Глава 17.
Громкий, как рев сотни душ грешников в адском котле, гул так сильно ударил в уши, что Деймон, заорав с перепугу, проснулся. Гул оказался изысканной симфонией из аплодисментов и улюлюканья, смеха и вздохов, из-за этой довольно неожиданной палитры звуков, военрук даже подумал, что он и есть в этом самом адском котле. Но, поморгав чуть-чуть и присмотревшись, раскрыл рот от удивления.
- Етить-колотить... - прошептал Деймон, поднявшись на ноги.
Очнувшись в огромном зале, напоминающем типичную филармонию, наш бесстрашный генералиссимус обнаружил, что сидит на заднем ряду, в удобном кресле, а окружающие его люди, одетые как члены клуба анонимных фанатов Джереми Гилберта, хлопают кому-то стоя.
- Да чтоб меня...
Перекрестившись при виде тощей бабенки в платье из розовых полиэтиленовых кульков, на голове которой болталась шляпка, похожая на наполеоновскую треуголку, Деймон понял, что что-то здесь не так. Вот рядом с ним сидит мужик с выкрашенной в зеленый цвет бородкой, и держит в наманикюренных руках чихуахуа. По другую сторону – мадам неопределенного возраста с десятисантиметровыми ресницами. Пестрые платья, идиотские наряды, страшный макияж и кислотного цвета прически...что за карнавал Сатаны?
Подняв взгляд на потолок, Деймон, не удивился сотне прожекторов, направленных на исполинских размеров сцену с двумя креслами на ней. Сцена, украшенная новогодними гирляндами, сияла в свете лампочек, а натертый до блеска пол был просто до неприличия чистым. Над креслами висел громадный экран, на котором сейчас шел жутко популярный мультик «Маша и Медведь». Но не могли же все эти странные люди собраться здесь, чтоб просто посмотреть мультфильм?
- Соррян, - вежливо гаркнул Деймон, пихнув локтем мужика с крашеной бородкой. – А что я здесь делаю?
Мужик поморщился, оглядев тельняшку соседа и, погладив свою крохотную собачку.
- Вы пришли на шоу, - тягучим голосом манерного пидорка ответил он. – Мужлан. Хоть бы губы накрасил, в люди же вышел, что ты как быдло?
Военрук отнюдь не был Дином Винчестером, для которого слово «быдло» являлось комплиментом, и в любой другой ситуации просто бы сломал мужичку челюсть, однако шестое чувство подсказало Деймону не устраивать в этом странном месте мордобой.
- Что за шоу?
На сей раз к Деймону повернулась дамочка в платье из пакетов.
- Мужчина, вы продрыхли всю первую часть шоу, сейчас рекламная пауза, - томно пояснила она. – Какого вы вообще пришли, смотрели бы дома.
- Говори, туды б твою, - прорычал Деймон. – Что за шоу?
- «Пусть говорят» с Цезарем Фликерманом.
- Какой к херам....
Но не успел задать свой вопрос. Прожекторы вспыхнули, сцену охватил искусственный туман, прямо как на концертах Пугачевой, а на всеобщее обозрение, умело позируя камерам, вышел мужчина с синими волосами, одетый в костюм, украшенный фольгой и поплавками.
- Шо за хрень? – пытаясь разглядеть происходящее на сцене, протянул Деймон и, вырвав из рук мужика с собакой театральный бинокль, присмотрелся.
Джаред Лето и Стас Михайлов, эти покорители женских и не только сердец, нервно курили в сторонке, глядя на то, как зал, при виде Цезаря Фликермана взорвался громом оваций.
Цезарь, кивнув, улыбнулся несколько вымученной улыбкой и, усевшись в одно из кресел на сцене, заскороговорил:
- Капитолий. Ток-шоу «Пусть говорят», в этой студии мы обсуждаем невыдуманные истории, о которых невозможно молчать...
Зал снова зааплодировал. Даже Деймон пару раз для приличия хлопнул в ладоши.
Цезарь Фликерман, плеснув себе водички в стакан, дрожащей рукой капнул туда валерьянки, улыбнулся публике и продолжил вещать:
- Девяносто Первые Голодные Игры. Праздник всея Панема, товарищи! Перед рекламной паузой мы познакомились с нашими трибутами, а сейчас после того как во время рекламы наша съемочная группа выпила литр успокоительного....то есть, набралась сил, я с...радостью...представляю вам, друзья мои, уже знакомую нам садистку... любимицу из загадочного Нулевого Дистрикта....Кровавую Дейенерис!!!
- ЧТОООО????? – раздалось из заднего ряда.
Вскочив на ноги, Деймон, вцепившись в сидение перед собой, до боли в глазах впился взглядом в сцену.
Осторожные аплодисменты. Цезарь отодвигает кресло подальше.
Из-за кулис вышла невысокая девчушка, чьи темные волосы были заплетены в две косички, одетая в нежно-розовое платьице. Девочка сжимала в левой руке...тесак. Присев на кресло рядом с трижды перекрестившимся Цезарем, Дейенерис, прищурившись, осмотрела гостей ток-шоу, как Сталин пленных фашистов.
Деймон, пригнувшись, аккуратно высунулся из-за спины толстой тетки в палантине из елочной гирлянды.
- Господи, спаси душу грешного раба твоего, - тихонько взмолился Фликерман, чье бледное лицо попыталось расплыться в улыбке. – Дейенерис, зайка, как мы все скучали по тебе!
- Врешь, - буркнула Дейенерис.
- Нет!
- Пидора ответ.
- Гы-гы-гы, - не удержался Деймон.
- Дейенерис, милая, зачем тебе тесак? – осторожно спросил ведущий.
- Это мой маленький талисман, - грубо ответила девчушка.
Ведущий улыбнулся и отодвинулся еще дальше.
- Напомним нашим зрителям историю бедной девочки из Нулевого Дистрикта, который специализируется на производстве самогона. Дейенерис Сальваторе впервые стала участницей Голодных Игр в двенадцать лет, когда вызвалась добровольцем, - произнес Цезарь Фликерман. – Сейчас ей семнадцать, и вот уже пять лет Дейенерис ежегодно выступает добровольцем и участвует в Играх, как бывалый ветеран Арены. Скажи, милая, ты вызываешься добровольцем потому что хочешь защитить девочек своего дистрикта от участи трибута?
- Нет, потому что я люблю убивать, - просто ответила Дейенерис.
«Убивашка» - мысленно взвыл Деймон. – «Моя Убивашка!».
- Девяностые Голодные Игры закончились на третьей минуте, после того, как Дейенерис покрошила в капусту всех трибутов у Рога Изобилия, - поведал Фликерман. – Признаюсь, Капитолий предпринял некоторые меры, дабы не пустить эту девочку на следующие Игры. Мы закрывали ее в сарае на момент Жатвы. Мы платили ей деньги, чтоб она отказывалась. Мы хотели отменить Голодные Игры! Но эта маленькая маньячка сказала...что ты сказала, зайка?
- Что если вы не пустите меня на Игры, я пущу вам кишки, - улыбнулась Убивашка.
- Почему тебе нравится убивать, Дейенерис?
- Дык, етить вашу коромыслом, это мое хобби.
Зал осторожно зааплодировал.
- Давайте посмотрим интервью группы поддержки нашей любимой девочки! – фыркнул Фликерман.
Деймон перевел взгляд с дочери на экран, на котором уже не транслировали «Машу и Медведя». На экране уже красовалась страшненькая дамочка в высоком оранжевом парике, одетая в ядрено-сиреневый костюмчик. Покусав напомаженные губы, дамочка, которую, судя по подписи внизу звали Эффи, заломила пальцы, украшенные длинными ногтями и, прокашлявшись, тоненько произнесла:
- Дейенерис, она...дикая. Неуравновешенная девчонка! Вы знаете, что она сделала с дизайнером, который предложил ей к платью чудные лаковые туфельки с бантиком?! Цинна...бедный Цинна...помним, любим...
- Спасибо, Эффи, - посинел от ужаса Фликерман, заметив, что Убивашка привстала. – Далее, пожалуйста!
Картинка сменилась и вот уже с экрана на публику смотрит забуханного вида мужик, похожий на дальнего родственника Аларика Зальцмана. Покрутив в руке граненый стакан мужик, гордо именуемый ментором, как подсказала Деймону соседка по ряду, поджал губы.
- Я так и не понял, какого хуя мы опекаем трибутов Нулевого Дистрикта...но они занимаются самогоноварением, а это меня радует. Ой, какой у них самогон! А мэр дистрикта, эта рыжая бестия, которая гонит, как царица...какая женщина! Вот откупорили мы вчера бутылочку сливовой наливки...что? Про Дейенерис говорить? А, понял, - смутился ментор. – Дейенерис...а что, нормальная девка. Да, с головой не дружит, давеча бедному Цинне туфлю засунула прямо в ж...короче, глубоко засунула. А так, девочка милая. А как она жрет бормотуху...может залпом целый стакан осушить, говорит, это ей от мамы досталось.
Дейенерис чуть порозовела от смущения. Цезарь, поняв, что милиграмм опасности миновал, вздохнул.
Ментор пропал с экрана, а вместо него появился статный мужчинка с мудреной бородкой и не менее мудреным именем Сенека Крэйн.
- Я вообще не понимаю, кто имел что-то против Китнисс Эвердин? – протянул Крэйн. – Милая девочка с чудесным характером. Ходила все время со своим пекарем, спокойные, уравновешенные ребята. А эта зараза мелкая...
- Мистер Крэйн, - в ужасе прошептал Фликерман. – У нее тесак!
- Это запись, - шепнул ведущему оператор.
- Аааа, мамочка моя, - взвыл Фликерман, косясь на Убивашку.
- Просто садистка! Психопатка! – кричал Сенека Крэйн. – На прошлых Играх она убила всех, включая операторов, суфлеров, осветителей, костюмеров, спонсоров, рекламных агентов и бригаду скорой помощи. А этот бедный дизайнер...
- Отмотай, - шептал Фликерман оператору. – Мотай дальше, она сейчас разозлится!
Быстренько отмотав речь Сенеки, длившуюся добрые минут двадцать, оператор, косясь на Кровавую Дейенерис в розовом платье, ввел в кадр старика, похожего на смесь сутенера и Санты Клауса.
- Сам президент Сноу решился высказаться, - крикнул в зал Фликерман.
- За свою жизнь я повидал многое. – Голос Сноу звучал хрипло, как у Джигурды. – Но эта девочка...Дейенерис, Христом-богом прошу, иди домой. Мы тебе денег дадим. Котеночка купим, того, пушистенького, которого ты хотела. Ты же покалечила Цинну... И, смилуйся, увези из Капитолия этого исполнителя романсов, он уже всех достал!
- А чем это вам мой Клаусяш не угодил? – прорычала Дейенерис, уткнув в щеку Фликермана тесак. – Вам не нравятся его песни?
- Зайка, опусти тесак!
- Говори, гнида!!!!
- Очень! Очень нравятся! Особенно эта...про фраера, - забулькал Фликерман.
- Не зли меня, сука, - рявкнула Дейенерис и, опустив тесак, уселась на место.
Президент Сноу пропал с экрана, зато теперь на зрителей смотрел несчастный афроамериканец, лежащий на больничной койке и демонстрирующий всему Панему свое на 90% загипсованное тело. Под его правым глазом красовался огромный синяк, на щеке – явный след утюга, разбитые губы дрожали от ужаса.
- Скажите, что с вами произошло? – спросил закадровый голос репортера.
Цинна судорожно вздохнул.
- Короче говоря, я решил немного выщипать Дейенерис брови...
- Что говорят врачи?
- Говорят, что я три минуты был на том свете. Простите, мне очень тяжело говорить, мне только что вправили челюсть.
- Спасибо, Цинна.
Экран потух. Фликерман, запив успокоительное водой, встал на ноги и, протянул руку Убивашке, дабы попрощаться, но сама Убивашка была резко против.
- Погодь. Я хочу передать привет.
- Милая, мы не на «Поле Чудес»...
Приподняв бровь, Дейенерис угрожающе потрясла тесаком. Фликерман, пискнув, отпрыгнул в сторону.
- Хочу передать привет мамочке, дяде Стефану и тете Елене, отчиму Сириусу, моему крестному, дяде Винчестеру, и Клаусу Майклсону, - помахала ладошкой в камеру Убивашка. – Скоро буду дома, собирайте на стол. Трибуты здесь хлипкие, резать их – как два пальца обоссать.
Зрители умиленно захлопали. Но Убивашка еще не закончила.
- И еще. Если ты смотришь этот эфир, Деймон Сальваторе, то знай, я найду тебя. И похороню заживо, предварительно сломав тебе хребет в трех местах.
Деймон ойкнул.
- Убивашка, какого хуя? – прошептал он и поднял глаза на сцену.
Казалось, жестокая девочка с косичками смотрела прямо ему в глаза. Генералиссимусу Сальваторе впервые за многие годы стало по-настоящему страшно.
***
- Вставай, заебал ты, ебаный шашлык! – знакомый голос, подкрепив фразу крепкой пощечиной, словно вытащил Деймона из бездны.
Открыв глаза и с трудом сконцентрировавшись на нависшей перед ним высокой фигуре, Деймон что-то пробурчал и, почуяв запах спирта и горчичников, совсем растерялся.
- Где я? – прошептал он.
- В дурке, Деймон, - сказал Альбус Дамблдор, оказавшись той самой высокой фигурой. – Ты опасный психопат, вот мы тебя и изолировали. Ты давеча разделся догола, обмазался повидлом и бегал по замку, раздавая всем диски Стаса Михайлова.
- Пахан, гонишь?
- Гоню, конечно. Ты в больничке. Отходишь от отравления парами Самогонки Сатаны. Меня отпустило первого, спасибо лимонным долькам за это. Говорил я Сэму: «Включи дольки в меню». А тот головой мотал, мол, они не нажористые. А вот оно как вышло.
Тяжко присев на кровати и откинувшись на подушки, Деймон увидел на кровати справа Драко Малфоя, еще пребывающего в алкогольной коме, а слева – Дина Винчестера, который явно шел на поправку, ибо жевал чебурек.
- Пахан, я такое видел, - признался Деймон. – Мол, «Пусть говорят» с Цезарем Фликерманом, а там....
- Не боись, это просто глюки, вызванные критическим уровнем содержания алкоголя в крови, - успокоил пахан. – Тут все глюки видят, Виктория сказала, что это нормально. Мне вон, представляешь, привиделось, что я лечу с башни. Пиздатое ощущение. А Долгопупсу – что он какую-то змеюку из кольта Гриффиндора застрелил. Кто ж этому жиробасу доверит кольт Гриффиндора, Долгопупс, он же тупой, как хлебушек. Так что, Деймон, не боись, это все глюки, а не реальность.
- Ну слава Богу, - вздохнул Деймон. – Пахан, будь другом, принеси огурчик малосольный.
- Без базара, - улыбнулся Дамблдор. – Идешь на поправку, хочешь похмелиться. Но пивка мы тебе не дадим. Лежи, думай о смысле бытия, если хочешь, а если нет, то возьми вон японские кроссворды.
Пахан удалился, шарудя подолом халата, а Деймон махнув рукой Винчестеру, снова улегся.
- Да чтоб ты, Виктория, была здорова со своей самогонкой, - прошипел военрук и, закрыв глаза, снова уснул.