Cold Hands, Warm Lies

Утренний полумрак декабря, пар изо рта на каждом слове и покрасневшие от холода кончики ушей едва ли можно было назвать самым чудесным временем года. торопливо вышагивая задеревеневшими ногами по мокрому асфальту, с которого уже исчезли все следы первого снега. В новостях снегопад подавали как праздник, хотя на деле он приносил лишь больше аварий на дорогах, всплеск ОРВИ и высокие счета за отопление.

Но Юн СоИ плевать хотела на такие мелочи. Она бросалась от одного края тротуара к другому, пританцовывая под рождественскую песню в наушниках и выглядя абсолютно умалишённой из-за такого количества энергии и радости в половину восьмого утра.

Когда Хёнджин заметил её впереди — ещё метров за пятьдесят, если не за сто, потому что она определённо привлекала внимание, и не только своими скачками по улице, но и красным пончо, стащенным с какого-то манекена-Санты, — ощутил самый настоящий прилив раздражения.

Это всегда обострялось в рождественские праздники, потому что с людьми вокруг происходило что-то, чего он не мог понять.

В его семье никакого Рождества не существовало. Никакого тебе Иисуса, индейки, как в американских фильмах, носков вдоль камина и подарков под ёлкой. Самой ёлки тоже не было. И праздничных песен. Он «Jingle Bells» впервые в университете услышал, потому что в его маленькой школе в провинции о Рождестве тоже особо не говорили.

Но Юн СоИ выросла на этих песнях и на всём том, что было чуждо Хёнджину. В её семье было всё и даже больше: сугробы за окном, горячее какао с маршмеллоу в рождественское утро, дедушка в костюме Санты и счастливые лица людей на лыжах. Неудивительно, что она напевала себе под нос в такую рань, предвкушая праздничные дни и приближающийся отпуск.

Хёнджин стал идти ещё быстрее, сокращая расстояние между ними с целью проскочить мимо незамеченным, но при приближении СоИ завертелась как юла, ступая вправо, когда он хотел вправо, и влево, когда он туда тянулся. Сжимая губы в тонкую линию и буравя тёмную макушку взглядом, Хёнджин подловил момент и легонько похлопал её по плечу.

СоИ обернулась с улыбкой и нездоровым блеском в глазах, но и то, и другое быстро стухло из-за человека, стоящего позади.

Хёнджину портило настроение всё, связанное с Рождеством, а СоИ — всё, связанное с Хёнджином.

— Теперь понятно, почему тебя никогда нет на рабочем месте вовремя, — сказал он, проходя мимо, но выворачивая голову, чтобы не спускать взгляда с девушки. — У тебя каждое утро соло-концерт. Может, тебе нужно было в айдолы, а не в строительную компанию?

СоИ открыла чехол-снеговик, один за другим складывая туда свои беспроводные наушники и в ответ прожигая во лбу Хёнджина дыру.

— А может тебе нужно было в Ктоград, а не в Сеул, мистер Гринч младший? — спросила она, пробегаясь немного, чтобы догнать его.

— Понятия не имею, что это такое, и не хочу иметь, — ответил он, первым отворачиваясь и глядя на здание с зеркальными окнами, в которое они оба направлялись, потому что теперь СоИ всё равно бежала рядом, иногда нечаянно обтираясь своим плечом об него.

— Понятия не имею, бу-бу-бу, — передразнила его она, гримасничая.

— Так по-детски, — выдохнул Хёнджин.

— Так по-детски, — повторила она.

— Ты собираешься повторять за мной весь день? Тогда скажи, что Хван Хёнджин заслужено получил место в компании, а Юн СоИ взяли просто потому что начальник не умеет пользоваться кофе-машиной в офисе.

Взгляд СоИ был острее иголок на ёлке и пронизывал Хёнджина на протяжении нескольких секунд.

— Тебя взяли, потому что тебе повезло родиться мужчиной в мире, которым правит патриархат.

— Тогда попробуй в следующий раз родиться женщиной в матриархат. А пока лучше поторопись и беги наверх по лестнице — господин Ё уже у лифтов.

СоИ ему не поверила, но когда сама заглянула через крутящиеся стеклянные двери и увидела лысеющего мужчину за турникетами, действительно ускорила шаг. В тот момент она не понимала, что добежать до восьмого этажа раньше лифта вряд ли получится, как и незаметно прокрасться мимо начальства.

— Секретарь Юн, — господин Ё окликнул её на полпути к лестнице. — Сколько раз я говорил вам быть на месте за пятнадцать минут до начала рабочего дня?

Её духи с ароматом карамели и яблока тянулись шлейфом через весь холл, и он буквально почувствовал её присутствие.

— Так сейчас только без двадцати восемь...

— За пятнадцать минут до моего рабочего дня.

— Но он у вас начинается в восемь...

Господин Ё ткнул пальцем в пол рядом с собой, и СоИ послушно направилась к тому месту, где он хотел её увидеть.

— Сегодня он начинается без двадцати восемь, — с приличным опозданием сообщил он. — В восемь приедет клиентка. Подашь ей латте со взбитыми сливками и шоколадной присыпкой...

— Но у нас в офисе нет взбитых сливок и...

Тяжёлый взгляд господина Ё всегда заставлял СоИ чувствовать себя подавленной. Когда он так смотрел, это значило, что она его разочаровала, а смотрел он так по несколько раз в день.

— Так пойди и купи. Мне что, нужно рассказывать тебе, как ты должна выполнять свою работу? Это что-то настолько сложное для твоего маленького женского мозга? — он обернулся к Хёнджину, что уже встал позади, сжимая свой рабочий порфтель впереди. — Господин Хван, я слишком многого от неё требую? Неужели это сложнее, чем провести двадцать встреч с клиентами за день, посетить пять строек и подготовить отчёт по всему этому? Вы, как наш лучший сотрудник, должны знать, что сложнее, верно?

СоИ не сомневалась, что Хёнджин поддакнет, потому что в её представлении он был тем ещё подхалимом, но он лишь чуть сжал губы в какой-то неловкой полуулыбке, куда активнее реагируя на открывшиеся двери лифта.

— Прошу, заходите, господин Ё, — сказал он, не удостоив СоИ и взгляда.

Пока они поднимались вдвоём наверх, в тёплый и светлый офис, она возвращалась в запоздалый рассвет, направляясь в ближайший супермаркет за сливками и шоколадной присыпкой. Пока же они обсуждали важные рабочие вопросы, она чахла у кофе-машины, а потом за столом на входе в офис.

В восемь СоИ подала латте и эспрессо, в половину девятого обеспечила всех остальных в офисе кофе. До десяти просто болталась, ничего не делая, а в начале одиннадцатого опять был кофе-брейк. Во время обеда она одержала маленькую победу над Хёнджином, когда все согласились пойти на обед за супом с рисовыми клёцками и кальби, а не за рамёном, как хотел он. По дороге обратно в офис пыталась подловить господина Ё сытым и довольным, чтобы в очередной раз за год намекнуть на то, что хочет перевестись на какую-то нормальную должность, и так нечаянно забрела в его кабинет.

— Как славно, что ты зашла, — он даже немного улыбнулся при её виде. — У меня для тебя важное поручение.

Наедине он нередко упускал вежливое «вы», тыкая ей, но она никогда не возражала, ведь он же был её начальником.

— Правда? — СоИ была искренне удивлена, потому что за полтора года работы здесь он ещё ничего важного ей не поручал.

Господин Ё выдвинул верхний ящик стола, переворачивая его в поисках чего-то.

— Ты ведь любишь подарки, секретарь Юн?

Сердце в груди СоИ ощутимо ёкнуло.

Неужели господин Ё решил сделать ей подарок?

«Перевод, — про себя взмолилась она. — Пожалуйста, перевод!»

— Очень люблю, — кивнула она.

— Тогда ты наверняка будешь в восторге от моей идеи.

Она продолжила кивать, тихонько отвечая:

— Не сомневаюсь.

Пока Хёнджин считал её сумасшедшей в целом, господин Ё находил её счастливую улыбку слегка безумной. Изредка это приводило к тому, что он просил её улыбаться поменьше, чтобы не распугать посетителей, но сегодня был рад видеть её улыбку Джокера.

— Вот, — он протянул ей конверт формата А4.

У СоИ не осталось сомнений, что это информация о переводе.

— Что это? — притворяясь, что не догадывается, спросила она и в то же время приоткрыла конверт.

— Бумажки с именами сотрудников, — вгоняя её в ступор, ответил господин Ё.

— А-а, — протянула СоИ понимающе, хотя на самом деле не понимала. — А зачем?

— Это то, о чём я говорил, когда оценивал твои способности при стажировке — ты такая несообразительная! Это — для проведения Тайного Санты в офисе. Я придумал вчера вечером и даже сам распечатал, — он как будто хвастался и ждал, что СоИ за это по его покрытой тонюсеньким седым пушком голове погладит. — Всё, что тебе нужно сделать, это подойти к каждому сотруднику и попросить вытащить бумажку с именем коллеги, для которой он должен подготовить подарок. Поскольку многие, в том числе и ты, уходят в отпуск в декабре, обменяемся подарками уже в новом году. Предупреди всех, что бюджет — от пятидесяти тысяч вон. О, ну и, конечно, убедись, что люди сами себя не вытянут, а то это будет глупо.

— Ну конечно, — с лёгким намёком на сарказм сказала СоИ.

Она и правда была несообразительной.

С чего господину Ё её переводить? Он ненавидит женщин. Их процент в компании не превышает 20%, и все они, кроме руководительницы Кан, находятся в самом низу карьерной лестницы, а если быть точнее — стремянки, которая и рядом не стоит с теми возможностями, что открываются при наличии члена в штанах.

— Раздай всё до сегодняшнего вечера и напомни, чтобы после работы никто не расходился — у нас мини-корпоратив для поддержания хороших отношений в коллективе.

И уровня алкоголя в крови некоторых и так не просыхающих.

На лице СоИ было написано, что она думает об этой дурацкой игре, этом дурацком корпоративе и этой дурацкой компании, когда она вышла из кабинета начальника и принялась ходить от стола к столу, унылым голосом прося вытянуть бумажку.

— Куда же подевалось твоё праздничное настроение? — не упустил возможности подколоть Хёнджин.

Она оттягивала поход к нему до последнего — пока на дне не осталось только две бумажки.

— Улетело в чёрную дыру патриархата, — ответила она.

— Вечно у тебя виноват патриархат, — его губы изогнулись в дурацкой улыбке, дополняя список всего дурацкого здесь.

Он запустил руку в конверт, две несчастных бумажки мешая перед тем, как подцепить одну.

СоИ не планировала дожидаться его реакции на имя, которое попалось ему, и сразу развернулась, чтобы уйти.

— Подожди, — Хёнджин привстал со своего комфортабельного кресла, протягивая ей бумажку. — Тут моё имя.

Случись это раньше, СоИ не без недовольства, но поменяла бы её. А теперь замена получателя значила, что Хёнджин станет последней бумажкой в конверте, которая автоматом уйдёт к СоИ.

Тайный Санта ведь подразумевал приятный подарок, а не тарантула в мешке? Тогда ему лучше было убрать своё «я» куда подальше и не нарываться.

— Повезло, — сказала она, оттягивая конверт подальше, чтобы он не смог дотянуться. — Можешь сэкономить пятьдесят тысяч вон.

Прижимая бумажку с собственным именем к ладони, он вытянул средний и указательный пальцы, слегка помахав ими в сторону СоИ.

— Давай сюда, — приказал он. — Я не собираюсь экономить на рождественском настроении и не жалею потратить пятьдесят тысяч вон на кого-то из дорогих коллег, при условии, что они потратят такую же сумму на меня.

— Нет, но... — СоИ вцепилась в конверт обеими руками.

— Я пожалуюсь господину Ё, если не получу другую бумажку.

Он бы наверняка так и поступил, если бы она не сдавалась до конца. Но СоИ и так достаточно выслушивала от начальства.

Не скрывая обиды и разочарования, она протянула Хёнджину конверт и позволила забрать последнее имя, взамен бросив туда своё.

Его взгляд быстро пробежался по напечатанному тексту, и правый уголок его губ чуть приподнялся. Сложно было понять, улыбка это или ухмылка, но СоИ ужасно захотелось перекривлять его. Она этим и занялась, пытаясь скопировать его выражение лица, пока шла к своему столу с той последней бумажкой.

Интересно, если она подарит ему верёвку и мыло, он поймёт намёк?

Если хорошая, прочная верёвка не найдётся за пятьдесят тысяч вон, то она закажет ему мыло подороже...

Поскольку заняться ей всё равно больше было нечем, она открыла Google и утонула в поисках всякой ерунды для Хёнджина, чтобы убить время. На самом деле, у неё было немало вариантов гадких подарков для такого гадкого человека. Она даже составила список, и там была только половина, когда за окном сильно потемнело и во всём здании включился свет.

— Секретарь Юн, пойдёмте, — господин Ё и остальные уже натянули свои пальто и куртки. — Нас ждёт незабываемый вечер перед вашим отпуском.

Звучало устрашающе. Причём не только для её головы, но и для её печени, что уже начинала ныть в правом боку.

Ещё до работы в этой компании она выяснила, что любые посиделки со старшими по возрасту или по званию это никакие не сборы, как звали это в университете, и никакие не корпоративы, как звали это на работе, а соревнование на выживание младших — кто первым напьётся и запоёт, кто первым сорвётся и по пьяни выскажет, кто первым вырубится. И СоИ неплохо справлялась, послушно опустошая рюмки, что наполняли для неё другие, но не знала, сколько ещё таких пьянок сможет выдержать, если так и останется младшей и простым секретарём.

Она плелась позади всех, сунув один наушник в ухо, чтобы музыкой немного поднять себе настроение, но поскольку ресторанчик, в который их вёл господин Ё, находился совсем близко, смогла прослушать буквально две песни.

На ужин была жареная свинина и множество закусок, но СоИ ведь сюда привели не есть.

— Секретарь Юн!

— Секретарь Ю-ю-юн...

Мужчины, с которыми она работала, или просили её налить им, или наливали ей сами, или требовали, чтобы она поднесла им что-то наравне с официантами, что их обслуживали. От такого и самой хотелось поскорее напиться и вырубиться, но СоИ по-прежнему лелеяла надежду переговорить с господином Ё.

В новом году в компании всегда было пополнение из работников, а значит, и вакансии свободные были. Она бы не простила себе, если бы хотя бы не попыталась.

Вооружившись тарелкой с салатом и бутылкой соджу Jinro, она направилась в ту часть длинного стола, где сидели начальник и Хёнджин. Они что-то обсуждали, активно жестикулируя.

— Клиент хочет именно ту землю, — говорил господин Ё.

— Я понимаю, но вы же видите, как сложно договориться, — отвечал Хёнджин.

— Но ты ведь наш лучший работник, а госпожа Чо готова платить такие большие деньги!

— Я знаю, но...

— Хёнджин, я не хочу слышать от тебя никаких «но». Заполучи землю любой ценой, а иначе госпожа Чо сильно расстроится. А если она расстроится, наш директор тоже расстроится, а после него и я, и ты тоже.

— Господин Ё... — Хёнджин сделал глубокий вдох, но краем глаза заметил СоИ, стоявшую рядом, и ограничился лишь цоканьем языком.

— Секретарь Юн, — господин Ё улыбнулся и замахал ей. — Что вы там принесли? О, соджу! Замечательно! Хотите выпить?

СоИ взглядом попыталась заставить Хёнджина исчезнуть, но он и так не хотел тут засиживаться. Уступая стул СоИ, он забрал свой стакан с пивом и отправился в другую часть зала, давая понять, что подслушивать не собирается.

— Господин Ё, я всю неделю хотела с вами поговорить об этом, — она закинула удочку, плеснув в стакан начальника соджу.

— Всю неделю? — он вновь был сытым, довольным, но в отличие от обеда, ещё и чуточку пьяным. — Очень интересно послушать.

СоИ держала рюмку двумя руками, пока господин Ё наполнял её для неё, а потом послушно выпила, чувствуя приторный вкус на языке, но не находя времени закусить.

— Это касательно моего перевода. Помните, в прошлом месяце вы говорили, что до конца этого года у нас будет реорганизация, сокращения, повышения?.. Вы говорили, что это лучшее время для перевода...

— Ага, — он широко открыл рот, засовывая туда лист салата с мясом и громко чавкая. — И куда же ты хочешь перевестись? Из секретаря в офис-менеджеры? Но даже для такого незначительного перевода нужны хоть какие-то улучшения, секретарь Юн. Тебя назначь на новую должность, а ты в первый же день скажешь «Но у нас в офисе нет скрепок», ведь так? И какой же в этом смысл?

Он вновь протянул ей рюмку, и ей пришлось наливать ему.

— Я понимаю, господин Ё, — она говорила с ним с теми же интонациями и даже теми же словами, что и Хёнджин, но в её случае он не стал терпеть до «но», отмахиваясь заранее.

— В новом году у нас будет нашествие стажёров, так что тебе незачем рыпаться. Сиди тихо и тогда, быть может, не попадёшь под сокращение. В наше время мужчины-секретари очень популярны. Ты ведь не хочешь, чтобы я заменил тебя одним?..

От несправедливости хотелось кричать и плакать, но все вокруг ведь этого и добивались, не так ли? Они проверяли СоИ на прочность, с нетерпением ожидая, когда она проявит слабость и в очередной раз докажет им, что женщины не достойны работать наравне с мужчинами.

Она забрала надпитую бутылку соджу из-под носа господина Ё, игнорируя его жаждущий взгляд. Если хочет ещё — пускай попросит кого-то другого. Вне работы СоИ кто угодно, но точно не его секретарь.

Она отсела подальше от всех, на любую попытку достать её чем-нибудь делая вид, что не слышит и не видит. Пускай это было невежливо, но она наливала сама себе и отказывалась наливать другим. Думала, что раз со следующей недели уходит в отпуск, чтобы променять одно место, в котором её ущемляют и унижают чужие, на другое, в котором её ущемляют и унижают близкие, может себе позволить напиться без посторонней помощи.

— Секретарь Юн, ты хоть закусывай, — Хёнджин поставил перед ней миску тёплого риса и выложил сверху пару кусочков хорошо зажаренной, но жирной свинины, которую она не любила.

— Отстань.

— Напьёшься ведь.

— Отстань.

Хёнджин шумно выдохнул, облокачиваясь на стол и в упор глядя на СоИ.

И когда он успел сесть напротив? А пиджак скинуть?

До этого он переворачивал мясо на гриле, предварительно закатав рукава белой рубашки, а теперь просто сидел, не беспокоясь, что свинина подгорает, медленно превращаясь в угольки, до которых остальным не было дела.

Под его пристальным взглядом СоИ ещё чаще стала опустошать стопки. Он ничего не делал, но эти его глаза как будто брали её на слабо, и она пила, и пила, и пила... Пока в кафе не стало так же темно, как и на улице, а все обидные мысли не заглушил голос Энди Уильямса, которого СоИ слушала всё утро.

Ах, эти прекрасные рождественские песни, с бубенцами и хорошо знакомыми мотивами. Эти прекрасные песни, что напоминали о беззаботном детстве и настоящем семейном празднике, на котором главное было повеселиться, а не вытерпеть друг друга и напоследок рассориться на весь следующий год.

— СоИ? — Хёнджин потряс её за плечо. — Юн СоИ.

Она пропела в ответ привычное «Отстань», но на мотив одной из рождественских песен, что с декабря по январь играли в каждом торговом центре, кафе и даже метро — везде, куда бы ни шёл Хёнджин.

— Секретарь Юн, вставайте, все уже уходят, — в её заснеженное сознание прорвался голос господина Ё.

— Мы не можем просто оставить её здесь? — спросил кто-то.

— Не можем, — ответил Хёнджин.

— Но и отвести в мотель тоже не можем. В отделе кадров такое творится после доноса о домогательствах...

— От этих женщин одни неприятности...

— Лучше всего отправить её домой, — решил господин Ё. — Секретарь Юн, скажите нам свой адрес.

Адрес? Адрес СоИ хорошо знала.

— Канвондо, уезд Пхёнчхан, городок Тэгвальнён, Олимпик-ро, 25-2, резиденция семьи Юн, — протараторила она в ответ сонно и настолько нечётко, что номера, да и улицы никто не расслышал.

— Да нет, не такой домашний. Твой адрес в Сеуле, — от раздражения господин Ё забывал о формальностях.

— Канвондо, уезд... — начала снова СоИ.

— Я приблизительно знаю её адрес, — сказал Хёнджин. — Раньше мы ездили на работу с одной остановки.

До того, как его зарплата стала такой высокой, что он смог позволить себе переехать в район получше.

— Отлично! Тогда, господин Хван, секретарь Юн на вас.

Все так торопились сбежать, что даже не помогли ему поднять её со стула, не то что забрать её вещи и натянуть на неё пончо. Как маленький сонный ребёнок, она лежала лицом на столе и её руки безвольно болтались вдоль тела.

— И вот нужно было так напиваться? — разговаривать с ней было бесполезно, потому что она никак на его голос не реагировала, но Хёнджину было вроде как легче справиться, когда он бормотал себе под нос. — На завтра ведь плохо будет. Как в своё Канвондо добираться с тошнотой будешь?

Он повязал пончо на её плечах и ей на шею натянул лаковый ремешок красной сумки в тон.

— Не стыдно будет перед родителями?

Присев пониже, он закинул правую руку СоИ себе на плечо, но полностью выровнять спину не смог из-за разницы в росте. Даже в сапожках на каблуке она была намного ниже.

— Это им должно быть стыдно, — внезапно она отозвалась неразборчивым бормотанием. — Это они... это всё они...

— Осторожно, порожек, — предупредил Хёнджин. — Переступай. СоИ, переступай.

Она чуть приподняла ногу, но вместо того, чтобы вытянуть её и ступить через порог, отвела немного в сторону и наступила квадратным каблуком Хёнджину на ботинок. Его глаза расширились из-за сильнейшей боли, прострелившей ногу.

— Ой, — она отлично понимала, что делала, потому что не смогла сдержать злодейскую улыбку, — прости-прости...

Хёнджин выдыхал ещё несколько секунд, прихрамывая на ходу.

— Если злишься на господина Ё, на его ногу и нужно было наступать, — он кряхтел из-за того, что она всем весом повисла на нём. — Я тебе ничего плохого не сделал.

— Ты забрал моё место, — обвинила его она.

— Нет, я забрал своё место, а ты провалила собеседование.

— Ты забрал мои ответы!

— Я сидел перед тобой и отвечал первым, так что забрать мои ответы могла бы только ты, но вместо этого ты сидела и молчала.

Господин Ё изредка шутил, что при приёме на работу СоИ была такой смиренной тихоней, а на деле оказалась ужасно болтливой, и если бы он знал это раньше, ни за что бы её не нанял.

— Ты забрал мою работу! — она сжала губы, и они задрожали так, словно она вот-вот собиралась разреветься.

— Ну вот опять, — Хёнджин прерывисто вдохнул холодный зимний воздух, что тут же обжёг горло и лёгкие. — Такси... Где же хоть одно такси?

Он подвёл СоИ ближе к дороге, вытягивая руку с портфелем и махая им всем проезжающим машинам.

— Если бы я знала, что так будет, — она и впрямь начала всхлипывать, — я бы наплевала на все сессии... Я бы бросила университет. Я бы Сеул тоже бросила. Я бы жила дома.

— Ага, — наконец, Хёнджину удалось тормознуть такси. — Если бы ты только знала, что в жизни не всегда всё складывается так, как ты хочешь, ты бы и не пыталась...

— Я бы была принцессой, — заявила она, разваливаясь на заднем сиденье.

— Принцессой? — Хёнджин прыснул, бросая портфель в ноги, а потом сдвигая СоИ в сторону, чтобы выудить себе немного места.

— Да, принцессой, как дедушка звал мою ба-...

— Куда едем? — перебил её таксист.

— Господин, пожалуйста, отвезите меня и эту принцессу на остановку у комплекса Тонъиль, — попросил Хёнджин, очень надеясь, что оттуда СоИ сама найдёт дорогу до дома.

— Если бы я решила стать принцессой, этот Ё не смотрел бы на меня свысока. Если бы я стала ею, папа с мамой не бросили бы меня ради других детей. Этой БоЫн не было бы каждое Рождество со своим недо-парнем, и мелкого братца Санмина... Этих тупых куриц с детьми по соседству, которые говорят, что мне нужно поторопиться, а то яйцеклетки все постареют... Если бы я была принцессой, у меня всегда была бы работа. Я бы запросто каждый год находила себе по десять парней, и все они крутились бы вокруг, — СоИ подняла руку, чтобы покрутить пальцем в воздухе, — и говорили, как любят меня. И все бы завидовали мне, если бы я...

Её рука опустилась, и ладонь с лёгким шлёпом приземлилась на колено Хёнджина. Он даже через ткань штанов ощутил, какими ледяными были её пальцы, а она ощутила, каким тёплым был он, и вдруг прижалась к нему. Её заспиртованные выдохи защекотали его шею, а её руки скользнули под его пальто и пиджак. Не будь рубашка заправлена в брюки, а брюки затянуты поясом со слишком запутанным замком — пряжкой, — СоИ и под неё бы забралась, наверное.

— Эх, если бы я стала новой управляющей «Принцессы Ёнпхёна»...

Хёнджин перестал сопротивляться её рукам, хотя мурашки от холода всё равно бегали по его коже.

— Что ты сказала, СоИ? «Принцесса Ёнпхёна»?

— Наш отель в Пхёнчхане, — ответила она, снова мечтательно вздыхая.

— Что значит ваш отель? Чей «ваш»?

— Моей семьи. То есть моего дедушки, который со временем должен стать папиным, моим, потом моих детей...

Хёнджин сидел с открытым ртом, и это очень повеселило СоИ.

— Ага, — она пьяно улыбнулась, продолжая поглядывать на его губы. — Завидуешь мне?

— Так господин Юн твой?..

— О, я люблю эту песню! — СоИ взвизгнула от восторга, услышав очередное рождественское дерьмо по радио. — Сделайте громче!

А у Хёнджина в голове не укладывалось, что решение его проблемы всё это время находилось на расстоянии нескольких метров, за столом на входе, а в данный момент — миллиметров, практически у него на коленях.