Осколки преобразования

Тяжелые свинцовые тучи нависли над Центральным городом, грозя вот-вот пролиться дождем. Воздух был наполнен влагой, серые здания военного штаба казались особенно мрачными в такую погоду. Мира пришла вместе с Элриками узнать дальнейшую судьбу Нины и её отца.

Дверь резко открылась, и в комнату вошел лейтенант Хавок с папкой документов подмышкой. Его обычно расслабленное лицо было напряжено, а походка – скованной и неестественной.

– Элрики, – обратился он к братьям, бросив мимолетный взгляд на Миру. – У меня печальные новости. Государственный алхимик Шу Такер и его дочь были найдены мертвыми сегодня рано утром в их собственном доме.

– Как это произошло? – его голос звучал одновременно напряженно и недоверчиво, словно он не до конца осознавал услышанное.

Мира заметила, как изменилась атмосфера в комнате. Казалось, воздух стал тяжелее, а время замедлило свой ход.

– Убийство произошло поздно ночью, – продолжил Хавок, положив папку на стол и открыв ее. – Никаких свидетелей. Соседи ничего не слышали. Все было сделано... профессионально. – Он сделал паузу, глядя на фотографии с места преступления, которые предусмотрительно не стал показывать братьям. – Предполагаем, что это дело рук того же человека, который уже убил двух государственных алхимиков за последний месяц. Полковник Мустанг настоял, чтобы вы узнали об этом непосредственно от нас, учитывая, что вы... были знакомы с семьей Такер.

Альфонс медленно повернулся к брату, металлические части его доспеха тихо звякнули, нарушая гнетущую тишину комнаты.

– Брат... – в его детском голосе, столь странно звучащем из огромного доспеха, слышалось неприкрытое беспокойство и боль.

Эдвард стоял неподвижно, его глаза были опущены, а правая рука механически сжималась и разжималась с еле слышным металлическим скрипом.

– Такер... – наконец произнес он тихо. – Мы знали, что он натворил, но... – голос Эдварда дрогнул, и он не закончил фразу. Его лицо исказилось от смеси гнева и скорби. – А Нина? – спросил он еще тише, как будто боясь ответа. – Как... умерла Нина?

Лейтенант Хавок неловко отвел взгляд, явно не желая отвечать на этот вопрос.

– Лучше вам не знать подробностей, Стальной, – произнес он, используя прозвище Эдварда. – Могу только сказать, что... это было быстро. Следователи говорят, что она, вероятно, не мучилась.

Мира почувствовала, как что-то переворачивается внутри нее. Острая боль разлилась в груди, выкручивая внутренности. Образ маленькой улыбающейся девочки с косичками вспыхнул в памяти так ярко, будто она видела ее только вчера. Нина. Такая живая, такая невинная.

Не говоря ни слова, Мира поднялась и направилась к выходу. Она не могла, не имела права показывать свои эмоции здесь, перед всеми.

– Мне нужно идти, – бросила она, не оборачиваясь, стараясь, чтобы голос звучал равнодушно.

Эдвард даже не посмотрел в ее сторону, полностью поглощенный страшной новостью. Альфонс лишь кивнул в ответ, но Мира этого уже не видела – дверь за ней захлопнулась с глухим стуком.

***

Дождь начался, едва Мира вышла из здания штаба. Сначала редкие капли стучали по брусчатке мостовой, но она не обращала на них внимания. В голове крутились обрывки воспоминаний – улыбающееся лицо маленькой девочки, её звонкий смех, когда она играла со своим большим псом Александром. Тёплый, искренний голос, зовущий: "Эд-ва-а-рд! Альфонс! Давайте поиграем!"

И теперь этой девочки просто нет.

Мира свернула в пустой переулок между высокими зданиями, где редкие прохожие не могли её увидеть. Узкая полоска серого неба над головой сжималась между стенами домов. Дождь усиливался, холодные капли стекали по волосам, лицу, за воротник.

Прислонившись к холодной кирпичной стене, она почувствовала, как внутри поднимается волна бессилия и гнева.

Сжав кулак, Мира со всей силы ударила по кирпичной кладке.

– Чёрт! – кровь выступила на костяшках пальцев, но физическая боль только разозлила её ещё больше. – Чёрт, чёрт! – каждое слово сопровождалось новым ударом, всё сильнее и сильнее.

Она не заметила, как ссадила кожу до крови, как тёмно-красные капли смешались с дождевой водой и потекли по запястью. Боль в руке была ничтожной по сравнению с тем, что клокотало внутри.

Перед глазами вспыхивали картинки: Нина, гладящая своего пса Александра; Нина, просящая прочесть ей сказку; Нина, протягивающая маленькие ручки, чтобы обнять Альфонса несмотря на его устрашающий вид; Нина, зовущая своего папу... От бессилия хотелось закричать, но Мира только сильнее сжала зубы, до хруста, до боли в челюсти.

– Не стоит портить свои руки, – раздался спокойный, глубокий голос позади.

Мира резко обернулась, инстинктивно принимая оборонительную позицию. В нескольких шагах от неё стоял полковник Рой Мустанг, укрываясь от усиливающегося дождя под небольшим навесом выступающего козырька. В его чёрных, как уголь, глазах отражалось задумчивое выражение, когда он внимательно изучал девушку.

– Думаю тебя это не касается, – сухо ответила Мира, пытаясь скрыть кровоточащие костяшки в карманах куртки. Её взгляд был настороженным – она не ожидала встретить здесь Пламенного Алхимика.

Рой не спешил приближаться. Он сделал всего пару шагов и остановился на значительном расстоянии, словно чувствуя, что девушке нужно личное пространство.

– Слышал, ты была там с Элриками, когда всё это случилось, – произнёс он размеренно, без нажима. После паузы добавил: – Вижу вы подружились после встречи с Ледяным алхимиком.

Мира почувствовала, как напряглись мышцы – старая привычка, когда кто-то проявлял к ней слишком много внимания. Она сдержанно кивнула:

– Можно и так сказать, – ответила она, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально.

– И тебя так сильно задело убийство Такера и его дочери? – в его голосе не было подозрения, скорее искренний интерес.

Дождь усилился, оглушительно забарабанив по жестяному навесу над ними. Крупные капли падали с края козырька, образуя занавес между ними и остальным миром.

– Я видела эту девочку, – Мира посмотрела куда-то сквозь Мустанга, в пространство между домами, где дождевые струи сливались в сплошную серую пелену. – Она была... светлой. Понимашь? Открытой, радостной, полной жизни. Таким, как она, не должно быть места в нашем мире, – горечь в голосе сменилась глухой яростью. – И после всего, что сделал с ней отец... Превратил в химеру, смешал с собакой, как будто она была материалом для эксперимента, а не его ребёнком. Теперь её просто убили, как бездомную собаку.

Мира говорила больше, чем собиралась. Что-то в спокойном взгляде полковника заставляло раскрыться, высказать то, что переполняло душу.

Рой достал из внутреннего кармана форменной куртки белый носовой платок и протянул ей:

– Держи. Твои руки.

Мира секунду колебалась, затем взяла платок, но не воспользовалась им сразу.

– Вы ведь уже знаете, кто это сделал? – спросила она, пристально глядя в глаза полковнику. – Кто убивает государственных алхимиков?

Рой слегка нахмурился, на его переносице появилась тонкая вертикальная морщинка:

– У нас есть подозрения, – ответил он после небольшой паузы. – Это уже третий случай за месяц. Все убиты одним способом – алхимическим разрушением тела изнутри.  Единственное, что у нас есть – несколько свидетелей видели человека с Х-образным шрамом на лице недалеко от мест преступления.

– Шрам... – пробормотала Мира, медленно оборачивая платок вокруг кровоточащих костяшек.

Он внимательно посмотрел на неё, его взгляд словно пытался проникнуть глубже, увидеть что-то за маской равнодушия, которую Мира так старательно носила.

– У тебя... лицо будто знакомое, – сказал он медленно, слегка склонив голову набок. – Словно я видел кого-то похожего на тебя раньше.

– У многих похожие лица, когда они злятся, – ответила она, стараясь, чтобы голос звучал беззаботно.

– Возможно, – Рой не стал настаивать, хотя было видно, что догадка не отпускает его. – И всё же... тебе стоит быть осторожнее. Если ты планируешь и дальше следовать за братьями Элриками, имей в виду – они магнит для неприятностей. Сталкиваясь с ними, многие теряют больше, чем рассчитывали.

Мира вздрогнула, почувствовав, как холодок пробежал по спине:

– С чего вы взяли, что я...

– Просто догадка, – Мустанг слегка усмехнулся, но эта усмешка не коснулась его глаз. – У тебя такой же упрямый взгляд, как у Стального.

Он повернулся, собираясь уходить, но остановился и добавил, не оборачиваясь:

– В этом мире много несправедливости, мисс. И порой, как бы мы ни старались её исправить, всё заканчивается одинаково. Но это не причина прекращать попытки, – он помолчал. – Берегите себя.

С этими словами Рой Мустанг поднял воротник плаща и вышел под усилившийся дождь, его фигура быстро растворилась в серой пелене.

Мира прислонилась спиной к влажной стене и медленно сползла вниз, сев на корточки. Её одежда промокла насквозь, волосы прилипли к лицу, но она едва замечала физический дискомфорт. Только сейчас она наконец аккуратно обернула разбитые костяшки платком полковника, морщась от боли при каждом движении.

Вдалеке прогремел гром, раскатистый и глухой, словно предвестник новых бед. Дождь усилился, превращаясь в настоящий ливень, словно небо тоже оплакивало маленькую девочку, которая хотела только играть со своей собакой и обнимать папу перед сном.

***

Тем же временем Эдвард и Альфонс Элрики сидели под проливным дожем на проспекте.

– Брат, столько всего произошло, даже не знаю о чем думать, – голос Альфонса, несмотря на металлическое эхо доспехов, звучал по-детски неуверенно.

Эдвард поднял взгляд на брата:

– С прошлой ночи в моей голове только одно, что же такое эта алхимия, – он сжал автоматическую руку в кулак.

Альфонс собирался что-то ответить, когда вдруг замер, уставившись на человека, стоящего в тени здания впереди. Высокий, смуглый мужчина с отчетливым шрамом, пересекающим его лицо, вышел навстречу братьям.

– Так вот он какой, Стальной алхимик, – пророкотал низкий голос незнакомца. – Государственная собака.

Эдвард напрягся, приготовившись к бою. Его левая рука инстинктивно потянулась к правой, готовясь к трансмутации.

– Кто ты? – потребовал он, расправляя плечи и становясь перед братом, несмотря на то, что Альфонс возвышался над ним огромной металлической фигурой.

– Меня зовут Шрам, – произнёс мужчина, стягивая с правой руки перчатку и обнажая замысловатую алхимическую татуировку, покрывавшую всё его предплечье. – И сегодня ты умрёшь, государственный алхимик.

Эдвард обменялся быстрым взглядом с братом. Им не нужны были слова – годы совместных сражений научили их понимать друг друга без слов.

– Ал, на счёт три, – еле слышно прошептал Эд.

Шрам сделал шаг вперёд, его фигура казалась ещё более угрожающей в танцующих тенях уличных фонарей.

– Раз... два... – отсчитывал Эдвард, медленно приседая, как пружина перед прыжком. – Три!

Эдвард стремительно хлопнул в ладоши и ударил по земле. Улица вспыхнула голубым светом алхимической реакции, и между братьями и Шрамом выросла высокая каменная стена. Не теряя ни секунды, они бросились бежать в противоположном направлении.

– Быстрее, Ал! – крикнул Эдвард, слыша, как позади раздался грохот – Шрам уже разрушал их преграду.

Лязгающий звук бегущего доспеха Альфонса эхом отражался от стен узкой улочки. Несмотря на свои внушительные размеры, младший Элрик двигался с удивительной скоростью.

– Нам нужно добраться до главной улицы, – задыхаясь, проговорил Эдвард. – Там будут люди, может, даже военные патрули.

Они свернули за угол, и Эдвард снова хлопнул в ладоши, касаясь стены здания. Часть стены обрушилась, перегораживая переулок за их спинами.

– Это его не задержит надолго, – произнёс Альфонс, продолжая бежать.

Они мчались по запутанному лабиринту переулков, но где-то в глубине души оба знали – от этого человека не убежать. Шрам преследовал их с неумолимой настойчивостью хищника. Каждый раз, когда братьям казалось, что они оторвались, зловещая фигура возникала в конце очередного переулка, словно предугадывая их маршрут.

– Он загоняет нас, как дичь, – выдохнул Эдвард, сворачивая в очередной проход между домами.

Внезапно они выбежали на небольшую площадь и замерли – впереди был тупик. Высокие стены окружали их со всех сторон, единственный выход – тот, через который они только что вбежали.

– Ловушка, – прошептал Альфонс, разворачиваясь.

В арке, ведущей с площади, уже стояла тёмная фигура Шрама. Он двигался неторопливо, уверенный, что добыча никуда не денется.

– Вам некуда бежать, алхимики, – его голос был спокоен и холоден, как лезвие ножа. – Примите свою судьбу.

Эдвард встал в боевую стойку, его глаза лихорадочно оценивали обстановку, ища выход.

– Ал, вверх! – вдруг крикнул он, указывая на пожарную лестницу на одном из зданий.

Эдвард хлопнул в ладоши и коснулся земли. Земля под ними вздыбилась, образуя подобие каменного столба, поднимающего братьев к лестнице. Альфонс схватил лестницу первым, его металлические пальцы сомкнулись на перекладине.

– Давай руку! – крикнул он брату, протягивая свою.

Эдвард прыгнул, хватаясь за руку брата, но в этот момент их каменный столб разлетелся вдребезги – Шрам использовал свою разрушительную алхимию. Эдвард повис в воздухе, удерживаемый только хваткой Альфонса.

– Я держу тебя, брат! – воскликнул Альфонс, подтягивая Эдварда к лестнице.

Шрам не стал ждать. Он устремился к стене здания и, используя выступы кирпичной кладки, начал взбираться с невероятной ловкостью.

– Он как чёртов паук! – выругался Эдвард, карабкаясь по лестнице вслед за братом.

Они добрались до крыши и побежали, перепрыгивая с одного здания на другое. Центральный город расстилался под ними тёмным лабиринтом, мерцающим редкими огнями.

– Нам нужно разделиться, – выпалил Эдвард, перепрыгивая очередной узкий проход между домами.

– Нет! – категорично ответил Альфонс, его металлический голос звенел от волнения. – Вместе у нас больше шансов!

Они остановились на краю очередной крыши – впереди был слишком широкий проём, чтобы перепрыгнуть. Эдвард обернулся и увидел приближающуюся фигуру Шрама.

– Ал, мне нужно, чтобы ты бросил меня на ту крышу, – быстро проговорил Эдвард, указывая на соседнее здание.

– Что? Но брат...

– Доверься мне!

Альфонс кивнул, сцепил руки замком и приготовился. Эдвард разбежался, оттолкнулся от сцепленных рук брата и взлетел над пропастью. Приземлившись на противоположной крыше, он мгновенно развернулся и хлопнул в ладоши.

– Ал, прыгай, я тебя поймаю!

Альфонс разбежался и прыгнул. В полёте его массивная фигура казалась неуместно грациозной. Эдвард коснулся крыши, и из неё выросли каменные руки, готовые поймать брата.

Но Шрам был быстрее. Он оказался на краю крыши, с которой прыгнул Альфонс, и в момент прыжка коснулся его ноги своей правой рукой с татуировкой.

Раздался треск, и металлическая нога Альфонса разлетелась на части. Потеряв равновесие в воздухе, Альфонс рухнул в провал между зданиями.

– Ал! – в отчаянии закричал Эдвард, бросаясь к краю крыши.

Он увидел, как Альфонс упал на груду мусора в переулке внизу, его доспех глухо лязгнул о землю. Не раздумывая, Эдвард спрыгнул следом, используя трансмутацию, чтобы создать каменную горку, смягчающую падение.

– Ал, ты цел? – Эдвард подбежал к брату, помогая ему подняться.

– Моя нога... – Альфонс с трудом сел, опираясь на руки. Его правая нога была полностью разрушена ниже колена.

Шрам спрыгнул в переулок, приземлившись с кошачьей грацией в нескольких метрах от братьев.

– От судьбы не убежать, – произнёс он, медленно приближаясь.

Эдвард встал перед братом, его руки готовы к трансмутации.

– Не успел Эд среагировать, как незнакомец рванулся вперёд с невероятной скоростью. Альфонс едва успел заслонить брата, когда правая рука нападавшего коснулась его доспеха. Раздался треск, и часть грудной пластины Ала разлетелась на куски, обнажив внутреннюю пустоту.

– Ал! – закричал Эдвард, отбрасывая мужчину ударом ноги.

– Что за чертовщина, – заметил нападавший пустоту доспеха.

– Не смей прикасаться к моему брату! – Эдвард хлопнул в ладоши и коснулся земли. Брусчатка вздыбилась, формируя острые шипы в направлении противника.

Мужчина со шрамом легко уклонился и снова бросился в атаку. Эдвард трансмутировал своё металлическое предплечье в лезвие, пытаясь удержать нападавшего на расстоянии.

Шрам резко изменил направление и ударил по земле. Алхимическая реакция разорвала мостовую под ногами Эда, сбив его с ног. Не теряя ни секунды, Шрам приблизился к упавшему алхимику, его правая рука уже тянулась к голове мальчика.

– Брат! – в отчаянии крикнул Альфонс, бросаясь на помощь, но Шрам развернулся и коснулся его доспеха. Раздался оглушительный треск – левая сторона брони Ала раскололась, обнажив кровавую печать внутри.

Эдвард кричал от бессилия, видя, как его брат рушится на части.

***

Мира стояла позади военного отряда, возглавляемого полковником Мустангом и лейтенантом Хоукай.

Завернув за угол, они увидели ужасающую картину: высокий мужчина со шрамом в форме буквы "X" на лице методично атаковал братьев Элриков. Доспех Альфонса уже был серьёзно повреждён, а Эдвард, несмотря на все усилия, едва держался на ногах.

– Это убийца государственных алхимиков! – крикнул один из солдат, поднимая винтовку.

– Стальной в опасности!

Полковник Мустанг молниеносно оценил ситуацию:

– Лейтенант, всем приготовиться, но не стрелять! – скомандовал он. – На улице слишком много гражданских!

Мира наблюдала, как братья Элрики отчаянно пытаются отразить атаки Шрама. Она заметила, что печать крови Альфонса опасно обнажена после последней атаки.

Не задумываясь о последствиях, она выступила вперёд.

– Эй, шрамолицый! – крикнула Мира, выходя из-за спин военных.

Мустанг резко повернулся:

– Какого чёрта? Немедленно назад!

Но Мира уже неслась вперёд, лавируя между обломками разрушенной мостовой. Она двигалась по широкой дуге, стараясь отвлечь внимание нападавшего от Альфонса.

Шрам повернулся к ней, его красные глаза сузились.

– Не вмешивайся, девчонка, если хочешь жить, – предупредил он, разворачиваясь в её сторону.

– Не мог бы ты сначала выслушать? – Мира продолжала двигаться, заставляя его отвернуться от братьев. – Я понимаю твой гнев к государственным алхимикам, но эти мальчики...

– Все алхимики – богохульники, – отрезал Шрам. – Особенно те, кто продал душу военным псам.

Одним молниеносным движением Шрам оказался рядом с ней, нанося сокрушительный удар. Мира едва успела уклониться, почувствовав, как воздух рассекает его рука в миллиметрах от её лица.

– Ты быстрая, – процедил Шрам. – Но недостаточно.

Следующая атака была ещё стремительнее. Мира изогнулась, избегая прикосновения смертоносной руки, и сделала резкий выпад в сторону. Шрам развернулся, разрушая алхимией часть улицы под её ногами.

Эдвард, видя происходящее, попытался подняться:

– Идиотка! Уходи оттуда! Он тебя убьёт!

Мира проигнорировала его крик. Она перекатилась через плечо, уходя от очередной атаки, и оказалась между Шрамом и братьями:

– Твой противник – я! Оставь их в покое!

В этот момент раздался одиночный выстрел.

Острая боль пронзила правое плечо Миры. Она сделала резкое сальто назад, опираясь на неповреждённую руку. В воздухе она казалась почти невесомой. Приземляясь, она хотела сразу же отскочить в сторону, но подошва сапога скользнула по влажной брусчатке. От неожиданности и потери равновесия она упала на спину. Падая, она успела заметить одного из солдат, опускающего винтовку. В его глазах мелькнуло что-то странное – не страх перед нарушением приказа, а... удовлетворение?

Шрам мгновенно оказался над ней, его смертоносная рука уже тянулась к её лицу.

– Мира! – закричал Эдвард, отчаянно пытаясь подняться.

Время словно замедлилось. Мира видела приближающуюся руку убийцы, чувствовала, как кровь стекает по её плечу, слышала крики братьев. В этот момент что-то щёлкнуло внутри неё – годы тренировок, месяцы изучения алхимических трактатов и отцовских записей.

Почти рефлекторно она щёлкнула пальцами левой руки.

Воздух между ней и Шрамом вспыхнул ослепительным пламенем. Не таким мощным, как у Мустанга, но достаточно ярким, чтобы на мгновение ослепить нападавшего. Шрам отшатнулся, прикрывая глаза рукой.

– Что за... – нахмурился Мустанг, наблюдая за неожиданным проявлением алхимии огня.

В этот момент земля вздрогнула под ногами, и между Мирой и убийцей выросла каменная стена. На улицу вылетел массивный мускулистый человек, сверкающий лысиной.

– Техника создания защитных барьеров, передаваемая в семье Армстронгов поколениями! – прогремел майор Алекс Луис Армстронг, срывая с себя верхнюю часть формы. – Только посмотрите на эти мускулы!

Армстронг обрушил на мостовую серию мощных ударов. С каждым соприкосновением его металлических кастетов с землёй вспыхивали алхимические круги, превращая улицу в настоящий лабиринт из каменных шипов и стен.

Шрам уклонялся с невероятной ловкостью, но теперь он оказался зажат между Армстронгом, Мустангом и группой военных.

– Сдавайся, Шрам! – крикнул Мустанг, его перчатка с алхимическим кругом была готова воспламенить воздух. – Тебе некуда бежать!

Шрам хищно усмехнулся:

– У меня всегда есть путь, предначертанный Ишварой.

Он резко ударил ладонью по земле. Алхимическая реакция разрушила значительную часть улицы, создав мощное облако пыли и обломков. Звуки выстрелов прорезали воздух, но когда пыль рассеялась, убийцы уже не было.

– Вот так просто сбежал, – раздражённо произнёс Мустанг, отряхивая пыль с формы. – Майор, ты как всегда вовремя.

– Рад служить, полковник! – отсалютовал Армстронг, всё ещё обнажённый по пояс.

Мира сидела на обломке стены, прижимая ладонь к раненому плечу. Военный медик осматривал рану, осторожно снимая пропитавшуюся кровью ткань.

– Повезло, – сказал он. – Пуля прошла навылет, не задев кость. Но тебе нужно в госпиталь.

Мира поморщилась от боли, когда медик начал обрабатывать рану антисептиком.

– И куда ты вообще лезла? – раздражённо бросил Мустанг, подходя ближе. – Это было безрассудно.

– Всё было под контролем пока из-за халатности твоих подчинённых, Рой, я не получила выстрел в плече, – с упрёком ответила она, бросив острый взгляд на полковника. – Я же могла погибнуть.

Мустанг поджал губы, его взгляд на мгновение потемнел от чувства вины.

– Я разберусь с этим, – наконец произнёс он. – Но ты должна понимать, что не все ситуации под нашим контролем.

Мира бросила взгляд на Альфонса, чья броня была серьёзно повреждена – грудная пластина треснула, а часть шлема отвалилась, едва держась на одном креплении.

– Как вы? – тихо спросила она братьев, глядя на их серьёзные повреждения.

– Спасибо тебе, – ответил Альфонс своим мягким, детским голосом, странно звучащим из разбитой брони. – Если бы ты не отвлекла его, кто знает, чтобы с нами было.

Эдвард приблизился к ним, еле передвигаясь. Его автоброня правой руки была полностью разрушена, обнажая искорёженный механизм и провода. В глазах читался шок от произошедшего, но он старался держаться.

– Как в прошлый раз с тем ледяным психом, – сказал он, в его голосе слышалось уважение. – Тебе стоит перестать бросаться между нами и опасностью, или однажды это плохо закончится.

Мустанг, стоявший неподалёку, с интересом посмотрел на Миру:

– Какую алхимию ты использовала в этот раз? Я видел только вспышку огня.

Мира на мгновение замешкалась, поправляя обычные перчатки на руках:

– Я... много экспериментировала с разными видами алхимии, – уклончиво ответила она. – Огонь... удобен в экстренных ситуациях. Ты же знаешь, Мустанг.

– Покажи свои перчатки, – попросил Мустанг, подходя ближе.

Мира неохотно протянула левую руку. Полковник внимательно осмотрел обычную хлопковую перчатку без видимых алхимических кругов.

– Где круг преобразования? – спросил он с любопытством.

– На внутренней стороне, – солгала Мира, не моргнув глазом. – Я предпочитаю не демонстрировать свои секреты всем подряд.

Мустанг слегка улыбнулся, явно не поверив, но в этот момент к ним подошла лейтенант Хоукай:

– Полковник, я выяснила, кто стрелял, – доложила она, кивнув Мире в знак приветствия. – Рядовой Брандт утверждает, что его винтовка сработала случайно. Он принёс свои извинения и ожидает наказания.

– Случайно? – переспросил Мустанг с сомнением. – Приведи его ко мне после зачистки территории.

– Слушаюсь, сэр.

Мустанг нахмурился, осматривая масштаб разрушений:

– После этого нападения вам небезопасно оставаться в Центральном городе, – сказал он. – Предлагаю временно перебраться в другое место, пока мы не поймаем этого убийцу.

– И куда ты предлагаешь нам отправиться? – с вызовом спросил Эдвард.

– Ризенбург, – ответил Рой. – Навести своего механика. Твоя автоброня полностью разрушена после этой схватки.

При упоминании Ризенбурга Мира вздрогнула так заметно, что Хоукай это заметила.

– Что-то не так? – спросила лейтенант.

Мира покачала головой:

– Нет, просто... совпадение. Я как раз собиралась отправиться в Ризенбург.

– Вот как? – Мустанг поднял бровь. – И что же тебе нужно в такой глуши?

– У меня там... есть человек, которого я должна навестить, – ответила Мира, явно не желая вдаваться в подробности.

Эдвард внимательно посмотрел на неё:

– В Ризенбурге все друг друга знают. Кого именно ты собираешься навестить?

Мира встретилась с ним взглядом:

– Это личное, Стальной. Я не обязана отчитываться.

– После того, как ты влезла в наш бой и продемонстрировала необычную алхимию, я имею право быть подозрительным, – парировал Эдвард.

– Достаточно, Стальной, – вмешался Мустанг. – Мира спасла вас, рискуя собственной жизнью. И я бы тоже хотел узнать больше о её алхимии, но сейчас не время и не место.

Он обернулся к Армстронгу:

– Майор, ты сопроводишь братьев Элриков в Ризенбург. Обеспечь их безопасность.

– С радостью, полковник! – отсалютовал Армстронг. – Искусство сопровождения важных персон передаётся в семье Армстронгов из поколения в поколение!

– А ты, Мира, – Мустанг повернулся к девушке, – отправишься в военный госпиталь для лечения. После этого я бы хотел задать тебе несколько вопросов.

Мира прищурилась:

– Я не под твоим командованием, Мустанг. И я всё ещё собираюсь в Ризенбург.

– После того, как тебя осмотрят врачи, – настаивал Мустанг. – И я бы предпочёл, чтобы ты путешествовала с майором Армстронгом и братьями Элриками. В конце концов, убийца видел тебя и твою алхимию. Ты тоже можешь быть в опасности.

– Он прав, – неожиданно поддержал Эдвард. – Шрам не делает различий между военными и гражданскими алхимиками. Если он увидел твою алхимию, ты в его списке.

Мира задумалась. Наконец, она кивнула:

– Хорошо. Я поеду с вами в Ризенбург. Но сначала заеду домой за вещами.

– Я пришлю офицера, чтобы сопроводить тебя, – сказал Мустанг.

– Не стоит, – возразила Мира. – Я справлюсь сама.

– Это не обсуждается, – отрезал полковник. – Хоукай, назначь сопровождающего для Миры.

– Да, сэр, – ответила лейтенант.

Альфонс наклонился к брату:

– Эд, ты думаешь, она действительно...?

– Не знаю, Ал, – тихо ответил Эдвард, наблюдая за Мирой. – Но мне очень интересно, кого она собирается навестить в Ризенбурге.

В глазах Миры на мгновение промелькнула странная эмоция – тоска, смешанная с решимостью. Она машинально коснулась раненого плеча и поморщилась от боли.

– Значит, решено, – сказал Мустанг. – Завтра утром вы отправляетесь в Ризенбург. А сейчас, – он повернулся к своим подчинённым, – оцепите территорию и начинайте поиски Шрама!

Медики помогли Мире подняться на ноги. Она бросила последний взгляд на братьев Элриков. На мгновение ей показалось, что взгляд Эдварда смягчился.

– Увидимся завтра на вокзале, – сказала она. – И... спасибо, что позволили поехать с вами.

– Ещё бы, – усмехнулся Эдвард. – После такого представления я от тебя так просто не отстану. Хочу узнать, кто научил тебя алхимии огня.

– Узнаешь, когда придёт время, – загадочно ответила Мира, позволяя медикам увести себя к машине скорой помощи.

Мустанг наблюдал за её уходом с задумчивым выражением лица.

– Что думаешь, полковник? – тихо спросила Хоукай, подойдя ближе. – Она что-то скрывает.

– Несомненно, – кивнул Мустанг. – И я хочу знать, что именно. Алхимия огня без видимого круга преобразования... Это слишком необычно, чтобы быть совпадением.

– Ты думаешь, она как-то связана с...?

– Пока не знаю, – прервал её Мустанг. – Но намерен выяснить. Лейтенант, пока они будут в Ризенбурге, собери всю информацию об этой девушке. Имя, возраст, происхождение, семья, учителя – всё, что сможешь найти.

– Слушаюсь, сэр, – ответила Хоукай.