ИДЕАЛЬНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ
***
Ирина зашла в святая святых врачей своего отделения – ординаторскую, надеясь найти там своего мужа. По последним донесениям, его место дислокации было именно здесь. Кроме этого, заведующая надеялась, что в помещении будет минимум народа, и их беседа не будет передана со скоростью света сотрудникам первой хирургии.
Кривицкий сидел в ординаторской в гордом одиночестве и рисовал на бумажных огрызках, оставленных другими врачами, только ему понятные узоры. Она знала: если Гена марает бумагу, это не значит, что он ничего не делает. В голове Кривицкого в этот момент происходят сверхскоростные нейронные импульсы, ведущие к наисложнейшему мыслительному процессу. И даже если внешняя оболочка мужа находиться рядом, вся его внутренняя начинка в этот момент ни с ней и ни здесь. Вот и сейчас он даже не отреагировал на хлопнувшую дверь, продолжая изображать из себя Пикассо.
Подойдя ближе, Ирина услышала, что муж что-то бормочет себе под нос, абсолютно не замечая свою вторую половину и по совместительству его непосредственную начальницу.
— Вот вы где, Геннадий Ильич! — стараясь не обращать внимание на разрисованную «Снегурку», громко произнесла Ирина.
— Угу, — промычал Кривицкий, не отрываясь от увлекательного, на его взгляд, занятия.
— Кофе выпьем? — как можно мягче предложила супруга.
— Кофе? Можно и кофе, — не поднимая глаз, кивнул он и продолжил свой урок рисования на вольную тему.
— Я тебе не мешаю? – Иру начало заполнять волна возмущения, которая граничила с негодованием.
«Нет, нормально! Мог бы и оторваться от своих дурацких зарисовок. Тоже мне, непризнанный гений!» Подумала она, но вслух решила этого не произносить.
— А нет. Всё нормально, — по-прежнему на автомате ответил муж.
— Как операция? — поинтересовалась заведующая.
— Недавно вышли. Пациентка стабильна, тяжелая, в реанимации, — спокойно доложил он.
— У тебя же пациент был? Ты же сказал, что после операции он чуть ли ни домой пойдёт, — Кривицкая недоуменно посмотрела на мужа.
— А этот. Так планового я уже давно в палату отправил. Делов-то было минут на сорок. Я думал, ты про женщину спрашиваешь.
Геннадий, наконец, оторвался от своих художеств, в которых Ирина беглым взглядом увидела нереальные вензеля, диковинных птиц и Гималаи. Однажды она видела подобную красоту на картинах Рериха. При виде гор у нее сразу всплыли неприятные воспоминания, и травмированную когда-то в других прекрасных горах ногу свела судорога.
— Какую ещё женщину? Где ты её подобрал? — Ирине хотелось ясности.
Отбросив ручку и крутанувшись на стуле, Кривицкий скрестил руки на груди и более подробно разъяснил:
— Лазарев подошёл после моей операции, попросил быть его ассистентом. Ну, я и пошёл.
— И зачем? Заняться нечем было? — с напускной строгостью спросила начальница.
— Ир, я был свободен. Тем более я был лишь ассистентом. Всё нормально, — ровным и до тошноты спокойным голосом оповестил подчиненный хирург.
— И где Лазарев? – последовал следующий вопрос.
— Не знаю. Кажется, в реанимацию спустился, - пожал плечами Геннадий, — я за ним не слежу.
— А ты, кажется, вообще ни за чем не следишь. Даже не видишь, что под носом творится, — фыркнула Ирина.
— Разве у нас что-то стряслось? – вздернув бровь, усмехнулся Кривицкий.
— Стряслось. Время обеда, а ты завтракал в шесть утра, — строго произнесла она, пытаясь скрыть очередной приступ заботы о муже.
— А я не хочу есть, — скривился он.
— Уже Фаина накормила? — Ирина дёрнула плечом, показывая своё недовольство.
— Разве должна была? Насколько я знаю, её сегодня в отделении нет, — усмехнулся Геннадий.
— В смысле нет? – спросила она, мало доверяя услышанной информации.
— Так её же командировали на конгресс от Склифа. Что-то там про организацию хранения сильнодействующих и наркотических. Она же вчера на пятиминутке тебе говорила, — его улыбка стала ещё шире.
— А тебя никто не спрашивает. Марш в кабинет. Кофе хотя бы выпей, — она подтолкнула его в спину, давая понять, что дважды приглашать и искать его по всему отделению она не намерена.
— Мне показалось или обед — это только предлог? Кажется, в кабинете меня ждёт что-то ещё, — Кривицкий в очередной раз продемонстрировал свою проницательность.
— Конечно, ждёт. Ты как думал? Обед нужно заслужить, — строгим тоном произнесла жена, открывая двери ординаторской и указывая ему на выход.
Ей в очередной раз хотелось напустить тумана, но она понимала, что муж вновь просканировал ее. И в отличие от неё, он быстро сообразил, что Кривицкой что-то срочно от него надо, иначе она не пришла бы в ординаторскую. Он-то её понял, а вот ей так и не удалось за его художественной мазней понять, о чём он думал.
***
Закрыв за собой дверь кабинета заведующей, Кривицкий оглядел кабинет и, не обнаружив ничего, что могло бы намекнуть на заждавшийся его обед, прислонился к дверному косяку и, сощурившись, поинтересовался:
— Я был прав? Просто позвонить нельзя было?
— Ну всё, Ген, не начинай. Ты действительно был мне нужен. Вот, полюбуйся, — и Ирина протянула ему скреплённые степлером распечатанные листы.
— Что это? — спросил муж, беря протянутые листы, и, не дожидаясь пояснений, углубился в чтение, — шутишь? Доля оперативных вмешательств по экстренным показаниям в зависимости от возрастных групп... за девять месяцев. Сдать сегодня? Ты его хоть начала?
— Какой там! Вообще не знаю, как подступиться. Я как какая-то статистка, — пробурчала она, выхватывая из рук Кривицкого запрос министерства на очередной отчёт.
— Ни статистка, а статистик. В театр, к счастью, тебя никто не отправляет. У нас самих тут МХТ просто. Сплошные таланты непризнанные, - гоготнул Геннадий.
- Ой, Кривицкий, кто бы говорил! — отмахнулась Ирина и, отодвинув со психом стул, села за рабочий стол, на котором горел не выключенный экран ноутбука.
— Значит, обеда не будет, — глубокомысленно заметил Гена и, почесав затылок, приблизился к стулу.
— Салат и курица в холодильнике. Сам как-нибудь разберись, — она махнула рукой в неопределенном направлении и уставилась в монитор.
Уперевшись на спинку стула, Кривицкий навис над супругой, пытаясь вникнуть в графы таблицы, отраженные на экране.
— В общем-то всё понятно. Данные из столбца два, три и четыре вывести в процентное соотношение и внести в пятый столбец. Плюс подгруппы. Считать долго будешь.
— Сама знаю, — оборвала его Ира.
— Так, ну-ка место освободи. Всё-таки дорогая жена, с тебя обед. Я немного поколдую, пока у меня время есть.
— Спасибо.
Жену не нужно было уговаривать дважды. Ирина мгновенно выскочила из-за стола, освобождая место Геннадию, как будто только и ждала от него именно этого предложения.
Почти час пролетел незаметно. Ира старалась не отвлекать мужа и не задавать ему лишних вопросов, понимая, чем меньше она будет ему мешать, тем быстрее он справиться с отчетом в минимум тринадцать страниц.
В конце концов Кривицкий откинулся на спинку стула и выдохнул:
— Готово!
Супруга буквально подпрыгнула на диване и, подскочив к мужу, чмокнула его в макушку, после чего уставилась в экран.
— Ты что наделал? — невольный возглас вырвался из её груди, — ты что, весь отчёт в Еxcel перевёл?
— Ну да. Мать, также проще. Я тебе всё формулы внёс. Цифры подставишь, и программа автоматом всё подсчитает. Тебе же через три месяца квартальный и годовой делать придётся. Или надеешься соскочить со своего бумажного рая? — он повернулся и задрал голову, чтобы увидеть её лицо и понять степень её изумления.
— Да какой там! Отчётов с каждым месяцем всё больше и больше. Это кошмар какой-то! — вздохнула она, — ладно, давай всё-таки поедим, пока тебя никуда не дёрнули.
— Вот теперь я готов не только курёнка съесть, — улыбнулся муж и добавил, — сохраненный отчёт на рабочем столе.
— А распечатать? – тут же спохватилась она.
— Разве там не указано, что на почту отправить?
— Я хочу, чтобы у меня и на бумаге было. Мне так удобнее.
— Ир, пора уже от этой макулатуры отходить, — он вновь попытался упростить ей жизнь.
— Ты же знаешь, эти электронные таблицы не мой конёк. Легче в операционной отстоять.
— Я тебе пару месяцев назад предлагал разобраться с Excel, — напомнил он ей о предложенной услуги, от которой жена просто отмахнулась, —- упрямая же ты, Ирка.
— Ой, ну всё! Ешь лучше. На сегодня моя проблема закрыта. Может теперь твою попробуем решить? — подавая мужу вилку, Ирина попробовала прозондировать почву.
— А у меня нет никаких проблем, — хмыкнул Геннадий и воткнул вилку в салат.
— Уверен? — поинтересовалась Кривицкая.
— Если только обед, который мне обещают и до которого я никак не могу добраться, — жуя первую порцию слоеного салата, оповестил муж.
— Хорошо, давай поедим спокойно. Все вопросы позже. Я что-то тоже проголодалась, — она уселась напротив и протянула ему кусочек тонко нарезанного хлеба.
Поблагодарив за хлеб и подтягивая к себе контейнер с курицей, Кривицкий принялся быстро уничтожать птицу, чувствуя, что в любой момент в кабинет может ворваться кто угодно, чтобы сообщить о том, что его присутствие необходимо в операционной.
К удивлению пары, за время обеда их никто не потревожил. И удобно расположившись на диване, они пили долгожданный кофе и перебрасываясь ничего не значащими шуточками.
***
— Ну, так что у нас стряслось? – неожиданно спросила Ирина и Кривицкий поперхнулся отпитым кофе.
— Мы же договорились после обеда, — он уставился на супругу невинным взглядом, показывая всем своим видом, что на данный момент беспокоиться ей не о чем.
— Хорошо, давай еще потяни до нашествия татаро-монгол, — поддела она Геннадия, давая понять, что чем раньше он поделиться с ней своей проблемой, тем быстрее покинет стены её кабинета.
— Я под иго не подписывался, — подвел итог подчиненный и, медленно допив остатки кофе, выдал, — вообще-то я думал, тебе уже всё известно. Разговор был при свидетелях.
— И мне должны были уже доложить? – усомнилась Кривицкая.
— Зная, с какой скоростью у нас в отделении распространяется информация, я удивлен, что ты ещё не в курсе того, что мне сделали предложение.
— Руки и сердца? Фаина? — съязвила Ирина.
Кривицкий прыснул и, отставив чашку, раскололся:
— Это было бы вполне решаемо. Двоеженство запрещено законом, поэтому ты бы продолжила мучиться со мной и дальше. Но моё предложение можно назвать идеальным. Я действительно не знаю, что с ним делать.
— Идеальное предложение? Интересно..., — недоверчиво спросила Ира, ожидая продолжения повествования.
Он не спешил раскрыть ей все карты, лишь запустив руку в карман халата, достал визитку и протянул жене.
— Что это? — она взяла небольшой кусочек пластика и повертела его в руке, — «Идеал». Клиника пластической хирургии.
— Мне предлагают заведывание этого «Идеала», — наконец оповестил Геннадий.
— На каких условиях? — начинался допрос с пристрастием.
— Я же говорю, условия идеальные.
— И что же там идеального? Парниковые, что ли? — не унималась жена.
— Практически. Ставка заведующего оператора с двумя помощниками. Рабочий день нормированный, строго до восемнадцати часов. Выходные и праздники — отдыхаю. Личный транспорт с водителем. Раз в два года полностью оплачиваемый отпуск. И зарплата..., — Кривицкий встал с дивана и, подойдя к столу, взяв стикноут и ручку, что-то быстро нацарапал на листке и показал Ирине.
От количества нулей в её глазах зарябило, лицо вытянулось в нескрываемом удивлении:
— Ты не потерялся в нулях?
— Нет, — Геннадий скомкал листок и бросил его в мусорное ведро.
Затем он вновь сел на диван и, придвинувшись поближе к жене, задумчиво пробормотал:
— И я не знаю, что мне делать.
— Слушай, Ген, вот как так. Ты в России всего ничего, а за последние полгода это уже второе предложение. Почему мне ничего подобного за тридцать лет не предлагали?
— Тебе предложили Склиф, где ты теперь как рыба в воде. Разве плохо? — развёл руки муж и, хлопнув в ладони, сцепил пальцы в замок.
— Но не такие условия, как тебе обещают, — справедливо заметила Ира, — и что тебя смущает? Дураком будешь полным, если откажешься.
— Ты так считаешь? – почесывая лоб, усомнился он.
— Если бы мне такое предложили, я бы скачками поскакала или ты ещё что-то не сказал?
— Да нет. Только то, что два месяца — испытательный срок на голом окладе. Но это не проблема в принципе, — теперь он сказал ей всё, что до него донесли два представителя клиники, приходившие сегодня в отделение с самого утра.
Этот разговор слышала недремлющая и вездесущая Дубровская. Именно поэтому Геннадий решил, что Ирина Алексеевна в курсе предложения. Но почему-то Ниночка не поспешила доложить заведующей о визитерах её мужа.
— И когда они хотят тебя видеть? — постукивая визиткой по большому пальцу левой руки, как бы невзначай поинтересовалась она.
— Вчера, — отфутболил вопрос он.
— Замечательно! А ты тут полдня сидишь и ерундой маешься. Даже заявление об увольнении не написал, — Ирина была настроена решительно.
— Ириш, я даже еще не знаю, как там двери открываются. Какое заявление? — опешил Гена от такого напора своей второй половины.
— Прекрасно. Завтра у тебя ночная. С утра поедешь и всё разузнаешь. Понял? — она включила начальственный тон и выдвинула указания, не требующие возражений.
— Хорошо, как скажешь, — быстро согласился он и, помолчав, добавил, — и ты так легко меня отпускаешь из Склифа?
— Нет, не легко, но разве я могу тебе здесь такие условия предложить? А там и профиль клиники твой, и работа не пыльная. Ты же об этом мечтал. Если я тебя сейчас не поддержу, ты потом мне всю жизнь это будешь припоминать. Разве нет?
Не обращая внимания на её вопрос, Кривицкий продолжил рассуждать:
— А ты не думаешь, что в этом идеальном предложении есть какой-то подвох. Всё слишком идеально. Я не верю, что так бывает. Они явно что-то не договаривают.
— С чего взял? Оставь свою подозрительность хотя бы до момента, когда сам познакомишься с клиникой, — за супругой осталось последнее слово.
«В чём-то она действительно была права. Пока не войдёшь в реку, не узнаешь её глубину. Возможно, у меня паранойя и не нужно подозревать всех во вселенском заговоре. Нужно просто съездить и всё узнать, чтобы развеять все сомнения». Подумал Кривицкий и подарив жене привычный поцелуй в щеку, быстро согласился с предложением жены. Всё ради того, чтобы закончить затянувшийся допрос.
***
Прошла неделя испытательного срока на новом рабочем месте Кривицкого. Но, будучи человеком умудренным жизненным опытом и, по сути, евреем, он, несмотря на уговоры жены, не сжёг за собой все мосты, а лишь взял отпуск за свой счёт с открытой датой в родном Склифе. На все вопросы Ирины, как дела на новом месте, у мужа был один ответ: «Все нормально. Осваиваюсь».
— Ген, а ты что подорвался ни свет, ни заря? Тебе же к десяти...
Заспанная супруга выползла на кухню, услышав из спальни шум, доносящийся с кухни и такие знакомые запахи, под которые невозможно было спать. Слишком они волновали сознание и проснувшийся аппетит.
— Доброе утро! Проснулась? – оторвавшись на мгновение от сковородки, муж обернулся и сверкнул своей милой улыбкой, — завтрак почти готов. Давай в душ.
Почувствовав трущегося о штанину кота, Кривицкий усмехнулся: «И тебе, Кот, доброе утро! Блинов не получишь, сметаны тоже нет. Сейчас рыбу дам. Потерпи».
Поедая блинчики с мёдом и запивая кулинарный подвиг мужа кофе, Ира пыталась понять, что происходит. Конечно, ей было приятно, что муж подскочил раньше нее, приготовил завтрак, но складывалось впечатление, что он сам куда-то опаздывает, и если не опаздывает, то точно куда-то собирается. Причем путь его следования Ирине не известен.
— У тебя сегодня что-то срочное? — Ира ещё раз попыталась выведать у мужа причину его раннего подъема, наблюдая, как Кривицкий заправляет рубашку в брюки и застёгивает ремень.
— Да нет. На работу еду, — расчесывая и без только аккуратно уложенные волосы, оповестил её супруг.
— Что-то случилось? – быстро переодеваясь в любимый деловой костюм, задала вопрос она.
— Все в порядке. Я не в «Идеал». Я в Склиф на работу еду, — он достал свои ботинки и отполировал их губкой для обуви. Следом последовали полусапожки Иры.
— В смысле? — растерялась жена.
—- Я ушел из клиники. Эти парниковые условия не для меня, — сказал он абсолютно бесцветным голосом.
— И чем там тебе не угодили? – недоумение заполняло её сознание, но, помня о том, что ей тоже нужно на работу, она попросила, - сумку из гостиной принеси, пожалуйста.
Он, улыбнувшись, кивнул и отправился в указанном направлении, отвечая на ходу на её вопрос:
— Напротив, только и делают, что пытаются угодить, чтобы я угождал другим. Я так не могу.
— С этого места по подробнее, — она присела на диванчик в прихожей.
— Хорошо. Мне толстосумы в Израиле надоели, а здесь они вообще берегов не видят. Думают, что они хирурги, а не я. Я хочу обычным людям помогать. Я вижу, что в Склифе я полезен.
— Тебе там такие деньги платят именно благодаря толстосумам. И вообще, Кривицкий, деньги не пахнут, - она чувствовала, что он уже принял решение. Но до конца не понимала, почему он сделал выбор в пользу Склифа. Конечно, его решение расстроило её.
— Они не пахнут. Они смердят. Я лучше за сто рублей в Склифе работать буду. Ты бы видела эти довольные сытые рожи, — он оставался предельно спокойным, но было видно, что это даётся ему с трудом. Клиентура «Идеала» явно не была идеальной, несмотря на сумасшедшие деньги, которые они платили.
— Не смотри, — попыталась дать совет Ира.
— Вот и не буду, — быстро согласился Геннадий, подавая жене пальто и помогая одеться.
— Знаешь, это не повод терять такое место, — она попыталась объяснить ему, что не стоит пороть горячку и рубить с плеча.
— Повода хочешь? Хорошо. У тебя, если я не ошибаюсь, на Фаину идиосинкразия? Ну, а у меня на мою секретаршу Дашеньку. Фаины пирожки — это просто невинный пустячок на фоне массажа Дашутки.
— Что-о? — глаза Кривицкой от такого откровения мужа буквально полезли на лоб.
— Приятный бонус к полному пакету услуг. Да-да, Егорова, придётся тебе с этим смириться. Ведь мне это, в конце концов, может понравиться! Столько ласки и внимания я от тебя за год не получал, сколько за пять дней от своей молоденькой, хорошенькой до жути Дашутки. Примилейшее создание, надо признаться, хотя и неимоверно глупа. Но в постели разве это важно? Я же не собираюсь с ней о высших философских материях говорить. Там дела поинтересней найдутся, — еле сдерживая улыбку, поведал Кривицкий.
— Ты с ума сошёл? Какая секретарша? Какая Дашутка? Ноги твоей больше не будет в этом вертепе, — возмущение Иры разрасталось, и ревность начала заполнять каждую её клетку.
— О, ты еще не видела какие там красотки на входе стоят. Просто с подиума! Никакой мужик не устоит, — подлил масла в огонь Гена, — это тебе не Дубровская, замученная детьми и бытом, и не Успенская, которая с гор спустилась.
— Так всё, Кривицкий, заткнись. Тебя на километр от дома страшно отпускать. Старый дурак, а туда же. Мне молочных сестер не надо! Ясно тебе? — взревела Ирина.
— Да и я люблю тебя, — губы мужа растянулась в счастливой улыбке, а в глазах запрыгали озорные огоньки, — ну что, в Склиф?
— Куда же ещё! Давай, пошевеливайся, — она всучила ему портфель и выскочила из квартиры, — ключи не забудь.
Быстро спускаясь по лестнице и стараясь не отставать от жены, Гена без умолку тараторил:
— Ир, я больше не хочу идеальных предложений, я больше не хочу частных клиник. Можно я лучше в Склифе буду около тебя и Фаины?
— Так и быть, Кривицкий. Пирожки разрешаю, если тебе без них невмоготу. Но больше ни-ни.
Неожиданно она резко развернулась, и Геннадий, не успевший остановиться, налетел на нее. Отступив на ступеньку назад, Кривицкой удалось задержать мужа, который обняв ее и прижав к подъездной стене, прошептал:
— Ир, да не важно мне, где работать. Главное, чтобы ты рядом была. Скучаю я без тебя.
— Склиф тоже без тебя скучает, — в унисон ему ответила она.
— А ты? – поправив непослушную прядь, тихо спросил он.
— А я тебя удавить готова, но...
— Но..., — его голос перешёл практически на едва заметное движение губ.
— Я просто не могу без тебя, Кривицкий, — она прижалась к его груди, вдохнула такой родной и любимый запах, и почувствовала прикосновение его губ на своем лице. Так можно было бы стоять вечность, но...
...Их ждал Склиф.