Старик
— ФИТЧ! ОЧНИСЬ, ТУПИЦА! — комментатор тяжело вздохнул. — Я НЕ МОГУ. ЭТО ПРОСТО НЕВОЗМОЖНО... ДА ЧЁРТ БЫ ТЕБЯ ПОБРАЛ! ПРОСНИСЬ, ТЫ, ПОЛОУМНЫЙ ТРОЛЛИЙ ВЫРОДОК!
— Помнишь, на первом курсе ты сидел с ним на зельях? — спросил Альбус. — До сих пор не представляю, как он умудрился испарить твой котёл.
— Ага, — кивнул Саймон, — у меня до сих пор глаз дёргается каждый раз, когда идёт дождь. В грёбаной Шотландии, где всё время дожди!
Скорпиус, молча следивший какое-то время за происходящим на преподавательской трибуне через омнинокль, внезапно побледнел.
— Отец!
— Неужели опять облапал её сиськи? А он не теряет времени, — приподнял бровь Альбус.
— Да нет, идиот! Он пострадал! — Скорпиус, расталкивая сидящих на скамье, рванул к выходу.
Драко очнулся с ужасной головной болью. Открыв глаза, он тут же наткнулся на прищуренный взгляд мадам Помфри и смущённо поёжился. Что за чёрт... да что случилось-то?
Мадам Помфри ещё больше нахмурилась и недовольно покачала головой.
— И мне ещё говорят: «Пойдём на матч, Поппи, это абсолютно безопасно»! — ворчала целитель. — Они все сумасшедшие! Откуда в этой школе такая любовь к этой ужасной игре!
У Драко пересохло во рту. Он попытался несколько раз провести по сухим губам языком.
— Что со мной случилось? — прохрипел он.
— Постарайтесь не двигаться, мистер Малфой. Будете как новенький через пару часов, но пока вы под моим присмотром, постарайтесь не напрягаться. Вы пострадали от одного из этих проклятых металлических мячей на этой нелепой игре, которой вы и каждый волшебник в этом месте просто одержимы. Не то чтобы я рассчитывала на то, что вы усвоите урок. Я-то помню, сколько ваших костей срастила и поставила на место, когда вы сами учились здесь и занимались этим видом спорта. Вы все — просто чокнутые.
— Я так рад, что очнулся, — Драко закатил глаза. В тот же момент в дверь заглянула Гермиона с двумя чашками чая в руках, и Драко подумал, что ради этого вполне стоило прийти в себя.
— Как хорошо, что ты пришёл с сознание, — она застенчиво улыбнулась. — Я уже начала волноваться.
Драко ухмыльнулся... ну, хотя бы попытался ухмыльнуться. Ему было приятно, что Гермиона беспокоилась за него, но он всё ещё чувствовал себя слабым и плохо соображал после своего обморока.
— Готова была оплакивать мою безвременную кончину? — подколол он.
— Ну, теперь ты точно очнулся, — она закатила глаза. — Я принесла тебе чай.
— Мисс Грейнджер, вероятно, спасла вам жизнь, взорвав в воздухе эту мерзкую штуковину, — вмешалась мадам Помфри. — Когда она левитировала вас сюда, вы были без сознания из-за разрыва барабанной перепонки.
— Так вот почему у меня было ощущение, что в моей голове откладывают яйца беспрестанно пищащие корнуольские пикси.
— Головная боль пройдёт через несколько часов. А вы пока, — она указала пальцем на Гермиону, — не давайте ему напрягаться. Ему нужен отдых, чтобы окончательно исцелиться, — мадам Помфри покинула палату, бормоча себе под нос что-то о «мальчишках, вечно попадающих в неприятности».
— Чувствую себя ужасно, — Гермиона прикусила губу, — я немного переборщила с этим Редукто.
— Чепуха. Ты — мой рыцарь в сияющих доспехах, Грейнджер, — отмахнулся Драко.
— Мадам Помфри чуть удар не хватил, когда я принесла тебя сюда, — она хихикнула. — Думаю, она уже давно собирает записи о самых тяжёлых травмах, чтобы начать кампанию по запрету квиддича на всей территории Великобритании.
— Мне сразу стало легче, — усмехнулся Драко.
— Папа! Что с тобой?
Подняв голову, Драко увидел, как его сын пытается попасть в палату, проскользнув под локтем мадам Помфри, продолжавшей причитать что-то про «детей, беспокоящих больных своими разговорами».
— Оставлю вас наедине, — улыбнулась Гермиона.
— Останься, — Драко удержал её, схватив за руку.
— Я зайду к тебе чуть позже, хорошо? — покраснев, она прошла мимо Скорпиуса, смущённо улыбнувшись ему, но всё внимание Скорпиуса было приковано к отцу, растянувшемуся на больничной койке.
— Пап, что случилось?
— Не о чем беспокоиться, сын. Бладжер мальчишки Фитча чуть не снёс мне голову, но профессор Грейнджер метко кидает Редукто.
— Она... она спасла тебя?
— Ну, неудивительно, что бывший аврор помогает окружающим, верно? — ухмыльнулся он, и Скорпиус кивнул.
— Это... она принесла тебя сюда, да?
— Мне очень повезло, что она сидела рядом, — Драко нервно поёрзал. — Знаешь, она очень милая.
Скорпиус не мог припомнить ни одного раза, когда его отец отводил бы взгляд или краснел так сильно, что румянец расползался даже на его шею.
— Ну да, я тоже так считаю, — ответил он.
— Да, да, конечно, — смех Драко вышел хриплым и резким — совсем не как обычно. — И как я мог забыть?
— Значит, ты... — Скорпиус сглотнул, — ты был с ней. Как это случилось?
— Я сидел рядом с ней на трибуне для преподавателей, — кивнул Драко.
Мгновенно оба Малфоя заинтересовались собственными ногами. На несколько секунд воцарилось молчание.
— То есть... она тебе нравится? — нарушил молчание Скорпиус.
Драко взглянул в серебристые глаза сына, и тут же напрягся, прочитав в них догадку, — кажется, его сын унаследовал от него способность попадать в неловкие ситуации. Он очень хотел сказал ему правду. Они никогда не лгали друг другу. Никогда ничего не скрывали друг от друга. Но Скорпиус был подростком — подростком с неустойчивым настроением и плохо справляющимся с какими бы то ни было изменениями. И Драко мысленно перебирал причины, по которым ему просто необходимо было смягчить ситуацию в глазах сына.
Во-первых, его отношения с Гермионой (если их вообще можно было так назвать) только-только завязывались.
Во-вторых, Скорпиус никогда раньше не сталкивался с тем, чтобы его отец с кем-то встречался, и это требовало особенного подхода к ситуации.
И, в-третьих, возможно, Скорпиус ещё сам не оправился от своего небольшого школьного увлечения.
— Она... интересная, — осторожно начал Драко. — Она же тебе нравится, верно?
— Ты знаешь, что нравится, — закатил глаза Скорпиус.
— Да, конечно. И как я мог опять забыть? Я имел в виду... Почему бы и нет, да? Симпатичная девчонка эта профессор Грейнджер, да? — он скривился от собственного высказывания. Какого чёрта ты включил прадедушку, Драко?
На лице Скорпиуса отразилась точно такая же гримаса.
— Ты правда только что сказал...
— Знаю, Скорп.
— Это реально...
— Не круто, да. Я понял.
— Папа, ты спишь с профессором Грейнджер? — выдохнул Скорпиус.
Брови Драко взлетели на лоб.
— Что? Нет, я не... — Но не потому, что не хочу. — С чего вообще ты это взял?
— Да ты на себя не похож рядом с ней, — Скорпиус пожал плечами. — И вы сидели сегодня рядом, разговаривали, смеялись. Я видел в омнинокль.
Просто отлично. Вот тебе и приличия, папаша.
— Скорп, — Драко потёр лоб, — она милая. И симпатичная, да ты и сам знаешь.
— И она нравится тебе?
— Ты расстроишься, если да? — выдохнул Драко.
Скорпиус открыл рот, но замер на полуслове. Ему хотелось закричать: «Конечно, блин, расстроюсь!» Но что-то мешало ему это сделать. Он стиснул зубы и просто пожал плечами.
— Это же не мне решать.
— Я просто хочу сказать, что я пойму, если сама мысль, что я буду ухаживать за твоим учителем, будет тебе неприятна. Последний раз я делал это с твоей матерью. Но... ты же знаешь, что я в любом случае буду всегда любить её? — Скорпиус кивнул.
— Так значит... вы двое... вы не спите вместе?
Пока нет.
— Нет, — Драко подумал, что ему следовало бы обсудить всю эту ситуацию с сыном, но он даже не знал, встречаются ли они на самом деле с Гермионой. Конечно, если между ними возникнут серьёзные отношения, он обязательно расскажет об этом Скорпиусу. Но до тех пор... он просто не хотел морочить ему голову. Именно поэтому он всегда отделял эту сторону своей личной жизни от отношений со Скорпиусом.
Скорпиус, казалось, расслабился. Он слегка ухмыльнулся отцу:
— Поверить не могу, что ты потерял сознание на игре. Размяк с возрастом?
— Я мог бы размазать по полю тебя и всех твоих маленьких друзей в одиночку. Даже не сомневайся.
— Профессору Грейнджер пришлось тащить тебя сюда. Может, будешь носить с собой нашатырь на случай нервных потрясений и всякого такого? — продолжил издеваться Скорпиус.
— Да я в прекрасной форме. Только посмотри на эти кубики.
— Только не снова, — вздохнул Скорпиус, возводя взгляд к потолку.
— Посмотри на эти кубики. Они как...
— ... как алмазная стиральная доска. Ты говорил. Миллион раз.
— Тебе повезло унаследовать мои гены, — Драко ткнул пальцем в живот сына.
— Ага. Счастливо оставаться с мадам Помфри и её ехидством, — отступил Скорпиус.
— Удачно убраться подобру-поздорову, пока мадам Помфри не прокляла тебя за то, что ты силой вломился сюда.
— Если бы мой отец спокойно сидел и смотрел квиддич, не сломав при этом бедро, мне бы этого и не пришлось...
— Сломав бедро? Сколько мне лет вообще, как ты думаешь?
— Не знаю, — пожал плечами Скорпиус, — пятьдесят с чем-то?
Драко закатил глаза. Эти невыносимые подростки всех вокруг считают старыми. Он проговорил в нос, старательно имитируя американский акцент:
— Ого, это мощно, сынок. Скажи, разве эта Гермиона Грейнджер — не крутейшая штучка?
— Доброй ночи, старик, — проворчал Скорпиус.
— Для тебя — любезный папенька, — сказал Драко в спину сыну.
Драко попытался отмахнуться от назойливого чувства вины, возникшего, когда он солгал сыну. Но разве он солгал?
Да. Это была ложь.
Если отбросить в сторону слизеринскую изворотливость, то нужно было признать, что его сын задал конкретный вопрос, а получил краткий, чисто формальный ответ. Эту тактику Драко использовал множество раз за свою жизнь — но никогда со Скорпиусом. Когда к нему приходил за советом или разговором сын, Драко всегда был открытой книгой. Он придерживался единственного правила: давать честный ответ на любой заданный вопрос. Последнее, чего бы ему хотелось — это превращать свои отношения с сыном в хитросплетения секретов и лжи, как это было с ним и Люциусом.
Он убеждал себя, что ничего не рассказал в том числе и ради сына. Что если между ним и Гермионой ничего не получится? Скорпиусу ещё четыре года учиться у неё (конечно, при условии, что он наберёт достаточно баллов на С.О.В., чтобы продолжать изучать защиту от тёмных искусств, но, отбросив ложную скромность, Драко не сомневался, что его сын — гений). Это привнесло бы совершенно неуместную неловкость в их отношения. Или того хуже. Что, если бы Скорпиус привязался к ней, а они бы расстались? Определённо, было слишком странно и несправедливо вмешивать ребёнка в эти отношения.
Лучше держать всё в секрете, пока он и Гермиона не разберутся друг в друге. Лучше для всех.
— Тук-тук. Как себя чувствуешь? — у двери стояла Гермиона с маленькой плетёной корзинкой в руках. — Я принесла тебе немного еды. Подумала, что ты, наверное, голоден.
Драко и правда проголодался. Но он планировал совсем не такой вечер.
— Я хотел отвести тебя на нормальный ужин, — ответил он.
— Здесь хватит на двоих, — усмехнулась Гермиона. — Я подумала, что как только мадам Помфри выпустит тебя, мы могли бы прогуляться. Ночь просто чудесная.
— Хитрая ведьма, — усмехнулся Драко, — не беспокоишься, что кто-то увидит нас?
— Уже почти отбой. Студентам нельзя в такое время покидать гостиные, — покачала она головой.
— Можно подумать, тебя это когда-нибудь останавливало, — иронично изогнул бровь Драко.
— Знаю, в это трудно поверить, но с тех пор, как мы с Гарри и Роном выпустились, здесь стали уделять куда больше внимания порядку и обучению.
— Хочешь сказать, больше никаких смертоносных змей, живущих в канализации и взглядом обращающих беззащитных детей в камень? Никаких секретных армий детей, обучающихся боевым заклинаниям в Выручай-комнате после занятий? — рассмеялся он.
— Ты забыл упомянуть о неконтролируемых дементорах, рыскающих по территории школы для нашей «защиты».
— И как после такого я могу сказать «нет»? — усмехнулся Драко. — Особенно когда рядом со мной будет бесстрашная защитница, способная справиться со всеми монстрами разом.
— Монстры, безумные бладжеры... я надеру зад любому, кто попытается обидеть тебя, — улыбнулась она.
— Мой герой, — рассмеялся Драко.
1) Перелом шейки бедра обычно случается у пожилых пациентов с остеопорозом, то есть с истончением костной ткани, на что, по-видимому, и намекает Скорпиус