Покушение
Я доел завтрак, вытер руки салфеткой и посмотрел на Эванджелину. Она сидела напротив, волосы чуть растрёпаны, в глазах всё ещё таилась тревога, но в этот момент мне казалось, что всё в порядке. Я наклонился через стол, поймал её губы в мягком поцелуе, затем выпрямился и сказал:
— Я ненадолго. Вернусь к ужину.
Эва кивнула, но я видел в её взгляде сомнение. Чёртов Алехандро. Я знал, что он не успокоится, но мне нужно было продолжать встречаться с партнёрами, если я хотел удержать власть.
Я сел в машину, рядом сел мой водитель, Диего. Он завёл мотор, и мы тронулись. Я смотрел в окно, размышляя о следующем шаге. Я знал, что меня могут подставить. В этом бизнесе доверять кому-то — значит подписывать себе приговор.
Мы выехали за пределы города. Дорога была пустынной, только несколько машин позади нас. Внезапно одна из них рванула вперёд и встала сбоку. Я сразу понял — что-то не так.
— Диего, быстрее.
Но прежде чем он успел среагировать, сзади нас накрыла шквальная очередь пуль. Заднее стекло разлетелось вдребезги, я пригнулся.
— Чёрт! — выругался водитель, нажимая на газ.
Машина рванула вперёд, но нас уже догоняли. Справа выскочил чёрный внедорожник, пытаясь прижать нас к обочине.
— Уходи! — крикнул я.
Диего рванул влево, уходя от удара, но в этот момент ещё одна машина вылетела наперерез. Всё произошло за доли секунды. Мощный удар — и нас отбросило в сторону. Голова отозвалась резкой болью, в глазах потемнело. Машина закрутилась, послышался визг тормозов, крик Диего, и затем — удар.
Тишина.
Я чувствовал запах крови и бензина. Боль в рёбрах, резкая, обжигающая. Но сильнее боли была мысль об Эванджелине. Я не мог умереть. Я не мог оставить её одну.
Я заставил себя вдохнуть, но лёгкие будто сдавило. С трудом разлепив веки, я увидел, как кто-то приближается...
А потом тьма.
Очнувшись, я сначала услышал. Тонкое дыхание рядом. Тепло. Что-то мягкое касалось моей руки.
Я с трудом разлепил глаза.
Эванджелина.
Она сидела рядом, положив руку на мою, и смотрела на меня. Глаза были красные от слёз и бессонных ночей.
— Энрико... — прошептала она.
Я попытался заговорить, но горло было пересохшим.
— Ты жив... — сказала она, сжимая мою руку.
Я хотел улыбнуться, но губы только дрогнули.
— Ты ждала?
— Всю ночь. — Голос её задрожал.
Я сжал её пальцы, давая понять, что я здесь. Я жив. И теперь я знал точно — пока я дышу, я не позволю никому причинить ей боль.
Я увидел, как по её щеке скатилась слеза. Чёрт, только не это. Несмотря на боль в рёбрах, я поднял руку и большим пальцем вытер её.
— Даже не думай плакать, — хрипло произнёс я.
Эва сжала губы, но её глаза блестели от новых слёз.
— Это был Алехандро? — тихо спросила она.
Я сжал её пальцы в своих.
— Кто же ещё?
Она отвела взгляд, словно что-то обдумывала, а затем снова посмотрела на меня.
— Он хотел убить тебя.
— Он всегда хотел меня убить, — устало усмехнулся я. — Просто раньше ему не хватало причин.
Эва крепче сжала мою руку.
— А теперь причина — я, да?
Я помолчал.
— Не только ты, Эва. Я давно хотел забрать у него власть. Ты просто стала последней каплей.
Она посмотрела на меня так, будто пыталась понять, говорю ли я правду.
— И что теперь? — её голос был еле слышен.
Я глубоко вдохнул, несмотря на резкую боль в боку.
— Теперь я добью его первым.
Эва резко встала, её руки сжались в кулаки.
— Я твоя самая большая проблема, Энрико, — её голос дрожал, но в глазах было решимость. — Мне нужно исчезнуть. Он зол, потому что ты забрал меня, но если меня не будет...
Я даже не дал ей договорить. Инстинктивно схватил её за запястье, и тут же острая боль пронзила рёбра. Я сжал зубы, но вырвался короткий стон.
Эва тут же наклонилась ко мне, её руки легли мне на грудь, словно могли остановить боль.
— Энрико, не делай резких движений, — строго сказала она, но голос дрогнул.
Я посмотрел на неё снизу вверх.
— Ты никуда не уйдёшь, — выдохнул я. — Даже не думай об этом.
Эва колебалась, но всё же села обратно на стул рядом со мной. Её пальцы нежно скользнули по моей ладони, она поглаживала её, словно пыталась передать мне хоть немного своей теплоты.
— Ты напугал меня... — прошептала она, не отводя взгляда.
Я хотел что-то сказать, но в этот момент дверь открылась, и в палату вошёл врач. Он подошёл ближе, взглянул на мониторы, проверяя показатели, а затем перевёл взгляд на меня.
— Вы настоящий везунчик, сеньор, — сказал он, вздохнув. — У вас три сломанных рёбра, сильный ушиб грудины, сотрясение и несколько глубоких порезов. Вам повезло, что никто из осколков не задел жизненно важные органы.
Я молча слушал, чувствуя, как Эва крепче сжала мою руку.
— Вам нужен покой и минимум движений в ближайшие недели, — продолжил врач. — Мы дадим обезболивающее, но прошу вас, не перенапрягайтесь.
Он посмотрел на Эву, как будто передавая ей ответственность за то, чтобы я действительно соблюдал рекомендации.
— Я прослежу, — тихо сказала она.
Врач кивнул и, оставив инструкции медсёстрам, вышел из палаты. Эва снова перевела взгляд на меня.
— Три сломанных рёбра, Энрико, — её голос был пропитан беспокойством. — Ты хоть понимаешь, насколько это серьёзно?
Я только сжал её пальцы в ответ.
— Если бы я умер, это было бы ещё серьёзнее, — усмехнулся я, но тут же поморщился от боли.
Эва повернулась ко мне, её серые глаза внимательно изучали моё лицо.
— Энрико, расскажи мне о ваших с ним взаимоотношениях, — тихо спросила она. — Ведь до меня... Мари говорила, что ты просто принимал дела и вовсе с ним не общался.
Я задержал дыхание, вспоминая прошлое. Отпустил её руку и прикрыл глаза на мгновение, собираясь с мыслями.
— Это правда, — наконец ответил я, голос был немного хриплым. — Я всегда держался в стороне. Алехандро любит власть, он жадный до контроля, до того, чтобы все склоняли перед ним голову. Я был нужен ему как исполнитель, не как брат.
Эва не перебивала, просто ждала.
— С самого детства он знал, что у него будет вся власть, — продолжил я, глядя в потолок. — Он старший, а значит, главенствующий. Отец не сомневался в этом. И я тоже.
Я сжал челюсть, вспоминая, как с малых лет меня учили подчиняться.
— Когда родители умерли, я думал, что что-то изменится. Что мы станем ближе. Но нет. Он только укрепил свою жестокость. Я стал для него рабочей силой, человеком, который решает проблемы, кого можно вызывать по щелчку пальцев.
Я усмехнулся, но в этой усмешке не было ничего весёлого.
— Он даже не смотрел на меня как на равного. Всегда смотрел сверху вниз, всегда считал, что он умнее, хитрее, сильнее.
Эва накрыла мою руку своей.
— А ты? Почему ты не ушёл?
Я посмотрел ей в глаза.
— Потому что он бы этого не позволил. Потому что я не мог просто взять и уйти.
Эва нахмурилась.
— Ты же ушёл сейчас.
Я кивнул.
— Да. Но теперь это война.
Эва тяжело выдохнула, продолжая изучать меня взглядом, словно пытаясь разгадать то, что я сам не до конца понимал.
— Почему? — наконец спросила она. — Почему ты спас меня? Почему не спас тех трёх девушек, которые были до меня?
Я напрягся. Этот вопрос висел в воздухе с самого начала.
— Потому что я не мог, — ответил я глухо.
Она чуть наклонила голову, словно не веря.
— Ты же был рядом. Ты видел всё.
Я сжал челюсть.
— Видеть и что-то сделать — не одно и то же, Эва.
Она сжала губы, её глаза блеснули.
— Значит, меня ты мог спасти?
Я медленно кивнул.
— Да.
— Почему?
Я не сразу нашёл, что сказать.
— Потому что как только я увидел тебя... я понял, что не смогу смотреть, как ты сгоришь в этом аду.
Эва сглотнула, но не отвернулась.
— А их смог?
Я закрыл глаза на секунду.
— Тогда я ещё не решился бросить вызов Алехандро. Не знал, как пойти против него. Я был не готов.
— А теперь готов? — её голос был полон горечи.
Я посмотрел ей прямо в глаза.
— Теперь у меня есть причина.
Эва посмотрела на меня долго, напряжённо, словно пытаясь заглянуть прямо в душу.
— А ты знал, что он с ними делал? — её голос был тихим, но я слышал в нём страх и ярость одновременно.
Я закрыл глаза на мгновение, вспоминая. Вспоминая слишком многое.
— Да, — ответил я глухо.
Она вздрогнула.
— Я видел, как он пытал наших конкурентов. Как убивал из забавы детей и женщин. Как бил тех, кто слабее. Я видел всю его жестокость, и я понимал, что происходит в его особняке с теми девушками.
Эва побледнела.
— Тогда почему?..
Она не договорила. Но я и так знал, что она хотела сказать. Почему я ничего не сделал раньше.
— Потому что долгое время я не видел другого выхода, Эва, — я провёл рукой по лицу, чувствуя, как внутри всё сжимается. — Алехандро был сильнее. Влиятельнее. Он держал всё под контролем. Он...
— Он был чудовищем, — закончила она за меня.
Я кивнул.
— Да.
Между нами повисла тяжёлая тишина.
— А теперь ты хочешь его убить? — спросила она тихо.
— Теперь я хочу уничтожить всё, что он построил, — ответил я, глядя ей прямо в глаза. — Потому что если он останется жив, он никогда не остановится.
Через пару недель, я наконец-то вернулся домой. Ребра всё ещё были сломаны, поэтому приходилось двигаться аккуратно, но сам факт того, что я больше не в этой чёртовой больнице, уже облегчал дыхание.
Как только я переступил порог, ко мне тут же подбежала Эванджелина. Её глаза сияли радостью, и прежде чем я успел что-то сказать, она потянулась к моим губам, легко и нежно целуя. Я ответил, ощущая, как тепло её прикосновения растекается по телу, отгоняя боль.
— Пойдём, — прошептала она, беря меня за руку и ведя в сторону столовой.
Когда мы вошли, на столе уже стоял сервированный ужин. Всё выглядело идеально: бутылка хорошего вина, свечи, домашние блюда.
— Этот ужин я приготовила сама, — с гордостью сказала Эва, наблюдая за моей реакцией.
Я перевёл взгляд на Люсию, которая стояла в дверях. Она с лёгкой улыбкой кивнула и, не говоря ни слова, оставила нас наедине.
— Ты?.. — я с сомнением посмотрел на блюда.
— Да, я! — возмутилась Эва, усмехнувшись. — Конечно, Люсия немного помогла, но большую часть я сделала сама.
Я сел за стол и посмотрел на неё. В глазах светилась искренность, желание заботиться.
— Тогда я с нетерпением попробую, — сказал я, беря вилку. — Но если ты решила меня отравить, предупреждаю, это будет бессмысленно.
Она фыркнула и хлопнула меня по плечу.
— Просто ешь, Энрико.
Я поднёс вилку с первым блюдом ко рту, и на мгновение всё вокруг словно замерло. Это было настолько уютно, что я даже забыл обо всём, что происходило в последние недели. Эванджелина сидела напротив меня, её глаза сверкали, а в её улыбке был какой-то особенный свет, которого мне не хватало.
— Ты готова к тому, чтобы мы вместе начали строить что-то большее? — спросил я, слегка опуская вилку , когда наши взгляды встретились.
Она посмотрела на меня с удивлением, но в её глазах не было страха, только ожидание. Я знал, что этот вопрос не будет лёгким для неё, но я не мог просто продолжать жить, не зная, что она чувствует.
— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросила она, слегка наклоняя голову.
— Я имею в виду нас. Не только ты и я, но и всё, что между нами. Я хочу, чтобы ты была со мной, не только в этих стенах, но и в будущем. Это не просто слова, Эва. — Я пытался говорить спокойно, но внутри всё бурлило.
Она медленно взяла бокал вина, выпила несколько глотков, затем поставила его на стол и внимательно меня посмотрела.
— Ты знаешь, как сложно это для меня? Ты не раз спасал меня, Энрико, но всё это... мы оба так втянулись в эту жизнь, в эти игры. И я боюсь, что однажды... однажды ты всё потеряешь из-за меня.
Я подвинулся ближе к столу, не отводя взгляда от неё.
— Я готов потерять всё, Эва, если это будет значить, что ты будешь рядом. Ты — моя сила, и я буду бороться ради нас. Ты не одна в этом. Я тебе это обещаю.
Она замолчала, а затем наклонилась вперёд, как будто решая что-то для себя. Я мог ощущать, как в воздухе витает напряжение, но теперь, в этом моменте, мне не нужно было искать ответы в её словах. Я знал, что она всё понимает.
— Энрико, я... — она на мгновение замолкла, а потом с лёгкой улыбкой добавила: — Ты действительно думаешь, что я смогу жить такой жизнью?
Я вздохнул и поднялся, подходя к ней.
— Ты будешь жить, Эва. Я обещаю тебе это. Взгляни на нас. Ты и я. Мы можем начать с чего-то нового, что-то... своё. Это не просто слова, я не оставлю тебя.
Она встала, обнимая меня за шею, и я почувствовал её прикосновение, которое было таким же нежным, как в первый раз.
— Я готова попробовать, Энрико. И для нас, и ради того, чтобы больше не бояться.
Мы оставили ужин позади, и в этот момент я понял, что наконец-то нашёл свой дом — в ней, рядом.
— Эва, я хочу большую семью, — сказал я, глядя ей прямо в глаза.
Она удивленно подняла бровь и с лёгкой улыбкой спросила:
— И сколько детей ты хочешь?
Я улыбнулся в ответ, чувствуя, как тепло разливается внутри меня, и сказал:
— Я мечтаю о том, чтобы наш дом наполнился смехом и радостью. Пусть будет трое, четверо... Или сколько понадобится, чтобы создать настоящую крепость любви и поддержки. Главное, чтобы каждый ребенок был продолжением нашей любви, нашим маленьким чудом.
Эва тихо рассмеялась, её глаза блеснули от счастья и надежды, и в этот момент я понял, что вместе мы способны построить не просто семью, а целый мир, полный тепла, доверия и будущих свершений.
Я встал из-за стола, намереваясь подойти к ней, когда она внезапно вскочила. С удивлением и нежной заботой в голосе она сказала:
— Сядь, я подойду. Тебя нельзя напрягаться, ребра ещё не зажили.
Не успев опомниться, я сел обратно, и она осторожно подошла ко мне, словно боясь нарушить хрупкий покой. Затем, наклонившись, она глубоко и чувственно поцеловала меня. В этом поцелуе сквозила вся её забота и нежность, словно она передавала мне тепло, которое помогало забыть о боли.
Пока мы целовались, в этом глубоком, тёплом поцелуе я вдруг осознал: я полюбил её. До её прихода в мою жизнь было много женщин, случайных связей, пустых мгновений, где не было ничего настоящего. Но сейчас, когда её губы сливались с моими, я почувствовал, что впервые за многие годы мое сердце наполнено настоящей заботой и любовью.
Прошло уже 24 года со смерти моей матери — годы, когда я искал утешение в мимолётных встречах, но так и не находил того тепла, что оставила она. И вот теперь, в её присутствии, я снова чувствовал заботу, которая согревала меня изнутри. Я понял, что счастье пришло, и оно носит её имя. Это был момент, когда прошлое растворялось, а всё, что оставалось, — это нежность, любовь и надежда на новую жизнь.