Это был Сильвер

ГАЗЕТА «Жаклин. ру»

Октябрь, 18. Воскресенье.

ПОГОДА: Солнечно, но холоднее, чем вчера. Чтобы не было осадков, захватите с собой зонтики. Вечером обещают туман, так что будьте аккуратны на дорогах.

ГОРОСКОП на ближайшую неделю:

Упрямство Овнов может не лучшим образом сказаться на здоровье. Избегайте ссор и лучше уделите внимание семье.

Тельцы — счастливчики. Все будет складываться так, как вы сами того захотите. Не упускайте шанс!

На следующей неделе все еще не везёт Близнецам. Держитесь подальше от острых предметов и выпечки с ягодами.

Для Раков настал благоприятный момент для реализации самых смелых планов. Дерзайте!

Львов ждет долгожданный отдых.

Негативным эмоциям будут подвержены Девы. Не вешайте нос и не сдавайтесь, все еще образуется!

Весов ждет спокойная рутина с приятными сюрпризами.

У Скорпионов намечается финансовое благополучие. Но будьте осторожны с тем, кому доверяете.

Стрельцы рискуют столкнуться с давно забытыми проблемами из прошлого.

Козерогов ожидают большие перемены. Только не забывайте смотреть по сторонам! Кто знает, хорошие они будут или плохие.

Поменьше переживать и тревожиться советую Водолеям. Самое время расслабиться!

Рыбам предстоит многое сделать. Продуктивное начало недели обязательно сменится плодотворным отдыхом.

НОВОСТИ: Сегодня состоятся похороны Агнесс Шанте-Демонт. Всем, кто хочет выразить соболезнования, просьба быть в особняке после полудня.

Некролог памяти Агнесс:

Для каждого из нас она была и всегда будет близкой подругой. Мы никогда не забудем самую талантливую художницу нашего городка и то, как много Агнесс сделала для каждого из нас. Она была чуткой и понимающей, всегда приходила на помощь тем, кто в этом нуждался. Я жду каждого из вас сегодня, чтобы вместе оплакать эту невосполнимую потерю.

С любовью,

ваша Жаклин Ру.

🎃🎃🎃

Воскресенье, 18 октября. Время остановилось с полудня, когда высоко над горизонтом зависло солнце. Лучи раскрасили Сумрак холмов в золотистые оттенки, заставляя волны света танцевать на крышах домов, верхушках деревьев и асфальтовых тропинках. Это было зрелище, что радовало взор, сочетая в себе одновременно чувство спокойствия и волшебства. Бесконечный день казался похожим на вечность в раю.

Но погода никак не соответствовала тому, что сегодня лежало у старика на сердце — тяжкое бремя утраты.

Итан Смит склонился над открытым гробом, как зачарованный вглядываясь в застывшее лицо Агнесс Шанте-Демонт. Вернулся ее прежний величественный облик — казалось, она всего лишь уснула крепким сном, но стоило потрясти ее за плечо, и Агнесс тут же открыла бы глаза. Следы обиды и невзгод на лице расправились, сделав ее моложе и красивее. Женщина, которую Итан видел утром четверга, в день ее убийства, не была похожа на покойную. Будто это могло быть два абсолютно разных человека.

Умиротворенная и безучастная, теперь ей было все равно, что Итан склонился над ней, чтобы попрощаться в последний раз. Агнесс при жизни ни за что не позволила бы ему оказаться даже в пределах видимости — сразу бы прогнала прочь. Но причины были. Итан задолжал ей извинения, которые хотел принести почти тридцать лет назад.

— Прощай, любовь моя, — сказал Итан так тихо, что не услышала бы ни одна живая душа. — Я буду оберегать твоих девочек вместо тебя. Обещаю.

Плечи старика опустились, а спина согнулась в три погибели и еще ниже. У Итана больше не находилось сил стоять на ногах. Он чувствовал слабость в теле, а перед глазами калейдоскопом рисовались чудные пятна. До сегодняшнего дня Итан игнорировал чувства, спрятавшись в кокон черствости и равнодушия. Не осознавал, что его разбитое сердце лишилось еще одного кусочка — безвозвратно потерянного, когда глаза Агнесс Шанте-Демонт закрылись навеки.

— Мистер Смит? — звонкий девичий голос избавил холл от тишины. — Пора.

Кейтлин Шанте-Демонт стала единственным источником света в пространстве, окруженном тьмой. Она поставила фонарь на стол и закатала рукава черного платья. Юная и хрупкая, Кейтлин не выглядела сломленной из-за потери близкого человека. Сегодня она была той, кто руководил прощальной церемонией от и до. Вместе с Итаном они закрыли крышку гроба и отошли в сторону, позволив нескольким крупным мужчинам занять их место, чтобы те подхватили гроб на плечи и вынесли его из церкви.

— Мы очень благодарны вам за помощь, — шепнула Кейтлин, по-прежнему не отходя от Итана. — Но будет лучше, если в ближайшее время вы не будете мелькать рядом. Иначе кто-нибудь может что-то заподозрить.

В отличие от своей старшей сестры, младшая была любезной. Вежливые слова она говорила с легкостью, не придавая им значения и не считая их оскорблением собственной гордости. Для нее они были способом достижения цели, только и всего.

— Не бойтесь, юная госпожа, девчонка Делануи не представляет угрозы, — Итан спрятал дрожащие от старости руки в карманы и уставился в пол, не найдя в себе сил проводить Агнесс взглядом. — Мы на одной стороне.

— Очень на это надеюсь, — Кейтлин же бесстрашно смотрела вслед с безэмоциональным лицом. Когда народу в церкви поубавилось, а любопытных глаз стало меньше, она продолжила. — И все же, надо быть осторожными.

— Как скажете, юная госпожа, — Итан попрощался едва заметным кивком и двинулся на выход.

Им предстояла недолгая, но полностью безмолвная дорога до кладбища, в семейный склеп Шанте-Демонт. Солнце провожало их вместе с холодным ветром, дующим в спину. Янтарные, карминовые и терракотовые листья метались под ногами, указывая путь. Вдалеке раздавался собачий вой. Надрывной, словно крик отчаяния, лай стих только тогда, когда все закончилось.

🎃🎃🎃

Самым удачным для расследования (читать: сбора сплетен) местом, как ни странно, оказались похороны. После кладбища все жители, за исключением Сильвера, собрались в старинном особняке Шанте-Демонт в черных траурных одеяниях, распивая пунш, поедая закуски и обмениваясь яркими воспоминаниями об умершей. Несмотря на то, что в воздухе витала скорбь, лица присутствующих не выражали печали.

Луна была в смешанных чувствах. Она помнила Агнесс строгой женщиной, когда та отчитывала Робин за разбитые коленки и безбашенные поездки на велосипеде. Начитанной и эрудированной, каждый раз, когда они пересекались в библиотеке. Агнесс оказалась принимающей, когда Кейтлин представила Астериона, как своего будущего мужа. Но она также была той, кто отказался давать деньги в долг родителям Луны, когда те катастрофически в них нуждались.

Луна так и не смогла простить Агнесс и в глубине души была зла на Астериона за то, что у него с такой легкостью это получилось. Тем не менее, ей было искренне жаль, что Агнесс Шанте-Демонт больше не было в живых. Казалось несправедливым, что убийца все еще был на свободе, беззаботно разгуливал между книжных рядов и распивал кофе. А дети Агнесс, вместо того, чтобы бороться за правду, были заняты ложью и провокациями, чтобы откусить от наследства кусочек побольше.

Словно речь шла о вишневом штруделе. С красно-кровавой, как и случившееся, начинкой, со слоеным, состоящим из секретов, тестом.

— Твою ж тыкву, — с отчаянием бросила Луна себе под нос.

Она оглянулась по сторонам , отмечая знакомые лица, которые проходили мимо: почтальон, детский доктор, учительница, инженер, певица, садовник. Вдохнула запах, витающий в воздухе. Агнесс провожали в загробный мир ароматы сандалового дерева и парафина, а еще специи, тмин и корица.

Город становился все меньше и меньше, когда молодые люди стремились его покинуть, а старое поколение доживало последние дни. Было предчувствие, что совсем скоро Сумрак холмов схлопнется, исчезнет из истории навсегда и останется только в сердца людей, которые будут о нем помнить. Луна любила их маленький городишко, кто бы что ни говорил, но у нее на душе скребли кошки — царапали драгоценные воспоминания о счастливом детстве, о полных забот и переживаний годах юности, а еще рушили надежды на будущее — светлые, как небо в солнечный воскресный день.

— Эй, ты как? — Робин поймала Луну за локоть и потянула в укромный угол, где не было людей.

Робин не появлялась в родном доме несколько лет из-за ссоры с матерью, но все равно прекрасно ориентировалась в огромном особняке с многочисленными коридорами. Она не забыла ни деревянную лестницу для прислуги, ведущую на второй этаж, ни проем в стене напротив, в котором раньше стояла статуя, но теперь это место пустовало, идеальное, чтобы спрятаться.

— Это я должна у тебя спрашивать, — Луна внимательно вгляделась в лицо подруги.

Ее миндального оттенка глаза блестели от слез, не просыхая. Синие круги кричали об усталости. Девочки не спали всю ночь, чтобы помочь прислуге с едой. Работы было так много, что они даже не успели поговорить. Робин встала на горячий цех, а Луна занималась сладкими закусками. От пирогов они решили отказаться по объективной причине, отдав предпочтение десертам в песочных корзиночках — разные начинки по вкусу, как возможность получить напутствие от погибшей.

Малиновая начинка для тех, у кого все сложится сладко, лимон — к неожиданной прибыли (возможно, в виде огромного наследства), ваниль — к спокойной рутине, а вот вишня... Эту начинку Луна выбрала для тех, кого ждет бесстрастный допрос.

— Терпимо, — буркнула Робин. — Мы с матерью жили совсем рядом, но из-за своей глупости я не разговаривала с ней месяцами. Это банально, но я так и не успела сказать ей, что люблю ее, несмотря ни на что.

— Я понимаю, — Луна аккуратно сжала ее руку в своей для утешения. — Но для любви гораздо важнее не слова, а поступки. Ты каждую неделю передавала угощения, которые готовила специально для нее. Не разрешала никому занимать столик в углу, даже зная, что она не появится. И ты каждый раз расспрашивала сестер, как она поживает.

— Этого недостаточно.

Обнаружить Робин в толпе не заняло бы много времени. Она ярко выделялась на фоне безликой толпы. Даже в такой день Робин не изменила собственным привычкам и почти с гордостью оделась в белое платье простого кроя. Казалось, среди всех родственников и гостей она была ярким огнем, рассеивающим безжизненный мрак. «Агнесс гордилась бы ей», — подумала Луна вскользь. — «Такая упрямая и верная своим принципам. Интересно, что скажет на это ее старшая сестра?».

— Оливия двадцать минут отчитывала меня, словно я не взрослый человек, а ребенок. У нее есть свои дети, пусть командует ими, — как прочитав мысли, поделилась Робин. — Уфф. Моей маме было бы все равно на то, кто во что одет. Она ценила людей не по внешнему виду, а по тому, насколько они искренни с ней. Ха. А все эти лицемеры собрались здесь только для того, чтобы обсудить, как мать оставила детей без наследства.

— Ты говоришь, как Сильвер, — заметила Луна.

— Это комплимент или оскорбление?

Луна хмыкнула. Раньше она не замечала за подругой большой любви к библиотекарю, но в последние дни Робин стала сама не своя, яростно защищая Сильвера в глазах окружающих.

— А знаешь, что еще он сказал? Что убьет Кейтлин следующей.

— Сильвер — трус. Ножи и все это театральное представление — не в его стиле. Опомнись. Если он захочет кого-то убить, то скорее воспользуется ядом.

— Но он сам признался, я своими ушами слышала, — Луна не хотела спорить с подругой, особенно сейчас. Но ей не нравилось, что Сильвер, подозреваемый номер один, с такой легкостью представлялся невинной овечкой. — Вчера я не успела рассказать тебе, но он действительно угрожал Кейтлин, когда та собиралась на него настучать.

— И почему же не настучала?

— Кажется, хочет таким образом добиться, чтобы он переписал наследство матери на нее.

— Кейтлин никогда не отличалась особым умом, — вздохнула Робин. — И все же она не тупая. Слишком простая схема. Я точно знаю все детали?

— Она шантажирует его тем, что видела его машину в поместья Шанте-Демонт в среду вечером накануне убийства. Но Астерион говорит, что Кейтлин в это время должна была находиться на работе.

— Подозрительное совпадение, не находишь? — Робин задумчиво почесала нос свободной рукой. — Я была уверена в том, что это Оливия, но теперь сомневаюсь. Она же не на голову отбитая, чтобы убить родную мать. А вот Кейт...

— Если ты намекаешь, что-то из-за того, что она приемная...

Это не было таким уж большим секретом. Все жители Сумрака холмов знали, что Кейтлин приехала к ним в десятилетнем возрасте из детского дома на другом конце страны. Агнесс удочерила ее, подарила фамилию и с того дня относилась к ней, как к родной. Однако, их различия все равно бросались в глаза — женщины с фамилией Шанте-Демонт были темноволосыми и обладали карими, похожими по оттенку на миндаль, глазами. Кейтлин была из другого теста: зеленоглазой блондинкой, никак на них не похожей.

— Я и не намекаю. Я говорю прямо, — Робин цокнула языком. — Кто угодно, только не чудак-библиотекарь. Ладно, Астер — безмозглый кретин, но ты куда смотришь? Луна, ты самая умная из всех, кого я знаю. И ты читаешь книжки! Убийцей должен быть тот, кого подозреваешь меньше всего.

— Это был Сильвер, — проговорила Луна упрямо. — И я это докажу.

Самообладание было отличительной чертой семейства Шанте-Демонт. Они умели держать эмоции под контролем и использовать их, чтобы добиваться своих целей. Но Робин с самого детства была другой — импульсивной и не умеющей держать язык за зубами.

— Воссоединение с братом плохо влияет на твои когнитивные способности, — не удержалась Робин и, вырвав свою кисть из-под чужой, скрестила руки на груди.

— Я просто хочу помочь Астериону.

— Ему уже ничего не поможет, — Робин раздраженно отвела взгляд. — А вот ты можешь навредить невиновному человеку.

— Все будет хорошо, — пообещала Луна подруге, а может, и самой себе, почувствовав в груди щемящую тоску.

Она ощутила себя глупой, а желание сдаться и бросить все накатило удушающей волной. Такой была ее новая, неоплачиваемая работа: неудачи, неразгаданные загадки и сомнения. Начинать что-то новое всегда было сложно, а еще — надо было смириться с тем, что с первой попытки у нее не получилось. Луна не вытащила из Сильвера ответы в первый же день, не позаботилась о достаточных уликах и свидетелях. Возможно, все, чем она занималась — это тратила время впустую. Вместо того, чтобы делать то, что у нее получилось лучше всего — готовить десерты.

Но Луна знала секрет, которым пользовались взрослые: после любого падения, даже самого болезненного, следовало вставать на ноги и идти дальше.

— Пожалуйста, помоги нам, Робин. Нужно добыть точную копию завещания, которую оставила Агнесс.

В среду, когда от похорон пройдёт хотя бы какое-то количество времени, Астер должен получить ордер на обыск библиотеки и разрешение на официальное задержание Сильвера для допроса. У Луны было два дня, чтобы собрать улики и принести их Астериону на блюдечке с голубой каемочкой, чтобы преступник получил по заслугам.

— Завещание будет зачитано завтра, в понедельник, в три часа дня, сейчас же оно передано нашему семейному юристу. Мистеру Монтгомери. Нужно будет договариваться с ним напрямую.

— Я думала, он ростовщик, — Луна нахмурилась, пытаясь вспомнить все, что знала о мужчине с лысиной и кривым носом. Тот еще мерзкий тип.

— Так и есть. Ростовщик с талантами в юриспруденции. Вспомни, что мы в Сумраке холмов. Обычное дело узнать, что почтальон на самом деле имеет медицинское образование.

— Я попробую поговорить с ним, — заявила Луна.

— Будь осторожна, — предупредила ее подруга, сменив гнев на милость. — Никому нельзя доверять.

Все становилось запутаннее и запутаннее. Когда десерты получались невкусными, сложно было определить наверняка, в чем причина: слишком низкая температура, неправильные пропорции или просто невезучий день, в конце-то концов. В деле убийства Агнесс Шанте-Демонт большое количество человеческих, буквально, факторов сыграло свою роль: Сильвер, которого она подозревала; Кейтлин, в причастности которой она не сомневалась; Оливия и Итан, которые могли быть в этом замешаны.

Разговор с Робин посеял в ней сомнения. Вокруг были те же люди, которых она знала с детства, каждый со своими привычными странностями. Однако, теперь Луна скептически относилась к каждому из них, приглядываясь, что за выражения на их лицах, и прислушиваясь, о чем они говорят. Теперь Луна знала, куда смотреть, и видела больше: спрятанные за бокалами улыбки, с легкостью срывающуюся с чужих уст, безбожную лесть и, разумеется, ложь, ложь, ложь.

Ее прекрасный мир рухнул, как птица, которую подбили на охоте. С этими людьми она жила бок-о-бок так долго, что в какой-то момент начала воспринимать всех, как свою семью. А теперь Луна лезла в их жизнь с лупой и детально разглядывала тайные скелеты в их шкафу. И то, что она там находила, очень ей не нравилось.

— Твою ж тыкву!

Луна, делая вид, что увлечена напитками и выпечкой (к слову, изумительно вкусной), подошла к супружеской паре, чтобы подслушать их разговор. Женщина в черном платке на плечах и красной розой в руке зависла над портретом погибшей с нечитаемым выражением лица. Николь Монтгомери, домохозяйка. Ее муж, жилистый и слегка горбатый, и единственный, кто был одет в простой серый костюм, придерживал жену за талию. Бросающаяся в глаза лысина и кривой нос — Николас Монтгомери, ростовщик и, неожиданно, юрист.

— Интересно, сколько денег они потратили на эту... — с нелицеприятным выражением лица объявил Николас своей супруге и кивнул в сторону женской греческой статуи. — ...дрянь. Не надо быть экспертом, чтобы понять, что это жалкая подделка.

— Какая разница, — безжизненным голосом произнесла Николь, не отводя взгляда от портрета. — Отвлекись от работы хоть на секунду.

— Какая разница? — мужчина наклонился к ее уху и несдержанно повысил голос. — Теперь все эти безделушки отойдут к этому кретину, а мы не получим ничего. Хотя именно я помогал ее мужу справиться с огромными долгами. Уильям обещал отблагодарить меня, а теперь все, что мы получим, — это безвкусные вишневые пирожные.

— Агнесс была моей ближайшей подругой, — безжизненно продолжила Николь. — А теперь ее нет. Потому что деньги для мужчин ценнее, чем человеческие жизни.

— Не все такие, как мерзавец Сильвер, — покачал головой Николас, прижимая жену к себе в некотором подобие утешения. Словно не он только что говорил эти бессердечные слова. — Он получит по заслугам. Я обещаю тебе.

Луна откашлялась:

— Мистер и миссис Монтгомери. Соболезную вашей утрате.

Луна не была мастером вести пустые разговоры, предпочитая переходить сразу к делу. Но в отношении расспросов нужен был аккуратный подход. Начинать надо было с безопасной темы, а в связи с местом событий и подслушанным разговором, выражение соболезнований было идеальным вариантом.

— Она была мне, как старшая сестра, — лицо Николь сделалось более нейтральным. Женщина спрятала эмоции за маской. — Но жалость мне ни к чему. Я повидала много всего.

— Но не этого, — закинула удочку Луна. — Произошло жестокое убийство, которых у нас никогда не было. Сбывшийся ночной кошмар.

— Не было? — Николас влез в разговор, растянув губы в неприятной улыбке. Вблизи его нос показался еще более кривым. — Дорогуша, ты еще слишком юна и многого не знаешь.

— Не знаю? О чем это вы?

Николь дернула мужа за рукав пиджака, призывая замолчать. Но тот, игнорируя жену, взмахнул руками и прошептал:

— А то! Семейство Шанте-Демонт безумно! У них вечно что-то происходит. Помнишь, что случилось с мужем Агнесс?

— Это был сердечный приступ, — возразил Николь уверенно, не отпуская рукав пиджака мужа в требовании закрыть рот. — Прекрати наговаривать на невинного человека.

— Это сущая правда! Спроси у любого из нашего поколения, дорогуша! — продолжал разгорячившийся Николас. — Мы все помним старика Уильяма. Он был пьяницей, любителем распустить руки и мастером проиграть все состояние за вечер. Но Уильям умер при весьма... подозрительных... обстоятельствах.

Информация, которую Луна сейчас узнала, вызывала много вопросов. Мысленно она пометила: «Что произошло между Уильямом и Агатой приличное время назад? Кто, твою ж тыкву, мог рассказать все прямо?»

— Совпадение, — отмахнулась Николь. — Подозрительно здесь только то, что ты задаешь так много вопросов, дорогуша. Что тебе надо?

— Я лишь хочу знать, что происходит, — Луна пожала плечами, стараясь не выдать свою большую заинтересованность. — Мой брат занимается этим расследованием. Он прислал меня за тем, чтобы я попросила вас об одолжении.

— Одолжении? — Николас нахмурил брови, ожидая условий, которые за этим последуют.

В Сумраке холмов деньги не всегда занимали первое место ценностей, иногда гораздо больше стоили человеческие отношения с принципом: «ты мне — я тебе». Негласное правило: жители оказывали друг другу услуги бесплатно,  ожидая помощи взамен.

— Разумеется, не за просто так. Астерион — человек чести, он не забудет вашей отзывчивости.

— Давай к делу, дорогуша, — поторопил ее Николас в нетерпении.

— Нам нужна копия нового завещания, которое вы будете зачитывать в понедельник. А также старого, составленного Агнесс до знакомства с Сильвером. Это возможно?

Николас осмотрелся по сторонам. Рядом, кроме них троих, больше никого не было. На них также совсем не обращали внимания — все на похоронах были при делах.

— Я думаю, с этим можно что-то сделать, — медленно проговорил мужчина, взяв жену за руку.

Николь ободряюще сжала ее в ответ и посмотрела на Луну. Пламя ненависти загорелось в глазах. Женщина, пережившая большую утрату, жаждала только одного — мести.

— Нам ничего не нужно, — произнесла она, игнорируя возражения супруга. — Найдите виновного, Делануи, и мы сочтемся.

Луна кивнула и, не привлекая к себе внимание, вновь слилась с толпой. Дальнейшие несколько часов не принесли ничего нового. Закуски, пустые разговоры, пунш — по бессмысленному кругу повторов одного и того же.

— Она была достойной женщиной, — проговорила тетушка Ингрид, хватаясь за сердце. — Любимой всеми нами. Хорошей матерью, талантливой художницей и неравнодушным человеком. Так выпьем же за нее.

Несколько человек, собравшихся вокруг Ингрид, подхватили ее слова. Подняли бокалы вверх, не чокаясь, а затем разом опрокинули в себя содержимое. 

Луна почти заскучала. Ей хотелось как можно скорее вернуться в тишину собственной комнаты, с ногами забраться на подоконник и укутаться пледом, взять в руки книгу и отправиться в путешествие по выдуманным мирам. Там всегда находили настоящих преступников, а добро побеждало зло. Не то, что в реальности: с недавних пор здесь все было непредсказуемо, а доверять людям — опасно.

— Луна Делануи, — отвлекли девушку от размышлений. Перед ней остановилась Оливия Шанте-Демонт, старшая дочь Агнесс собственной персоной. — Куда подевался твой брат?

Оливия была одета в приталенное чёрное платье до пола, длинные рукава также скрывали ее светлую кожу. На ней не было ни аксессуаров, ни лица. Деловая женщина с железной хваткой на один день превратилась в маленькую девочку, с красными глазами, повидавшими много слез и бессонницу.

— Он где-то с Кейтлин, — машинально ответила Луна, а после, опомнившись, приступила к интересующим ее вопросам. — Зачем он тебе нужен?

— Тебя это не касается, — строго пресекла Оливия попытку ее разговорить.

За ее спиной спрятались дети — две шумные девочки-близняшки примерно одиннадцати лет, держащие одной рукой подол платья матери, а другой — маленького черного кота. Девочки не могли поделить его и ни на секунду не отрывались от спора, кто же первый будет с ним играть.

— Я ему больше понравилась!

— Нет, я!

Этого наблюдения для Луны оказалось достаточно, чтобы сообразить крохотный план и сместить фокус внимания с Оливии на ее детей:

— Кот? Ваша мама разрешила вам завести домашнее животное?

— Бабушка нам подарила, — ответила Лили.

Она, как помнила Луна, была старше сестры на несколько минут. Хоть внешне определить это было невозможно, в разговорах Лилия всегда занимала главенствующую роль.

— Перед тем, как она отправилась в путешествие, — подхватила Милли сестру.

Оливия не стала травмировать детскую психику, объяснив девочкам исчезновение любимой бабули оригинальным способом. Луна мысленно одобрила такой подход. Так девочки не будут лишний раз грустить и переживать экзистенциальный кризис. Однако, рано или поздно настанет момент, когда Оливии придется объяснить им, почему бабушка так долго не возвращается из путешествия.

— Повторяю еще раз, — Оливия уперла руки в бока и развернулась к близняшкам, чтобы со всей имеющейся строгостью на них посмотреть. — У нас уже есть собака дома. С еще одним питомцем мы не справимся. Мы отдадим его в добрые руки.

Девочки с расстроенным видом переглянулись друг с другом, прижав кота еще ближе к себе:

— Но они бы с Улей стали такими...

— ...хорошими друзьями.

— Ну пожалуйста.

— Ну мам!.

— Уля? — переспросила Луна с любопытством. — Ого, когда вы успели завести собаку?

— Ее зовут Улика, но мы зовем ее Уля, — поделилась Лили, опередив старшую сестру. — Это наша огро-омная собака! Она такая же черная, как этот кот!

— Мама нашла ее в лесу... — продолжила Милли рассказ.

— ...когда ходила на пробежку. Улика была совсем одна, и ей было страшно и грустно.

— Поэтому мама спасла ее!

— Мамочка, ты у нас самая лучшая. Можно мы приведем Уле нового друга?

— Нет, — Оливию Шанте-Демонт невозможно было подкупить ни просьбами, ни лестью.

Луна задумчиво склонила голову в сторону:

— Почему «Улика»?

— А почему нет? — Оливия пожала плечами. — Мне пора, надо проводить девочек в комнаты, им пора спать. А еще найти Астериона. Он будто прячется от меня. Ты что-то знаешь?

— Ничего подобного. Просто он занят, — не соврав, ответила Луна. И вдруг, как на духу, выпалила. — Предлагаю равноценный обмен. Я возьму к себе вашего кота, а ты ответишь на несколько моих вопросов.

— Он не наш, — Оливия скривилась, но перспектива избавиться от животного так скоро явно ее обрадовала. — Согласна, — она повернулась к дочерям. — Лилли, Милли. Отдайте Луне кота.

— Вы сможете навещать его, если захотите. Или мы с ним будем заглядывать к вам в гости, — пообещала Луна, улыбнувшись.

Этот аргумент убедил близняшек поддаться на уговоры и посадить животное Луне на руки. Кот с подозрительным выражением лица обнюхал ее волосы, и только после этого доверился достаточно, чтобы устроиться комфортнее, спрятав мордочку где-то под подмышкой.

Оливия отпустила девочек дойти до спален самостоятельно, а сама осталась, выпрямившись и вперившись в Луну взглядом. Девушка, недолго думая, уточнила первое, что пришло в голову:

— У твоей матери были... недоброжелатели?

— Думай сама, — Оливия закатила глаза от очевидных фактов. — Ей принадлежит... принадлежал огромный особняк. Она не работала. У нее было много денег. Да ей завидовал каждый в нашем городе. Где ты видела Астериона в последний раз?

— У столов с десертами, — сказала Луна, не ожидав, что ей начнут задавать вопросы в ответ. — Но был кто-то, кто угрожал ей накануне?

— Конечно, — Оливия безрадостно хмыкнула. — Это был Сильвер.

— Ты видела это своими глазами?

— Мне не нужно это видеть, чтобы знать.

Оливия заправила длинную прядь темных волос за ухо. Некоторые привычки у них с Кейтлин были одни на двоих, хоть они были родней только по документам. Пока Луна молчала и наблюдала, Оливия задумчиво прикусила губу и отвернулась куда-то в сторону. Наконец, придя к какому-то выводу, посмотрела ровно прямо и произнесла:

— В понедельник моя мать позвала его к себе. Они разговаривали на повышенных тонах и речь шла о деньгах. Очень больших.

— Откуда ты все это знаешь?

— Подслушала, разумеется, — Оливия пожала плечами, как если бы это было чем-то самим собой разумеющимся. — Я думаю, он шантажировал ее и вынудил переписать наследство на него. А через день пробрался к нам в дом и убил, чтобы поскорее заполучить наследство.

— Некоторые считают, что это была ты, — сказала Луна вслух, чтобы посмотреть на реакцию собеседницы.

Та не моргнула глазом. Словно уже слышала те безумные сплетни, которые начали про нее ходить.

— Главное, что наш шериф так не считает, — Оливия улыбнулась уголками губ, скорее для приличия. — Про меня всю жизнь ходят разные сплетни. Я научилась с ними жить. А настоящий преступник скоро получит по заслугам.

— Разумеется, — подтвердила Луна ее слова.

— Не забудь передать то, что я тебе рассказала, брату. Если вдруг я не найду его у столика с десертами.

— А ты обязательно попробуй корзиночку, что посыпана сахарной пудрой. Она самая вкусная. За ней скрывается спелая вишня.

Луна безобидно улыбнулась. Когда Оливия ушла, не попрощавшись, они остались с черным пушистым комочком наедине. Прижав уши и недовольно дергая хвостом, кот с большим неудовольствием ждал дальнейших действий от новой хозяйки. И не зря. Через несколько минут Луна достала шарф и аккуратно укутала в него животное, чтобы тот не замерз, пока они шли по улице. Коту в шарфе не понравилось, но вырваться он не пытался — только недовольно мяукнул пару раз.

Дом Делануи находился неподалеку от особняка Шанте-Демонт и на его фоне выглядел почти крошечным. Но он излучал тепло и гостеприимство. Красная черепица крыши, молочно-белый фасад и низкий черный, скорее для вида, забор. На подоконниках хаотично цвели яркие цветы в горшках, добавляя уюта и контраста общему минималистичному виду. Красная железная дверь со скрипом открылась, впуская хозяев, девочку и кота, внутрь.

— Добро пожаловать, — Луна поставила кота на пол и нежно подтолкнула его вперед. Черный пушистый комочек не сдвинулся с места, не желая отходить от девушки ни на шаг, но робко начал обнюхивать новый дом, в котором оказался. — Как тебя зовут?

— Мяу.

Содержательный диалог закончился безутешным выводом, что Луна забыла спросить про питомца самое главное — его имя.

— Как же Агнесс тебя назвала... Кит? Люк?

— Мяу.

— Хорошо, — Луна раздраженно фыркнула, избавляясь от верхней одежды и проходя внутрь. Кот нехотя последовал за ней по пятам. — Тогда временно буду звать тебя.. Мяу.

— Мяу, — отозвалось животное в согласии.

Пусть сегодняшний день был долгим и сложным, а некоторые выясненные факты ставили в тупик — кажется, теперь Луна обрела себе помощника. Кот с намеком потерся об ее ноги и заурчал, требуя вернуться на руки.

— Теперь осталось дождаться копии завещания. А еще выяснить, что такого произошло между Агнесс и Уильямом. Как думаешь, кто может это знать?

— Мяу.

— Сильвер. Ну разумеется, он же знает все. Заглянем к нему после чашечки какао для меня и... чего-то съедобного для тебя?

— Мяу.

— Сильвер будет в бешенстве, когда увидит тебя. Что же, он это заслужил, — радостно объявила девушка, поставив чайник нагреваться и усевшись с котом за стол.

Погода за окном менялась: бесконечное солнце уступило темно-синим облакам. У всего в мире был конец, закономерно предшествующий началу. На место творящегося зла должно прийти добро, восстановив справедливость и вернув мир и покой в Сумрак холмов.