6
Март
– Поправь меня, если я ошибаюсь, но наши средние показатели по продажам очень сильно упали за последнее полугодие, – не то чтобы Ибо помнил хоть что-то с университетских времен, но с тем подробным отчетом, который предоставил ему ассистент коммерческого директора корпорации «Ван Индастриз», этого и не требуется. Судя по статистической сводке, у них все плохо и довольно давно. Правда все еще не ясно, зачем отцу так рьяно потребовалось вовлекать его в семейное дело. Он же абсолютно безнадежен там, где фигурируют хоть какие-то цифры. И уж тем более не ас в стратегическом планировании.
– Все так, – коротко кивает Чэн Си. – На данный момент группа по разработке продуктовых инноваций активно работает с командой продаж над этой проблемой.
– Могу я взглянуть на анализ рынка в наших категориях?
– Да, конечно, – ассистент коротко кивает и передает Ван Ибо планшет. Кажется, к его приезду подготовились основательно. Забавно, а ведь он думал, что здесь к нему отнесутся так же, как в совете директоров: окинут скептичным взглядом и поинтересуются, уж не выжил ли из ума господин Ван. Выжил, конечно, раз надеялся добиться от сына вовлечения в семейный бизнес. Ибо было откровенно плевать на их едкие замечания. Контрольный пакет акций был у него, и именно за ним оставалось последнее слово в принятии любых решений. Что могут сделать жалкие тридцать процентов против его семидесяти? – Здесь в динамике показатели на конец предыдущего года по отношению к текущему, а также отношение первого полугодия к показателям прошлого года, – Ван Ибо пробегается глазами по графикам, отмечает довольно сильный спад спроса на их продукцию и замирает, в удивлении приподнимая брови, когда замечает знакомый бренд.
– «Сяо Текнолоджиз»? Серьезно, наш главный конкурент они? Как тесен мир. И как огромна глубина их скидки, неудивительно, что мы уступаем им долю рынка.
– Да, вы не знали?
– Нет, – отрицательно качает головой Ибо, размышляя над тем, каковы шансы, что это компания его мужа так настойчиво отбирает у них долю рынка. – Как интересно, – задумчиво бормочет он, не замечая, как собственный хвост начинает беспокойно подметать кисточкой пол.
– Они даже приходили к нам с предложением о слиянии несколько раз, – тапнув по экрану планшета, охотно поясняет Чэн Си, отрывая документ с коммерческим предложением и суммой вознаграждения.
– Дай угадаю, – хитро прищурившись, усмехается Ван Ибо, неторопливо листая длинный документ. – Мой отец отказал.
– Все так.
– Что ж, у меня есть отличная идея, как нам решить эту нашу небольшую проблему, – Ибо не успевает закончить мысль, когда тишину кабинета прерывает входящий вызов. – Спасибо, я позже сообщу окончательное решение, нужно будет отправить кое-кому запрос. Чэн Си понимающе кивает и уходит, оставляя Ибо наедине. Он наконец принимает вызов и поднимается из-за стола, подходя к панорамному окну, за которым открывается вид на соседнюю высотку, в которой располагается офис его мужа. Как иронично. – Гэ, что-то случилось?
– Да нет, я просто соскучился, – неправдоподобно врет Сяо Чжань. В трубке раздается трагичный горестный вздох, вызывая у Ван Ибо улыбку. Что ж, на то есть причины. На этой неделе их графики оказались настолько плотными, что встречаться получалось уже в кровати, где сил хватало только на поцелуй, и это накладывало на обоих отпечаток. Забавно, как за год совместного проживания они успели тесно привязаться друг к другу, теперь испытывая потребность в близости даже на расстоянии. Особенно остро это стало ощущаться после проведенной вместе течки.
– Чжань-гэ, ну я же слышу твои вздохи. Что такое? Что-то с нашим чертенком?
– Не называй его так, – улыбка на губах Ибо становится шире от ворчания мужа.
– Ну, у него же могут быть твои рожки, так что он определенно будет чертенком, прямо как его папа, – ему доставляло особенное удовольствие дразнить Сяо Чжаня в отместку за прозвище львенка.
– Или львенком, как его отец, который вечно не бывает дома, – возвращает тот ответную колкость, от которой в груди разливается привычное тепло. Ван Ибо слишком привык к тому, что Сяо Чжань ласково зовет его львенком. В последний раз он слышал это обращение от мамы, которая умерла слишком рано. Так что в первую встречу, когда Сяо Чжань назвал его львенком, внутри Ибо все перевернулось от противоречивых чувств, сжалось в тугой комок и разорвалось на тысячи крохотных искр восторга. – Хотя я не лучше, это первый раз за неделю, когда я вернулся раньше обычного домой. И то только потому что меня Юй Тун из офиса прогнала, – прерывает его мысли Сяо Чжань.
– Кстати об этом, – подхватывает тему Ибо, бросая быстрый взгляд на настенные часы. – Я сегодня приеду пораньше, и у меня для тебя есть две новости.
– Дай угадаю, обе плохие? – с тихим смешком интересуется Сяо Чжань. Ох уж этот природный оптимизм. Ван Ибо закатывает глаза и усмехается, когда понимает, что его муж этого не видит.
– Не угадал, обе хорошие. Тебе точно понравится, – заверяет он Сяо Чжаня. – Скоро буду, Чжань-гэ, не скучай.
– Ладно, купи по дороге мел, – нехотя соглашается тот.
– Как скажешь, гэ, – бормочет Ван Ибо и отключается. Он не спрашивает, зачем Сяо Чжаню мел, все понятно и так, их ребенок оказывает на своего папочку крайне странное влияние. Кажется, это все отцовские гены. В детстве Ибо тоже вечно все тащил в рот. Песок, например, или отцовский виски, последний, правда, так и не удалось попробовать, мама вовремя отодвинула бокал от края стола.
Он подхватывает с дивана свой шлем и выскакивает в коридор, прикидывая, сколько времени уйдет на дорогу по пробкам. Мысль, что Сяо Чжань придушит его за новости, совершенно не приходит ему в голову.
А зря.
– Ты что?! – Ван Ибо морщится от громкого крика и на всякий случай прикрывает голову руками, когда в него прилетает подушкой. Да, не на такую реакцию он рассчитывал, когда рассказал мужу новости о том, что решил оставить гонки и полностью погрузиться в семейный бизнес, а еще лучше – объединить их с Сяо Чжанем компании для расширения территории влияния и захвата рынка.
– Гэ, гэ, не кричи, тебе нельзя волноваться, – отбиваясь от ударов подушкой, выкрикивает Ван Ибо, падая на диван. Он задыхается от смеха, потому что ничего более нелепого с ним попросту не могло произойти. Его буквально пытаются отшлепать как нашкодившего кота.
– Да как с тобой не волноваться? – на секунду прервавшись, восклицает Сяо Чжань, кипя от гнева. Глаза его мечут молнии, лицо раскраснелось, а волосы растрепались. Он такой красивый, когда злится и сжимает в руках декоративную подушку, не зная, то ли шлепнуть ей еще раз, что ли придушить. Ибо просто без ума от него. – Ты решил уволиться с работы и с чего-то взял, что тебе будет интересно управлять отцовским бизнесом, от которого ты всю жизнь воротил нос. Ты что, головой ударился, когда с кровати вставал? Или в ванной затылком о кафель ударился, пока я тебе отсасывал?
– Нет, гэ, – Ибо только в последний момент успевает поймать подушку руками. Он дергает ее на себя, и Сяо Чжань, тихо вскрикнув, падает на него сверху. Диван пружинит под тяжестью их тел, немного скрипит, но успешно выдерживает. Ох, сколько же пережил этот диван. От одних только мыслей Ван Ибо бросает в жар. – Меня всю жизнь готовили к этому. И так я смогу больше времени уделять тебе и ребенку. Компания согласилась отпустить меня, у нас в эту субботу прощальная вечеринка. К тому же, бизнес отца безопаснее трека, со мной точно не случится ничего плохого, – начинает тараторить Ибо заранее заготовленные аргументы. Сяо Чжань смеряет его гневным взглядом и сползает с него, молча уходя на кухню. Ван Ибо подрывается за ним следом, опасаясь, как бы тот не нашел чего потяжелее для новой порции шлепков, скалку там или сковородку. – Гэ, я бы не вынес, если бы со мной что-то случилось, и ты остался один. Я хочу быть с тобой, с вами обоими, и уделять семье больше времени. И если для этого мне потребуется отказаться от любимой работы, я готов на такую жертву.
– Ты дурак, – развернувшись к нему, резюмирует Сяо Чжань, скрещивая руки на груди. – Мне не нужны жертвы ценой твоей мечты. Ты любишь свою работу, ты горишь своей работой, это то, что приносит тебе радость. Только полный идиот станет от такого отказываться, – он все еще злится, это видно по напряженным уголкам губ и заострившейся линии челюсти, но Ибо не может сдержаться и оставляет у него на щеке короткий поцелуй.
– Я тоже тебя люблю, мой хороший. Но я правда все обдумал и решил, так будет лучше. И я не бросаю мотоспорт насовсем, я все еще буду кататься на треке, просто уже не как спортсмен, участвующий в гонках. Минимальный риск для жизни, – Сяо Чжань долго сверлит его тяжелым взглядом, а потом, наконец, оттаивает, тяжело вздыхая.
– Ладно. Ты купил мне мел? – интересуется он.
– Что? – Ван Ибо отстраняется, оторопело глядя на него.
– Я по телефону тебе говорил, что хочу мел, – глядя на него как на дурака, уточняет Сяо Чжань.
– А, да, через полчаса должны доставить.
– Через полчаса я уже не захочу мел, – взгляд снова полыхает недовольством, и Ибо хлопает себя ладонями по карманам, пытаясь припомнить, куда он дел ключи от мотоцикла.
– Хорошо, сейчас возьму мотоцикл и...
– Ван Ибо, ты можешь просто меня обнять? – повысив голос, перебивает его Сяо Чжань, снова начиная злиться. – Я что, так много требую? – повторять дважды не требуется. Ван Ибо делает шаг вперед и сгребает мужа в крепкие объятия, выпуская успокаивающие феромоны. Сяо Чжань тычется носом ему в шею, жадно втягивая аромат, исходящий от кожи, и довольно вздыхает, обнимая в ответ.
– Я люблю тебя, Чжань-гэ, – стиснув того до хрипов, шепчет Ибо, неожиданно испытывая острую потребность сказать об этом.
– А я тебя, – куснув его за шею, бормочет Сяо Чжань, щекоча дыханием влажную от слюны кожу. – Почему ты так долго ехал? Я думал, что офис твоего отца расположен рядом с моим, это ведь недалеко от нашего дома.
– Там были пробки, я спешил как мог, гэ, не сердись, – погладив Сяо Чжаня по спине, буквально урчит Ибо, зарываясь носом в волосы у виска. От него так вкусно пахнет выпечкой и корицей. Аромат ненавязчивый, густой и сладковатый, и так быстро проникает в легкие, что на губах невольно появляется глупая улыбка. Ван Ибо буквально хочется закутаться в этот запах как в плед, потереться лицом о кожу, чтобы забрать себе. Он прикрывает глаза, чувствуя пальцы в своих волосах, и счастливо вздыхает.
– Я не сержусь, – мазнув губами по его скуле, заверяет Сяо Чжань. Внутри Ибо все восторженно поет от низкого ласкового голоса, от прикосновений и мимолетных, словно крылья бабочки, поцелуев. В горле появляется знакомое щекочущее чувство, когда они встречаются взглядами. – Я соскучился.
– Я весь твой на этот вечер, гэ, – хрипит Ибо и коротко стонет, когда Сяо Чжань наконец-то целует его.
Этот поцелуй выходит волнующим, вдумчивым и неторопливым. Соприкосновение их губ кажется самой правильной вещью в мире. Ничего лучше и придумать нельзя. Даже не верится, что еще минуту назад Сяо Чжань гонялся за ним по гостиной с подушкой наперевес. А теперь они стоят, замерев в обнимку посреди кухни, и целуются так, как будто это их первый поцелуй, трепетный и нежный, от которого сбоит сердце и тянет в животе. Ибо отстраняется первым, потому что если не сделает этого, то задохнется от восторга и любви. Он гладит Сяо Чжаня по щеке, и тот прикрывает глаза, прильнув к ладони и потеревшись о нее подобно коту. И черт, что еще ему остается, кроме как податься вперед и поцеловать его снова? Ван Ибо оставляет на губах короткий поцелуй, берет Сяо Чжаня за руки и тянет за собой обратно в гостиную.
– Пойдем, на диван, бао. Закажу нам ужин, и давай что-нибудь посмотрим.
Так странно, раньше, когда Ибо жил один, квартира служила только местом ночлега. Ему и в голову не приходило просто растянуться на диване и смотреть телевизор. Это занятие казалось таким скучным, что он предпочитал лишний час провести на треке, выжимая из мотоцикла максимальную мощность, только бы не возвращаться домой в давящие на него пустые стены. Ван Ибо было страшно оставаться наедине с собственными мыслями. Наверное, Сяо Чжань по той же причине допоздна засиживался на работе.
С тех пор многое изменилось. Теперь каждый из них торопится домой, потому что знает, что там ждут. Такая незначительная деталь, но такая чертовски важная. Ван Ибо больше не гоняет лишние часы по треку, а Сяо Чжань не задерживается до ночи в офисе. Они сбегают с работы пораньше, чтобы вместе поужинать, пообниматься и просто побыть наедине друг с другом, проведя с пользой эти часы перед очередной долгой разлукой из-за командировки или еще какого выездного мероприятия.
– Ты решил закормить меня, чтобы я растолстел? – вымученно стонет Сяо Чжань, устраиваясь в кольце объятий и облокачиваясь спиной на грудь Ибо.
– Вас теперь двое, вам нужно больше кушать.
– Я растолстею и стану некрасивым, – морщится Сяо Чжань, бездумно листая каналы в поисках интересного фильма.
– Ты округлишься благодаря нашему малышу и будешь самым очаровательными прекрасным беременным папой, – заверяет его Ибо, оставляя короткий поцелуй у него на макушке. – Самый красивый из всех и самый сексуальный. Так и знай.
– Когда ты так говоришь, мне хочется снова забеременеть от тебя, – с тяжелым вздохом признается Сяо Чжань, бросая на него лукавый взгляд из-под ресниц.
– Ну, это мы можем организовать, – ухмыляется ему Ван Ибо, доставая из кармана штанов телефон. В бок впивается острый локоть, красноречивее любых слов давая понять, что ни о каком втором ребенке пока и речи быть не может. Они еще не завершили миссию по появлению этого на свет.
– Звонила мама, кстати.
– Что она хотела? – хмыкает Ибо, листая меню ресторана в телефоне. Он накрывает свободной рукой округлившийся живот и осторожно поглаживает. Жест скорее неосознанный и ставший уже привычным для обоих. Словно Ван Ибо на каком-то подсознательном уровне старается защитить свою пару даже дома. Хотя кого еще из них нужно защищать, памятуя о недавнем бое подушками.
– Спрашивала, не надумал ли я развестись, – фыркает Сяо Чжань, накрывая руку Ибо своей, заметив, как тот напрягся, услышав это.
– И что ты ей сказал? – осторожно интересуется он. Не то чтобы Ван Ибо боялся ответа или сомневался в своем муже, просто где-то глубоко в душе все равно жил иррациональный страх потерять Сяо Чжаня.
– Сказал, что в мои планы не входит становиться отцом-одиночкой. Кажется, она мне не поверила, – с тихим смешком бормочет Сяо Чжань. Он поворачивает голову в сторону Ибо и ласково улыбается ему, успокаивающе погладив пальцами по руке. Напряжение, до этого сковавшее внутренности, наконец-то отпускает.
– Ну, ты и сам не поверил, когда узнал. Так с чего ей реагировать по-другому?
– И то верно, – вздохнув, соглашается Сяо Чжань.
– Мне нужно будет уехать на пару дней в другую страну для съемок в рекламе, – вдруг вспоминает Ибо. Забавно, он думал об этом всю дорогу до отцовского офиса, а потом мозг, кажется, отключился, из-за большого количества цифр и вида любимого мужа, ужасно уютного в домашней одежде и не менее сердитого из-за услышанной новости. Одним словом, ему было совсем не до съемок и предстоящей разлуки, одна мысль о которой теперь вгоняет его в тоску.
– О нет, ты не можешь уехать! Кто будет завязывать мне шнурки? – развернувшись всем корпусом, восклицает Сяо Чжань, делая несчастное лицо. Ван Ибо даже теряется поначалу, испытав чувство стыда из-за того, что ему придется оставить его здесь одного.
– Чжань-гэ.
– Да я прикалываюсь, – отмахивается от него Сяо Чжань с тихим смешком. – Лети конечно, я всего лишь на четвертом месяце и сам вполне могу завязать себе шнурки, – Ван Ибо растерянно моргает, в удивлении приподнимая брови.
– Зачем тогда ты меня гонял все это время? – не то чтобы он был против. То, как Сяо Чжань нуждался в нем в совершенно бытовых и обыденных вещах, казалось ему чертовски милым. Но вот тот факт, что Ван Ибо все это время водили за нос, вызывает у него искреннее недоумение.
– Мне нравится, когда ты стоишь на коленях, – прильнув к нему, доверительно сообщает Сяо Чжань, и от его горячечного шепота Ибо вспыхивает мгновенно, наполняясь жаром. – Это возбуждает.
– Черт, гэ, я все отменю и останусь с тобой. Твоя ложная течка...
– Я спокойно переживу пару дней, – тут же перебивает его Сяо Чжань, закатив глаза. – Она практически не беспокоит меня в последнее время, расслабься, – погладив Ибо по груди, практически шепчет он, оставляя короткий поцелуй на подбородке. – Я буду скучать.
– Как насчет прощального секса? – судорожно сглотнув, предлагает Ван Ибо, не в силах оторвать от него глаз. Губы Сяо Чжаня трогает легкая понимающая усмешка. Он придвигается к нему вплотную и едва слышно произносит, добавляя в голос томных нот:
– Снимай штаны.
Ван Ибо еще никогда в жизни так быстро не раздевался.
Апрель
– Ты передал компанию нашим конкурентам? Ты совсем из ума выжил? Я назначил тебя держателем контрольного пакета акций, и ты так ими распорядился?! – Ван Ибо испытывает стойкое чувство дежавю, выслушивая гневную речь отца, которая вызывает у него только улыбку. Он бросает быстрый взгляд на часы и прикрывает ладонью зевок. Сяо Чжань задерживается, наверняка опять заработался и совсем забыл про время. Ну или же завис у зеркала, рассматривая свой живот. В последнее время с ним это происходит довольно часто. Ему все еще трудно свыкнуться с теми метаморфозами, которым подвергается тело. А вот Ибо, наоборот, приходит от них в восторг и целует чужой живот при первой удобной возможности, игнорируя недовольное ворчание травоядного.
– Все не совсем так, как тебе кажется, – произносит он, воспользовавшись тем, что отец, наконец, решил выпить воды, потому что горло пересохло от крика. Лицо у него раскраснелось от гнева, а во взгляде отчетливо читается презрение. Впрочем, ничего нового. Ван Ибо уже и не вспомнит, когда видел в глазах напротив что-то другое.
– А как? Мой сын продал бизнес нашим конкурентам. Просто немыслимо, я сейчас же свяжусь с нашими бизнес-консультантами, чтобы они отменили сделку.
– Ну, это у тебя вряд ли получится, – усмехается Ибо, чувствуя, как в кармане вибрирует телефон. А вот и любовь всей его жизни, к счастью, сумевший найти дорогу к загородному дому.
Надо же, успел как раз к финалу концерта. Вообще-то в последнее время у Ван Ибо проснулась паранойя, и он наотрез отказывался пускать Сяо Чжаня за руль. Мало ли что может случиться, на дорогах полно идиотов. Но сегодня пришлось ему уступить. Компромисс, к слову, был довольно неплохим. Они договорились, что сюда Сяо Чжань доедет на машине, а обратно поведет уже Ибо.
– Документы уже подписаны обеими сторонами. Отмена сделки повлечет за собой огромные штрафы, аннулировать ее ты тоже вряд ли сможешь, совет директоров в полном составе одобрил мое предложение. Точнее предложение наших конкурентов, которые согласились на наши условия. Контракт о слиянии – это единственное, что еще хоть как-то было способно спасти эту компанию.
– Чушь собачья! – едва ли не брызжет слюной Ван Дадао, поднимаясь с места. – Ты продал нас конкурентам.
– Они не конкуренты для нашей семьи, – рассеянно вертя в руках телефон, бормочет Ван Ибо, неотрывно глядя на дверь в кабинет. Он очень надеется, что Сяо Чжань не заблудится в огромном доме и найдет их. Дворецкий, конечно, обещал его проводить, но вдруг что-то пойдет не так. Нужно было все-таки встретить самому, так спокойнее.
– Это что еще значит? – от ответа Ибо избавляет короткий стук дверь. Ну наконец-то. С бешено колотящимся сердцем он в несколько шагов преодолевает расстояние до двери и открывает ее нараспашку. Сяо Чжань ласково улыбается ему, и Ван Ибо на короткое мгновение забывает, как дышать, жадно разглядывая его. На нем белоснежная водолазка с высоким горлом, оттеняющая смуглую кожу. Она даже с виду кажется ужасно мягкой, хочется протянуть руку и убедиться в этом. А впрочем, Ибо обязательно сделает это чуть позже. Он скользит взглядом ниже, зависая на черном пиджаке свободного кроя, отлично скрывающем увеличившийся живот, и тяжело сглатывает, глядя на брюки, облегающие ноги и делающие их поистине бесконечными. Знание того, что под этим пиджаком спрятан крошечный хвост, заставляет внутреннего зверя утробно порыкивать от нетерпения. Ему хочется опуститься перед Сяо Чжанем на колени, стянуть с него брюки и...
– Добрый вечер, – тихо произносит тот, пихнув Ван Ибо в бок и разрушая очень реалистичный мираж видения. Приходится в срочном порядке взять себя в руки и отойти в сторону, впуская своего вредного травоядного внутрь.
– Отец, знакомься, это мой муж, – повернувшись к Ван Дадао, усмехается Ибо, приобнимая Сяо Чжаня за талию и подводя к одному из кресел. Он берет с журнального столика графин с водой и наливает немного в стакан, подавая ему.
– Ты еще и бету своего сюда притащил, – недовольно цокает языком Ван Дадао, опускаясь обратно на стул и смеряя Сяо Чжаня презрительным взглядом. Тот даже бровью не ведет на такое грубое поведение, принимая из рук Ибо стакан с водой и благодарно улыбаясь. Судя по безмятежному выражению лица, ему не впервой общаться с подобными грубиянами, а потому его не так-то легко вывести из себя такого рода хамством. В отличие от Ван Ибо.
Отец, как будто назло, выпускает феромоны, давящие и тяжелые. То ли из принципа, то ли потому что хочет разозлить еще больше, черт его знает. Это работает. Ван Ибо злится. Он выпускает свои феромоны ответ, и комната наполняется их запахами, резкая горечь зелени против душной терпкости кофейных зерен. Сяо Чжань недовольно морщится и трет висок, явно не придя в восторг от этого животного обмена любезностями. Ван Ибо тут же окутывает его успокаивающими феромонами, перебивая любой запах и гоня прочь приступ дурноты. Ему становится стыдно за свое поведение, а в груди вскипает раздражение из-за отца.
– Во-первых, не смей так говорить о моем муже, – резче, чем планировалось, отвечает он. – Во-вторых, он омега. В-третьих, гэ, лучше скажи сам, хочу увидеть его лицо, – оскалившись, предлагает Ибо, замирая возле кресла Сяо Чжаня. Тот неторопливо делает глоток воды, так же неспешно ставит стакан на журнальный столик и только после этого наконец произносит:
– У нас не было возможности познакомиться лично. Меня зовут Сяо Чжань. Я владелец компании «Сяо Текнолоджиз», – лицо Ван Дадао покрывается пурпурными пятнами, затем бледнеет, а под конец и вовсе сереет. Он ослабляет узел своего галстука, извлекает из кармана пиджака платок и протирает им лоб, рассеянно глядя то на Ибо, то на Сяо Чжаня.
– Ты женился на владельце компании? – находит в себе силы прохрипеть Ван Дадао.
– Я женился на гибриде, которого люблю, – холодно одергивает его Ибо. – Остальное просто приятный бонус. Кстати этот так ненавистный тобой не бета ждет нашего с ним ребенка и моего будущего наследника, – как бы между делом сообщает он. – Так что в будущем, если ты все же хочешь продолжить общаться с моей семьей, настоятельно рекомендую пересмотреть отношение ко мне и к моему мужу, – судя по выражению лица Ван Дадао, тот все еще пребывает в легком шоке. Его губы беззвучно шевелятся, а взгляд становится пустым и одновременно с тем задумчивым. – Ты пока перевари все это и позвони мне, когда захочешь перед нами извиниться, – Ибо протягивает Сяо Чжаню ладонь, помогая подняться с кресла, и ведет за собой прочь из кабинета, подальше из ненавистного дома, туда, где на него не давят стены и ничто не выводит из себя.
– Это было горячо, диди, – прильнув к его боку, шепчет Сяо Чжань, когда они оказываются на улице. Это оказывается настолько неожиданно, что Ибо спотыкается о собственные ноги и останавливается, задохнувшись под волной выпущенных феромонов, от которых знакомо тянет в паху.
– Чжань-гэ? – растерянно хрипит он, приобнимая Сяо Чжаня. Тот усмехается, вкладывая ему в руку ключи от машины, и как ни в чем не бывало произносит:
– Хочу тебя.
– Прямо здесь? – сипит Ван Ибо, оглядываясь по сторонам в поисках места, где они могли бы уединиться. Но его тут же жестоко обламывают:
– Нет, отложим это на вечер, а то мы и так уже опаздываем на ужин с моими родителями.
– Ладно, – подавив разочарованный вздох, соглашается Ибо, а затем подается вперед и наконец-то целует Сяо Чжаня, воруя у того с губ удивленный вдох.
Сладкая, сладчайшая месть.
В ресторан они все же опаздывают, но Сяо Чжань, судя по его безмятежному выражению лица, совершенно не расстроен из-за этого. Наверное, он и не поехал бы никуда, если бы не Ибо, настоявший на встрече. С родителями Сяо Чжаня, в отличие от Ван Дадао, хотя бы был шанс установить какое-нибудь подобие перемирия. Никто не может устоять перед маленькими детьми, особенно перед собственными внуками. Кто знает, может, чета Сяо наконец-то оттает и смирится с тем, что их сын женился по любви, а не из практических соображений. Хотя, зная Сяо Чжаня, последнее как раз-таки не следовало отметать.
Ван Ибо первым замечает, что что-то не так, когда они подходят к столу. Помимо родителей, там обнаруживается еще один гибрид, личность которого остается для него неизвестной. Аккуратные кроличьи уши, большие влажные глаза и маленькое лицо. Судя по запаху, легкому и ненавязчивому, это омега. Ну просто блеск. Кажется, поводом для ужина стало не желание зарыть топор войны, а сватовство. И это при живом-то муже, ну и ну, просто поразительная бестактность. Сяо Чжань на ходу расстегивает пиджак небрежным движением руки, даже не взглянув на незнакомца, и, бросив на родителей насмешливый взгляд, опускается на свободный стул, демонстративно придерживая живот ладонью.
Ван Ибо помогает ему устроиться и присаживается рядом, внимательно наблюдая за реакцией семейства. Господин Сяо в удивлении приподнимает брови, и на этом, пожалуй, все. А вот госпожа Сяо даже приподнимается со своего места, чтобы рассмотреть сына получше. Увиденное приводит ее в ужас. Оно и понятно, не каждый день видишь бету беременным, тут любой удивится. Подвоха нет, но есть загвоздка.
– Милый, что все это значит? – восклицает госпожа Сяо, переводя растерянный взгляд с округлившегося живота Сяо Чжаня на его лицо.
– Забавно, я хотел то же самое спросить у тебя, – кивнув на незнакомого омегу, хмыкает он.
– Я подумала, что этот ужин будет неплохим поводом представить тебе более выгодную партию для брака, – небрежно скользнув взглядом по Ибо, бормочет она. Глаза Сяо Чжаня при этих словах недобро сужаются. Его запах отчетливо наполняется горечью кофейных зерен, не предвещая ничего хорошего. Он подается корпусом вперед, наверняка намереваясь сказать в ответ какую-нибудь гадость, и Ван Ибо приходится взять Сяо Чжаня за руку, чтобы удержать от необдуманных действий. Ни к чему устраивать сцены раньше времени. Во всяком случае, точно не на глазах десятка гибридов.
– Я женат, если ты не забыла, – помахав их сцепленными в замок пальцами, напоминает Сяо Чжань. – И разводиться не собираюсь. Ни сейчас, ни потом. Я вполне счастлив в этом браке, – он буквально выплевывает эту фразу матери в лицо, брезгливо кривя губы, наверняка только из уважения к Ибо все еще оставаясь на своем месте.
– Да, но этот брак был...
– Скажешь, что он был ошибкой, и я уйду, – тут же перебив ее, шипит Сяо Чжань, сильнее сжимая в пальцах чужую ладонь. Ибо даже бровью не ведет. Он оставляет на костяшках успокаивающий поцелуй и выпускает немного феромонов, чтобы успокоить своего чрезмерно взвинченного гибрида, которому, между прочим, противопоказано волноваться. И неважно, что о нем подумают за столом из-за чрезмерно интимного жеста. Зря они сюда пришли. Нужно было все-таки остаться дома.
– Так, давайте все успокоимся и мирно обсудим сложившуюся ситуацию, – предлагает Ван Ибо. Господин Сяо, до этого предпочитавший отмалчиваться, согласно кивает, утирая пот на лбу извлеченным из нагрудного кармана платком.
– Да отличная идея. Официант, – подняв руку, кричит он, подзывая к ним официанта. На какое-то время им приходится прерваться, чтобы сделать заказ, а заодно остыть. Впрочем, это не сильно сбавляет градус напряжения за столом. Сяо Чжань демонстративно отказывается от алкоголя, бросая на мать насмешливый взгляд. Ван Ибо, заметив это, ласково проводит большим пальцем по чужой ладони, получая в ответ слабое пожатие. – Итак, сын, что с твоим животом? – дождавшись, пока официант отойдет на приличное расстояние, возвращается к разговору господин Сяо.
– Врачи называют это беременностью, – рассеянно теребя в пальцах край салфетки, отвечает Сяо Чжань.
– Беременностью? – едва слышно повторяет госпожа Сяо, хватаясь за сердце. Они переглядываются с господином Сяо, выглядя одинаково ошарашенными, а затем переводят взгляд на сына.
– Да, беременностью, – откровенно веселясь, согласно кивает Сяо Чжань. – Видишь ли, мама, мой муж оказался энигмой, и из-за его сильных феромонов мой организм начал перестройку. Благодаря рецессивным генам омеги в моем организме я стал омегой, и я жду нашего с ним ребенка. Вы скоро станете бабушкой и дедушкой, поздравляю. Так что, ты все еще хочешь познакомить нас с, – повернувшись к предпочитавшему отмалчиваться омеге, произносит Сяо Чжань, приподнимая брови в притворном любопытстве, – простите, я не знаю вашего имени.
– Меня зовут Ван Мэй. Прошу прощения, но я, пожалуй, пойду, полагаю, что возникло недоразумение, – он поспешно ретируется, вежливо поклонившись всем присутствующим, и Ван Ибо неожиданно чувствует облегчение, когда тот уходит. Как будто все это время внутренний зверь провел в напряженном ожидании, нервно хлеща себя хвостом по бокам. Он ловит себя на том, что действительно нервно виляет хвостом. Как странно. Сяо Чжань поворачивается к матери и торжествующе улыбается.
– Ну что, кого бы ты хотела: внука или внучку? – госпожа Сяо снова беспомощно переглядывается с мужем. Ван Ибо глядя на них, не может удержаться от смеха, тщетно пытаясь замаскировать тот кашлем. Кажется, теперь в глазах тещи и свекра он больше не выглядит врагом народа номер один. Однако, как все же коварна бывает порою жизнь. Сяо Чжань сжимает его руку крепче, и Ибо чувствует себя самым счастливым гибридом на земле в этот самый момент.
– Нам все равно, дорогой, – в конечном итоге обретает голос госпожа Сяо, накрывая лежащую на столе свободную ладонь Сяо Чжаня своей и робко улыбаясь ему. – Главное, чтобы ваш ребенок родился здоровым.
Улыбка Сяо Чжаня наполняется торжеством от очередной победы. Ван Ибо, глядя на нее, думает, что еще никогда в жизни не любил кого-то настолько сильно.
После ужина оба чувствуют себя довольно вымотанными, но все равно довольными, растягиваясь дома на диване. Несмотря на довольно долгий и эмоционально тяжелый разговор, все разрешается довольно неплохо. До принятия Ван Ибо в семью, конечно, еще далеко, но родители Сяо Чжаня, кажется, наконец-то понимают, что бессмысленно рушить их брак, особенно сейчас, когда они ждут ребенка. В конце концов, чета Сяо не дураки, чтобы идти против собственного сына, который вполне недвусмысленно намекнул, что дальнейшие попытки влезть в его жизнь могут закончиться тем, что внука бабушка с дедушкой никогда не увидят. Против такого ультиматума никто не решился возражать.
– Мои ноги опухли, – недовольно ворчит Сяо Чжань. Он разморенный после душа, с еще влажными волосами, раскрасневшийся и восхитительно уютный в огромной футболке, едва-едва скрывающей кромку белья. Его длинные голые ноги ничем не прикрыты, и это очень сильно отвлекает. Ибо вытягивается напротив на диване и не может оторвать от них взгляда, прослеживая линию острых коленок, тонкие линии жестких волосков на играх и острые косточки щиколоток. Восхитительный вид. Кончики пальцев буквально покалывает от желания прикоснуться, погладить, пройтись пальцами по всей длине голени. – Боги, я же весь опух и раздулся. Отвратительно, – продолжает сетовать Сяо Чжань, не замечая направленного на него взгляда.
– Чжань-гэ очень сексуальный в своей беременности, – заверяет его Ибо, сдвигаясь чуть ближе. Он не может не смотреть, не может не думать о таком расслабленном и разморенном Сяо Чжане. Нестерпимо сильно хочется сократить разделяющее их расстояние и поцеловать того.
– Неправда, – морщится на комплимент Сяо Чжань, явно не восприняв всерьез. – Ты специально так говоришь, чтобы меня приободрить, ты же мой муж, – это замечание вызывает у Ван Ибо смешок.
– Правда. Хочешь докажу? – предлагает он, забираясь с ногами на диван и нависая над Сяо Чжанем. Внутри все замирает в предвкушении, а дыхание сбивается. Сяо Чжань смеряет Ван Ибо недоверчивым взглядом и закусывает губу, явно ожидая какого-то подвоха. Но какой может быть подвох, если Ван Ибо просто ужасно сильно любит его?
– Ну-ка, – все же нехотя соглашается Сяо Чжань. Ибо тянет его руку к своему паху, давая понять, насколько сильно он заинтересован в происходящем. Пальцы задевают наполовину эрегированный член, и вот теперь дыхание сбивается у обоих. – Извращенец, – пораженно выдыхает Сяо Чжань, все так же продолжая ласкать его сквозь тонкую ткань домашних штанов.
– У меня стоит от одной только мысли о тебе, гэ, – хрипит Ибо, жадно следя за малейшими переменами на чужом лице. – Черт, ты беременный, нашим ребенком, – с восторгом выдыхает он, все еще иногда не до конца веря в реальность происходящего. – У нас будет ребенок! Я даже мечтать о таком не мог, а теперь ты подаришь новую жизнь.
– Ужасно, – заметно смутившись, бормочет Сяо Чжань, убирая руку с его члена. Ибо опускается обратно на свое место, возвращая чужие ноги себе на колени.
– Нет, это прекрасно, и мы пройдем через это вместе, – бросив на него теплый взгляд, заверяет он. Сяо Чжань, услышав это заявление, смотрит ответ с растерянностью и испугом, довольно быстро догадавшись, к чему Ван Ибо ведет. Вообще-то мысль о парных родах не отпускала его с того самого дня, как стало известно о беременности. Ему пришлось перелопатить половину интернета, чтобы собрать всю необходимую информацию и прийти к мысли, что для них это будет самый оптимальный вариант. Так он точно будет уверен, что врачи окажут Сяо Чжаню всю необходимую помощь, и сможет поддержать сам своим присутствием. Даже если ему просто позволят стоять рядом и держать мужа за руку, это уже будет больше, чем ничего.
– Ты не поедешь со мной рожать. Нет, не-а, – отрезает Сяо Чжань, пытаясь забрать свои ноги обратно. Ибо обхватывает пальцами щиколотки и тянет за них обратно на себя, не собираясь так просто сдаваться.
– Гэ, я вообще-то главный зачинщик того, что произошло с твоим телом, – напоминает он, успокаивающе погладив того по своду одной из стоп. – Меньшее, что я могу сделать, это быть с тобой тогда, когда ты нуждаешься в поддержке. Я не прошу тебя дать мне принять роды, но разреши хотя бы стоять рядом и держать тебя за руку. Разрешаю сломать ее, если того потребует ситуация, – Сяо Чжань закатывает глаза на это предложение, но губы против воли растягиваются в улыбке. Он беспокойно ерзает на сиденье, горестно вздыхает и, кажется, смиряется с неизбежным. Бесполезно спорить, когда Ибо уже все для себя решил.
– Там будет много крови и грязи, а еще во время родов я могу описаться или еще чего хуже. Поверь, это не то, на что стоит смотреть, – новая попытка отговорить его от парных родов вызывает у него улыбку. – О черт, я ведь буду с ужасно обвисшим животом после родов и растяжками, – приходит в ужас Сяо Чжань, внезапно тоже осознав весь масштаб возможных последствий.
– Это все пройдет, гэ, – заверяет его Ибо. Перспектива перемен в чужом теле совершенно не пугает. Это ведь такие мелочи. Кто на них вообще смотрит? Он любит Сяо Чжаня не за внешность, а просто за то, какой тот чудесный, вредный, упрямый и добрый. Любит за ворчание по утрам и крепкие объятия на ночь. Любит за улыбку или язвительные замечания, за заботу и поддержку, за умение выслушать или отругать, когда того действительно требует ситуация.
– А если не пройдет?
– Значит, я оплачу тебе операции, если ты захочешь это убрать, – коротко пожимает плечами Ван Ибо, не видя в этом никакой проблемы. – Если нет, тоже не проблема. Я люблю тебя любым, независимо от того, худой ты, опухший или толстый.
– Ой, замолчи, – прикрыв раскрасневшееся лицо ладонями, вымученно стонет Сяо Чжань, кажется, наконец-то осознав бессмысленность данного спора.
– Помассировать тебе ноги, гэ? – предлагает Ибо, игриво пройдясь пальцами по чувствительным стопам. Те тут же испуганно дергаются. Сяо Чжань пытается отстраниться, но ему не дают такой возможности. Ван Ибо обхватывает руками голени и снова тянет его ноги к себе на грудь.
– Да, пожалуйста, – в конечном итоге признает поражение Сяо Чжань, отнимая руки от лица. Он опускает взгляд ниже, как завороженный наблюдая за неторопливыми движениями пальцев Ибо на своих стопах, и тяжело сглатывает, когда руки скользят выше, касаются щиколоток и опять скользят вниз, оглаживая пятки и своды стоп. Комната наполняется его запахом, едва-едва уловимым, но до того сладким, что во рту невольно скапливается слюна и удлиняются клыки.
– Что такое, гэ? – подняв голову, интересуется обескураженный Ибо.
– Снимай штаны, Ван Ибо, – облизывается Сяо Чжань, разводя ноги. Ван Ибо тяжело сглатывает и тянется вперед. Он ведет рукой по икре выше, скользит мимолетно по внутренней стороне бедра и забирается под длинный подол футболки, касаясь пальцами выступившего на трусах влажного пятна под ягодицами. Во рту мгновенно пересыхает, и по горлу вниз, минуя грудную клетку, проливается жар возбуждения, разливаясь в животе и паху знакомыми волнами предвкушения.
– Возбудился от того, что я потрогал твои ноги? – ухмыляется Ибо, выпуская феромоны. Сяо Чжань низко стонет, втягивая их носом, и закусывает губу, шире разводя ноги, открывая взгляду ставшее еще больше влажное пятно. При виде него внутренний лев удовлетворенно рычит, а сам Ибо неосознанно подается вперед, марая пальцы в смазке, которая просачивается даже сквозь тонкую ткань белья. Он подносит пальцы к лицу и жадно вдыхает дурманящий естество запах, а затем погружает пальцы в рот, пробуя Сяо Чжаня на вкус. – Ты такой вкусный там, бао, – низким от возбуждения голосом делится с ним своими наблюдениями Ибо, – инстинкты буквально кричат в нем, требуя ткнуться носом Сяо Чжаню в промежность, искупаться в запахе возбуждения, вылакать тот языком, смакуя растекающийся во рту вкус. Собственный член отзывается на этот позыв тянущей судорогой.
– Не болтай, а доставай свой член. Сейчас же, – залившись румянцем смущения, отрывисто бросает Сяо Чжань, неотрывно глядя на его пах.
– Конечно, гэ. Как скажешь, гэ, – довольно урчит Ибо, избавляя их от одежды. Он придвигается к нему вплотную, вклиниваясь меж разведенных бедер, и, придержав себя рукой, плавно входит в него, погружаясь на всю длину в горячую влажную тесноту расслабленных мышц. Растяжка сейчас не требуется, они буквально с утра развлекались в душе, а благодаря обилию смазки проникновение получается легким, не причиняя Сяо Чжаню дискомфорта. – Мне так нравится, какой ты похотливый и мокрый в беременность, – нависнув над ним, доверительно шепчет Ван Ибо, жадно вглядываясь в раскрасневшееся лицо Сяо Чжаня. – Ты как моя ожившая мечта. Самая желанная и самая горячая, какую я только мог вообразить.
– А не беременный я не был мечтой? – весело хмыкает Сяо Чжань и тут же давится стоном, когда головка проезжается по простате. Он приоткрывает рот, захлебнувшись вздохом и откидывает голову, подставляя шею под жадные кусачие поцелуи, которыми принимается осыпать его Ибо, довольно порыкивая от того, как травоядный сжимается на его члене и дрожит от неторопливых глубоких толчков, впиваясь ногтями ему в бока.
– Был, ты всегда ей был, – с жаром выдыхает он Сяо Чжаню в губы, задыхаясь от восторга. – Но сейчас ты стал еще сексуальнее. Я не могу избавиться от стояка, когда думаю о тебе, – доверительно шепчет Ибо, вбиваясь в него медленно, дразняще скользя членом по чувствительным стенкам и сильнее раскрывая изнутри. Сяо Чжань громко стонет и нетерпеливо толкается бедрами навстречу.
– Ты можешь двигаться быстрее? – полыхнув гневным взглядом, интересуется он. Уголки его глаз красные, будто бы воспаленные, а губы налились цветом. Ван Ибо только огромным усилием воли удерживает себя от желания растерзать их зубами, укусить до крови и жадно слизать рубиновые капли.
– Могу, но ты мокнешь сильнее, когда я дразню тебя, – самодовольно ухмыльнувшись, отвечает он, продолжая все так же неторопливо скользить внутрь и наружу. – Ты такой горячий внутри и расслабленный. Твое тело словно создано для меня.
– Боже, заткнись, – зажмурившись, шипит Сяо Чжань, кажется, начиная возбуждаться сильнее от его слов. Забавно это слышать от того, кто постоянно смущал Ибо своими горячими разговорами во время секса.
– Нет, слушай. Ты такой красивый и сексуальный, когда командуешь мной, когда показываешь, как сильно ты меня хочешь. Я так тебя люблю, гэ, ты бы знал.
– Поверь, я знаю, а теперь трахни меня уже наконец! – не выдерживает Сяо Чжань, толкая его в грудь.
У Ван Ибо перехватывает дыхание от того, какой тот нетерпеливый и грозный, от того, как быстро вздымается и опускается грудная клетка, покрытая бисеринами пота. Невозможно взгляда оторвать от соблазнительно торчащих сосков с яркими пятнами ореол. Ибо рассеянно облизывается и отстраняется, осторожно выходя из Сяо Чжаня. Тот поворачивается к нему спиной, вставая на четвереньки, и призывно выпячивает ягодицы. Проклятье, это слишком горячо. В паху все болезненно ноет от возбуждения при виде этой картины. Ибо кладет ладони ему на бока и приставляет член к мокрой дырке, снова проникая внутрь и начиная вбиваться быстро и резко.
– Черт, да! – вскрикивает Сяо Чжань и утыкается лицом в подушки, подставляясь и провоцируя. Пальцы невольно касаются крошечного хвоста, трогают и гладят его, срывая с искусанных губ травоядного бессвязный скулеж. Ван Ибо отводит бедра и резко вгоняет в него член, беря быстрый размеренный темп. Сяо Чжань надрывно стонет и насаживается на член сам, запрокидывая голову от удовольствия. – Боги, да. Жестче, выеби меня хорошенько. Хочу твой узел, трахни меня с узлом, – бессвязно хнычет он и поворачивает к нему голову, глядя своим расфокусированным поплывшим взглядом. Ибо опускает глаза на его искусанные покрасневшие губы и гулко сглатывает.
– Блядь.
Это все, что он произносит, прежде чем окончательно потерять контроль.
Июнь
Этой ночью Ван Ибо просыпается от того, что ощущает странный тычок в свою ладонь. Он выплывает из сна как-то неожиданно и тут же напрягается, поначалу даже не поняв, что послужило поводом к пробуждению. Пока толчок не повторяется. У него перехватывает дыхание и, кажется, даже сердце на коротко мгновение замирает, когда приходит осознание происходящего.
– Он толкается, – до конца не веря в происходящее хрипит Ибо, когда снова получает ощутимый пинок в ладонь, чуть ниже пупка. – Он наконец толкается, – с благоговением в голосе произносит он, задыхаясь от восторга из-за этого открытия.
Вообще-то их сын и раньше толкался, о чем Сяо Чжань каждый раз сообщал смсками. Но сам Ибо лично никогда не мог застать этот момент и постоянно ужасно радовался и одновременно расстраивался из-за очередного сообщения, чувствуя на языке горький привкус досады. Ему даже начало казаться, что малыш из вредности не хочет с ним взаимодействовать, несмотря на ежевечерние разговоры с животом и песни на ночь. И вот теперь он наконец-то чувствует, как тот пинается внутри Сяо Чжаня, так настойчиво и часто, как будто желая достучаться до своего отца. У Ибо на глазах выступают слезы. Он с тихим всхлипом сползает ниже и прикладывает к животу ухо, жмурясь от переполняющих его эмоций. Следующий пинок приходится аккурат ему в щеку. Небеса, как же хорошо!
– Ты что делаешь? – приподняв голову, сонно хрипит Сяо Чжань, разбуженный копошением Ван Ибо.
– Я почувствовал, как он толкается, – не отрываясь от своего занятия, отвечает он, ласково погладив большой живот. Ответом ему тут же прилетает ощутимый толчок. – У тебя там ребеночек!
– Ах да, точно, вот куда я его положил, – широко зевнув, бормочет Сяо Чжань, опуская голову обратно на подушку. Он слишком сонный, чтобы разделить чужой восторг, и слишком измотанный ночным секс-марафоном, чтобы радоваться в данный момент.
– Нет, я понимаю, что ты беременный, – начинает тараторить Ибо, оставляя на вершине живота звонкий чмок. – Просто никогда не мог до конца осознать, что у нас на самом деле появится ребенок.
– Ван Ибо, ты что, напился, пока я спал? – тихо смеется Сяо Чжань, вслепую нашаривая его макушку и ласково прочесывая спутанные пряди. – Что на тебя вдруг нашло?
– Он наконец-то пнул меня, Чжань-гэ, представляешь, – шмыгнув носом, бубнит ему в живот Ван Ибо, принимаясь покрывать тот россыпью поцелуев. – Прямо в ладонь, и так несколько раз. Боже, он такой активный. Черт, мы же так и не выбрали ему колыбельку, – вдруг спохватывается он, вспоминая о том, что из-за работы у него совершенно не осталось времени на последние штрихи в детской. – И мы не обезопасили дом, кто угодно может прийти к нам домой и поднять стульчаки. А если ребенок полезет куда-то не туда? Нужно установить заглушки на розетки.
– Ван Ибо, спи, – мычит в подушку Сяо Чжань, явно устав выслушивать этот бессвязный поток мыслей и мечтая доспать оставшиеся до работы часы в комфортной тишине. – У меня сейчас от тебя голова разболится.
– Нет, послушай.
– Еще хоть слово, и я тебя пну, – напоследок сжав у корней волосы на загривке, предупреждает его Сяо Чжань, убирая руку под подушку. Ван Ибо послушно замолкает и с тяжелым вздохом возвращается на свое место, прижимаясь к нему со спины. Но беспокойство, бурлящее в крови, даже и не думает отпускать.
– У нас даже школы нормальной, ай!
– Я предупредил, я пнул, – хохотнув, бормочет Сяо Чжань. Ван Ибо недовольно сопит ему на ухо, пока не улавливает выпущенные успокаивающие феромоны, наполненные ароматом выпечки. Он сам не замечает, в какой момент снова засыпает, окутанный запахами сдобы и корицы, тычась носом в шею своему теплому и уютному гибриду.
Утром они сталкиваются в ванной комнате. Ван Ибо зависает, замерев в дверях, когда видит перед собой полуобнаженного Сяо Чжаня, стоящего перед зеркалом и трогающим свою грудь. Та немного увеличилась, не полноценный первый размер, но довольно близко к нему. Соски же набухли и потемнели, время от времени сочась белесыми выделениями. Не молоко, но уже довольно близкая к нему субстанция. Ван Ибо рассеянно облизывается, наблюдая за тем, как пальцы осторожно проходятся от подмышек выше, круговыми движениями разминая в пальцах грудь, наверняка чтобы простимулировать приток молока. От вида этой картины у него пересыхает во рту.
– Гэ, ты чего тут? – медленно моргнув, хрипит он, не в силах оторвать взгляда от соблазнительных горошин сосков. Ибо рассеянно облизывается и заходит в ванную комнату, замирая позади Сяо Чжаня, что смотрит на него через зеркало и болезненно морщится.
– Они опухли и болят. Врач сказал, что нужно массировать, чтобы разогнать молоко.
– Я доброволец, – тут же отзывается Ван Ибо, прижимаясь к нему со спины. Сяо Чжань хохочет на это заявление, но руки охотно убирает, откидываясь ему на грудь.
К голове приливает жар от мысли, что Ибо может к нему прикоснуться. Не то чтобы он не делал этого раньше. Обычно во время секса ему никогда не запрещалось ласкать Сяо Чжаня ни руками, ни языком, но сейчас все совсем по-другому. Более интимно что ли. Ван Ибо не знает, как объяснить себе собственное состояние. Он осторожно накрывает его грудь руками, ощущая небольшие выпуклости, так идеально помещающиеся в ладонях, и едва-едва сжимает. Действовать нужно как можно аккуратнее, чтобы не доставить дискомфорта.
Сяо Чжань замирает, неотрывно следя за ним через зеркало, и, кажется, перестает дышать. Его взгляд оказывается прикован к рукам Ибо, а губы слегка приоткрываются, когда пальцы принимаются легко массировать грудь, то и дело задевая ставшие ужасно чувствительными соски. Подушечки становятся влажными, и внутренний лев удовлетворенно взрыкивает, наполняя все естество предвкушением. Ван Ибо хочется облизать собственные пальцы, чтобы распробовать вкус, а затем припасть к груди Сяо Чжаня. Инстинкты буквально кричат, требуя пройтись языком по покрасневшим горошинам, как кот снова и снова лакая вязкую сладковатую жидкость, которой полон его муж.
– Кто-нибудь со стороны может принять меня за женщину, – шепчет Сяо Чжань. Дыхание у него становится прерывистым и шумным. Ибо теснее прижимается к нему со спины, притираясь эрекцией между ягодиц, и ведет носом вдоль обнажившейся шеи, а следом и губами, собирая ими легкую дрожь предвкушения. Комнату наполняет уже знакомый ему запах возбуждения, пока еще довольно слабый, но до того приятный, что в паху тяжелеет.
– Гэ, я буквально вчера ночью сосал твой член, – добавив в голос томных нот, жарко выдыхает Сяо Чжаню на ухо Ибо. Тот прикрывает глаза, судорожно втягивая носом воздух, а когда открывает их снова, те наполняются знакомой жаркой чернотой, от которой появляется слабость в коленях. – Поверь мне, ты точно не похож на женщину. Ты самый восхитительный и сексуальный мужчина, каких я только встречал.
– Да? – недоверчиво хмыкает Сяо Чжань и поворачивает к нему голову. Их губы соприкасаются, посылая по телу электрические разряды возбуждения. – Может, проверишь еще раз? – предлагает Сяо Чжань. Он накрывает одну из ладоней Ибо своей и медленно ведет ей ниже, вдоль по животу, прямо под резинку пижамных штанов к своему наполовину возбужденному члену. Пальцы охотно смыкаются на стволе, сжимая так, как Сяо Чжаню нравится больше всего. С его губ тут же срывается короткий довольный стон. – Мне кажется, ты не все посмотрел, – едва слышно произносит он, стреляя кокетливым взглядом из-под ресниц.
– Конечно. Все что угодно для моего любимого мужа, – урчит ему в губы Ибо с кривой ухмылкой и, вытащив руку из штанов, тянет его за собой прочь из ванной комнаты.
– Что это? Документы на развод? – пытается отшутиться Ибо, когда Сяо Чжань кладет перед ним на стол толстый конверт с документами. Вообще-то, назначая своему мужу свидание, он рассчитывал на приятный вечер в кофейне за чашечкой чая, плавно перетекающий в романтический ужин при свечах в каком-нибудь небольшом, но уютном ресторанчике. Но тот как обычно не мог обойтись без сюрприза. Сяо Чжань на его шутку только закатывает глаза и лукаво улыбается.
– Догадайся, львенок, – звучит загадочный ответ, и все, что остается Ван Ибо, это все-таки вскрыть конверт и ознакомиться с содержимым. Он быстро пробегает глазами по тексту и замирает, снова и снова перечитывая предмет договора. Внутри него все сжимается от пугающей догадки. Глаза в удивлении распахиваются, а мозг уходит на перезагрузку.
– Я не понимаю, – пересохшими от волнения губами сипит Ибо, листая страницы. – Здесь написано...
– Здесь написано, – хмыкнув, заканчивает Сяо Чжань, внимательно наблюдавший за его реакцией, – что теперь ты являешься полноправным владельцем Yamaha Man Lee Tat.
– Ты серьезно? – не веря собственным глазам и ушам, недоверчиво переспрашивает Ибо, уже зная ответ. У него перехватывает дыхание от осознания случившегося, а в носу начинает знакомо щипать от переизбытка эмоций. – Ты купил мне гоночную компанию, в которой я работал? – Сяо Чжань невозмутимо пожимает плечами. И в этом весь он, ведет себя так, как будто ничего особенного и не произошло. Подумаешь, подарил компанию, которая стоит... Взгляд падает на сумму сделки, и Ван Ибо чувствует, как ему становится нечем дышать. О черт.
– Ну, я подумал, что это слишком жестоко – отказываться от того, что ты так сильно любил, даже ради нас с сыном, – продолжает тем временем Сяо Чжань, пока Ван Ибо учится заново дышать. – И я решил, что, может, поиск и наставление новых гонщиков для твоей компании немного компенсируют твою жертву ради нашей семьи. Плюс ты сможешь в любое время просто покататься на треке в свое удовольствие без риска быть подрезанным другими гонщиками.
– Гэ, она же стоит сумасшедших денег, – отложив бумаги, шмыгает носом Ван Ибо. Он тянется вперед, накрывая лежащие на столе руки Сяо Чжаня своими, и крепко сжимает. Его переполняет столько чувств сейчас, а в голове творится полный хаос. Единственное, что ему хочется, это расцеловать собственного мужа. Но при этом Ибо, скорее всего, расплачется, а это явно не то, что стоит видеть другим посетителям кафе.
– Милый, – снисходительно взглянув на него, как на маленького ребенка, ласково улыбается ему Сяо Чжань, – я видел их последние финансовые показатели. Они выживали только благодаря тебе. Я спас их от банкротства. К тому же, благодаря слиянию наших компаний выручка в этом месяце вышла просто нереальной, – Ван Ибо все-таки не выдерживает. Он перегибается через стол и оставляет на губах Сяо Чжаня поцелуй, затем еще один и еще, пока тот не отстраняется, погладив его пальцами по щеке.
– Нет, это получилось благодаря тебе, Чжань-гэ. У тебя отличное бизнес-чутье. Я уверен, что наши компании будут процветать, и в этом будет только твоя заслуга.
– И твоя тоже, – возражает Сяо Чжань. – Ты продал мне отличную компанию, Ван Ибо.
– Я просто сделал еще одно выгодное вложение в наше будущее, только и всего, – коротко пожимает плечами Ибо и нехотя возвращается на свое место, подзывая к ним официанта, чтобы сделать заказ. Сяо Чжань в их разговоре не принимает участия, позволяя все выбрать за него. Да и зачем ему что-то говорить, Ван Ибо прекрасно известны все его предпочтения.
– Кстати, – спохватывается Сяо Чжань, когда официант уходит, и достает из кармана пиджака телефон. – Мне тут сегодня днем на глаза попалась преинтереснейшая статейка, вот смотри, – он поворачивает к Ибо экран смартфона и начинает читать: – Ван Ибо был замечен прогуливающимся по улице в компании незнакомого беременного омеги, – на фото и вправду изображены они с Сяо Чжанем. Кажется, это было как раз в тот день, когда они ужинали с его родителями и решили немного прогуляться после довольно выматывающего разговора. – Новый роман или просто дружба? Знает ли его супруг о том, с кем проводит время Ван Ибо? Нет, ну ты видел это? – возмущается Сяо Чжань, и Ван Ибо тут же поджимает виновато уши, по-своему расценив чужое негодование. Да, они уже раньше обсуждали этот момент, и Сяо Чжань, вроде как, совершенно не был против небольшой публичности, но это статья явно переходила все границы.
– Да, гэ, мне так жаль, – виновато поджимает гибридные уши он. – Это не должно было просочиться в прессу, я все решу со своим менеджером, я...
– Незнакомый омега! – словно и не слыша его, продолжает негодовать Сяо Чжань. – Это я-то?
– Стоп, что? – зависает Ван Ибо, пытаясь переварить услышанное. То есть на него не злятся за случившееся? Сяо Чжань что, на полном серьезе возмущается из-за того, что журналисты не раскрыли его личность?
– Что? Я возмущен, ты изменяешь мне, – хитро прищурившись, в притворном гневе восклицает Сяо Чжань.
– Чжань-гэ, перестань, это не смешно.
– Да? А что тогда улыбаешься?
– Потому что я люблю тебя, – не в силах сдерживать смех, отвечает Ибо, отбирая у него телефон. Так, на всякий случай, чтобы ненароком не нашел еще какие-нибудь фото себя в новостной ленте. Чертовы папарацци.
– И ты не захочешь изменить мне с каким-нибудь симпатичным омегой и создать большой прайд с парой-тройкой любовников? – как бы между делом интересуется Сяо Чжань, и от затаенной угрозы в его голосе кожа тут же покрывается мурашками. Ван Ибо судорожно сглатывает, придя в ужас от перспективы быть задушенным во сне, и спешит успокоить своего ревнивого травоядного:
– Мне не нужен прайд, только ты и наш чертенок или львенок, – Сяо Чжань упрямо отказывался говорить ему, кто у них будет. А все почему? Потому что не надо опаздывать на приемы омеголога. Ван Ибо уже десять раз пожалел, что взял в тот день машину, а не мотоцикл. Единственное, что Сяо Чжань все же соизволил сообщить, так это пол ребенка. – Этого вполне достаточно для счастья.
– Да? То есть сексом вечером заниматься не будем? – растянув губы в невинной улыбке, как бы между делом интересуется Сяо Чжань, бросая в его сторону кокетливый взгляд, от которого Ибо тут же весь вспыхивает изнутри. О черт, кажется, его снова провели.
– А можно изменить мой ответ? – хрипит он в надежде исправить ситуацию. Им приносят чай и булочки с османтусом, так что на короткое мгновение приходится прерваться. Ибо продолжает все это время сверлить Сяо Чжаня тяжелым взглядом, жалобно сведя брови к переносице, без слов упрашивая дать ему второй шанс. Все нутро наполняется нетерпением из-за того, как долго им сервируют стол и расставляют посуду на столе. Ему начинает казаться, что официант над ними издевается. Он даже хочет прогнать его, когда тот наконец уходит сам, оставляя их наедине.
– Можно, но это будет дорого тебе стоить, – выдержав невыносимо долгую паузу, все же произносит Сяо Чжань. Ван Ибо не может сдержать облегченного вздоха, улыбаясь ослепительно ярко, и тянется к нему через стол, оставляя на растянувшихся в улыбке губах невесомый поцелуй. Их ослепляет вспышкой фотоаппарата, и оба растерянно поворачиваются к окну, замечая по ту сторону очередного папарацци.
– Вот черт, – тихо выругивается себе под нос Ибо, поднимаясь из-за стола. – Гэ, я разберусь.
– Да зачем, – хохотнув, останавливает его за руку Сяо Чжань и тянет обратно на мягкое сиденье. В глазах у него пляшут чертята, а уголок губ дергается в усмешке. – Вечером почитаем в новостях, как ты изменяешь мне с красивым и глубоко беременным от тебя омегой, целуясь с ним на людях. Какой стыд, – сокрушенно покачав головой, в притворном ужасе выдыхает Сяо Чжань, а затем, хитро улыбнувшись, уже куда тише добавляет: – Но они не знают, что у тебя с ним еще и секс будет.
– Чжань-гэ, ты такой бесстыжий, – с восторгом выдыхает Ибо, пододвигая к нему ближе булочки с османтусом.
– Могу себе позволить, – фыркает на это Сяо Чжань, охотно беря угощение. – У нас тут свидание между прочим, – напоминает он, набивая рот сдобой.
– Ты ведь помнишь, что именно здесь мы встретились в первый раз? – тепло улыбается ему Ибо, ощущая разливающееся под ребрами чувство нежности. Кажется, что это было целую вечность назад. Он увидел его и пропал, вот так просто, даже не пришлось прилагать усилий.
– Ага, и теперь я пью купленный тобой чай с шариками тапиоки, вот так ирония, – кивнув в сторону большого пластикового стакана, хмыкает Сяо Чжань. Он протягивает свою руку через стол, и Ибо охотно переплетает с ним пальцы, мягко сжимая в ответ.
– Наш ребенок любит чай.
– А я люблю тебя, – произносит Сяо Чжань. Ван Ибо улыбается, ощущая себя абсолютно счастливым.
Август
Ибо просыпается от того, что ему в бок больно тычут пальцами. Снова и снова, настолько настойчиво, что с губ срывается недовольный стон.
– Ван Ибо, вставай, – командует Сяо Чжань, тормоша его за плечо. – Мне это надоело. Мы едем в больницу, – эти слова служат отличным катализатором. Ван Ибо тут же испуганно подрывается, сонно вглядываясь в горящие решительностью глаза мужа.
– Что, гэ, что-то с ребенком? – обеспокоенно интересуется он, просыпаясь окончательно, и инстинктивно тянет руки к чужому животу. Сяо Чжань не препятствует, но и довольным не выглядит. Скорее уж взъерошенным рассерженным воробьем. – Воды отошли? – о черт, черт, черт! А что если правда воды отошли? Нужно срочно собрать все вещи, Сяо Чжаню противопоказан стресс. Куда Ибо спрятал дорожную сумку с вещами первой необходимости? Проклятье, нужно же и колыбельку с собой взять. Или не нужно? Наверное, можно будет и попозже привезти ее в день выписки.
– Нет, – звучит недовольное в ответ, а следом его одаривают мрачным взглядом. От сердца сразу немного отлегает.
– Болит? – продолжает допытываться Ибо, осторожно погладив Сяо Чжаня по спине, чтобы тот хоть немного расслабился. В награду его снова пихают в бок.
– Нет.
– Хочешь чего-нибудь?
– Нет.
– Тогда что не так? – искренне недоумевает окончательно сбитый с толку Ван Ибо, совершенно не понимая, зачем его тогда разбудили, если Сяо Чжаню ничего не требуется. Жестокий, ужасно жестокий гибрид.
– Я перенашиваю уже неделю, это невыносимо. Или он выйдет из меня сегодня, или я за себя не ручаюсь, – Ван Ибо в удивлении приподнимает брови и огромным усилием воли сдерживает улыбку. Ему точно не простят, если он сейчас заржет. Велика вероятность, что еще и подушкой по лицу прилетит, так что незачем лишний раз искушать судьбу и злить мужа.
– Но ведь у тебя нет никаких признаков, что тебе пора рожать, – осторожно произносит Ибо, пытаясь воззвать к здравомыслию. – Гэ, ему просто очень нравится внутри тебя, прямо как его папе.
– Мне плевать, – откинув одеяло, раздраженно фыркает Сяо Чжань, решительно опуская ноги с кровати. – Если я еще хоть день буду выслушивать эти шутки, я задушу тебя подушкой во сне. Пора заканчивать весь этот цирк, походил беременным и хватит. Я рожу сегодня. Или наш сын вылезет из меня сам, или я достану его из себя голыми руками, – Ибо испуганно ежится, представив себе эту картину, а затем спешит придвинуться к Сяо Чжаню, обнимая его со спины.
– Эй, так не честно. Я могу помочь между прочим. Говорят, что секс в таких ситуациях помогает ускорить роды. Оргазм может спровоцировать схватки.
– Да-а-а? – тут же заметно оживляется Сяо Чжань и разворачивается к нему, окинув оценивающим взглядом. – Отлично, я в деле. Снимай трусы.
– В больницу не едем? – деловито уточняет Ибо, все же не удержавшись и скривив губы в однобокой ухмылке. Сяо Чжань нетерпеливо стягивает с себя футболку и тянется к нему, чтобы проделать все то же самое.
– Думаю, часок можем повременить, – шепчет он и затыкает его поцелуем. Ван Ибо задыхается под его напором. Остатки одежды летят прочь, а по телу растекается знакомый жар возбуждения, наполняя каждую клеточку жалящим томительным нетерпением.
Они устраиваются на боку, потому что любая другая поза будет сейчас проблематичной. Ибо прижимается к Сяо Чжаню со спины, жадно целуя охотно приоткрывшиеся навстречу губы. Их языки влажно соприкасаются, и член заинтересованно дергается от этой ласки. Пальцы касаются сжатого входа, такого тугого и сухого, что в паху все болезненно тянет. Ван Ибо хочется вылизать Сяо Чжаня до жалобного скулежа и обессиленных всхлипов, но то нетерпеливо шлепает его по руке и вручает смазку. Кажется, сегодня придется обойтись без предварительных ласк. Такое у них частенько бывало в последнее время, когда желание опережало реакцию тела, и Сяо Чжань даже не успевал намокнуть достаточно, чтобы принять Ибо. И вот в такие моменты смазка неплохо так выручала. Он растягивает Сяо Чжаня урывками, марает все вокруг в лубриканте, погружая внутрь смазанные в нем пальцы. Тот коротко стонет и подается бедрами назад, изнывая от нетерпения.
– Быстрее, – этот приказ обжигает внутренности. Голова становится тяжелой, а дыхание сбивается. Ибо никогда не умел сопротивляться командному тону.
– Бао, будь терпеливее, – оставив влажный поцелуй у Сяо Чжаня на плече, просит он. – Я должен растянуть тебя, иначе будет больно, – пальцы с трудом проникают до конца и давят на простату. По телу прокатывается дрожь удовольствия. И Сяо Чжань коротко стонет, откидывая голову на плечо Ибо. Собственный член отзывается болезненной судорогой от желания оказаться внутри. Стенки неохотно пропускают глубже, мышцы расслабляются постепенно, так что под конец они оба оказываются взмокшими и перевозбужденными.
Ибо придерживает себя рукой и осторожно входит, боясь навредить. Внутри Сяо Чжаня невыносимо жарко и влажно. Стенки тесно смыкаются вокруг ствола, и ему приходится на короткое мгновение замереть, чтобы переждать острую вспышку удовольствия, от которой член болезненно пульсирует. Будет неловко, если он кончит вот так, даже толком ничего не сделав. После такого его наверняка четвертуют без права на помилование. Сяо Чжань впереди недовольно шипит и насаживается сам, пораженно ахая от заполненности. Ибо опирается на свободную руку, другой придерживая мужа за бедро и чувствуя тянущую боль в мышцах, и плавно толкается бедрами внутрь, а затем наружу, ища нужный угол.
– Потрогай мой член, пожалуйста, потрогай, – хнычет Сяо Чжань, и это служит спусковым крючком.
Ван Ибо беспорядочно гладит и целует его, оборачивает руку вокруг члена и начинает дрочить в такт своим рваным движениям бедер. Это становится похоже на какое-то безумие. Мышцы сводит судорогой от неудобной позы, отдаваясь болезненными спазмами в живот, в то время как в паху вовсю растет огромный шар удовольствия, заставляя наплевать на все. Сяо Чжань кончает ему в руку, заливая семенем ладонь. Он сжимается на члене так сильно, что это почти больно. Ван Ибо делает несколько рваных толчков внутри него и успевает выйти, кончая Сяо Чжаню на спину. А затем валится рядом с ним, пытаясь перевести дух. Он успел поотвыкнуть от такого спонтанного секса за последние два месяца, когда они старались реже заниматься сексом из опасения спровоцировать преждевременные роды. Ни к чему подвергать организм лишнему стрессу. И что в итоге? Именно этим они и занимаются, чтобы вызвать схватки. Иронично.
– О черт, – пораженно стонет Сяо Чжань, обнимая себя за живот.
– Что такое, гэ? – от прежней приятной неги не остается и следа. Ибо приподнимается на локте, пытаясь заглянуть ему в глаза, и сердце тревожно сжимается, когда он замечает у того на лице гримасу боли.
– Кажется, у меня начались схватки, – рассеянно облизнувшись, бормочет Сяо Чжань, поворачиваясь к нему.
– А я хорош, – усмехается Ибо, кажется, не до конца осознав услышанное.
– Потом обрадуешься, собирай вещи! – раздраженно рычит на него Сяо Чжань, прожигая гневным взглядом.
– Я все собрал.
– Тогда меня собери, – беспомощно взмахнув рукой, командует он, и Ибо тут же подрывается с кровати, принимаясь судорожно метаться по комнате в поисках всего необходимого.
– Хорошо, бао.
Они успевают собраться за рекордно короткое время. Ван Ибо помогает Сяо Чжаню привести себя в порядок и одеться, не забывая в процессе напоминать правильно дышать. А все почему? Потому что кое-кто, не будем показывать пальцем, на курсах для будущих родителей совершенно не слушал ничего из того, о чем им говорили тренеры. Сяо Чжань то и дело бубнил себе под нос, какая же все это чушь, отвлекаясь на рабочие переписки в почте. Так что Ибо пришлось отдуваться за двоих. В больницу им удается приехать через час. Их быстро осматривает врач и к удивлению обоих отправляет сразу в родовую. Ван Ибо даже испугаться не успевает тому, насколько быстро все происходит. Наверное. Оно и к лучшему, нет времени, чтобы испугаться. Вот Сяо Чжаня переодевают в больничную одежду, а вот он уже на родильном кресле до боли сжимает его руку и кричит.
– Ау, черт, это больно. Гэ, не сжимай так сильно, – он скручивается пополам, хватаясь свободной рукой за кушетку, чтобы не упасть, и глядя в красное от напряжения и покрытое испариной лицо Сяо Чжаня.
– Больно? Ты серьезно, блядь? – цедит сквозь зубы тот, смеряя его убийственным взглядом, под которым Ибо тут же тушуется, вспоминая, где они находятся.
– Ты прав, можешь ее сломать, если тебе это поможет, – согласно кивает он, утирая влажным полотенцем пот с лица мужа. – Я готов, – что угодно, лишь бы это помогло разделить с ним его боль и хотя бы немножко облегчить страдания.
– Небеса, ну за что ты мне такой дурачок, – ни к кому конкретно не обращаясь интересуется Сяо Чжань и тут же срывается на крик от новой волны схваток, до хруста сжимая злосчастную руку.
– Я не буду отвечать, это риторический вопрос. Ты главное дыши, гэ, – просит Ибо, и именно так Сяо Чжань и делает, кажется, только благодаря ему и находя возможность все еще находиться в сознании.
Он не знает, сколько продолжается эта пытка. Под конец ему хочется уже самому выть, только бы избавить Сяо Чжаня от мучений. Ван Ибо не сдерживает слез, когда палату наполняет пронзительный плач младенца. Их ребенка. Он поднимает голову, наблюдая за тем, как врач поднимает вверх перемазанного в околоплодной жидкости и крови крошечного гибрида со львиными и ушами и маленьким хвостиком, и чувствует, как начинает щипать в носу. Сяо Чжань рядом с ним обессиленно выдыхает и, кажется, смеется, как зачарованный наблюдая за манипуляциями врачей. Ибо подходит ближе, дрожащими пальцами берет протянутые ему ножницы и осторожно перерезает пуповину, оказавшуюся на удивление упругой.
– Поздравляем, у вас мальчик-лев, – сообщает им врач-акушер. По щекам невольно начинают катиться слезы от этой новости. У них мальчик, крошечный львенок, их маленькая копия, взявшая от обоих родителей только самое лучшее, сомнений быть не может. Ибо принимает из рук медсестры сверток с сыном и пораженно выдыхает, глядя в глаза своего ребенка. Тот практически ничего не весит, но у него все равно начинают дрожать колени от страха сделать что-то не так. Он поворачивается к Сяо Чжаню, осторожно передавая малыша ему. Сяо Чжань даже не пытается скрыть своих слез, глядя в заплаканное лицо малыша с улыбкой на губах.
– Ну здравствуй, кроха. Поверить не могу, что ты из меня вылез, – Ван Ибо тихо смеется на этот комментарий, тычась носом Сяо Чжаню в висок, чувствуя себя до невозможного счастливым.
– А знаешь, очень символично, наш ребенок лев не только по жизни, но и по гороскопу, – шепчет ему Ибо, оставляя на лбу короткий поцелуй.
– Прямо как ты, – повернувшись к нему, ослепительно улыбается Сяо Чжань. Он выглядит ужасно измученным и уставшим, но его лицо буквально светится от радости, а глаза блестят от слез. Ван Ибо не видел ничего красивее в своей жизни.
– Гэ, ты ведь понимаешь, что теперь я хочу антилопу козерога?
– Кого я прогневал в прошлой жизни, что в этой мне достался неугомонный плодовитый лев? – закатывает глаза Сяо Чжань, возвращая все свое внимание ребенку, что прикрывает глаза и начинает капризно хныкать, кажется, все еще не понимая, какого черта его достали из нутра любимого папочки.
– Ну гэ-э-э, – жалобно ноет над ухом Ибо, пришедший в восторг от перспективы завести второго ребенка.
– Обсудим это через пару лет, Ван Ибо. В ближайшее время у меня планы вот на этого капризного львенка.
– Ловлю на слове, – счастливо улыбается Ибо, обнимая Сяо Чжаня за плечи.