Скандальная статья

— Трейлер демонстрирует остросюжетное зрелище, которое в значительной степени прыгает сквозь экран с пропульсивным действием, живой краской и частичками юмора... Вайтити охватывает нереальные и глупые элементы Тора и переводит их в захватывающее кино. И, честно говоря, в этом трейлере имеется тонна потрясающего здорового дерьма. Бланшетт истребляет, притяжение между Халком и Тором выглядит фантастичней, но в ядре есть несогласованная команда друзей-врагов.

В принципе ничего необычного. Перед началом показа фильма выступал режиссер с рассказом о том, как возникла идея съемки фильма, почему именно эта тема фильма, где снимался, когда снимался, особо запоминающиеся моменты и так далее. Потом выступали с речью актеры, сыгравшие в фильме главные роли. Рассказывали о своих впечатлениях о работе в фильме, чем она их заинтересовала, чем их зацепили личности их героев, почему им было интересно играть свои роли. Через некоторое время, собственно, показ фильма. Как обычно в кинотеатре. Режиссер и актеры естественно тоже остаются в зале, они тоже фильм впервые смотрят на большом экране.

Не могу сказать, что все мое внимание было привлечено к просмотру. Я думала над словами Тома, которые он сказал перед показом:

— Когда все покинут помещение, пожалуйста, останься.

Зачем мне оставаться тут, когда другие покинул зал? Если это очередной розыгрыш, то это ему с рук не сойдет, и — я обещаю, — обижусь не на шутку. 

— Почему ты сидишь? — Эльза подошла к моему месту, присаживаясь на соседнее, когда все стали выходить из зала.

— Хороший вопрос, — я перекинула ногу на ногу, кусая губы. — Без понятия. Том сказал подождать. Только что ждать и зачем — я не знаю.

— Справедливо, — заметила женщина. — Окей, напишешь, когда будешь в отеле.

— Хорошо.

Продолжая сидеть в темном помещении, мне казалось, что из-за угла выскочат Иэн и Дэниэл. Интервью месячной давности хорошо засело в голове. В зале потух последний источник света. И что ожидать? Надувательство? Смерть? Что мне стоит ожидать?

Я дернулась от нервозности, когда мой телефон завибрировал в кармане брюк. Так и отойти в иной мир можно. На экране высветилось сообщение от Тома:

"Стань в центр сцены"

Очень интересно. Ему пять лет? Почему нельзя сказать все сразу? Почему нельзя быть хоть немного прямолинейнее? Столько вопросов, но ответов мне не удастся разведать. 

— Хиддлстон... — Прошипела я обреченно.

Светя фонариком, нашла лестницу в углу, которая вела за кулису. Какие-то подъемные краны, канаты, декорации, музыкальные инструменты... Пол неприятно скрипел под тяжестью моего веса, но я настолько была встревожена моментом розыгрыша, что забыла даже о собственных страхах. Может на меня выльют ведро воды? Кто знает.

Опять пришло уведомление.

"Повернись спиной к зрительному залу"

Том уж точно наблюдал за моими действиями — в этом я была уверена на сто процентов. Иначе как он мог отсылать мне сообщения, если не знал бы, что я выполняю его инструкцию? 

В голове зашелестели мысли насчет того, что это может быть. Сзади кто-то подойдет и напугает? Темнота немного пугала, но, честное слово, мне хотелось оказаться в отеле, чтобы немного отдохнуть перед полетом. Разблокировав экран, посмотрела, что время близиться к четырем часам. У меня рейс на десять вечера.

Снова дернулась, когда увидела, как на полу начинают зажигаться по очереди маленькие фонарики в виде розочек, образуя полукруг. Черт, что здесь происходит?

"You opened my eyes

You make me believe

That there is a chance for a guy like me"

Зазвучала та самая песня Bosson, которую мы как-то слушали вместе с Томом в Лондоне по дороге домой из итальянского ресторана. Выдохнув, приготовилась к самому худшему и не зря: что-то щелкнуло и на экране, на котором мы смотрели "Тора", сменяя друг друга, высвечивались мои детские фотографии. Я прищурилась. Откуда?

Фото в зоопарке, с отцом и мамой, с дедушкой и бабушкой на Рождество, снимки из детского лагеря, с друзьями на пикнике, перед поступлением — все карточки были подписаны. Я не собиралась плакать от радости или ностальгии. Зачем? Да, это были прекрасные моменты моей жизни, но в то же время и грустные. Стоит только вспомнить, как я пыталась начать курить в четырнадцать!

Музыка закончилась, и экран погас. И к чему это было? Напоминание от отца, что пора приехать? Я почесала затылок сквозь копну волос, а затем увидела, как монитор медленно показывает лицо Тома. Прическа, конечно, у него была не такая, как сейчас. И щетина гуще. Поэтому нельзя сказать, что видео было записано в ближайшие дни. Хотя... Я отметила, что он подстригся перед премьерой. Что-то стала совсем растерянной. 

— На самом деле, я впервые ее увидел, когда мне было... Двадцать пять. Да, двадцать пять. Это очень странно звучит, потому что на тот момент ей было шестнадцать, — в киноленте Том засмеялся. Формат видео был чем-то похож на интервью. — Моя старшая сестра — Сара, — решила, что будет неплохо отвлечься от рутины, поэтому начала давать уроки журналистики. Поначалу... Поначалу мне она не запомнилась, мягко говоря. Нет, я не могу сказать, что сразу влюбился... — Смех. — Но в ней было что-то такое... Эм... Я даже не знаю, как тебе лучше сказать. Еще несколько раз я видел ее в Лондоне, когда играл в "Цимбелине". Точно не знаю, что происходило в ее жизни, но она была на прогулке с двумя девочками. Да... Это я запомнил наверняка.

Я удивленно подняла брови. Не могу точно говорить о тех девочках, но, кажется, он описывает летние каникулы, когда я приехала в Лондон из Манчестера. Помню, тогда я упрашивала отца, чтобы к нам приехала погостить Венди, ведь она вообще была из Банбери.

— Потом моя мама начала разговор о том, что у Джонатана — отца Элизабет, — дочь уехала в Толедо. Сам не понимаю, почему она вообще подняла эту тему, — Том потрогал подбородок. — Вроде бы... Как мне рассказывали, мама Элизабет... Эм... Подружилась с моей на каком-то вечере. Честно, не вспомню, но связано это было с медициной. А потом я как-то позабыл о ней. Начались съемки Марвел, еще пара фильмов. И представь мое удивление, когда я приезжаю в Лондон на месяц после всей суеты и вижу ее!

Он так рассказывал, будто увидел не меня, а восьмое чудо света. Я согнула одну ногу, так как Том умеет растягивать одно предложение на десять минут, а ноги болели из-за каблуков. Скрестив руки на груди, продолжила слушать.

— Я даже не узнал ее, если бы она не назвала кличку собаки. Я помнил, что у Джонатана... Боже, так странно, когда отец твоей возлюбленной старше тебя почти на столько же, насколько младше меня Элизабет, — Том неловко засмеялся, скрывая лицо. — Эм... Джонатан выгуливал далматинца возле нашего дома, и, как обычно, моя мама начала расспрашивать обо всем на свете. Если бы не Хью... — Мужчина развел руками, — не знаю, как бы сложилась моя жизнь сейчас. Мне... очень жаль, что я тогда соврал про свою карьеру. Я думал, что так будет лучше. Уверен, что если бы сказал ей все сразу, то она поняла бы. Я очень сожалею об этом.

— Со стороны кажется, что для тебя театр и кино куда значимее, чем семья. Ты не раз говорил, что выстраивать отношения в напряженном графике не сложно, а невозможно, — сказала женщина за кадром, почему-то напоминающая голосом Стефани.

— Да... Я говорил такое, — британец поправил пиджак. — Очень интересно, как Элизабет меня только терпит. Если вспомнить все разы, когда я без предупреждения вваливался к ней домой без предупреждения... Удивительно, что я в полном здравии. — Он широко улыбнулся. 

Даже через экран я чувствовала, как от Тома исходит оксфордско-кембриджский дух.

— Говорят, что для тебя важна разница в возрасте. А Элизабет младше тебя на девять лет.

— Я думал об этом. Много думал. Но, знаешь, когда я смотрю на нее, то даже забываю, сколько мне лет и... сколько ей. Она очень мудрая не по годам. С ней я чувствую... — Мужчина задумался на секунду. — Как будто бы нахожусь на светском вечере. Особенно по вечерам, когда она рассказывает про работу. Ты бы видела ее глаза, когда она в сотый раз проклинает свой график, потом читает статью о... не знаю... О Тициане. Мне кажется она его обожает! Я это понял это тогда, когда мы пошли в Национальную галерею. 

Много он понимает о моих интересах. Я усмехнулась, зевая.

— Каждый раз, когда она говорит о картинах, мне кажется, что я переношусь вместе с ней в ту... атмосферу. Мне очень нравится слушать ее. О чем бы она ни говорила. Даже когда она молчит... Мне... Мне очень приятно быть с ней рядом. Мне нравится, что она умеет радоваться простым вещам. Она... Я не знаю какое ей слово лучше подойдет, но она потрясающая. Эм... Конечно, куда же без ссор, — снова смех. — Наверное, если бы мы жили обычной жизнью, то и ссорились чаще, но... В основном я и был причиной, потому что... Просто я понимаю, как ей тяжело приходится и... В такие моменты мне хочется быть рядом с ней. Элизабет очень понимающая. Не думаю, что кто-то еще смог бы смириться с моими поездками. Даже моя семья еще с ними не смирилась.

Выдохнула. Кто бы говорил! Я, конечно, уважаю его работу и прочее, но он же не знает, что я думаю о нем. Хотя думаю исключительно в положительном ключе. Мысли, кишащие в голове, порой не всегда хорошие. Но я же не высказываю то, что думаю сразу же. Хотя... Пару раз не сдержалась, признаюсь.

Том повернулся в сторону камеры и, казалось, смотрит прямо мне в глаза.

— Элизабет, я... хочу сказать тебе "спасибо" за всю твою ласку, любовь и нежность, которую ты даришь мне каждый день, даже если мы в разлуке. Смотрю на тебя и замечаю, как в тебе воплотились все самые добрые и лучше черты, которые только можно встретить у женщины. Я хочу любоваться тобой еще много лет подряд, для самого себя выделять тебя из толпы других людей, хотя... — Мужчина неловко выдохнул. — Ты всегда выделяешься для меня. Мне очень хорошо, когда я смотрю на тебя, когда я слушаю тебя, когда я думаю о тебе. Сложно представить жизнь, в которой бы тебя не было рядом со мной. Что я могу дать тебе в ответ? Любовь, уважение, дружбу? Нет. Я хочу дать тебе что-то большее. Ты безумно радуешь меня в качестве девушки, однако я осмелюсь попросить о большем. Я... хочу видеть тебя каждый день в своем доме, делить с тобой стол, кровать, крышу, свои... радости, свою печаль, свое одиночество. Просто ответь на один вопрос.

Экран погас. Что? Какой вопрос? Что... Черт возьми! Мозг начал активно предлагать варианты того, что мог иметь ввиду мужчина. Вся эта романтическая атмосфера... Можно подумать, что он мне предложение будет делать! От этой мысли я пыталась сдержать смех, но почему-то не смогла этого сделать, поэтому в тишине раздался тихий смешок. Моя фантазия заведет меня в самую бездну. Предложение? Та ну! Нет, это не может быть правдой. Мы с ним недостаточно знакомы — год всего лишь. Я даже не знаю, сколько мы встречаемся из двенадцати месяцев. 

Все еще посмеиваясь над собственными предположениями, повернулась, чтобы спуститься к выходу, но подавилась своим же смехом. Том, стоящий на одном колене, показался подозрительным. Что он... Нет.

— Один вопрос... — Руки, которые прятались за спиной, протянули бархатную коробочку. — Ты выйдешь за меня?

Возможно, сейчас я показала сою самую яркую эмоцию на лице. Так и продолжила стоять со сцепленными в замок руками, откровенно таращась на мужчину. Золотое кольцо, таившееся на подушечке, как будто прошло мимо меня. Он... что хочет? Чтобы я вышла за него замуж? Я начала встречаться с Люком и тогда уже начинала думать о создании семьи, хотя понимала, что еще рано. Два года и ни единого намека. А здесь... Всего лишь год — с постоянными перерывами, недомолвками, безумными звонками. От усердия закусила губу. Никогда не думала, что до тридцати этот вопрос коснется меня. Ведь еще... рано, не так ли? 

Не то, что бы меня тронул данный поступок, но почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. В принципе, расстраиваться не стоит: можно же и отказать. Но если я скажу "Нет", то... Что будет с нашими отношениями дальше? Расставание? В голове всплыли приятные моменты, где Том смеялся вместе со мной над коллегами, над картинами, над тем же, черт его дери, Тицианом! Его смех был для меня спасением. Его улыбка, нежный взгляд чистых глаз, рука, покоящаяся на талии или плече, губы, целующие каждый участок тела. Смогу ли я без него? Возможно. Но лет через пять, когда окончательно забуду. А я ведь не хочу его забывать.

— Ты уверен? — прошептала я, вытирая слезу со щеки.

— Да.

Столько твердости было в этом "Да". Мужчина стоял на колене, не смея шевелиться. Казалось, что он статуя. Не буду я его мучать. Я же не зверь.

— Да, я согласна.

Его лицо озарила светлая улыбка. Раздались оглушенные хлопки, возгласы, но я не обратила внимание. Мой взгляд был прикован к действиям Тома: вот он аккуратно вынимает колечко из коробочки, просит дать ему левую руку и надевает украшение на безымянный палец. И в следующий момент подхватывает меня, кружа по оси. Я прижалась своей щекой к его, отмечая колючую щетину.

Обеими руками он обнял меня за талию. Наши губы встретились. Сначала еле коснувшись, но с каждой секундой Том углублял поцелуй, будто одержимый.

— А теперь фотографию на память! — услышала я радостный голос Криса. — Лиззи, пожалуйста, не ной! Весь кадр испортишь.

Том вытер подушечками пальцев мои слезы, которые катились по щекам сами собой. А я ведь не хотела давать волю чувствам! Но когда я последний раз плакала перед ним? Когда меня бросил Люк?

— Бегом-бегом, пока они не растворились в воздухе, — начал шутить режиссер Вайтити, делая странные движения руками.

Мы сфотографировались, а затем каждый подходил с поздравлениями. Стоя рядом с Эльзой, я упрекнула ее в том, что она мне ничего не рассказала. Даже не намекнула!

— Зато мы впервые увидели, как плачет Элизабет Батлер, — женщина обняла меня, улыбаясь.

— Вы меня напугали до чертиков!

— Я видел твое лицо, — покачал головой Крис и состроил гримасу.

— Эй! — воскликнула я.

Том прижался лбом к моему виску, а я положила ладонь ему на щеку, поглаживая.

— Это обязательно надо отметить!

— Нет, — саркастично всплеснул руками Марк Руффало. — Мы будем сидеть по своим комнатам!

— Извините, — прервала я их веселье. — У меня рейс на девять.

— Элизабет... — Раздался громкий всеобщий стон.

Я пожала плечами. Что я могла сделать? На часах было пять вечера. Нужно выехать как минимум в семь. Пообещав собраться еще как-нибудь, Том утянул меня к выходу из театра, направляясь к отелю. Фотографы до сих пор снимали, но уже не так оживленно, как днем. 

Оказавшись в номере вдвоем, мужчина закрыл дверь на ключ и, развернувшись ко мне, притянул за талию. Прижался губами к моему рту, провел по ним, словно изучая форму и мягкость. На ощупь его кожа была горячей, упругой, другой. Казалось, Том сейчас загорится вместе со мной. Мужчина поймал зубами мою нижнюю губу и легонько прикусил ее. Я ахнула от неожиданности и взметнувшейся бури эмоций.

Воспользовавшись этим, Том уже не остановился, проникая языком мне в рот — и я и думать забыла о том, что почти через час мне нужно выезжать в аэропорт. Поцелуй был влажным и глубоким. И это было не хорошо или не приятно. Это было изумительно, прямо как пишут в любовных романах и показывают в самых откровенных фильмах. Мужчина пробовал меня на вкус. Другими словами эти прикосновения описать было невозможно. Он наклонил голову и коснулся своим языком моего, затем провел по нёбу, заставляя меня застонать.

Услышав это, Том отстранился.

— Мне определенно нравится этот звук.

И поцеловал меня снова. Этот поцелуй был столь же прекрасен, как и предыдущий, но через некоторое время перешел в нечто большее. Том сжал мою грудь, и мое тело задвигалось само собой. Я почувствовала его возбуждение и испытала облегчение от того, что он все еще хочет меня. Спина изогнулась, снова стон. И мужчине понравилось - в ответ я услышала низкое глубокое рычание. Мои брюки были скинуты в самый пик страсти.

Подняв меня на руки, он пошел в противоположную от ванной комнаты сторону — и не трудно было догадаться куда именно. Его горячие ладони прикасались с моим бедрам, крепко их сжимая. Я запрокинула голову на подушку, и Том следом за мной подался вперед, продолжая целовать меня и покусывать мои губы. Потом он оказался на мне, движением бедра развел мои ноги и устроился между ними. Я выдохнула прямо ему в рот, когда меня пронзило стрелой наслаждения.

Разум отключился. Не думая ни о чем, я сделала это: поцеловала его в ответ. Я провела рукой по его груди, затем по шее. Мои пальцы запутались в его светлых волосах. Я подалась к нему и не стала сдерживаться. Том позволил зайти дальше, и я смело обвела языком его губы, прослеживая их изгиб. Мои бедра задвигались сами собой и прижались к его, ведомые первобытным инстинктом.

— Теперь ты моя, — он чуть подвинулся, чтобы провести рукой мне по животу. — И всегда будешь моей.

Я тяжело дышала, чуть не задохнулась. Губы опухли. Все пылало от напряжения. Секунду спустя мужчина уже снова целовал меня, опуская руку все ниже, гораздо ниже края белого топа. Костяшками он коснулся внутренней стороны моего бедра, и поясница прогнулась от наслаждения. Его рука поползла вверх, одурманивая меня легким касанием. Затем кончиками пальцев коснулся моего нижнего белья и мне показалось, что еще чуть-чуть, и случится инфаркт.

— Элизабет... — Голос Тома словно шелком окутал мою кожу.

Сердце споткнулось, я разжала пальцы и провела рукой по его предплечью и напряженному бицепсу. Все затрепетало от упоминании моего имени, а потом кровь вскипела в жилах: его пальцы сделали еще несколько движений, легко кружа. На секунду я замерла, любуясь светлыми, с золотистыми кудрями, волосами и глазами, излучавшими тепло и свет. Том, спустив брюки, совершал поступательные движениями бедрами, в то время, как мое переплетенное дыхание разлеталось по спальне рваными полустонами. По кожа пробежали шаловливые мурашки. Том страстно сжимал мои бедра, оставлял влажные следы на шее и ключицах. Обжигал дыхание мочку уха и полностью контролировал мое тело, заставляя раствориться в своих руках.

Стрелка часов неспешно приближалась к семи. Все еще находясь под боком у Тома, я задумчиво крутила кольцо на пальце. Так странно чувствовать инородный предмет.

— Почему именно сегодня? — спросил он.

— А почему нет? — я приподнялась на локти, окидывая взглядом торс мужчины. — Вообще-то у меня работа.

— Я думал ты улетаешь завтра.

Пожав плечами, пошла в душ, чтобы снять с себя напряжение перед полетом. Ноги до сих пор немного подрагивали, поэтому пришлось воспользоваться стулом. Прохладная вода немного отрезвила. Я вытерлась полотенцем, натянула белье, штаны с футболкой, и подошла к зеркалу. В отражении все та же девушка, которая и была тогда, в Лондоне, но с ярким румянцем на щеках. Блондинистые кудри рассыпались по плечам, глаза ярко горели. 

— Я смогу приехать только на Рождество, — известил меня Том, когда я обувалась. — Я попробую... найти некоторые свободные дни в ноябре.

— Если перерыв будет короткий, то не стоит себя утруждать приездом. Себе же хуже сделаешь, — поцеловав его в висок, вышла из номера.

На улице витал свежий воздух. Я даже удивилась, когда не заметила ни единого журналиста. Время позднее. Что еще может случиться?

Стоя передо мной, Том смотрел на меня такими глазами, что хотелось плюнуть на все и остаться вместе с ним. Если потребуется, то я бы, наверное, поехала бы в Атланту. 

— Не забывай, — улыбнувшись, я подняла левую руку и указала пальцем на кольцо. 

Мужчина прикусил губу ровными белыми зубами.

— И не собирался.

Внутри меня все начало таять, как будто разливался кисель. Том дотронулся до моих губ своими, и я снова почувствовала этот жар, зародившийся внизу живота. Я расслабилась, совершенно позабыв, что мы на людях.

— Как приедешь, позвони.

— Я подумаю, — хитро прищурившись, удостоилась последнего поцелуя и села в салон автомобиля.

По мере того, как мы отъезжали все дальше от отеля, я замечала, что Том находится возле дороги до последнего. И стоило мне увидеть вместо него точку, я отвернулась, осторожно прикасаясь пальцами к губам. Они немного горели от последних прикосновений. Еще раз бросила взгляд на кольцо. Нет, Джулиан меня точно убьет.