Глава 1
- А ты хитро спрятался, эльфский выродок! Столько лет под человека косил, баб наших потрахивал, прикрываясь широкой спиной ведьмака! Только вот некому теперь тебя защищать. Поговаривают, даже мутанты вашу высокомерную братию не выносят, - скорчив брезгливую рожу, насмешливо цедил бандит, поигрывая короткой дубинкой с похожими на ржавые гвозди шипами.
От одного вида бурых ошметков на них Лютику становилось тошно и хотелось трусливо прикрыть глаза. Еще страшнее становилось от понимания, что убивать его будут медленно и мучительно: далеко разнеслась дурная слава о банде, истребляющей нелюдей. И какая-то мстительная сволочь, видать, не поленилась, надоумила их присмотреться к известному барду, больно долго сохранявшему молодость и красоту.
Все же исполнилось пожелание Геральта, что тот так яростно высказал на той треклятой охоте на дракона. И пусть довольно быстро ведьмак остыл, и даже сам нашел Лютика, выдавив скомканное объяснение, блекло напоминающее извинение, но что-то с того момента между ними сломалось. Или сломался сам Лютик?
Хоть, как прежде, лились слова велеречивым потоком, выходили из-под пера баллады о приключениях Белого Волка, но все это было каким-то искусственным, словно достоверно поставленный спектакль. Видимость, что все как прежде, но на самом деле уже не легкое совместное путешествие было, а постоянная прогулка по тонкому льду.
Они стали чаще расставаться, причем теперь больше по инициативе барда. И хоть душа у Лютика болела и тосковала по былому, простота и непринужденность совместного быта ускользнула, как вода сквозь пальцы.
Замечал ли это Геральт? Догадывался, что с ними происходит? Или вовсе не замечал разницы, не считая необходимым придавать много значения приятелю, больше похожему на привычный балласт: вроде и выбросить можно, но привык и смирился с ношей...
Похоже, теперь и не судьба Лютику узнать ответы на свои вопросы. Это расставание он уже не переживет.
Интересно, когда Геральт вспомнит про назойливого трубадура? Пожалеет ли хоть немного об утрате? Или выдохнет облегченно, чтобы теперь полностью посвятить свое время завоеванию желанной чародейки?
- Слышь, Жихарь, а он смазливый... Задница прям бабья, - с похабным смешком обратился к говорившему до этого главарю один из мордоворотов, масляно оглядывая барда. – Так может пущай отработает нам моральный ущерб? Кончить мы его всегда успеем, а так хоть повизжит нам на потеху.
Вот теперь Лютику стало по-настоящему плохо.
Великие Боги, ну почему он не может хотя бы быстро умереть? Мало ему по жизни доставалось, так и в гости к костлявой отправиться без приключений не может.
«А ты так хочешь поскорее ко мне?» - от возникшей перед бардом высокой худощавой фигуры, с головы до ног закутанной в столь темную накидку, что она словно поглощала свет, веяло первобытной жутью и могильным холодом.
Казалось, сам воздух замерзал рядом с ней. Застыли и бандиты, и парящие в багряном закатном небе вороны, затих ветер. Разлилась мертвая тишина, в которой ледяным звоном похрустывали сковываемые растекающейся от фигуры мерзлотой травинки.
«Я был бы счастлив уйти к вам сразу, Госпожа. Без мук и унижений», - не трудно было догадаться, кто предстал перед ним.
И на мгновение Лютик позволил себе надежду: может ему и впрямь повезет? И не нужно будет призывать смерть, изломанной куклой валяясь в луже собственной крови, потеряв голос в криках и слезах?
«Не врешь. И правда рад мне», - с каким-то мрачным удовлетворением, даже удивлением отметила Смерть.
Взметнулись вверх широкие рукава, показав неожиданно изящные тонкие девичьи запястья, упал на плечи капюшон, открывая, пожалуй, самый прекрасный лик, что доводилось видеть менестрелю за всю его долгую жизнь.
Белая кожа будто мерцала, подобно луне. Высокий лоб, соболиные брови, опушенные черными густыми ресницами миндалевидные глаза, горевшие колдовской зеленью, капризно изогнутые пухлые губы – вечная Леди была столь совершенна, что никто в здравом рассудке не смог бы не увидеть ее потустороннюю природу.
Встряхнув буйными черными кудрями (куда там Йеннифер, чародейка по сравнению с ней была, как ощипанная ворона рядом с соколицей), Леди Смерть усмехнулась, наслаждаясь нескрываемым любованием со стороны барда.
- Нравлюсь? – уже вслух насмешливо поинтересовалась она.
- Если бы люди знали, как вы прекрасны, Госпожа, они бы жаждали не жизни, а скорейшей встречи с вами, - совершенно искренне признался бард.
- Открою тебе маленький секрет, мой дорогой маэстро: лишь тот, кто готов по доброй воле и с радостью в сердце уйти со мной, может видеть мое истинное лицо.
- В таком случае, я благодарен за оказанную честь и вашу милость, - отвесил изящный придворный поклон Лютик.
Он и впрямь был благодарен, ведь слова Госпожи означали избавление от страданий. Пусть его путь столь внезапно прервался, но напоследок он имел удовольствие созерцать такую несравненную красоту и жалел разве что о том, что уже не сможет воспеть ее в балладах.
Леди Смерть довольно улыбнулась: она не ошиблась в своем выборе, найдя поистине достойного.
Пройдя сквозь неподвижные фигуры бандитов, будто те были лишь бесплотными тенями, она приблизилась к барду. Прохладная узкая ладонь легла Лютику на щеку, кончиками пальцев погладила небольшую ссадину, стирая с нежной кожи, словно приставшую грязь.
- Мне нравится твоя честность, милый бард. И твоя храбрость. Скажи мне, Юлиан, - от, казалось бы, почти забытого, ушедшего в далекое прошлое, имени Лютик невольно вздрогнул, - ты хочешь жить?
- Конечно, моя Госпожа, как и всякий человек. Но я не отступлюсь от своих слов: ты пришла за мной, спасая, и я пойду туда, куда тебе будет угодно.
- Отдаешь себя в мои руки? – Горящие зеленым огнем глаза сверкнули неприкрытым лукавством, когда бард без сомнений кивнул. В голосе зазвучали повелительные нотки. – Да будет так, маэстро Лютик, виконт Юлиан де Леттенхоф! С этого часа и до конца времен станешь ты моим слугой, проводником моим и жнецом в мире смертных. За верную службу буду дарить тебе свою защиту и любовь, за провинности – учить и воспитывать.
Каждое ее слово впечатывалось в самую суть барда, изменяя его безвозвратно, переплавляя, подобно клинку в пышущем адским жаром горниле.
Колени подломились, и Лютик упал перед своей обретенной Госпожой, склоняясь в вассальном поклоне, но ласковые прохладные ладони бережно подняли лицо, и мягкие пухлые губы запечатлели на челе нежный, почти материнский поцелуй.
И сразу отпустила сердце застарелая когтистая хватка одиночества, Лютик почувствовал себя нужным и любимым – то самое сокровенное чувство, которое так и не смогла ему дать когда-то семья, которое растоптал злыми словами ведьмак.
Пришло понимание: теперь он не один. И никогда более не будет один, ведь теперь всегда за ним будет стоять изящный силуэт его прекрасной Госпожи. Справедливой и милосердной.
- Благодарю тебя, моя милостивая Госпожа! Я счастлив служить тебе, хоть и не знаю, чем заслужил подобную честь, - Лютик легонько коснулся губами тоненьких пальцев и поднялся, получив одобрительный кивок.
- Что я увидела, ведомо лишь мне. Но в решении моем не сомневайся, а просто прими как данность. Путь твой в этом мире продолжится, но для тебя будет задание, - Смерть неуловимо изменилась, помрачнела, отпустила до этого удерживаемый в узде колючий холод. И пусть барду он не вредил, но не мог не тревожить: на каком-то интуитивном уровне Лютик понял, что так проявляется гнев его обретенной повелительницы.
Всколыхнулся черный туман, и на ее руках соткался, постепенно обретая плоть и вес, худощавый лопоухий волчонок. Он был полностью черный, только на грудке белело пятнышко, формой напоминавшее неровную звезду. Присмотревшись, Лютик с жалостью выдохнул, когда пришло понимание, что черная шерстка слиплась, залитая кровью, а сам звереныш, похоже, был без сознания.
- Это мой бедный потомок. Его жизнь была коротка, полна боли и лишений, но я, увы, не властна над людьми, пока они не переступят границу моих чертогов. Теперь же он мог бы остаться у меня, но это дитя слишком полно жизни, ему еще рано уходить в вечность. Я хочу, чтобы ты позаботился о нем.
Что же, Лютик хорошо знал, каково это: быть гонимым и одиноким, и ни одному живому существу он не пожелал бы подобного. Так что уже сейчас, глядя на острую пушистую мордашку, понял, что будет заботиться не по приказу Госпожи, а по велению своего сердца. Получив разрешающий кивок, он осторожно перехватил пушистое тельце, про себя подивившись, каким легким оказался волчонок.
- Он был человеком, моя Госпожа?
- Больше, чем человеком. Он был чудом своего мира, а они растоптали его и бросили погибать. Теперь их мир обречен, хоть они об этом еще не подозревают, - мрачное предсказание не было угрозой, лишь констатацией факта. Леди Смерть погладила лобастую голову волчонка. – Он станет вновь собой, когда обретет веру в то, что нужен.
- Я сделаю для этого все, что смогу, - пообещал Лютик, непроизвольным оберегающим жестом прижав волчонка к груди.
- Знаю, мой милый бард. Именно поэтому я тебя и выбрала, - довольно фыркнула Смерть, кокетливо мазнув кончиком пальца по виднеющейся в распахнутом вороте свободной рубахи груди музыканта, где чуть пониже ключиц проявился символ в виде разделенного надвое треугольника с заключенным в него кругом.
Непроизвольно опустив голову вниз, Лютик с удивлением заметил возникшую метку, но рассмотреть ее без зеркала с такого ракурса было невозможно, а когда он вновь вскинулся, то Госпожи уже не было.
Растрепал волосы первый порыв поднявшегося ветра, эхом разнеслось над лесом карканье воронов, и Лютик осознал, что сидит на коленях в окружении предвкушающе скалящихся бандитов, прижимая к себе сопящего волчонка.
Только вот страха почему-то не было, несмотря на ситуацию. Только омерзение и тревога за свою неожиданную ношу. А еще ожидание чего-то.
- Что за нахер, блядь! Откуда у него взялась эта чертова псина? – Что же, слепыми этих мордоворотов назвать нельзя было. – Только что же не было! Он что, еще и колдун?
- Насрать! Прикончим вместе с шавкой! Херово он сопротивлялся для колдуна! – заголосил другой бандит.
- Шавку хоть сейчас! А нелюдь эльфскую не тронь, я уже настроился поразвлечься, и, в отличие от тебя, Грызень, трупешники ебать не люблю! – смачно сплюнув, возмутился третий.
Лютика аж передернуло от отвращения, и он даже порадовался, что пока что его подопечный без сознания и не слышит все эти гнусности. Кстати, имя у малыша есть? Или ему надо будет новое дать?
«Гарри Певерелл» - тихо прошелестело в голове.
Подивиться непривычному для слуха имени Лютик не успел – не до того было, ибо бандиты от сотрясания воздуха явно собрались перейти к делу, а бард бойцом не был от слова «совсем». И пусть где-то на подсознании держалось чувство, что вреда ему они почему-то причинить не смогут, страшно было за бесценную ношу.
Только вот сделать что-то, да даже дернуться он не успел: за спиной убийц с гулом раскрылся зев портала, почему-то окруженный не знакомым прежде оранжевым или голубоватым ореолом, а густо-фиолетовым.
Из портала стремительно вышел рослый крепко сложенный мужчина, едва ли уступавший комплекцией знаменитому Белому Волку.
- Курва мать! А вот это точно чародей! Бля, валим, мужики! Иначе всем пиздец придет! – заорал тот, кого называли Жихарем, первым среагировав на новое действующее лицо.
- Бесполезно, - скривил губы в высокомерной насмешке неожиданный гость. – Итог будет один, но можете встретить его как мужчины, а не разбегающиеся с тонущего корабля крысы.
- Пошел ты к дьяволу, сука!
- Нет, к дьяволу пойдете вы! – прозвучало в ответ, после чего выходец из портала поднял правую руку, щелкнув пальцами. И в тот же миг один из бандитов загорелся, будто пропитанная горючим маслом ветошь, истошно заорав. Вслед за ним вспыхнули и остальные, за краткие минуты выгорая до неопознаваемых головешек, лишь отдаленно напоминающих людей.
Еще один взмах унизанной перстнями и кольцами руки, и огонь погас, оставив лежать на земле то, что осталось от банды.
Сам же мужчина спокойно подошел к Лютику, с нескрываемым интересом рассматривая барда, отвечавшего ему тем же, благо высокое пламя разожженного еще разбойниками костра позволяло разглядеть все до мельчайших деталей.
Стоящий перед ним человек явно относился к людям благородной крови: об этом говорил и расшитый сложным растительным орнаментом бирюзовый кунтуш, затянутый поверх темно-коричневым кушаком, и тяжелая серебряная цепь, инкрустированная рубинами и турмалинами. В мочке левого уха покачивалась, поблескивая отражаемыми бликами пламени, золотая серьга.
Виски и затылок мужчины были гладко выбриты, и только на темени был оставлен короткий чапрон, огненно- рыжий, как и лихо завитые усы на приятном, несмотря на покрывающие его шрамы, лице. Руки и предплечья также были покрыты шрамами, как и видимая в распахнутом вороте рубашки грудь.
Довершали картину висящая на бедре карабела и изогнутый кинжал, заткнутый за пояс.
- Не думал я, что доведется мне еще раз вздохнуть сладость воздуха мира живых, - голос звучал бархатисто, но немного хрипло, словно незнакомец долго молчал. – Но, оказалось, что есть сила куда более великая, чем самые могущественные демоны. Ольгерд фон Эверек, милостью Госпожи Смерти, к вашим услугам, - с коротким поклоном представился он барду. И не удержался от легкой улыбки. – С этого дня ваш верный телохранитель в обмен на щедрый дар – снова жить.
- Юлиан Альфред Панкрац, виконт де Леттенхоф в прошлом. Теперь же просто вольный маэстро по прозвищу Лютик. Так что давай перейдем к более неформальному общению? – получив согласный кивок, отзеркалил улыбку бард. Нежданный телохранитель был ему симпатичен, а под ребрами будто свился теплый клубок – его Госпожа заботится о них. – Ты чародей, Ольгерд?
- Всего лишь самоучка. В свое время я имел глупость связаться с силами куда более могущественными, чем мог представить, пытаясь получить счастье и сохранить его, обведя демона вокруг пальца, но в итоге потерял и семью, и душу, и жизнь. Госпожа была милосердна дать мне второй шанс, смысл к существованию и сохранить те силы, которые я освоил, пытаясь совладать с демоном, - предельно откровенно рассказал Ольгерд. Он опустился на одно колено рядом с Лютиком и осторожно коснулся все еще спящего, видимо каким-то колдовским сном, волчонка.
- Нам лучше поскорее уйти отсюда, - оббежав взглядом место побоища, после паузы сказал Ольгерд.
- Да, конечно, пойдем. Ближайшую деревню лучше обойти, не удивлюсь, если именно там предупредили обо мне убийц нелюдей, так что предлагаю сегодня заночевать в лесу, а дальше видно будет. Когда Гарри очнется, лучше нам быть подальше от людей, - согласился с новым спутником Лютик.