Расплата
Дева
Райан Эверетт смотрел на меня доверчивыми глазами, и что-то говорил, но я не слышала. В ушах гудела кровь, сердце билось за двоих ― за мою опустошенность, за ярость Эйши. Почему она так поступила? Почему она убила меня?
― Ты в порядке? ― Райан осторожно приподнял мое лицо за подбородок и сквозь сумрак вгляделся в мои глаза. Точнее в ее глаза. У меня больше нет глаз. Да и вообще ничего нет.
― Почему это случилось? ― шепнула я, сморгнув слезы, набухшие под веками как спелые виноградины.
Я любила Эйшу больше всех на свете, даже больше мамы. Ведь мама всегда меня опекала, не давала и шагу ступить, а подруга была строга, постоянно пихала меня в спину, заставляя быть смелее и действовать. Я была котенком, шедшим за своей хозяйкой, я была зверушкой, которая хотела, чтобы ее любили так же горячо, как любит она.
Тело Эйши содрогнулось от моих слез. Руки повисли безвольными кусками мяса. Райан потянул меня за запястья и помог подняться на ноги. Я подчинилась, мысленно отсутствуя, мысленно обращаясь к телу, которое захватила как завоеватель:
Я обидела тебя, Эйша? Что я сделала не так? Почему ты меня так ненавидела?
Она была где-то там, внутри моей головы. Точнее я была внутри ее головы, но Эйша забилась в самый дальний уголок, спряталась от меня за кучей других пыльных воспоминаний и не высовывалась.
Ты убила меня из-за поцелуя с Райаном? Потому что я поцеловала парня, который тебе понравился? Но ведь я не знала! Я ничего не знала. Или я просто надоела тебе, и ты решила меня бросить, оставить в прошлом при помощи такого страшного способа? Или из-за того, что я слишком к тебе привязалась и забота обо мне стала тебя тяготить? Может быть, тебе стало невыносимо тошно, что я постоянно поблизости, постоянно таскаюсь следом за тобой будто тень?
Я поступила в университет в самый последний момент (не без помощи родителей), надеясь, что стану смелее при помощи своей лучшей подруги. Ведь если бы она была со мной хотя бы изредка, а остальное время я проводила в одиночестве, рано или поздно мне бы удалось преодолеть страхи и побороть робость перед людьми.
― Эйша, почему ты плачешь? ― прошептал Райан, поднимая мое лицо за подбородок и вглядываясь в глаза. Он бережно смахнул слезы с моих щек. ― Я не хотел тебя пугать. Ты не... ― он изможденно покачал головой, и я заметила, что его волосы стали черными как ночь и намертво прилипли ко лбу. ― Ты не так поняла... Ты мне просто понравилась. Я просто случайно узнал... Я ничего не делал с твоей лучшей подругой. Эйша, прекрати плакать, ― упрашивал он, но я не могла остановиться.
Когда Райан прижал меня к своей холодной груди, я по-настоящему зашлась в рыданиях. Это было такое удивительное ощущение после стольких дней, проведенных между миром мертвых и живых, что я рисковала забыть причину слез только от удивительного ощущения влаги на щеках, казалось напрочь позабытого.
А ведь скоро это закончится, ― подумала я, крепко обнимая Райана за талию.
― Так-то лучше, ― с облегчением пробормотал он. Затем мы с трудом разлепились со звуком хлюпающей одежды, и он взглянул мне в лицо, чтобы убедиться, что я прекратила истерику. ― Давай вернемся назад, хорошо? Я отвезу тебя домой. Не на своей, конечно, машине, потому что она по-настоящему заглохла...
Это я сделала. У меня не было выбора ― нужно было выкурить их из салона машины до того, как Райан успел бы... А выходит, я ошиблась. Я все это время ошибалась.
Осторожно приобняв меня за талию и при этом бросив такой опасливый взгляд, будто думал, что я вырву его руку из сустава, Райан повел меня по тропинке назад через лес.
Он продолжал что-то с упоением рассказывать, но я слышала лишь облегчение в его голосе. Перед глазами проносились чудовищные изображения, выуженные из захламленной памяти Эйши ― того уголка, куда она никогда не забиралась после случившегося.
Вот она, пьяная, хватает меня за волосы и кричит. А вот уже пинает, и я, как подкошенная, падаю на землю к ее ногам. Складываюсь в позе эмбриона, подбирая колени к груди. Помню, в носу тогда скопилась кровь и нечем было дышать, но мне все равно казалось, что я чувствую запах теплой земли, разогретой солнце.
Она пинала меня, пока я не перестала чувствовать боль, а затем стала истязать ножом, нанося один удар за другим. «Ты испортила мне жизнь», ― кричала она не своим голосом, и я надеялась, что кто-нибудь услышит ее вопли и придет на помощь, но никто не слышал, никто не приходил. Я до самого конца оставалась наедине с монстром.
― Давай попробуем еще раз? ― спросил Райан чуть громче, чтобы привлечь мое внимание. Я очнулась и кивнула.
― Да, давай попробуем еще раз.
Он смутился моему безжизненному тону голоса, но я продолжала слышать голос Эйши в голове, зудевший как укусы насекомых:
― Ты испортила мне всю жизнь! Ты для меня никогда ничего не делала! Только я всегда старалась! А ты что? Ты отобрала у меня все! Только я всегда старалась!
Эйша продолжала повторять эту фразу, будто молитву. Может быть в конце слова изменились, ― я уже не помнила, потому что была мертва.
Райан крякнул, когда я вновь споткнулась и ему пришлось подхватить меня под мышки.
― Давай поторопимся, ― пробормотал он с долей вины и смущения в голосе, ― иначе заболеем.
Он беспокоится, что мы заболеем? Да я ведь столько времени ненавидела его всем своим существом, привязанным к земле, столько дней и ночей мечтала о том, как вырву из его груди сердце...
Все это время я жила лишь с мыслью о том, что должна лишить его жизни. Только так смогу скинуть оковы со своего призрачного тела и уйти.
Через минуту-другую Райан наконец-то объявил, что мы пришли. Дорога блестела от прошедшего дождя. В свете фар лес казался черным полотном, а вода на асфальте ― масляными красками, которые только готовились к использованию. Машина Райана стояла на прежнем месте, а рядом с ней появился еще один автомобиль, значительно больше и мощнее на вид. У боковой дверцы кто-то стоял. Райан кивнул ему:
― Мы пришли.
― Наконец-то! ― с издевкой в голосе воскликнул парень, отделяясь от автомобиля и двигаясь к нам. Я узнала его сразу же, как он приблизился: высокий, темноволосый, в очках в квадратной оправе ― Джош. Он протянул мне руку и у меня не оставалось выбора, как ответить на рукопожатие. ― Я не знал, что ваши ролевые игры затянутся так надолго, ― сказал он Райану, стоявшему так близко, что я чувствовала его предплечье сквозь одежду, а затем перевел взгляд на меня: ― У меня замерзли большие пальцы на ногах.
― Сочувствую, ― произнесла я голосом Эйши.
― Заткнись, парень, ― раздосадовано шикнул над моей головой Райан, а затем подтолкнул меня к автомобилю и сказал громче: ― Давай заберемся внутрь, Эйша, и выпьем чего-нибудь горячего по пути. Джош, у тебя есть чай или кофе?
― Да, захватил по дороге.
― Отлично.
Мы забрались в автомобиль, и я позволила Райану взять меня за руку. Глаза опять защипало от болезненного тиснения где-то в груди.
― Что? ― тихо шепнул Райан, склонив ко мне голову.
― У тебя теплые пальцы.
― Если честно, ― грудным голосом сказал он, все еще стараясь не привлекать внимание друга, сидящего за рулем, ― я их не чувствую. Но, раз ты говоришь, что они теплые, значит, они на месте.
Он мне улыбнулся, и я улыбнулась в ответ.
Я виновата.
Он тоже.
Все мы.
***
Когда я попросила Джоша остановить автомобиль, голос показался ненастоящим, каким-то писклявым, противным. Водитель бросил на меня встревоженный взгляд в зеркало заднего вида, на всякий случай уточнив:
― Ты здесь живешь?
Я не живу, ― мысленно ответила я. Было понятно, почему Джош удивился, а Райан напрягся рядом на сидении: мы едва-едва въехали в город и миновали мост.
― Она живет рядом с моей ветлечебницей. Едем туда.
― Нет, ― твердо возразила я и повторила просьбу: ― Я хочу выйти здесь.
Джошу не оставалось ничего другого, кроме как затормозить у обочины. Райан пытался словить мой взгляд, заглянуть в глаза и увидеть ответ на свой вопрос, но я отвернулась и вышла из автомобиля. Он направился следом и покрутил головой в разные стороны: позади ― мост, под нами ― бурлящая река, вспененная ноябрьским проливным дождем, впереди ― огни города.
― Что тебе здесь понадобилось?
― Я просто хочу прогуляться.
― Ты что хочешь сделать? ― переспросил Райан с таким видом, будто я оглушила его камнем по голове. ― Ты хочешь прогуляться по городу в мокрой одежде?
Его брови немедленно сошлись на переносице, а затем во взгляде мелькнуло понимание.
― Эйша... я ведь уже объяснил тебе...
― Дело не в тебе, Райан, ― вновь перебила я. Голос был тверже камня, острее ножа. ― Ты здесь не причем.
Он все еще смотрел на меня в недоумении, как тот несуществующий котенок Эйши, который мок под дождем в пустой картонной коробке. У меня защемило сердце, и даже пришлось прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы ничего не сказать, не сдаться.
Райан сдался первее:
― Мы встретимся завтра? Ты ведь придешь на работу?
Я молчала, потому что не хотела лгать.
― Езжай домой, Райан. Отсюда недалеко до остановки, ― добавила я, когда его взгляд опять ожесточился. ― Когда я вернусь домой, позвоню тебе даже до того, как приму душ.
Не сдержалась, солгала.
Пожалуй, это будет последний плохой поступок в моей несуществующей жизни.
Через еще несколько секунд Райан сдался и вернулся в автомобиль Джоша. Когда машина тронулась с места, мне вновь захотелось плакать, и я не стала побеждать это желание. Сегодня можно. В последний раз.
Ох...
Я вдохнула полной грудью воздух и вскинула голову к темному небу, расписанному звездами и луной.
Наконец-то я свободна. Наконец-то я могу покинуть это место. И я не сойду с ума, в одиночестве скитаясь по земле и пытаясь разговаривать еще с кем-нибудь кроме Эйши. Боже, перед смертью мне удалось испытать столько чувств, что мое сознание казалось наполненным до краев, ноги могли вот-вот оторваться от земли ― я стала легче перышка.
Эйша не любила меня. Я не была ей нужна. Та связь, которая между нами установилась, возникла не из-за теплых чувств, а вследствие ее греха. Я была привязана к ней, потому что Эйша спрятала меня в пыльную коробку в своем разуме и не отпускала.
Я опустила голову; она была тяжелой как камень и упала подбородком на грудь.
Пора уже покончить с этим, пока Райан не разозлился сам на себя и не рванул назад. Странно, что он вообще позволил себе сдаться и уйти. Должно быть он тоже все еще не пришел в себя.
Взяв себя в руки, я направилась назад к выезду из города. Затем подошла к самому краю моста и взглянула вниз. Река под ногами шумела так оглушительно, будто где-то там, в черноте, был расположен огромный агрегат, который раз за разом безжалостно вспарывал водную гладь.
Вода звала меня, и я подчинилась. Взобралась на перила, и, балансируя на самом краю, переступила через них, оказавшись с внешней стороны. От одного только взгляда вниз становилось страшно. Эйша вопила в черепе как сумасшедшая, но я не слушала. Для нее это впервые, а я умираю уже не в первый раз.
Она меня тоже не слышала. Тогда, раньше. Когда я звала ее, просила одуматься, когда клялась, что больше не приду туда, где будет она, не отберу того, что ей принадлежит. Но она продолжала нещадно бить меня.
Глядя в черноту, глядящую в ответ так интенсивно, что кружилась голова, я поняла, что в итоге тем, кто все забрал, была Эйша, а не я. Ей всегда казалось, будто у меня все есть, но у меня ничего не было.
Она все еще вопила; умоляла остановиться, вернуться на дорогу, в безопасность, сделать шаг.
Я сделала шаг вперед ― рывком и без дальнейших раздумий.
Внизу речная смоль разбивалась о выступающие камни. Затем пришла наша очередь. Но я представила, что, сделав шаг, я легчу. И вдыхаю в последний раз полную грудь ночного воздуха, пропахшего лесом и дождем. И когда мы разбиваемся о камни, торчащие из воды, никто из нас не чувствует боли, потому что нас уже нет в живых.