядя на то, как гусь пьёт из его чашки, периодически отвлекаясь на гроздь винограда, лежащую на тарелке рядом, с толикой надежды в голосе проговорил Чимин.
— Вот же эстет хренов. Пьёт, закусывает, незапланированный романтик у него. Только Всевышнего для полноты картины не хватает.
— Вот да! С сексом у него сегодня явно облом будет.
— Так ему и надо.
— А давай покажем ему, где сиськи у курицы! — неожиданно оживился Чимин. — Отомстим, так сказать.
— В каком это смысле? — тут же напрягся Юнги. Этот рыжий дебил же не...
— А ты как думаешь? — закусил нижнюю губу Чимин. — Ты, я, невольный зритель...
— Помнится мне, Чонгук уже предлагал нечто подобное, — попытался отшутится Юнги. Трахаться при Сатане — это даже для него перебор. Причём конкретный.
— Так то Чонгук, здесь всё совсем по-другому.
— Даже не знаю, — замялся Юнги. — И хочется, и колется.
Головой Юнги понимал, что устраивать порно сеанс при гусе — крайне фиговая идея, да и неэтичная тоже. Вдруг у Сатаны моральная травма после этого останется? Пернатый сам хотел их на свой клюв насадить, а получилось всё немного иначе. Насадили только Юнги и не совсем на клюв. Намджун бы точно осудил. А раз Намджун бы осудил, значит... Один раз живём. Да и спорить с Чимином — идея не из лучших. Упёртый же гад, как тот баран, что живёт у Минхо. Два барана в одном дворе — это явный перебор. И что Паку там так нравится? Так, стоп! Какой Пак? Не время сейчас о верном братане думать.
Не встретив должного сопротивления, Чимин, не теряя времени напрасно, быстро примостил свою жопу в плотное плетёное кресло (ручной работы!) и, слегка приподняв Юнги, усадил к себе на колени. Проведя губами по соблазнительной белой шее к чувствительному местечку за ухом, он томно прошептал, моментально входя в образ:
— Как думаешь, Сатане хорошо видно?
— Лучше всех, — пробасил в ответ Юнги, как-то обречённо наблюдая за тем, как гусь удобнее устраивается на столе, не сводя с него недовольного взгляда. Вот же вуайерист хренов! А они точно ему сейчас мстят?
— Устроим тогда ему шоу, — покусывая чужое ухо, промурчал Чимин, даже и не думая смущаться из-за происходящего. Подумаешь, гусь на них смотрит. Чем пернатый хуже котов и собак? Те тоже смотрят. И ничего. Всем всё подходит.
— Ты больной извращенец.
— Кто бы говорил, — хмыкнул Чимин, отпустив талию Юнги и слегка обводя кончиками пальцев соблазнительно выпирающие из-под футболки соски. — Ты сейчас такой красивый и нежный. Сосредоточься на гусе. Смотри только на него.
— Но... бля, — пробормотал в ответ Юнги, нервно ерзая. Смотреть только на гуся? Пак, кого ты только породил на этот свет? — Он косится на мои авокадо.
— Скажи спасибо, что только косится. И на авокадо. Помидоры в комнате ведь тоже есть. Черри вроде бы. А он их любит.
— Ага и ковёр ещё чистый. Не засранный. Но это явно ненадолго.
— Юнги...
— Что?
— Говорить о говне — это как-то не секси, — укоризненно покачав головой, прохрипел Чимин, сильнее сжав через ткань футболки уже полностью затвердевшие соски, и тут же следом вновь провёл кончиком языка по бледной шее.
На это действие Юнги непроизвольно дёрнулся, нервно выдохнув. Его тело горело, словно в огне. И не ясно, от чего больше: от возбуждения или же понимания абсурдности происходящего. На что он только подписался?
— Смотри, как он смотрит, — всё не унимался Чимин. — Злобно.
— Он явно возмущён.
— Ещё бы, такие страсти перед глазами, а Всевышний далеко.
— Проблема, однако, — уверенно закивал Юнги, млея от любимых рук на своём теле. Вот же удивительная тема, они уже довольно долго вместе, а он всё равно возбуждается с пол-оборота. Бывает же.
— Ещё какая, — выдохнул Чимин, не переставая терзать соски Юнги. Знает же, как тому подобное нравится. Сначала нужно стиснуть ноющую горошинку, а затем тут же отпустить и снова начать дразнить легкими касаниями. Всё просто, но зато как эффективно. — Ты так сладко подрагиваешь. Очень сексуально.
— Я бы поспорил, — немного нервно хихикнул Юнги, прикрыв глаза.
Чимин всё повторял и повторял столь сладкую для него пытку, а Юнги, как и положено добровольной жертве чужого «извращения», с радостью подчинялся. Ну а как иначе? Нравится ему властный, доминантный Чимин. Это клиника, да. Пора лечиться. Но кто ж возьмётся? Вполне себе ожидаемо не выдержав непрекращающегося напора на свои несчастные соски, Юнги тяжело задышал и, раскрасневшись, замер, практически не дыша. Твою ж...
— Что такое? — утыкаясь носом в шею, спросил Чимин.
— Хватит дурью маяться, — строго проговорил Юнги, отцепляя руки Чимина от своих сосков. — Я хочу, чтобы ты был во мне. Сейчас же.
— Знаю, — игриво хмыкнул Чимин, ласково покусывая Юнги за шею. — Знаю.
— Ну и?.. — капризно бросил Юнги. — Мне долго ещё ждать?
Скривив пухлые губы, Чимин нехотя отстранился от такой вкусной шеи и хриплым голосом скомандовал:
— Приподнимись.
— Вишь, как раскомандовался, — громко буркнул Юнги, покорно выполняя приказ. — Сатаны на тебя нету.
— Так вот же он. На месте.
От греха подальше сдержав в себе парочку комментариев, Чимин ловко приспустил джинсы Юнги и тут же сзади сунул руки под тонкую ткань белья. Наслаждаясь упругостью полушарий и с удовлетворенным вздохом ощупывая сжавшуюся дырочку, он откровенно наслаждался происходящим. Давно у них спонтанного секса не было. Чимин даже успел подзабыть насколько это круто. Если они каким-то чудом выживут и не лишатся своих детородных органов, нужно будет обязательно пригласить Юнги на несколько свиданий с неожиданным «продолжением» где-то в туалете клуба или же кустах ближайшего парка. Довольно кивнув, соглашаясь со своими мыслями, Чимин сильнее стиснул бедро Юнги и осторожно надавил пальцем на вход.
Почувствовав пальцы рыжей скотины в столь нежном месте, Юнги лишь чудом не задохнулся. Вот сколько можно медлить? Чимин что, рассвет хочет встретить, толкаясь членом в его задницу? Романтично, конечно, и всё такое прочее, но он столько не выдержит. Выдержка и нервы уже на пределе своих возможностей. Да и не только они, если честно. Руки — вот тоже подводить начали, совсем ослабли. Да и как тут в тонусе оставаться, когда Чимин так сладко тянет его вниз, заставляя сильнее открыться очередному прикосновению?
Горячо, однако. Сатана тому свидетель!
Случайно скосив мутный взгляд на гуся именно в тот момент, когда чужие пальцы без особого труда скользнули внутрь, Юнги чуть Богу душу не отдал (Богу, не Сатане!), громко заскулив. Отрезвляюще. Но, может, оно и к лучшему? Немного здравомыслия ему сейчас точно не помешает.
— Сука... на сухую... я же отомщу, — прорычал Юнги, принявшись откровенно извиваться, перекинув ногу через колено Чимина, чтобы до конца открыться тому.
— Не сомневаюсь, — добавляя второй палец, прыснул Чимин. — Но тебе же это нравится. Всегда нравилось.
Обе руки Чимина были под одеждой Юнги: одна осторожно мяла живот, то и дело «случайно» касаясь головки возбужденного члена, а другая настойчиво ласкала сфинктер, умело подготавливая его к проникновению. Юнги чувствовал, что его член начал обильно сочиться предэякулятом. Чувствовал, но ничего не мог с этим поделать. Попробуй он себе сейчас подрочить, мог бы просто не сдержать равновесия. Его обнаженные бедра и задница всё сильнее прижимались к ткани брюк Чимина, невольно раздражая. Не пора ли и тому хоть немного раздеться? А?
— Ты так легко принимаешь мои пальцы, — вставляя уже три, проговорил Чимин, едва сдерживая себя.
— Естественно, мы же трахались всего несколько часов назад перед работой.
— И то верно.
Чувствуя, как чужие пальцы неторопливо потираются о столь нуждающийся комок нервов, Юнги, вцепившись в подлокотник, сглотнул вязкую слюну и принялся хаотично вспоминать, где у него тут валяется вазелин. Смазка, конечно, сейчас пожелательнее была бы, но за ней нужно идти в комнату. А там Сатана. А где Сатана, там небезопасно. Вывод очевиден. Его временный фаворит — тоже.
— Слева от тебя возле горшка с геранью вазелин лежит, — стараясь говорить как можно чётче, прошептал Юнги, откидывая голову на плечо Чимина. — Давай, хватит медлить.
— Вазелин, говоришь, — хмыкнул Чимин, свободной рукой потянувшись к герани. — И чем ты тут без меня занимался?
— Дверные петли смазывал.
— Как любопытно, — зубами откручивая крышку на небольшой баночке, засмеялся Чимин, не особо следя за тем, что говорит. — Ты смазывал петли, а я тебя.
Проигнорировав недовольный рык Юнги, Чимин щедро смочил пальцы в вазелине и вновь вставил внутрь сразу четыре. Тело Юнги на это мгновенно среагировало, — жадно, страстно, так умоляюще просяще.
— Вот так, да! — выдохнула Юнги, отчаянно насаживаясь на пальцы. — Так намного лучше. Не останавливайся.
Чимин, собственно, и не думал. Зачем? Всё же идёт как нельзя лучше. Негромко рассмеявшись, он проговорил:
— Требовательный мальчик. Так сильно меня сжимаешь.
Несмотря на тихий смех, его тон был предельно серьезен, почти мрачен. Издевательски мрачен. Возможно, в любой другой ситуации Юнги бы и возмутился этому, но определённо не сейчас. Слишком много чести.
— Нравится, когда кто-то смотрит? — взяв в руки член Юнги, игриво спросил Чимин, головой указывая на уже начинающего скучать Сатану.
— Нравится, когда ты смотришь, а не гусь, — неожиданно чётко произнёс Юнги. Его взгляд хоть и был устремлен в нужном направлении, но он уже ничего толком не видел. Перед глазами были только нечёткие образы. Сходить, что ли, на досуге к окулисту?
— О, даже так? — восхитился Чимин. — Поиграешь с собой в следующий раз? Я охотно посмотрю.
— Всё зависит от твоего поведения, — как нечто само собой разумеющееся проговорил Юнги, заводя одну руку назад и хватаясь пальцами за резинку на спортивных штанах Чимина.
— Куда руки тянешь? — шлёпнув Юнги по рукам, покачал головой Чимин. — Никаких манер. Смотри на гуся. Сконцентрируйся на его перьях.
— Перья как перья, — сквозь зубы процедил Юнги, заставляя свой разум и глаза сфокусироваться на нахохленном гусе. — Белые.
— Как снег, — рвано кивнул Чимин, вынимая свои пальцы из задницы Юнги и чуть того приподняв, высвободил свой член. — Готов, милый?
Задав для себя скорее риторический вопрос, Чимин направил член в жаркое нутро, входя при этом медленно и неторопливо, неустанно наполняя, пока полностью не насадил на себя. Юнги чувствовал каждый сантиметр, каждое сиюсекундное ощущение, усиленное тем обстоятельством, что поскольку его мысли и чувства были заняты чёртовым гусём, предвкушаемое стало неожиданным. Закрыв глаза, он вновь обессилено откинул голову назад и впился ногтями в подлокотники кресла. Хорошо, что не в Чимина...
Чимина, который обхватил его своими руками и стал легонько раскачиваться, словно в чувственном танце. Не в таком пошлом, как танцевал обычно в клубе, а куда в более личном и трепетном. Юнги, блаженно закрыв глаза, наконец, получив желанное, тяжело опираясь о подлокотники, начал двигаться тоже. Кресло оказалось чересчур широким, а его руки — слишком слабыми, чтобы он мог приподниматься. Но это оказалось вовсе ни к чему. Сейчас командовал не он. И Юнги совершенно не возражал этому, позволив Чимину диктовать ритм и темп их танца. Все его чувства неожиданно оказались куда более восприимчивы, чем обычно. Целиком сфокусированы на соитии их тел.
Безвольно плывя по волнам удовольствия, Юнги выпустил из пальцев многострадальные подлокотники и, заведя руку назад, обнял Чимина. Рыжая скотина на это что-то одобрительно пробормотал и крепче прижал его к себе. Каждой клеточкой своего тела Юнги чувствовал чужую страсть в каждом движении, каждом толчке и сам невольно забывался в сладком мареве их связи, толком не помня себя, толком не зная, сколько это продолжалось. Лишь изредка отрывками гадал, сколько еще выдержит. Как долго самообладание позволит ему вынести этот обжигающий жар.
Откинувшись на спинку кресла, Чимин потянул Юнги на себя. В такой позе он мог видеть всё куда лучше, и от этого голова сильнее шла кругом. Юнги лежал на нем расслабленный, словно бескостный, и только легкая морщинка между бровями говорила о том, что он в полном сознании и что ему абсолютно точно хорошо. Чимин всё продолжал непрерывно двигаться, все больше погружаясь в тесную глубину и наслаждаясь чужим теплом и узостью.
— Мне всё ещё следует смотреть на гуся? — не сдержавшись, выдохнул Юнги. Какой, к чёрту, гусь? Что он несёт?
— Если хочешь.
Держа свою правую руку на животе Юнги, Чимин левой плотнее обхватил чужой возбуждённый член и быстро принялся двигать ей в такт своих толчков. Юнги на это довольно замурлыкал. Кое-кому сейчас точно не до гусей.
— Я долго не продержусь, — едва слышно прошептал Юнги.
— Я тоже, — в ответ кивнул Чимин и тут же перешел к более требовательным ласкам. Он мял соски, снова и снова перекатывая их между пальцами.
Юнги тяжело дышал, его бедра непроизвольно подергивались. Видя это, Чимин всё быстрее начал надрачивать член Юнги, сам уже мало что соображая. В один момент мир для Юнги остановился, и он, словно упавшее на пол стекло, разлетелся на сотни тысяч кусочков. И как теперь собрать себя воедино?
Сильнее прижимая к себе содрогающегося в оргазме Юнги, Чимин из последних сил врезался в него, входя всё глубже. Ещё раз. И ещё. И ещё. Ждать разрядки — долго не пришлось, всего несколько секунд и Чимин так же достиг своего пика. Изливаясь в столь любимое тело, он мог думать только о душе и мягкой постели. Но куда там! Они на балконе, Сатана в комнате. Они на балконе, они на балконе... а за окном уже утро, пусть и ранее. Да! Они будут жить! Вот что секс животворящий с людьми делает. Вот вроде и вспотел весь, в сперме и вазелине измазался, а умная мысль всё равно посетила. Кто молодец? Чимин молодец.
— Детка, я, кажется, знаю, что нужно сделать, чтобы выжить, — зарываясь носом в мягкие волосы Юнги, прошептал Чимин.
— И что же?
— Позвать Тэхёна. Недаром же он на этаж ниже от нас живёт.
— И как ты себе это представляешь? — нахмурился Юнги, нехотя поднимаясь с Чимина. — Сейчас от силы часов шесть. Ты весь дом разбудишь.
— Пофиг на дом, я в душ хочу, — поднявшись на ноги и широко открыв окно, проговорил Чимин, чуть высовываясь на улицу.
— Молю, не нужно, — в голос взывал Юнги, словно наяву представляя себе то, как соседи вызывают на них полицию, а у него все бедра в сперме. Мамочки!
— Тэхён! Тэхён! — не своим голосом завопил Чимин, чуть с окна не вывалившись. — Тэ! Тэхён!
— Что? — донеслось практически сразу.
— Спасай!
— Юнги тебя что, опять в воспитательных целях на балконе закрыл? — так же высунувшись в окно, спросил Тэхён, совершенно никого не смущаясь. — Таки узнал, что это ты его герань прикончил?
— Что ты, рыжая скотина, сделал? — пуще прежнего помрачнел Юнги. Что он сейчас услышал? Сатана, готовься, похоже, сейчас твой выход!
— Упс... — вжал голову в плечи Тэхён. — Прости, Чимин-и.
— Давай о герани мы поговорим позже, — от греха подальше, не глядя на Юнги, ибо страшно, пролепетал Чимин. — Тэхён, спаси нас!
— От кого?
— От Сатаны!
— А он тут каким боком?
— Стоит под балконом и вино из моей чашки пьёт.
— В смысле под балконом? — подвис на секунду Тэхён. — Как он у вас в квартире оказался?
— Намджун призвал. Мы его к ветеринару возили.
— Ну, земля пуховиком тому ветеринару.
— Он выжил, — зачем-то подал голос Юнги. Ему бы очень не хотелось знать, что о них сейчас думают соседи. Но бабулька из соседней квартиры явно перекрестилась. И не один раз. — Пусть и засунул Сатане в жопу градусник.
— Да ну нафиг! — пискнул Тэхён, ушам своим не веря.
— Нам его нужно в переноску засунуть, — игнорируя недовольные возгласы соседей, всё не унимался Чимин. — Идеи есть?
— В какую переноску? — второй раз за утро ступил Тэхён.
— Кошачью.
— Да уж... задача-то со звёздочкой.
— Нужно поторопиться, — покосившись на гуся, выдохнул Чимин. — Скоро приедет биг босс, чтобы отвести нас в Ад. Сатана должен быть в адеквате.
— Не называй мой дом Адом, — не смог промолчать Юнги. Деревня — это рай! Только так и никак иначе.
— Ладно, — немного подумав, сам себе кивнул Тэхён. — Ждите, я скоро.
Ждите... легко сказать. Сколько там в Сатане уже вина? Грамм двести? Опасно. Очень. Пьяный гусь — зверюга ещё та. Есть ли у них вообще шанс на спасение? Ответил бы кто!