Тотальный диктант
Дурдом подкрался незаметно.
На следующий день после приезда я чуть было не отправилась в больницу, покуда меня своими крепкими объятиями чуть не задушили наши биатлонисты и биатлонистки. Ребра болели так сильно, что я не могла не то что дышать, а даже говорить. Слава Богу, что все обошлось без белых палат.
Да уж, никогда бы не подумала, что мое возвращение на биатлон для многих станет таким праздником.
***
Утро 8 февраля
У меня был ну очень крепкий сон. Мне снился какой-то корпоратив, где мы весело и адово отжигали. Я бы узнала, чем бы закончилось все это действо, если бы не...
— Натан, на нас напали! — Заорал Занин и начал стучать в кастрюлю.
Вскочив с кровати, я тут же оглохла от свистулек Трифа. Я запаниковала и схватилась за сердце, а ребята неадекватно заржали. Выпучив на них глаза, я заорала:
— Вы что, с ума сошли, идиоты психованные? Я чуть инфаркт миокарда вот такой рубец не схватила!
— А мы не виноваты, что ты так долго спишь. — Пожал плечами Дима.
— Что? — Посмотрев время, гаркнула я. — Я долго сплю? Время 9 утра!
— Скажи спасибо, что мы тебя разбудили. — Повысил голос Илья. — У нас собрание через 10 минут, а ты дрыхнешь, как суслик.
Услышав это, я спрыгнула с постели и помчалась в ванную собираться. Илья с Димой начали хохотать.
— Хорошего бойца воспитали, коллега. — Отвесив пятеру, сказал Дима.
— Это точно. Жаль, что она не собирается за 45 секунд, пока горит спичка.
— Я все слышу! — Крикнула я из ванной. — Уроды!
Парни посмотрели друг на друга и пожали плечами. Мол, ну что ж поделать.
Посмотрим, что они будут делать, когда я им устрою какую-нибудь подлянку. Простить-то я прощу, но такого я точно не забуду. Ох, и попляшут у меня, эти братцы-кролики.
***
Мы восседали за столами в операторской, ожидая нашего начальника. Собственно, стоило только про него подумать, как он тут же влетел вихрем. Ужас, летящий на крыльях журналистики, блин.
— О, вы уже здесь? Молодцы! — Сказал Губерниев.
— Дмитрий Викторович, а можно вопрос?
Он озадаченно на меня взглянул.
— Какого черта мы забыли здесь в 9 утра?
Покачав головой, начальник молча раздал нам какие-то листы.
— Что это? — Возмутился Трифанов.
— Короче, дорогие друзья, сейчас мы будем с вами писать диктант.
Мы втроем удивленно уставились на начальника, а он весело захохотал.
— Это что, шутка что ли?
— Какой еще диктант?
— Обычный, товарищи, обычный. — Сказал Дима-старший.
— Зачем?
— Приказ руководства. Мол, проверка грамотности наших журналистов. А то, сами знаете, как у нас некоторые ведущие ляпы делают.
— О да, это точно. — Протянули ребята синхронно.
— Бред какой-то. — Сказала я. — Ну, раз надо, тогда давайте сюда ваш диктант.
— Темнова, ты же договоришься.
Толкнув Илью локтем в бок, мы начали наш экзамен.
***
Я знать не знаю, зачем мы писали этот маразматический диктант, но он отнял у нас немало сил. А что нужно сделать, чтобы их восстановить? Правильно, хорошенько позавтракать. Поэтому наша троица отправилась в столовую.
Через несколько мгновений мы сидели за столом с наполненными тарелками и стаканами. Мы обсуждали не только прошедший диктант, но и выданные нам задания на неделю.
— Господи, это будет дурдом! — Сказал Илья, размахивая своим листком.
— Да уж. Стоит потрудиться, чтобы получить нормальный материал.
— А что вы хотели, ребята? Это Чемпионат Мира! — Сказал Дима. — Тут работать и работать.
— Триф и работа — вещи несовместимые, ты что? — Косясь на Илью, со смехом проговорила я.
Занин, подавив в себе смешок, произнес:
— Понял, Триф? Так что схалтурить не получится.
— Да ну вас нафиг. — Надулся на нас коллега и стал завтракать.
— Опять надулся. — Шепнула я Димке на ухо и и последовала примеру Трифа.
Наш стол погряз в молчании. Правильно говорят: когда я ем — я глух и нем, а то, не дай Бог, подавишься еще.
***
До гонки оставалось еще много времени, а заняться было совершенно нечем. Тут-то я и подумала о том, что неплохо было бы прошвырнуться по магазинам. Ну, а кто мне может составить компанию в столь нелегком деле? Правильно, лучшая подруга! Направляясь к Подчуфаровой, я заранее знала, что она не сможет мне отказать.
Австрийские торговые центры покоряли своим величием и разнообразием выбора. Пока обойдешь все магазинчики и бутики — с ума сойдешь, но мы с достоинством выдержали это приятное испытание. Купив пару необходимых вещей, мы отправились в кафе, где за чашечкой кофе обсудили последние новости и события.
— Так что, Оль, вот такие дела.
— Слушай, а че ты так паришься? — Спросила она меня. — Я бы на твоем месте давно взяла и замутила бы с Савиным.
Я посмотрела на нее так, будто она сморозила ерунду.
— Ты хоть сама поняла, что сказала сейчас?
— Нет, ну, а что? — Зажестикулировала Подчуфарова. — Нормальный мужик, красивый. Причем, хороший друг, как ты говоришь.
— Вот именно, Оль, что друг. — Выдохнула я. — Ну, не чувствую я к нему ничего, кроме дружбы, понимаешь?
Подруга покачала головой.
— Нет, Темнова, я тебя не понимаю.
— Я сама себя не понимаю. — Брякнула я и откинулась на спинку кресла. — После возвращения в Москву просто... Во мне будто что-то перевернулось по отношению к мужчинам. Хрен ее знает, что именно, но...
— Это просто твой очередной зашквар, вот и все.
— Ты думаешь? — Возмутилась я.
— Вот, чертовы идиоты. — Шикнула Оля. — Девчонку мне сломали.
— Все нормально, Оль.
— Не отрицаю. — Дополнила она. — Все исправим.
— Что?
— А ты что думала, в сказку попала? Будем исправлять твои зашквары.
Я закатила глаза. И, честно говоря, мне было странно слышать эту фразу от Оли. Интересно, что она на этот раз придумала?
***
Мы, как обычно, прибыли на стадион за пару часов до начала гонки. На смешанную эстафету были заявлены самые именитые и сильные биатлонисты мира. Что ж, мы уже находимся в предвкушении хлеба и зрелищ.
Пока операторы настраивали аппаратуру и камеры, мы заучивали текст и придумывали вопросы спортсменам, которые будут общаться с нами в прямом эфире во время гонки или после нее. Собственно говоря, работать мы начинаем по стандартной схеме.
— Илюх, Илюх, зачекинь меня на фоне стадиона. — Умолял Трифанова Занин.
— Ты с ума сошел? — Взревел тот. — У меня голова кругом идет от вопросов, а тут ты еще со своим «зачекинь».
— Ну Илюх, ну по-братски.
— Димас, отвали, а.
— И так каждый Божий раз. — Сказал мне Попов, ставя камеру на штатив. — Как начинается Чемпионат Мира — так Занин просит сфоткать Трифа на фоне стадиона. Ничего не меняется.
— Это какой-то каламбур. — Ответила я. — Ни ума, ни фантазии.
— Нет, она у них есть, — сказал только что подошедший Харланов, — только немного в другое русло направлена.
После этого мы громко захохотали, а ребята повернулись на нас.
— Че ржете, колхозники? — Шикнул Триф в нашу сторону.
— От такого слышу! — Крикнула я и залилась смехом.
Закатив глаза, Триф взял телефон Занина и пошел его фоткать. Он оказался вновь побежденным.
***
— Ну давай, Антон!
— Мочи немца, мочи!
— Если он промажет — я его убью!
За ходом гонки мы наблюдали из микс-зоны, крича наперебой и срывая голоса. Антон Шипулин вновь боролся на последнем этапе с Симоном Шемпом, и цена победы зависела от пяти точных выстрелов. Сжав кулаки и зажмурившись, мы слышали свисты пуль, которые сменялись восторгом публики. Когда трибуны начали довольно галдеть, мы открыли глаза и увидели следующую картину, как Симон Шемп отправляется на штрафной круг, а Антон... Антон бежит к своей первой победе на Чемпионате Мира.
Наша команда спецкорров начала кричать, обниматься и поздравлять друг друга с этой долгожданной победой.
— Да! Господи, да! — Орал Триф, и слезы выступили на его глазах.
Он был невероятно рад и горд за своего близкого друга. Вытирая слезы радости, Илья улыбался так сильно, как только мог. Да и вообще: мы все испытывали приблизительно одинаковые эмоции. Это победа не только Антона, не только сборной России. Это победа целой страны, которая верила, поддерживала и переживала, несмотря ни на что. И сейчас мы были горды тем, что наши спортсмены завоевали золотую медаль!
— Ущипните меня кто-нибудь. — Прохрипела я, и ребята испуганно покосились на меня.
— Темнова, да ты голос сорвала! — Пропищал Занин. — С ума сошла?
— Ровно также, как и вы все.
Илья и Дима начали меня сверлить недоброжелательным взглядом.
— Да все нормально, не в первой! — Ответила им я. — Давайте собираться.
И действительно, нам уже было пора встречать наших триумфаторов.
***
Екатерина Юрлова, Таня Акимова, Александр Поварницын и Антон Шипулин — вот те биатлонисты, которых чествовал сегодня весь мир. Гордо встав на пьедестал, ребята улыбались и приветствовали зрителей воздушными поцелуями. Смотреть на такое действо было отрадно. После пресс-конференции мы отсняли большой материал о победе нашей команды, а это значило, что главная цель на сегодня была выполнена. Теперь можно было со спокойной душой идти отдыхать.
***
Первый рабочий денек дался мне тяжело, и непонятно, от чего: то ли от непривычки, то ли от лени. Рухнув на просторную постель, я включила нетбук и решила досмотреть свой любимый сериал «Кухня». Интересно же, будет Макс с Викой или нет?
По закону подлости, на самом интересном месте, в дверь моего номера постучали.
— Чтоб вас! — Выругалась я и, сделав паузу, пошла открывать.
За дверь я ожидала увидеть кого угодно, но передо мной стоял тот, кого я лишила надежды на счастье. Тот, кто предал меня дважды.
— Привет. — Виновато произнес Йоханнес. — Нам нужно поговорить.
Отойдя в сторону, я молча впустила его в номер. В комнате стало непривычно тихо.
— Я тебя слушаю. — Говорю я ему, не смотря в глаза.
— Во-первых, это тебе.
Рыжий вручает мне невероятно большой букет. Обхватив его двумя руками, я втянула носом аромат цветов и прикрыла глаза.
— Наташ, я знаю, что безумно виноват перед тобой, поэтому считаю своим долгом все объяснить тебе.
Я села на кровать, а Йоханнес сел напротив меня. На пол. Сплетя пальцы между собой, он начал говорить:
— В тот вечер, после ссоры, я изрядно надрался. Причем надрался так, что меня потом откачивали твои ребята-корреспонденты вместе с братцем.
«Значит, Занин не врал тогда» — подумала я.
— От Тарея потом таких пиздюлей огреб... Мама не горюй!
Я удивилась, подняв брови.
— Ну не хотел я ему ничего говорить! Не хотел! Да и что я ему скажу? Что меня послала девушка, которая мне нравится?
— И именно поэтому ты целовался с другой? — Тихо спросила я, посмотрев на рыжего.
Парень опустил глаза в пол, а я начала ломать пальцы. Внутри все кипело и готово было вырваться наружу, но я держалась. Правда, из последних сил.
— Йоханнес, ты не...
— Нет, ты права. — Прервал меня он. — Я действительно предал тебя. Ты знаешь, что я кидаюсь из крайности в крайность. Именно в этом мы с тобой похожи.
Я снова обратила свой взор на биатлониста, а его голос стал дрожать от волнения.
— После ссоры я напился и пообещал себе послать все к чертовой матери. Я подумал, что все кончено. Что я смог затопить все свои чувства к тебе за одну ночь, но... Не смог.
Теперь мне стали понятны мотивы Бё-младшего: он хотел начать новую жизнь, без меня. Хотел забыть все те счастливые дни, но просто-напросто не смог.
— Когда ты уезжала, я смотрел на тебя и понимал, что от меня оторвали частичку души. Ты была самым ценным для меня, и мне...
Он не смог больше говорить. Он просто обнял меня за ноги и положил свою голову на мои колени.
— Прости. Прости меня. Прости.
Я вдыхала запах его голос, а слезы так некстати текли из глаз. Невероятно сильно начало разрываться сердце, и это значило одно: я снова ему поверила.
«Что с тобой опять, Темнова? Увидела Бабикова — испугалась, поговорила с Йоханнесом — простила. Опять решила вернуться в прошлое? Опять захотела испытать все то, что когда-то тебе причиняло боль? Дура ты набитая, дура! Где твоя выдержка? Где твоя твердость намерений? Испарились к чертовой матери?»
Я сжимала одеяло, что есть мочи, лишь бы не заорать от взрывающих голову мыслей.
Действительно, я же месяц назад себе пообещала, что если и вернусь в биатлон, то только для того, чтобы окунуться в омут с головой в работу. А что на самом деле? Как я могу что-то обещать другим, если я перед собой не сдерживаю эти обещания?
Очевидно, что я вновь проиграла эту борьбу. Теперь остается только одно. Отпустить.