Принятие

Лучшим средством от навязчивых мыслей Никита Станиславович считал работу. Он всю неделю провёл, готовясь к лекциям, чтобы избавиться от образа голубоглазой блондинки, вновь и вновь всплывавшего в сознании. Он чувствовал себя последним маньяком, когда ему на глаза попалось расписание её группы. Склонный к запоминанию большого объёма данных мозг тут же запомнил такую ненужную информацию.

Это раздражало. Раздражало то, что Никита знал, в какое время Ира должна быть в университете. Раздражало знать, что они находятся на расстоянии в пару кабинетов.

Никиту бесило, когда его внимание невольно цеплялось за каждую светлую макушку, виднеющуюся в толпе. Глаза, словно их кто-то настроил, выискивали одну единственную студентку. И больше всего его бесило, когда оказывалось, что это не она.

Встретившись с Ирой в коридоре, Никите удалось сохранить невозмутимый вид.

– Здравствуйте, – поздоровалась первой Ирина.

– Здравствуйте, – Никита открыл дверь, пропуская студентку вперёд. Проходя мимо него, Ира учуяла свежий запах мужского геля для душа и дезодоранта. Почему-то ей показалось это очень интимным. Воображение тут же нарисовало мужчину, совершающего утреннюю рутину. То, как он моется в душе, как вода стекает по телу, что именно он намыливает первым.

Ира замотала головой, отгоняя внезапные мысли. Хорошо, что распущенные волосы скрывают подрумяненные щёки. Она принялась доставать из сумки телефон, ручку, бутылку с водой. Пальцы ухватились за позорную тетрадь, помедлив, прежде чем её вытащить. Она бросила взгляд на препода, но вздрогнула, обнаружив, что он уже какое-то время смотрит на неё.

Пофиг.

Усевшись на неудобный стул, Ира ухватилась за спасительную соломинку – телефон. Не хотелось коротать время за неловким разговором с преподом. Пальцы бездумно скользили по дисплею, один за другим открывая и закрывая приложения. Она даже успела позалипать в калькулятор, проклиная свою неспособность правильно рассчитывать время. Какого хрена она так рано подорвалась с кровати? Зачем припёрлась на пары раньше всех? Чтобы теперь напряжённо молчать в закрытом помещении с преподавателем, который её ненавидит?

Опустив голову, Никита Станиславович что-то усердно чёркал в своих бумажках. Он старался лишний раз не смотреть на девушку. Мало ли, вдруг она сочтёт это за харассмент.

Как хорошо, что люди не умеют читать мысли, потому что иначе он давно бы прослыл извращенцем. Но что он может с собой поделать, когда эта взбалмошная Ирина повсюду. Её льдистые глаза, голос, пружинистые кудри, даже запах чёртовых духов. Прямо сейчас, на расстоянии, он чувствует, мать его, духи.

Рука, свободно покоящаяся на столе, невольно сжалась в кулак. Побелевшие костяшки хрустнули, а проступающие вены на тыльной стороне ладони откровенно надулись, змейкой уходя под манжет рубашки.

До слуха донёсся слабый вздох. Никита поднял голову, застав девушку врасплох. Он готов был поклясться чем угодно, что она пялилась на его кулак. Оба замерли, понимая, что произошло нечто опасное, и ни один не знал, как вернуть помещению нормальное атмосферное давление.

Благо, им на помощь подоспела часть группы, бесцеремонно ввалившись в аудиторию.

Невпопад здороваясь, оба окончательно поняли.

Они хотят друг друга.

– Никита Станиславович, – староста обратила на себя внимание, но глаза Никиты не отрывались от широко распахнутых голубых глаз, – какая, Вы сказали, тема лекции?

– Организационно-правовые основы функционирования предприятия, – заученным текстом выдал Никита Станиславович, краем уха слыша, как студенты зашуршали тетрадными листами. Внезапно ему захотелось проверить собственную безумную теорию. Пальцы ухватились за белоснежный манжет рубашки и поддели легко поддавшуюся пуговку. Кожа на запястье оголилась, демонстрируя полоски синих вен и выпирающую сбоку косточку. Никита засучил рукава на обеих руках, открывая вид практически до локтей.

Забыв о том, где она находится и сколько людей вокруг, Ира с упованием ловила каждое движение Никиты. Заинтересованный взгляд истиной художницы жадно наблюдал за игрой света и тени, получал кайф анатомической эстетики, облизывал каждую выпирающую венку.

– Ирина, Вы записываете? – с педагогической занудностью спросил Никита Станиславович, даже не пытаясь скрыть самодовольную ухмылку.

У девочки явный фетиш на руки.

Ира вздрогнула, осознавая, что препод заметил, как она бесстыдно разглядывает его. Поймал, как преступницу.

Вот мудак.

Пальцы агрессивно впились в ручку, грозясь переломить её надвое. Она бы записала тему лекции, если бы помнила, что он там пробормотал. А пока она просто испишет весь тетрадный лист словом «мудак», сохраняя абсолютно академическое лицо. Если этот тип думает, что ему удалось вызвать в ней хоть какие-то эмоции помимо злости, он сильно ошибается. Ира ни за что не подаст вида, что ей в нём может быть интересно ещё что-то, кроме знаний и приличной оценки.

Губы Никиты Станиславовича едва не расплылись в улыбке. В приподнятом настроении он рассказывал студентам о том, что государство гарантирует соблюдение прав и законных интересов предприятия, ловя на себе косые взгляды студентов. Это же надо, с каким энтузиазмом человек говорит о такой нудятине.

Никита намеренно жестикулировал руками, даже подобрал кусочек мела, которым никто не пользовался с палеозойской эры и принялся что-то выписывать на доске. В общем, делал всё, чтобы привлечь внимание Ирины. Но наглая девчонка не оценила его стараний. Всё её внимание было сосредоточено на записях. Интересно, что она продолжала вести конспект, не смотря на то, что он ничего не диктовал. Да она же просто игнорирует его. Никита попытался не анализировать – это бесит его как преподавателя или как... Как кого?

Чувствуя, как гнев растекается по жилам, Никита перешёл в наступление. Он принялся медленно прохаживаться по аудитории мимо студенческих парт. Как бы случайно Никита остановился у стола Ирины.

Она забыла, как дышать, когда его ладонь легла на поверхность стола в паре сантиметрах от её тетради. Ручка так и не дописала очередное оскорбление, замерев в воздухе. Фантазии захлестнули девушку. Перед глазами всплыли красочные картины, как эти руки скользят по её телу, останавливаются на горле и...

Боже.

Он только что вцепился в край её стола и сжал руку?

Блядство.

Она резко вскинула голову вверх, буквально натыкаясь на искрящий карий взгляд. Прилившая кровь ударила по вискам, создавая в ушах невыносимый шум. Она нахмурилась, телепатически пытаясь передать преподу незамысловатое послание.

Пошёл нахуй.

Мозг отчаянно думал, чем же можно ему отомстить. Если он хочет поиграть – окей, она ему ответит. Ира поправила стул и повернулась корпусом к возвышающемуся над ней преподу. Она направила колени в его сторону. Короткая юбка слегка задралась, но девушка не спешила её поправлять. Она медленно перекинула одну ногу на другую, открывая обзор на часть бедра, просвечивающегося сквозь капрон колготок.

Как тебе такой вид, козёл? Вовлечённая в лекцию студентка внимательно слушает преподавателя.

Судя по тому, как дрогнул его кадык, а с лица исчезла самодовольная ухмылочка – месть свершилась. Никита Станиславович дважды повторил фразу про ответственность предприятия за нарушение договорных обязательств, но никто этого даже не заметил. Кроме неё.

Ира заметила, как Никита Станиславович бросил взгляд в её записи и его глаза едва не выпали из глазниц.

Мудак мудак мудак.

Свыше раздался раздражённый вдох носом, но препод ничего ей не сказал. Он отошёл от стола студентки и больше на неё не взглянул за всю пару. Будто избегал. С одной стороны, Ира приняла это за чистую победу, но с другой, ей так понравилась их безмолвная игра, что она жаждала продолжения.

Никита Станиславович же решил для себя, что студентка специально по ниточке вытягивает из него нервы. Как же она его бесит. Он поправил ворот рубашки, остро ощущая, как он его душит. Все его ощущения выкрутило на максимум. Как бы невзначай препод посмотрел на время, благо через пару минут долгожданный перерыв.

Всё. Игры пора заканчивать.

Он понял, что девчонке нравятся его руки. Ну и ладно. Мало ли, что кому нравится. А ему нравятся её ноги, ну и что? Полно девушек с красивыми ногами, которые, к тому же, не окажутся его студентками.

Забить и забыть.

Никита Станиславович лелеял мысль, что всего через пару минут избавиться от этого наваждения. В следующий раз они встретятся только через неделю, а это целый вагон времени, чтобы собраться в кучу. В конце концов, он её преподаватель. Ему нельзя рассматривать её как девушку. Запрещено.

Как только подошло время, Никита Станиславович поспешил отпустить студентов, даже не дав домашнего задания. Что угодно, лишь бы нос перестал улавливать раздражающе-приятный запах духов.

Ира стояла в женском туалете напротив большого зеркала. Она уже в третий раз помыла руки ледяной водой, чтобы хоть как-то унять бушующий внутри жар. В груди клокотала ярость, склоняя девушку к необдуманным поступкам. Но здравый смысл твердил:

Этот засранец твой преподаватель.

Она не может флиртовать с ним, как с мальчишкой. Нужно держать себя в руках.

Пальцы взбили светлые кудри, придав причёски больший объём. Ира вышла из туалета с гордо поднятой головой, твёрдо решив, что Никита Станиславович существует для неё только как источник знаний.

– Ирочка!

Девушку окликнул голос пожилой преподавательницы. Закатив глаза, Ира натянула самую добродушную улыбку из всех имеющихся в наличие, и повернулась на голос.

– У меня к тебе будет просьба. Поднимись, пожалуйста, на кафедру. Нужно помочь педагогу.

Мысленно Ира взвесила все за и против. Здорово прогулять пару, но насколько здорово прогулять её, разгребая какие-то бумажки? Решив для себя, что всё, что угодно, будет интереснее, чем бессмысленная пара по философии, на которой засыпают даже мухи, бьющиеся о лампочку.

Дверь на кафедру распахнулась, и Ира зашла в пустой кабинет. На столе валялся ворох бумаг, открыто намекая девушке, что она не скоро с ним справится.

– Пиздец, – подытожила она, бросая сумку на первый попавшийся стул.

– Не то слово, – за спиной раздался мужской голос. Ира чуть не подпрыгнула от испуга. Она обернулась, увидев перед собой грёбанного преподавателя по экономике. Да он издевается! – Элла Дмитриевна сказала, что пришлёт помощь, но я не думал, что это будете Вы.

Сколько презрения в этом его «Вы».

– Если что, меня ждёт увлекательнейшая пара по философии, так что могу оставить Вас наедине с бумагами, – огрызнулась Ира.

– Садитесь, – отрезал Никита Станиславович, кивнув на стул. Как бы он не хотел от неё избавиться, помощь ему была необходима. Вот уж не хотелось зависнуть здесь до вечера из-за своей неприязни.

Он обошёл студентку и приземлился на стул напротив. Пальцы расстегнули пуговицу на пиджаке, чтобы он не топорщился. Никита подумал о том, как же хорошо, что их разделяет стол, а бумаги снимают необходимость говорить о чём-то кроме дела.

Первые минут десять им удалось сохранять статус-кво, но всё посыпалось, когда Никите понадобилось передать лист Ире. Их пальцы случайно соприкоснулись. Обоих прошибло током. Ира дёрнула руку на себя, прошептав что-то вроде извинений, после чего перехватила бумагу в месте, где не было пальцев Никиты.

Пока студентка делала записи, Никита позволил себе мельком взглянуть на неё. Пружинки кудрей падали на стол, на прикрытых веках блестели светло-коричневые тени, а в открытой ложбинке на груди перекатывалась минималистичная подвеска. Пальцы защекотало от желания прикоснуться.

Вот куда она пришла такая наряженная: в ночной клуб или на учёбу?

В штанах внезапно стало тесно.

Блять. Только этого не хватало.

Нужно срочно что-то с этим делать. Думать о чём-то кроме её открытой груди, которая так бесстыдно лежала на столе.

Дохлые еноты. Дохлые еноты.

Стратегия Никиты могла бы иметь успех, если бы у Иры не затекла нога. В поисках комфортного положения девушка попыталась закинуть ногу на ногу, но случайно скользнула по икре преподавателя от лодыжки и почти до колена.

Будто их облили кипятком, оба мгновенно вскочили из-за стола.

– Блять, Ирина, ёп твою мать, – выдал на автомате Никита, – что Вы делаете?

– Я ничего не делаю. Ой! – взвизгнула Ира, нечаянно бросив взгляд на бугор под ширинкой преподавателя.

Он проследил за её взглядом и едва не сорвался на крик. Роль преподавателя отрезвила его, призвав к самообладанию.

– Дальше я сам. Вы свободны, – сквозь зубы процедил Никита Станиславович.

Дважды Ире повторять не пришлось. Подхватив сумку, она выбежала из кабинета, то ли случайно, то ли специально громко хлопнув дверью.