Крис
Я стоял посреди комнаты, тяжело дышал, глядя в стену, где отражался приглушённый свет дешёвой люстры. Сердце колотилось где-то в горле. От отвращения, от злости. От страха, что я всё уже просрал.
Я, шатаясь, поправил футболку и провёл ладонью по лицу, будто мог стереть с себя всё, что случилось.
Чёрт, Эмма . Это единственное, что вертелось у меня в голове. Я не был уверен, но почти слышал, как хлопнула дверь. Лёгкий топот. И внутри что-то оборвалось.
Если это была она — то она всё видела. То, кем я не был рядом с ней. Не тем, кем она, наверное, начинала меня видеть. С каждым шагом блондинки я чувствовал, как теряю то, что пытался построить в её глазах. И теперь, возможно, уже слишком поздно.
Я громко выругался.
Я идиот. Слабак. Слишком долго медлил, слишком многое допустил.
Направился к двери. Заперто. Что за херня?
Снова дёргаю ручку несколько раз. Не открывается. В порыве ярости пинаю дверь ногой, прикладываю голову к холодному дереву, думая, что делать дальше.
— Крис, что такое? Ты ведешь себя, как безумец, — говорит эта блондинка, — Отвлекись ты от этой вечеринки, там всё равно скучно. Со мной тебе будет...
Она не успевает договорить, и я ударяю кулаком в стену.
Не больно.
Видимо, я совсем ничего не чувствую. Потому что зациклен совсем на другом. На Эмме.
Меня провели вокруг пальца подружки этой стервы, и уничтожили всё, чего я хотел.
Завлекли сюда, под предлогом грёбаных ящиков пива, чтобы эта сука прыгнула на меня, как на свою новую игрушку, которой можно играть. Но хрен там плавал.
Я пытаюсь выбить дверь, бью её плечом, ногами, руками, но ничего не выходит. Замок заклинило, видимо, от того сильного хлопка, не знаю.
— Если эта дверь не откроется сейчас, я буду спускаться отсюда на ебаных простынях, Кенди, и ты не заставишь меня остаться. Даже не надейся, —выпаливаю я, поворачиваясь к ней.
Она опешила. То ли от сказанных мною слов, то ли от взгляда, который прожигал её насквозь. Или и от того, и от другого.
— Сладенький, но...
— Заткни свой грязный рот, и не называй меня так. Иначе спустишься отсюда вместе со мной, но без простыней.
Я увидел, как её дрожащие пальцы начали набирать что-то на телефоне.
Слышу гудки.
Она отходит в другой конец комнаты.
— Саманта, ало, что? — её голос становится тише, она почти шепчет, — Нет, потому что...этот козёл, он... просто импотент, поэтому сбегает.
Чувствую, как кровь закипает в жилах, а на лбу выступает вена. Кулаки сжимаются, и впившиеся во внутреннюю сторону моей ладони ногти заставляют зажмуриться.
Как бы мне хотелось управлять временем. Я бы вернулся назад, до того момента, как та девчонка просит помочь с ящиками, облил бы её пивом и послал в приятное путешествие.
Потому что со мной нельзя играть.
Нельзя решать за меня. Заставлять меня.
Я понял, что наверное, позволил бы это только Эмме. Она и так прекрасно с этим справлялась, а я даже не всегда замечал.
Эта чудо-женщина одним только взглядом втаптывала меня в землю, заставляя ощущать, как я уменьшаюсь в размерах. Заставляла сожалеть о сказанном, и лишний раз подумать.
Она доказала мне, что я не центр земли. Что ничего нельзя купить красивыми глазами.
Но её глаза. Чёрт, я бы отдал всё что у меня есть, я бы вырвал своё прогнившее сердце и кинул на съедение диким животным, чтобы ещё раз посмотреть в те глаза, которые не видели того, что было в этой комнате.
Теперь она будет смотреть на меня совсем по-другому.
Хоть я и не уверен до конца, что в дверях тогда стояла именно она, но всё равно готов взорваться прямо сейчас.
Не знаю, сколько я стоял так, уткнувшись головой в дверь и размышляя, какой я идиот. Но Кенди на секунду вытянула меня из мыслей, в которых я погряз, словно в зыбучих песках.
— Сейчас моя подруга найдёт подмогу и ты сможешь валить куда угодно, козёл.
— Ты услышала, что я сказал? Я не собираюсь дышать с тобой одним воздухом ещё грёбаный час, шваброголовая. Пусть твоя подруга поскорее шевелит своей задницей.
Она молчит. Правильно. Пусть боится. Теперь она будет знать, что со мной шутки плохи.
— Который час? — спрашиваю я.
— Почти два часа ночи. Без десяти минут.
Чёрт, я торчу здесь уже слишком долго. Для всех моих, там, внизу, было бы очевидно что ящики не весят центнер, чтобы спускать их так долго. Даже если бы в дверях тогда стояла не Эмма, за это время кто-то из них по-любому задался бы вопросом и пошёл меня искать.
Кто-то да сказал бы им, где видели меня. Тем более, подружки этой девки. Более чем уверен, они уже разболтали всё, приукрасили, приумножили в тысячу раз. Наверняка Эмма с их слов уже знает, что я занимаюсь каким-то страстным и горячим сексом с этой недалёкой тупицей. Только от одной мысли об этом моё лицо пылает от ярости, а сердце ноет от боли.
Я так желал, чтобы Эмма рассмотрела меня с другой стороны. Поняла, что я уже давно не падкий на эти дешевые трюки девок в коротких юбках и тесных топах. Хотел, чтобы она, может, даже слегка удивилась, что я не клишированный "Мальчик-Кен" с пластиковым сердцем, которому подойдёт любая кукла.
Господи, Эмма. Ты где-то там. Наверняка разочарована во мне ещё больше, чем прежде.
Пожалуйста, потерпи немного и я вернусь, объясню всё.
Теперь я думаю о том, что без капли стеснения упал бы перед этой девушкой на колени, просил бы ещё шанс, который я точно уже не заслуживаю.
Мои ноги подкашиваются, и я начинаю чувствовать невыносимую боль.
Почему так? Почему?
Только у меня появился шанс, я тут же просрал его. Как всегда.
Молодец, Кристофер Оуэн Стурниоло. Шикарно. Ты погряз в этом дерьме навсегда.
Никто не будет слушать твои оправдания.
Я слышу приглушённые звуки шагов где-то за дверью. С каждой секундой они всё ближе, громче, тяжелее.
Отхожу от двери, слегка шатаясь. Вижу, как пару раз дёргается ручка. Потом какие-то разговоры. Несколько щелчков в замке и дверь отворяется, впуская прохладный воздух с нотками алкоголя внутрь.
Два пьяных парня смотрят на меня, словно я дикий зверь, которому только что подарили свободу.
Я выбегаю, оставляя их позади. Всё вокруг расплывается. Наверное, в тот момент мне показалось, что я буквально спрыгнул с лестницы, одним прыжком преодолев все эти десятки ступеней. На деле же я чувствовал боль в ступнях. Раза два точно подвернул ногу. Насрать. Эта боль не сравнится с тем, что у меня внутри.
Сейчас важно было одно — Эмма. Я окинул зал взглядом, жадным, злым, но не видел её.
На диване, где они сидели, теперь целуется какая-то пара, чуть ли не раздевая друг друга.
Поворачиваю голову влево, к столу с напитками. Спиной ко мне стоит девушка, сжимает в руках бумажную пачку сока.
Это она. Эмма.
Я бегу к ней, спотыкаясь по дороге и врезаясь в кого-то. Не вижу ничего, кроме её силуэта впереди. Не слышу ничего, кроме своего сердцебиения.
Подбегаю, беру её за локоть, нежно и одновременно по-собственнически. Она поворачивается.
Блять. Это не она.
— Эй, парень, осторожнее, — девушка одаривает меня улыбкой, — У меня острые зубы, так что попридержи коней.
— Тара? — мои глаза на секунду распахиваются.
— Крис? Какие люди, — она полностью поворачивается ко мне, — Странно, что не заметила тебя. Как поживаешь? Ты один?
Тара — моя давняя подруга. Мы с ней знакомы по меньшей мере лет пять. Ещё до поступления в университет мы проводили множество часов вместе, в нашей общей компании. Мы выручали друг друга, делились постыдными секретами, распивали бурбон на заброшенных стройках Бостона. В общем, хорошо ладили. Но в какой-то момент всё прекратилось, она сказала что улетает на какие-то пробы в модельное агентство, и вряд-ли вернется.
Но теперь я вижу её здесь. Всё та же Тара. Улыбчивая и сияющая, с тем же бесконечно быстрым потоком слов, которые не каждый может переварить.
— Вообще-то нет, тут были мои братья и одна девушка.
— Неужто у нашего Кристофера появилась пассия? — удивлённо спросила она, вскинув брови.
— Нет. Точнее, не совсем. Короче говоря, мне нужно найти её. Ты видела здесь девушку, — на пару секунд запинаюсь, — В джинсах, тёмном топе и чёрной куртке?
— Иисусе, Крис, ты описал как минимум с десяток девчонок, которые пришли сюда в подобном прикиде. Прости, но если бы я хотя бы знала её в лицо, то с радостью помогла бы тебе отыскать её.
Вздыхаю. У меня нет фотографий Эммы. Даже в её инсте нет чётких фото.
— В любом случае, спасибо, Тара. Был рад поболтать, но у меня есть неотложные дела. Спишемся позже, ладно?
Она поднимает свою бумажную пачку сока вверх и кивает, как бы говоря "без проблем, чувак".
Разворачиваюсь, бегу в другую сторону. Рассматриваю каждую встречную на своём пути.
Блондинки, брюнетки, русые, шатенки, рыжие. Я будто на конкурсе моделей, рекламирующих краску для волос. Явно легче было бы найти братьев, потому что она точно с ними.
Подхожу к двум девушкам, которые смеются так, что у меня звенит в ушах.
— Эй, вы не видели парней, похожих на меня?
— О, снова ты. Ну, тут полно красавчиков, так что да, определённо, — отвечает одна.
Боже. Опять эта хрень. Погодите-ка, что она сказала?
— Что значит "снова я"?
— Ты ударился головой? Ты просил у меня мятную жвачку и презик совсем недавно, и теперь...
— Боже, — я почувствовал облегчение, — И куда "я" потом пошёл? Помнишь?
Она вытаращилась на меня, словно я инопланетянин, или действительно ударился головой.
— Вроде наверх, — часть её верхней губы приподнялась, будто от раздражения или отвращения.
— Храни тебя господь, — выкинул я и помчался вверх по лестнице, которую проклинал совсем недавно.
Хочу забыть то, что видел в некоторых комнатах. А ту, в которой я по воле похотливой сучки был заточён, решил обойти. Видимо, кто-то из моих братьев уже улизнул отсюда за это время.
Я вздохнул. Решил, что не плохо было бы умыться, хоть это и не поможет смыть с меня всю ту хрень, которая засела глубоко внутри. Отворяю дверь ванной, и вижу его.
Это Ник. Он сидит на полу, обхватывая свои ноги руками и хнычет, как какая-то школьница, которую только что одноклассники закидали котлетами из столовой.
— Ник! — я подбегаю к нему, падая рядом, — Что случилось?
— Зря я повёлся на того парнишу с виноградинами вместо живота. Достаточно было отлучиться на пару минут, — он всхлипывает, — А этот козёл уже глотает член какого-то плешивого оборванца!
Блять. Я даже не знаю, что сказать. Я краснею, пытаясь сдержать смешинку. Всё это выглядит так глупо. Но потом улыбка сходит с моего лица.
— Мэтт был прав, стоило убираться отсюда, но я не послушал, — он качается вперёд и назад, всё ещё держась за свои ноги.
— Мэтт? Он уехал?
— Да, они с Эммой утащили свои задницы ещё часа пол назад, плюс-минус.
Мэтт. Эмма.
Уехали вместе?
— Ч-что? Куда?
— Понятия не имею! Мне было совсем не до того. Видимо, вечеринка их совсем не устроила. Видел, Эмма плакала. Наверное перебрала с алкоголем, не знаю.
Плакала? Из-за меня?
Господи, она всё видела. Точно видела.
Это настолько ранило её, что она расплакалась.
Моя голова начала тяжелеть, раскалываться, словно в неё забивают гвозди.
Я мысленно проклинаю этот день, эту вечеринку, блондинку и себя.
Если бы только всё было иначе...
Если бы я только мог знать, где она, я тут же примчался бы к ней.
Не хочу показаться каким-то высокомерным, но девчонки часто проливали слёзы из-за меня. Но никто из них не вызывал у меня сочувствия. Никто не заставлял меня чувствовать себя уродом.
Но она. Боже. Сейчас я бы заключил её в своих объятиях. Этот злой комочек, который встречал меня по утрам своим недовольным взглядом.
Кажется я действительно начал признавать, что эта девушка серьёзно зацепила меня. Если бы было иначе, я бы не пытался убежать из той комнаты, не пытался бы найти её среди десятков людей, не обвинял бы себя во всём.
Где же ты, Эмма?