Потерянные роли

На улице сверкала и искрилась магия, повинуясь движениям своих владельцев, рассыпалась во все стороны яркими искрами, а молоденькие девушки взвизгивали и кидались в разные стороны, заразительно хохоча.

Фестиваль, устроенный в честь праздника цветов — большое событие для всего города Магнолии. Аромат самых разнообразных цветущих растений смешивался между собой и образовывал консистенцию, приносящую умиротворение и расслабленность. На главной площади в этот день всегда было шумно и людно, а артисты, зазывающие на свои представления, только подливали масла в огонь.

Переливы народной музыки слышались, казалось, со всех сторон, привнося в атмосферу праздника свой особый шарм. Каждый человек проникался весельем и откладывал повседневные заботы, чтобы отдохнуть и повеселиться вместе со всеми.

Люси шла по небольшой улице, рассматривала товары, выставленные торговцами на всеобщее обозрение по обеим сторонам от дороги. Красивые шелковые ткани, драгоценности, ароматная еда, щекотавшая нос от приправ и специй, заполонили собой пространство и не ограничивались только вышеперечисленными предметами торговли.

Прошла неделя после злопамятного приключения на миссии в компании небезызвестных магов Хвоста феи. За это время Люси старалась выкинуть из головы инцидент в гостинице. Ей хватало внимания и кучи бесполезных, глупых вопросов по этому поводу, чтобы отбить всякое желание входить в помещение, где располагались товарищи, не говоря уже о самом Бикслоу, который только и ждал повода для поднятия запретной темы.

Попробуй, забудь такое.

Но заклинательница старалась, и сейчас беседовала с черноволосым парнем, почти на голову выше нее. Маг левитации демонстрировал перед девушкой навыки: он поднимал в воздух лепестки цветов, которые кружились в хороводе и делали различные затейливые фигуры, будто танцевали. Люси понятия не имела, почему он решил заговорить с ней, когда вокруг полно других желающих, завидевших силу этого волшебника.

Зачесанные на одну сторону волосы, закрепленные парой чудных заколок, имели цвет ворона крыла, а серые глаза цепко смотрели на человека, чем – то напоминая глаза хищной птицы, и от этого становилось неуютно. Он был красив, но
какой – то отталкивающей красотой. Желание идти рядом с таким человеком пропадало с каждой секундой.

Люси не судила людей по внешности или физическим показателям, но у парня была неприятная аура, хоть он и выглядел дружелюбным и учтивым. Она часто встречалась с такими людьми, будучи на больших приемах и балах в честь графов, баронов и прочих титулованных особ. Общество надевало маски, и трудно было различить, кто притворяется, а кто говорит от чистого сердца. Но блондинка слишком хорошо знала изменчивую человеческую натуру, а до таких вещей проницательности ей было не занимать.

Сейчас развернуться и уйти ей не позволяла банальная вежливость.

Хренов этикет, чтоб его.

Что ни говори, ей крайне сложно было избавиться от тошнотворных светских привычек, вбитых с младенчества. Рука мага потянулась к фее, чтобы украсить цветком золотые волосы, но так и не достигла пункта назначения. Запястье перехватила чья – то мужская ладонь, отведя в сторону.

Возмущение кавалера захлебнулось в сжатых зубах и боли в кисти — незнакомец слишком сильно сжал руку.

— Соболезную, но ее светлость не любит орхидеи. Как насчет того, чтобы подарить этот цветок той прекрасной леди, что сейчас сидит за столиком в кафе и смотрит на тебя? Спасибо. — этот насмехающийся тон Люси не перепутала бы ни с чьим другим.

За спиной Хартфилии возвышался маг душ, от которого бедный парень шарахнулся в сторону и засеменил прочь от греха подальше. Похоже, не только согильдийцы находили его манеру речи и внешность схожими с душевнобольными пациентами.

— Дали же мне высшие силы работу, — выдохнул Бикслоу. — Колдунья - совратительница, ты просто маленькая девочка, которую вечно нужно спасать и защищать от всяких тупоголовых идиотов. Спорю, ты и во сне можешь угодить в неприятности.

— Твое какое дело? — огрызнулась фея. — Ты по своим делам шел, вот и иди дальше, не мешай весело проводить время.

— Весело, значит? — Бикслоу схватил за руку Люси, потащив в противоположную сторону от ярмарки. Заклинательница возмущалась, пыталась затормозить, но все шло коту под хвост.

Спина ощутила холодный камень здания, когда маг душ практически впечатал ее в стену в переулке, темном и нелюдимом.

— Что такое? Тебе невесело? Может, стоило оставить тебя наедине с тем смазливым магом из безымянной
гильдии? — жесткость в голосе уловила Люси, уперев ладони в его грудь, и рука мужчины рефлекторно легла ей на талию.

От прикосновения становится трудно дышать.

Люси была в его глазах воительницей, только без кольчуги или смертоносных стрел, градом выпускаемых во вражеского противника. Суровость и чувственность переплетались между собой в заклинательнице и представляли притягательный коктейль.

Она была отчаянной, если дело касалось драгоценных друзей или кого – либо другого из гильдии Хвост феи. Большинство девушек не бегут сломя голову по лесам, чтобы поймать неприятеля, не прибегают к магии для свержения темных сил и уж, тем более, не прыгают по крышам на миссиях, закрывая собой других членов команды, когда дела становятся плохи.

Воспитанная, утонченная девушка росла в высшем обществе в окружении нескончаемого ряда слуг, по крайней мере, имела благопристойность, чтобы носить длинные пышные платья каждый день, показывать утонченный вкус и блестящие манеры. Но Люси Хартфилия, наследница древнего рода, отличалась от других великосветских барышень.

Люси — навязчивая идея, засела в мыслях мага душ и не хочет покидать их пределы на жалкую минуту. Бикслоу подолгу смотрит на нее в попытке понять, а Хартфилия снова не дает сделать этого, своими действиями отдаляя к разгадке.

Золотые локоны, излишняя смелость и вызов в карих очах. Запах роз пропитал фаланги пальцев, поскольку Бикслоу касался девушки, и он вдыхает глубже, сам того не понимая.

Сейчас он признает, что на таком близком расстоянии девушка симпатична: едва заостренные черты, лишенные всякой грубости, взгляд настороженный и проникновенный, губы сжаты в линию, показывая степень недовольства в череде сложившихся обстоятельств. Люси Хартфилия выражала протест и несгибаемый бунтарский дух, подавить который значило стать непобедимым.

Для Бикслоу мало завладеть этим хаосом. Хотелось большего, чем простое внимание и огрызания со стороны молодой особы.

От нее пахнет мятой, розами, так часто стоявшими в вазе дома у заклинательницы на письменном столе, а
также – нервозностью.

Бикслоу готов выпустить скопившуюся злость, разорвать себе грудную клетку, только бы вытравить оттуда эту вонь.

Вытравить ее.

— Слишком близко. Отойди.

— Неужели, боишься, что я слечу с катушек, — проникновенно зашептал парень, — и использую свою силу на виду у всех?

— Прекрати. Приструни свою ревность и тараканов в голове, Бикслоу.

Люси сказала это в шутку, чтобы разрядить обстановку и остановить бессмысленный поток слов. Но она ошиблась. Бикслоу не рассмеялся, не стал подтрунивать и ставить ту в неловкое положение. Более того, намек хоть на какую – то веселость исчез, уступив место непривычной для него серьезности.

— Ну, уж нет, — схватил ее за руку напарник, поворачивая к себе лицом. — Я не намерен этого прекращать. И, тем более, не стану прощать тебя, принцесса, — голос парня стал ниже, — если сдашься перед кем – то другим кроме меня. Хочешь, чтобы я напрямую признал твою правоту? Ты этого хочешь?

Губы мага коснулись ее шеи, заставив вздрогнуть от неожиданности. Именно в том месте алела метка мага, еще не сошедшая. Воспоминания отдались в голове, дрожь прокатилась по всему телу, а руки перестали слушаться ее, не имея сил оттолкнуть от себя и закончить эту нелепость. Наоборот, вцепились в рубашку на плечах кукловода, сжимая ткань до побелевших костяшек пальцев.

Зараза.

Это не заранее продуманный план и даже не уловка, не в его духе. Скорее, потребность, режущая, колющая до легкой боли, синтез неуместного «замри и не двигайся».

Тянет абсурдом, хотя «абсурд» понятие растяжимое.

«Замри и не двигайся» скользит следами по коже, ногтями на ткани и новым багряным синяком на утро.

Маг душ оторвался от своего занятия, чтобы посмотреть в лицо Люси, которая приоткрыла губы, замечая в чужих глазах промелькнувший голод. Этот взор делает ее до чертиков уязвимой, заставляя тонуть. Вниз. Вниз. Он вслушивался в тяжелое дыхание, попутно не переставая вглядываться в расширенные зрачки.

Органы сворачивались в тугой узел, и впервые не хотелось шутить. Нещадно жгло и горело горло от сухости. Бикслоу позволил себе слишком много и давал обещание самому себе, что не зайдет далеко.

Было мало полученных прикосновений и взглядов. Еще не сформировавшееся желание сбивало с толку и толкало на опасную дорожку. Он хотел эту дерзкую девчонку со всеми ее темными и немыслимыми секретами.

Но как же теперь остановиться?

Их губы были в нескольких сантиметрах друг от друга, Люси даже могла почувствовать исходивший жар от мужского тела, но не сдвинулась с места, хотя разумная часть голосила убираться отсюда подальше и поскорее. Любопытство победило доводы рассудка, и девушка с интересом ждала, что предпримет Бикслоу.

— Вот так зрелище, — посторонний голос вторгся в темный переулок и разрушил наваждение. Синхронно повернув головы в сторону звука, маги только сейчас заметили Эвергин в сопровождении Эльфмана, маячившего за ее спиной. — Бикслоу, смотрю, ты нашел напитки, которые обещал всем еще минут тридцать назад.

Воспользовавшись ситуацией, Люси ловко нырнула под рукой Бикслоу, и скрылась в противоположной стороне от согильдийцев, смешавшись с толпой.

Щеки горят, а глаза лихорадочно блестят. Как бы парадоксально не звучало, но она разочарована появлением так некстати возникшей Эвергин.

Полное безумие.

Любила ли Хартфилия когда – нибудь? Девушка вспоминала лишь мимолетные влюбленности, проходящие также быстро, как и появлялись. По – настоящему, до дрожи и искр — такого никогда не было.

Ужасно, не правда ли?

Для Люси это чувство обозначало уязвимость. Открытое для другого человека сердце бы стало тем, что он в любое время мог получить контроль и привести в хаос все мысли и желания. И Люси защищается. Она строит вокруг себя целую стену, накидывает броню в течение многих лет, чтобы никто не смог причинить ей вред.

Но тогда почему сердце начинает стучать чаще, стоит магу оказаться рядом с ней?

Ее влекло к человеку, который мог заставить искренне рассмеяться Люси.

И это пугает. Пугают чувства, которые Бикслоу вызывает в ней.

Люси заключает свои страхи, кошмары и ужасы в зеркало, как заключают преступников в тюрьму без возможности увидеть дневное светило. Они висят и молчат днем, чтобы ночью разразиться истошными криками, стенаниями, неприятным для слуха лязгом. Им некомфортно, поэтому всякий раз они пытаются вылезти из места заточения, чтобы добраться до цели.

Система принципов летит в тартарары и все становится с ног на голову. Их первая встреча не задалась с пролога. Самоуверенный, заносчивый самодур, не лишенный жесткости и отталкивающего чувства черствости. Без своего шлема он выглядел привлекательно, даже, несмотря на странную прическу и тату на лице. После битвы она могла видеть в гильдии того почти каждый день. Ироничные фразочки, упорство, смелость и темно - красные глаза, напоминающие цветом спелый гранат — именно все это вместе заставило Люси дрогнуть и ослабить возводимые стены.

Он никогда не называл хвостатую фею по имени. Ни разу. Проводя бок о бок каждый день в гильдии и на миссиях, Люси слышала в свой адрес только кричащие прозвища и собственную фамилию, служившую напоминанием о своем некогда высоком статусе.

Детство.

«Доброе утро, госпожа Хартфилия».

Балы. Приемы.

«Позвольте пригласить вас в наше родовое поместье, леди Хартфилия. Для нас честь принимать потомка древней династии Сердоболиев.

Надзор служанок.

« Мисс Хартфилия, вам не следует ходить дорогой простолюдинов, вы запачкаете свое дивное платье».

Хартфилия.

Люси выдохнула и посмотрела на звездное небо, абстрагируясь от внешнего мира. Сейчас титулы, звания и богатства были для девушки мелочью по сравнению с тем, что она обрела в своей новой большой семье, именуемой Хвост феи.

Когда матери не стало, а отец изменился — у нее ничего не осталось. Да и по большей части она сама была не человеком, а лишь громкой фамилией. Бикслоу не хотел причинить ей боль, только подразнить из – за всегда бурной реакции, но воспоминания, болезненные и нерадостные, оживали без ведома Люси.

Окруженная мраком в огромном доме, где жили ее предки, маленькая девочка в красивых вычурных платьицах теряла счет минутам, дням, неделям, хоть здесь это было ни к чему — личный персональный ад сплелся с израненной душой воедино и крепко. Страдания, осознание собственной слабости причиняли увечья тому, что осталось от той всегда веселой и радостной малышки. Перед остекленевшим взглядом, мутным и смотрящим в никуда проносились миллионы разноцветных картинок былого. Они давали понять всю безысходность и нелепость отрицания бесплодных попыток вырываться из замкнутого круга.

Вечное проклятие маленькой Люси.

Сейчас, будучи взрослой, Люсьене сложно вспомнить, как именно она познакомилась с внутренними демонами. Гнев заставлял девушку пойти на крайние меры, выбраться из золотой клетки и разорвать оковы, требуя больше злости и ненависти, заходясь хохотом.

Но заклинательница не потеряла саму себя, сдерживая порывы. Уставшие от пыток изощренных и жестоких, демоны уходили восвояси от наскучившей девчонки. И их место занимали проснувшиеся чувства и эмоции — человеческие, настоящие и искренние. Они врачевали и затягивали целебными нитками рубцы, проливали кристальные слезы на шрамы и раны в сердце. Так было до тех пор, пока демоны не возвращались.

Они всегда возвращались обратно, потому что не могли покидать девушку надолго.

Люси Хартфилия знает, каково это — кричать, задыхаться и получать долю собственных кошмаров почти каждую ночь. В бессилии карабкаться и скатываться снова в черноту, тонуть в обжигающих чувствах отчаяния и вины.

Фея не может это остановить, не получается. Разум наполняют навязчивые и цепкие мысли — катализаторы действий. Когда Люси воплощает их в реальность, те исчезают, освобождают от пут измученное сознание, возникает расслабленность, и мозг успокаивается.

Помешана ли? Возможно.

Она считала себя лживой, не без греха, самовлюбленной эгоисткой с вагоном амбиций.

Привлечь внимание к обстоятельствам собственной жизни только усугубит ситуацию, это давным-давно поняла хвостатая фея. Следовательно, решать свои проблемы должна она и только она. Не хватало еще согильдийцев, и так сующих нос в чужие амурные дела, от чего большинство предпочитало брать длительные миссии. Она будет пользоваться теми методами, которые посчитает необходимыми.

«Притворяйся», — шелестит разум, — «притворяйся, что тебя нисколько не волнует происходящее».

Легче сказать, чем сделать.

А если не получится?

«Не смотри вниз. Всегда иди с высоко поднятой головой и помни — ложь, ложь и снова ложь. Открой прекрасные глаза и лги напропалую. Так, чтобы поверили и не увидели за этим боль и агонию души».

Они показывают перед публикой целый спектакль, пряча грусть за повседневными перепалками, сдобренные долей запальчивости. У них одна искренность на двоих, ко всему прочему, прилагался передоз лжи, а сверху покоились десятки неразыгранных сценариев. Оба мага были гордецами и до жути упрямыми, и качества эти балансировали на острие несусветной глупости.

Фея старательно пытается отвлечься около одной из палаток, купив сладость в виде изящного тюльпана алого цвета. Внимание фокусируется на рукаве собственной блузки синего оттенка.

Синий.

Да почему, черт раздери, синий?

Вспоминает, что волосы этого кривляки и болвана такого же цвета, как и ее верхняя одежда.

Чертовски милое совпадение.

Бикслоу сдавленно чертыхнулся, возвращая на лицо маску беззаботности.

— Какие люди. Не думал, что ты так быстро примеришь весь тот гардероб из платьев на улице, Ела. Похоже, твоему спутнику поплохело от ожидания. Да, Эльфман?

Возлюбленный Эвергин запоздало начал оправдываться и махать руками, но Елочка продолжала время от времени кидать на мага душ подозрительные взгляды.

Компания из гильдии Хвост феи расположилась под навесом из переплетенных между собой цветов, представляющих собой купол. Столики, поставленные на свежем воздухе, пользовались в этот день популярностью, и многие посетители предпочитали сидеть не в душных помещениях, а на открытой местности, заказывая еду и напитки.

— Я тебя совсем не понимаю, — Эвергин стояла около стола, где разместился парень, — чего ты этим добиваешься?

— О чем ты? Эльфман заразил тебя паранойей? — захихикал Бикслоу.

— Я серьезно. Перестань делать это.

— Делать что? — кукольник безмятежно улыбался, все больше распаляя девицу из непобедимой команды
гильдии. — Расслабься уже и выдохни.

— Ты ведешь себя так, будто мы виноваты в том, что у нас появились близкие люди, — с нажимом высказалась
та. — Просто признай, тебя задевает это и раздражает, ведь наша группа всегда была неразделима.

— Я с ней согласен, — вмешался Фрид, — никто из нас не виноват в этом. Что ты от нас хочешь? Извинений? Ну, уж прости, что оставили тебя одного, и ты теперь дуешься на весь мир за такое несправедливое отношение к себе.

— О, и ты на ее сторону встал? Вот так номер, — маг душ пару раз похлопал в ладоши для пущего эффекта. — Что ты такого наговорила ему, Ела, обо мне? Выставила злобным и циничным подонком с заточенным ножиком для маньячных делишек? Похоже, остальные все еще удивлены, что ножика – то у меня не наблюдается при себе.

— Ну что ты, Бикслоу. Добрая милая девушка и лучшая подруга в одном лице никогда не назовет тебя подонком, тем более, за глаза. Я всего лишь сказала, что ты злобный и циничный, — возмущенно фыркнула волшебница.

— Ты нанесла мне психологическую травму, — схватился за сердце кукловод, — какой неожиданный поворот судьбы. И, к слову говоря, меня не интересуют ваши слащавые любовные похождения, — Громовержец с каким – то удовольствием увидел перекошенные лица друзей, — мы с дьявольским блондинистым созданием сейчас в одной команде. Какие – то проблемы?

— Ты всегда был жестоким, — выплюнула Эвер и поправила очки на своей переносице, — со временем ничуть не изменился. Твои шутки и дурацкие розыгрыши уже поперек горла всей гильдии встали, а теперь целью оказалась Люси, которая стала похожей на тебя. Обидели маленького и бедненького мага душ, как же так? — Ела изобразила страдания в голосе. — А знаешь, что с тобой не так, мистер «я делаю, что хочу и плевать на последствия»? Ты боишься поднять голову и принять правду — твои друзья влюбились и хотят проводить время друг с другом, потому что это единственный шанс стать счастливыми, так почему бы тебе не порадоваться за нас, а не выдавливать из себя эту брезгливую улыбку?

Бикслоу не переставал улыбаться, хоть внутри разразился целый ураган. Каждое слово, каждый взгляд друзей, напичканные жалостью и виной напополам с раздражением, выжигал все, что хотел сказать маг.

Выжигал на сердце или на душе?

А есть ли душа у того, кто часто прибегал к жуткой магии и делал из обычных людей безвольных марионеток?

Изодранная, черная от когтей внутренних тварей и темных существ, что победоносно кричали, шипели, срывались на дикий визг. На ней почти не осталось живого места, отдаваясь запахом гнили.

Но тогда, почему она болела, когда слышала слова согильдийцев?

— Надо же, какие проникновенные речи. Ты можешь быть назойливой, Ела. Можешь быть назойливой и
нудной, — выражение странного веселья застыло на лице Бикслоу, как фарфоровая маска, чтобы в следующий миг вспыхнуть перекошенной насмешкой, — а вот назойливой, нудной и сующей нос не в свои дела — не надо.

— Строишь из себя оскорбленного и униженного страдальца? Да что с тобой не так? Думаешь, можешь взять все дерьмо и вывалить на нас? — одна из Громовержцев не поскупилась на громкий тон в разговоре с другом. — Ты видел, чтобы я пыталась кого – нибудь пристрелить или довести до состояния, близкое к помешательству? Нет. Потому что я не вымещаю свою злость и обиду на других людях, добро пожаловать во взрослый мир. Так что держи свои чувства при себе, не порть настроение другим, если оно у тебя опустилось на самое дно.

— Эвергин, милая, пожалуйста, не кричи. Он все понял.

— Не смей называть меня этим именем! — блеснули в свете ламп глаза девушки, и Эльфман захлопнул рот, почувствовав угрозу. — И ни черта он не понял. Ты отыгрываешься на нас таким образом, еще решил и Люси втянуть в свои
игры? — Эва сжала зубы, в упор разглядывая кукольника, — хотя, ты уже это сделал. Меня пугает этот нездоровый интерес.

— Эвергин, успокойся, — Фрид не оставлял попыток достучаться до подруги.

— Твое извращенное чувство юмора всегда меня бесило. Тебе не говорили, что твои поступки катастрофичны и опасны для других людей? — Елочка пропустила мимо ушей слова Джастина.

— А ты никогда не думала, что именно мои катастрофичные и опасные поступки, — сделал в воздухе кавычки
собеседник, — делают жизнь намного интереснее?

— Чертов клоун. Будь серьезнее хоть раз и прекрати вести себя, как полный дурак. У нас и так в гильдии хватает подобных. Ты просто воплощение бессердечного изверга, Бикслоу. Иногда я думаю, что ты до сих пор застыл в той прошлой форме до того, как всем нам пришлось признать перед мастером собственную неправоту.

— Ой, ля - ля, — маг душ крутанулся на одном месте, — такая нотация от тебя, Ела — нечто новенькое. И, как тебе на ум приходят такие слова, о которых даже подумать невозможно? Вы и ваши предположения мне, прямо, как кирпич по тыкве.

— Бикслоу, — Фрид нахмурил брови, — мне, конечно, наплевать, но вот Лексус тебя не простит. В чем – то я с Елой согласен. Не забывай, мы не вчера родились и дружим достаточно долго, чтобы понимать друг друга. Ты создаешь проблемы на пустом месте, и они никуда не денутся, пока ты в себе не разберешься. От себя не убежать, друг.

— Что за бессвязные визги вокруг? — сострил невинную мордашку тот. — Как страшно. Мой мир изрядно отличается от вашего.

— Верно, ты хуже всех из нашей команды. Маленький одержимый ублюдок, без пяти минут сумасшедший.

Да быть такого не может.

Улыбка, ложно обворожительная, не слетела с лица, стоило Эвергин кинуть камнем в его огород. Во взгляде читалась звериная натура, в состоянии выбивать из колеи противника, если бы тот накинулся на мага.

Все - таки заметила его внимание к блондинке. Или же наобум ляпнула первое, пришедшее в голову?

— Без понятия, о чем ты, — вскинул руки вверх маг душ, — я невинен и чист, как первый выпавший снег.

Русоволосая девушка в очках уже было открыла рот, чтобы парировать подобное заявление, как появилась Альберона.

— Вы, трое, немедленно успокойтесь, — Кана встала между ребятами, — да что на вас нашло? Громовержцы — сильная команда в гильдии, поддержка и опора Лексуса, а не сборище скандальных истеричек. Остудите головы.

— Только ты так считаешь, — хмыкнул кукольник и сделал шутовской поклон, после чего поспешил прочь.

Он не остался на фестивале, не скрылся в собственной комнате, осточертевшей до белых кругов перед очами. Чародей нашел удобное место, где никто не потревожил бы покой и вспоминал слова товарищей, пока сидел на подоконнике, согнув одну ногу в колене.

— Жестокий? — хмыкнул парень и посмотрел на спящую заклинательницу духов, развернувшуюся к окну лицом. Черты лица Бикслоу смягчились, а глаза не отрывались от девушки перед собой, после чего уголки его губ дрогнули. — Возможно.

Может быть, все они были правы, швыряя в лицо подобного рода обвинения.

Внутренние демоны Бикслоу — эгоисты. Во славу, ради мира во всем мире, спокойных времен они не бросаются в гущу битв ради подвигов. Да что говорить, калачом не заманишь, и никогда не сделают лишнего шага без собственной выгоды или интереса. Они не толерантны. Отпуская злые шуточки в адрес врагов, испытывают какое – то странное садистское наслаждение, а, когда те обижаются и начинают буйствовать...да, верная догадка — бьют в морду.

Бикслоу — человек со своими списками недостатков и достоинств. Чему – то у мага многие учились, в том числе, чего делать вообще не надо.

Люси — это вкус лимонного пирога и запах ароматного черного чая. Она терпеть не может, когда ее называют по фамилии и придумывают прозвища, часто угрожает наслать на обидчиков кару небесную. Импульсивная, но отходчивая, любит ходить с распущенными волосами и яркие заколки. Волшебница не жалует платья и стягивающие корсеты, предпочитая им свободный стиль в одежде, не сковывающей движения. Без ума от сладкого и своих друзей – хранителей.

На вид хрупкая девушка, маскирующая сломленность и слабость под образом веселой приятельницы, не знающей хлопот.

Стихия Люси Хартфилии — день и солнечные лучи. Среди них кожа феи кажется как никогда блестящей. Перепачканные в клубнике губы расплываются в завораживающей улыбке, а волосы цвета золота кончиками тонут в теплых лучах.

Но для Громовержца она всегда сияла, словно, солнечный свет.