Глава 1.
Просыпаюсь под приглушённое хихиканье одноклассниц. Не хочу открывать глаза. Всё равно ясно, что они шепчутся обо мне. Я чувствую на себе их косые взгляды. Почему чувствую? Есть у меня такая способность: я узнаю, когда на меня кто-то смотрит. Почему косые? Потому что я ненормальная. Почему ненормальная? Потому что могу чувствовать взгляды. Ну, к последнему пункту подключаются ещё несколько. Хотя, это не так уж важно...
Смех становится громче, и теперь даже мирное покачивание автобуса не поможет мне заснуть. Тогда, по старому сценарию...
Делаю вид, что только проснулась, нелепо потягиваюсь, разлепляю веки, сонно улыбаюсь и глупо хихикаю, так же, как они. Понимаю. Жалкий способ создать видимость, что они смеются не надо мной, а со мной.
Меня зовут Анжела Рамесова. Мне шестнадцать лет. Я учусь в обычной школе. Закончила девятый класс, но не знаю, куда идти дальше.
Мои одноклассники, как всегда, делятся на несколько фракций.
Вон там, впереди, внимательно слушают экскурсовода ботаники. Вот эти хихикающие курицы – гламурные красотки, во главе которых стоит самая красивая девушка класса(если не всей школы), Белина Лаврова. На задних рядах расположились «крутые парни». Хотя, среди них есть один пацан, который привлекал к себе внимание. Кирилл Малышев. Загорелый, накаченный, обалденный... Признаюсь, Кирилл мне немного нравится, но я не могу ему об этом сказать, ведь я отношусь к последней группе.
Так получилось, что для ботаников я чересчур... ну... не то, чтобы тупая, скорее... неначитанная, неинтеллигентная, неэрудированная и так далее.
В «красотки» меня не взяли потому, что я, видите ли, недостаточно красива. Хотя, мой друг из соседнего города утверждал обратное. Красивые длинные чуть волнистые волосы, цвета карамели, золотисто-карие глаза, очаровательная белозубая улыбка, точёная фигура... Ну, не важно.
Так как меня выперли из двух фракций, я стала составляющей самой немногочисленной группы. Группы изгоев, в которой кроме меня есть лишь один человек. Но, если честно, это было предсказуемо. С моей последней степенью нестандартного мышления, мне сюда билет заказан.
Поток моих мыслей снова прервало чувство, что на меня кто-то смотрит. Но этот взгляд был прямой, проникающий в душу. А ещё я не могла понять, с какими чувствами на меня смотрит человек: с интересом, с презрением, с ненавистью, с разочарованием... Так мог смотреть только один.
Я повернулась и увидела юношу, который прятался в тени автобуса. Разумеется, он на меня уже не смотрел. У меня вообще было чувство, что он никогда никого не удостаивал своим взглядом. Будто бы он, Рем Ревильяно, выше других(не удивляйтесь его имени; просто у него итальянские корни). За такое презрение я его и недолюбливаю. Кстати, высокомерие Рема распространяется и на учителей. На уроках не отвечает, на замечания не обращает внимания...
Чтобы вы не мучились, скажу: он и есть тот единственный изгой, кроме меня.
Изгоем он стал потому, что у него, как и у меня(вот странно!), крайне нестандартное мышление. Ну, а ещё все его немножко побаиваются. Дело в том, что он очень похож на вампира. Он бледный, тощий, щёки запавшие, под глазами круги, волосы чёрные, глаза чёрные, одевается в чёрное, мало ест, держится в тени и почти не разговаривает. Почти.
Когда я только пришла в эту школу, я захотела с ним подружиться. Для того, чтобы завязать разговор, я спросила у него домашнее задание, которое я, яко бы, не записала. «Не знаю», - ответил он. Голос был приятный, но в нём слышалась такая сталь презрения, что у меня отпало любое желание общаться.
- Анджела, - проворковала неподалёку Белина. – Что это ты так засмотрелась на Ревильяно?
Я оторвала взгляд от Рема, но почувствовала, что он сразу же уставился на меня.
Белина не промах. Она сказала эту фразу достаточно громко, чтобы её расслышал Рем.
И вдруг меня озарила идея. Может, если этот парень поймёт, что я ничего против него не имею(ну, ладно, почти ничего), он не будет так высокомерен со мной?
- Думаю.
- О нём? – наигранно удивилась девушка.
- Да.
Во мне боролись два чувства. Желание сотрудничать, которое почему-то во мне развито чересчур сильно, и гордость, которая не хотела преклонять голову перед этим самовлюблённым «вампиром».
- И что же ты о нём надумала?
Гордость победила.
- Я убедилась, что он – напыщенный индюк.
Взрыв хохота со стороны девчонок. Они галдят и показывают на Рема пальцем. А тот, как обычно, не удостаивает их взглядом. Он смотрит прямо на меня. И впервые я не хочу, чтобы мы встретились взглядами. Меня грызёт чувство вины. Я не солгала. Но и не рассказала всей правды...
Так! Это что ещё за мысли?! Так ему и надо! Сам виноват.
Но совесть – штука липучая. Пристанет – не отодрать.
- Дети, - окликнул нас учитель, когда автобус остановился возле музея. – На выход.