Цитрусовая легенда
Обитателей подземелий разбудил дикий вопль. Он доносился из ванной мальчиков, где Драко увидел свое отражение в зеркале. На него смотрел незнакомый рыжий парень с веснушками. Джинни предупреждала, что стоило ждать подобного от её братьев, но он рассчитывал на дрянь в виде временной болезни или, на худой конец, навозной бомбы в коридоре. Стать ещё одним из рода Уизли не входило в его планы. Вообще.
В голове с бешеной скоростью носились мысли. От: «Да чтобы вам (на одно место) Пивз кипяток вылил», до: «А что, если это навсегда!?». Прекратив орать, Малфой открыл кран с ледяной водой, чтобы прийти в себя, и умылся. Этому трюку его научил дед, который бесконечно повторял: «Главное оружие Малфоев - холодный ум. Всегда держи эмоции при себе».
На крики прибежали Крэбб с Гойлом. Драко успел намотать на голову полотенце на манер тюрбана, чтобы избежать лишних вопросов, и наврав им про боггарта, отправил восвояси. Судорожно соображая, как теперь показываться на глаза однокурсникам, он не придумал ничего лучше, чем просто сделать вид, что все так и должно быть. В конце концов им придётся принять и тот факт, что Уизли теперь его девушка, а это ещё хуже. Поэтому, если Блейз или Пэнси вздумают объявить ему бойкот, он найдёт способ поставить их на место.
***
У Пэнси случилась истерика, когда она увидела Драко в общей гостиной.
— Что с тобой такое?!
— Что-то не так, Пэнс? — невозмутимо отозвался Малфой, невинно хлопая глазами.
— Я знаю, что ты дрался с Поттером из-за той девки, Драко, — злобно зашипела она. — Это он превратил тебя в... — она еле сдержалась, чтобы не выругаться.
— «Девки»? Ревнуешь? — Драко усмехнулся, глядя как ноздри Паркинсон раздуваются от негодования.
— Это омерзительно! Сначала у Блейза чуть ли не слюна капала, теперь — ты? Ни в жизни не поверю, что вы позарились на это ничтожество. Посмотри на себя, Драко!! Ты выглядишь как ещё один из той плебейской семейки.
— Я просто решил сменить имидж. Тебе не нравится?
— Так, мы сейчас идём к мадам Помфри. Тебе промыли мозги, и ты не в себе. Точно не в себе, — повторила она, не желая верить в происходящее.
— О, дорогая, когда я на тебе женюсь, тогда и будешь играть в заботливую женушку. А пока, будь так добра, дай мне пройти. Очень голоден, тороплюсь к завтраку.
У Пэнси отвисла челюсть. Она ведь действительно с детства мечтала выйти за Драко, и бросалась на всех девушек, кто пытался с ним флиртовать, словно бульдог, считая его своей собственностью. Не учла Паркинсон только одного - мнения самого Малфоя.
— Ты выглядишь, как нищий! Как, как предатель крови!! Я напишу Нарциссе!!! — кричала вслед удаляющемуся однокурснику Паркинсон, но тот, не оборачиваясь, лишь помахал ей.
***
В Большом Зале было многолюдно. Слизеринцы при появлении своего старосты разом в ужасе замолкли, не понимая, как реагировать. Первым нарушил молчание Блейз.
— Ей, кто тебя проклял? Это же проклятие, да?
— Это пари. Если прохожу так неделю, получу приз, — буркнул Драко, плюхаясь рядом. — Чего уставились? Ешьте быстрее, у вас скоро занятия, — кинул злобно он в сторону малышни.
— Выглядишь паршиво, — сочувственно вздохнул Забини, намазывая клубничный джем на свой тост.
— Да? А я думал, что тебе нравятся рыжие с веснушками, — ехидно отозвался Драко, вспоминая слова Пэнси.
— Тут слухи ходят, — осторожно начал Блейз, понизив голос, — Что четырехглазый тебя отделал. Ты из-за этого такой сегодня злой?
— Какие такие слухи, а? — Драко перестал есть и посмотрел на Блейза. — Ты им веришь? Кто тебе сказал?
Забини недовольно поморщился. Ему не хотелось злить Малфоя ещё сильнее, и он пожалел, что не сумел сдержать язык за зубами. В этот момент напротив них села Пэнси, и он облегчено вздохнул, потому что теперь можно было не отвечать на вопрос. По крайней мере пока.
— Блейз, милый, я бы на твоём месте не садилась так близко к Драко. Он помешался. Возможно, это заразно.
— Чего это ты такая добрая? — Блейз решил, что защищая Малфоя, он набьет себе немного очков, и Драко не будет с ним слишком суров.
— Я виновата в том, что у него кукушка поехала?
— Пэнси, а ты не видишь, что его прокляли?
— Нет, Блейз, я тебе скажу, как на самом деле всё было! — резко ответила та, и ее ноздри снова стали раздуваться, как у разозленного дракона. — Он ухлестывает за той рыжей стервой, вот что!
— Да как ты?! — Блейз ошарашено посмотрел на Драко, и тут же поправил сам себя, наткнувшись на глыбу льда в серых глазах. — То есть, это правда?
— А тебе какое дело? — Малфой был на удивление спокоен.
— Да, никакого, в общем-то.
— Тогда доедай, и пошли на «Защиту».
— А мне ты ничего не хочешь сказать? — с нажимом произнесла Пэнси.
— Нет. О, если ты будешь писать моей матери, — кинул как бы невзначай Драко, — попроси её прислать мне нашу родословную, хочу покопаться.
Малфой второй раз за утро взбесил Паркинсон. И она это так не оставит.
***
Осенняя ночь в окрестностях Хогвартса пахла прелыми листьями. Джинни стояла у кромки леса, кутаясь в шерстяную мантию. Она кивнула сама себе и шагнула под могучие кроны деревьев. Издалека донёсся вой фестрала или, может, птицы. За это она и любила Лес: он никого не осуждает и не требует объяснений. Здесь никто не спрашивает, с кем ты встречаешься, или — того хлеще — с кем пойдёшь под венец. Она прошла до укромной поляны, где когда-то тренировалась с братьями. Там не надо быть сильной, интересной, правильной, умной. Можно просто быть собой.
Сев на поваленное дерево и вытянув ноги, она достала палочку. Просто чтобы задумчиво крутить её в руках. Джинни было совестно, что она прилюдно, перед друзьями и его врагом, бросила Гарри, не дав даже шанса на исправление. Вся школа вмиг загудела, когда студенты поняли, что Избранный ходит понурым, а его девушка (вероятно, бывшая) не смотрит в его сторону и сидит максимально далеко за столом в Большом зале. Ребята начали шептаться между собой, кто-то задавал вопросы, словно она была обязана давать какие-то объяснения. Но никто не спрашивал про её чувства.
Джинни нужно было понять, хочет ли она вообще из «девушки Поттера» становиться «девушкой Малфоя». Драко сильно не напирал, но, дав ему надежду, она будто бы подвесила его в воздухе. Днём Уизли видела его мельком издалека, и вообще не сразу поняла, что это он. Близнецы осуществили свою задумку: подлить Малфою зелье в вечерний чай, предварительно уговорив помочь Добби. Это была идея Джинни, ведь домовики работали на кухне, и Добби сделал всё в точности, как его просили, «ради своей подруги». Сейчас она уже сожалела о том, что стала соучастницей преступления, но Драко ведь сам нарвался, когда пил оборотное зелье.
Вдруг Джинни вздрогнула. Из темноты выплыла босая Луна. Так тихо, будто она сама была частью леса. В руках был мандарин, а её длинные волосы украшала сухая веточка. Она села рядом, не спрашивая разрешения. Но Джинни и не возражала.
— Ты следила за мной? — хмыкнула Уизли.— Нет. Просто чувствовала, что ты ушла. И решила проверить, не ест ли тебя вуршпан.— Кто?— Такие грустные духи. Любят тех, кто слишком старается быть хорошим. Особенно в рубашках в клетку.— На мне сейчас свитер.— Но ты ведь стараешься быть хорошей?
Джинни прикусила губу. Это был тот вопрос, от которого почему-то защемило.
— Луна, я не знаю, кто я сейчас.— А кем ты должна быть?— Кажется, по мнению других — либо с Гарри, либо с Драко. Либо с Избранным, либо стервой, бросившей Избранного и переметнувшейся во стан врага.— А по твоему мнению?— ...я просто хочу, чтобы меня оставили в покое. Хоть на час.
Луна разломила мандарин и протянула дольку Джинни.
— Тогда представь, что ты не Джинни Уизли. А просто девочка. Сьюзан Боунс, например.— Сьюзан, думаю, хотела бы быть мной, ведь она не слишком популярна у парней, — вздохнула та.— Да, Джинни, многие бы хотели быть на твоём месте. Но не каждая сможет быть тобой.— А ты? — спросила Джинни, глядя в её лицо. — Тебя ведь не заботит, что о тебе думают. Как ты можешь быть такой невероятно особенной и при этом не испытывать давления?
Луна задумалась.
— Я не виню людей в том, что не могу соответствовать их ожиданиям. Я — это просто я.
Они долго сидели молча. Потом Луна встала и протянула руку:
— Пошли спать, Джинни.— А если я не хочу?— Тогда я сяду рядом и начну читать вслух трактат про пищеварение химер.
Уизли засмеялась. Она поняла, что ей нужно поделиться с подругой всеми переживаниями и больше не держать их в себе. Рассказать про чувства к Драко и про страхи, связанные с ним же. Про переживания за Гарри. И пока они неторопливо шли к замку, Луна молча слушала подругу. Уже перед тем как тихонько шмыгнуть в ворота и разойтись по своим общежитиям, Лавгуд прошептала:
— Не отворачивайся от Драко. Мало ли, кто что говорит. Над его рыжиной сегодня не смеялся только ленивый, и для Малфоя это большое испытание. — Она вдруг просияла. — Кажется, я знаю, как помочь тебе.— Что... — хотела было уточнить Джинни, но подруги и след простыл.
***
Гарри сидел в углу общей гостиной, устремив взгляд в камин. Он снова не спал которую ночь подряд, горько переживая расставание. К нему осторожно подошла Гермиона.
— Гарри, — мягко начала она, — Может, поговоришь с ней?
— Она не хочет.
— Ты же не знаешь. Ты даже не пытался!
Поттер пожал плечами. Он просто не представлял, что мог бы сказать Джинни. «Вернись, я все прощу?». Да и хотел ли он, чтобы она возвращалась, после того как...
Гермиона открыла рот, чтобы ещё что-то добавить, но Рон махнул ей, мол, не приставай. Когда она ушла, лучший друг подошёл ближе и бухнулся в кресло напротив:
— Это всё как-то... нелепо. Она ведь ненавидела его.
— А ты почём знаешь, — пробурчал Гарри.
Уизли насупился.
— Слушай, — начал Рон, хрустя костяшками пальцев. — Может, ей нужен кто-то... ну, другой. Более...
— Что? — Гарри поднял глаза. — Более что?
— Ну, не знаю... Типа... тот, кто бы боролся за нее.
— Прекрати, — голос Гарри стал резким. — Я недостаточно сделал? Не спас её на втором курсе?
— Да не это я имел в виду! — вспыхнул Рон. — Тогда ты вел себя как герой, но не как парень. А сейчас не говоришь с ней, не пытаешься помириться, не пишешь. Ты будто... сдался.
— Да? После того, как она просто бросила меня прилюдно? Даже прежде ни разу не намекая на то, что её не устраивает? Хорек поманил, и всё?! — Поттер скорчил рожу.
— Гарри, я не защищаю Джинни просто потому, что она моя сестра. И я тоже не очень понимаю её. Но нельзя же вот так сидеть и пялиться в стену. Надо действовать.
— Я сейчас не Избранный, Рон, а просто парень, которого бросила девушка, и это больно, знаешь ли!
Рон растерялся. Он не привык к такому Гарри. В случае чего у них всегда был план, а если не было, они просто бросались в бой с шашками наголо.
— Прости, — сказал он. — Я волнуюсь за Джинни.
— Я тоже. Всегда. Но сейчас, Рон... мне просто нужно, чтобы вы с Гермионой не требовали от меня ничего.
Гарри встал.
— Я пойду. Мне надо выдохнуть.
— Куда?
— Да не знаю. Может, туда, где никто не говорит мне, что я должен делать?
***
Хижина Хагрида не освещалась, и Гарри, не особо надеясь, что тот откроет, всё же постучал. Но тут же был затянут внутрь огромной рукой.
— Ну наконец-то! Я уж думал, вы с там все окончательно передрались. Или ты ушёл к фестралам. Проходи, проходи.
Хагрид засуетился у печи. На столе уже стояли две кружки, и в одной пузырился какой-то крепкий чай (скорее всего, с добавкой, не прошедшей сертификацию в Министерстве магии).
— Хочешь чего покрепче? — спросил он, подмигнув.
— Нет, спасибо, — Гарри выдохнул и сел. — Я просто устал.
Хагрид посмотрел на него так внимательно, будто пытался определить, устал ли он по-человечески или собрался помирать от своих подростковых проблем.
— Ну, рассказывай.
Гарри не знал, с чего начать. Всё было как-то глупо. Но и молчать не было сил.
— Меня бросила Джинни.
Хагрид кивнул.
— Ага. Знаю. В замке уже совы сплетни разносят. Говорят, теперь она с... —
— Малфоем. Да. Я в курсе, — Гарри зло стиснул зубы.
Хагрид почесал бороду.
— И чего ты от себя хочешь?
Гарри моргнул.
— В смысле?
— Ну ты ж не от Джинни сюда убежал. У тебя внутри каша, и ты думаешь: «Кто я теперь такой, если меня не выбрали?»
Поттер почувствовал, как задымились его уши. Хагрид подвинул к нему тост с медом и кружку, размером с кастрюлю.
— Знаешь, Гарри, все думают, что самое тяжёлое это сражаться. Или выбирать между добром и злом. Но на самом деле самое тяжёлое, это не потерять себя. Даже когда тебе так больно, что хочется кататься по полу и выть.
Он плюхнулся на табурет, который чуть не треснул под ним.
— Джинни умница. И, может, вернётся. А может, и нет. Но ты же не перестал быть Гарри Поттером, только потому что одна рыжая ведьма выбрала другого парня.
— А если я ей не нужен?
— Значит, будешь нужен себе, — Хагрид подался вперёд. — Это вообще-то главное.
Клык ткнулся головой в ногу Гарри, требуя, чтобы его погладили. Парень потрепал пса по загривку, и Клык благодарно лизнул его пальцы.
— А что, если она действительно предпочла Малфоя?
Хагрид пожал плечами:
— Ну... если он станет достойным человеком благодаря ей, может, оно и к лучшему, — он усмехнулся. — Хотя я всё ещё надеюсь, что она ударит его метлой. Ну... случайно.
Они тепло рассмеялись. Гарри — впервые за эти дни.
***
Ранним утром перед завтраком Драко сидел в библиотеке за самым дальним столом с ворохом книг: «Изменяющие цвет зелья», «Краткий справочник стихийной мутации», и, на всякий случай, «Когда ваши волосы не ваши».
Он был сосредоточен. Ну, как сосредоточен: угрюм, взъерошен и с пером в зубах, потому что обеими руками он листал сразу две книги.
— Прости, — раздался голос из-за спины, — но ты выглядишь как цитрусовая легенда.— Чего!? — рыкнул он, оборачиваясь.
Перед ним стояла Луна, одной рукой нежно обнимая фолиант «Влияние магических аур на растения в депрессивных регионах», а другой держа баночку с вареньем. Или это было зельем? С Луной никогда не угадаешь. На голове у неё красовался венок из сушёных трав.
— Рыжий, бледный, в зелёном галстуке. И такой таинственный. Как будто тебя придумал очень романтичный огурец.
Драко хотел было прогнать её, но сдержался.
— Я ищу способ снять последствия этого дурацкого зелья, — он указал на волосы.— Может, не надо? — Лавгуд присела напротив. — Рыжесть идёт тебе. Ты стал теплее.— Знаешь, что, фея цветов? Я теперь выгляжу, как Уизли!— Ну, ты ведь собираешься встречаеться с одной из них. Было бы странно, если бы ты внезапно стал похож на, скажем, слизня. Или ананас.
Он закатил глаза. Но этой чокнутой можно было пожаловаться, все равно ей никто не поверит, если вздумает болтать.
— Я чувствую себя ужасно, мне надо сохранять лицо и репутацию. А я...— ...нашёл что-то важнее? — мягко перебила она. — Иногда, чтобы стать собой, нужно сначала побыть кем-то другим. В Гарри ты уже превращался, значит, еще осталось побывать не героем, а вот таким нелепым. Это судьба, ты разве не понял?
Драко открыл рот. Потом закрыл. Он не знал, как реагировать. Но эта странная девчонка иногда говорила такое, что волосы шевелились на затылке.
Когда он выпил то оборотное зелье, то на него в образе Гарри все смотрели приветливо, здоровались, шутили. Будучи собой, он заставлял людей либо благоговейно подчиняться (фу, как Блейз вчера стелился, когда Пэнси нападала), либо быть объектом девичьих грез (о фамилии и деньгах!), либо его открыто ненавидели. Теперь же над Драко Малфоем смеялись, и это было невыносимо. Наверное, он и сам раньше так поступал с Лонгботтом или младшим Уизелом.
Слизеринец скривился от этих мыслей, пытаясь прогнать чувство вины, которое, похоже, испытал впервые в жизни.
— Кстати, — Луна встала. — Если будешь говорить с близнецами, не ведись, когда они предложат тебе конфету.— Почему?— У тебя появится второе лицо. Прямо на затылке.— ...ЧТО?!
Луна выплыла из-за стола, и, напевая, удалилась. Драко мысленно покрутил у виска, но все же Лавгуд подала ему идею от том, что не стоит копаться в книгах. Он пойдёт к этим драккловым братьям, и они должны вернуть ему прежний вид!
***
Драко застал близнецов на входе в Большой Зал. Те явно караулили своих потенциальных покупателей с других факультетов, чтобы предложить им очередное изобретение.
— О! А вот и наша Золотая Рыжина пожаловала! — звонко засмеялся Фред.
— Почти родной брат. Или как минимум двоюродный весёлый кузен, — добавил хитро Джордж.
Малфой злобно фыркнул, но подошёл к ним.
— Нам надо поговорить.— Конечно! Мы только что сварили зелье "Настоящее покаяние". Хочешь попробовать?— Мне нужно узнать, как снять заклятие. Я знаю, что это подстроили вы!
Близнецы переглянулись.
— А ты уверен, что хочешь? — фальшиво серьёзно спросил Джордж. — Джинни, кстати, сказала, что ты теперь выглядишь как домашний пирог.— У тебя даже нос стал милее, — добавил Фред. — Это успех!— Рецепт зелья. Сейчас. — процедил Драко.— О-о-о, это уже звучит по-малфойски. Кажется, он ничему так и не научился, а, Джордж?
Драко шумно выдохнул и тихо, будто боялся, что его услышат, добавил:
— Пожалуйста.— Ладно. На самом деле, всё просто. Через неделю само спадёт. Мы не такие уж и монстры, — подмигнул Фред.— В версии №3 мы убрали пункт "волосы остаются навсегда". Теперь ты просто временно Уизлифицирован.— Поздравляем!— Весело вам, да?— Да, — ответили они хором, — Но ты прошел проверку, — закончил Джордж. — Мы гордимся тобой.— А еще хотим, чтобы Джинни была с тем, кто может пошутить над собой. А не только над другими.
Драко расслабился. Он все ещё злился, но если Уизли не врали, то теперь у него есть почти свои связи среди многочисленных рыжих.
— Добро пожаловать в семью, братец, — Фред хлопнул его по плечу и вытащил из кармана два игрушечных свитера. — Хочешь себе такой с буквой Д? Тебе зелёный или розовый? Их можно увеличить до твоего размера.
Малфой сначала поджал губы, сдерживаясь от порыва кому-нибудь врезать, но потом быстро сообразил, как обернуть ситуацию в свою пользу.
— А, докси с вами! Давайте зелёный. Пусть Пэнси взбесится. И готовьте вашего мелкого с фотоаппаратом. Её выражение лица должно облететь весь Хогвартс!Ребята дружно расхохотались: их новый «брат» тоже оказался с юмором. — Ты нам уже нравишься. — Не хочешь стать нашим инвестором? Возврат с процентами!