назланмак - j. jungkook.

I.

Хосок и Намджун выкладываются на полную. Мунбёль видела всего несколько их шоу, но этого ей было достаточно для того, чтобы понять, что это — лучшее. Перед началом выступления, появившись как снег на голову в вип-зоне, где Чон собрал друзей в день, когда Чонгук видел выступление хёнов впервые, Мунбёль настолько сильно удивила Хосока, что тот искренне подумал, что ему пора бросать пьянствовать. Он хоть и хотел, чтобы она пришла, но даже не смел надеяться, предполагая, что Мунбёль останется у отца.

Со над ним посмеялась, стараясь не смотреть на Чонгука, который так же игнорировал её присутствие, а после потребовала от Хосока — и Намджуна, соответственно — поставить на колени не только толпу, но и пришедших продюсеров.

— Если ты не подпишешь контракт, я выгоню тебя из квартиры! — пригрозила Со вполне убедительно, едва ли не пинками толкая друга к выходу. Так ещё и пальчиком пригрозила!

Она не сомневается в том, что вся эта идея Криса сработает — Намджун и Хосок не могут не поражать. Она уверена, что парням точно предложат место в агентстве, потому что по-другому и не может быть — они ужасно этого заслуживают. Индустрия развалится без них, она в этом уверена не иронично.

Впрочем, с ними тоже развалится, но уже потому, что Ким и Чон собственными руками её разнесут — Мунбёль в этом уверена тоже.

Чонгук весь вечер старательно игнорирует Со, и это заставляет кошек в груди скрестись. Она уже жалеет о том, что сама попросила делать вид при друзьях, что ничего удивительного между ними не было. Как будто она не целовала Чонгука, таким образом высказывая ему все, что было у неё на душе. Как будто Чонгук не целовал её, прижимая к себе так крепко и тесно, исключая любую возможность наличия между ними хотя бы миллиметра пространства.

Вообще-то, это по-настоящему больно, и Мунбёль внезапно понимает, как чувствовал себя Чонгук всё то время, что она его игнорировала. Чувство совсем неприятное, и Со не знает, как он вообще это терпел. Она начинает чувствовать себя отвратительно, потому что вела себя, как самая настоящая свинья, а Чонгук этого точно не заслуживает.

Хуже становится тогда, когда неизвестно откуда к ним присоединяется ранее не знакомая Со девушка. Та представляется Хэвон — позже оказывается, что она знает Тэхена, который на появление знакомой, впрочем, никак не реагирует — и Мунбёль думает, что она жутко похожа на Хосока — у них буквально одна и та же аура, счастливая такая, радостная. Скопление солнечной энергии, которая слепит, греет, согревает. Хэвон находит общий язык со всеми ещё быстрее, чем Хосок, и на мгновение Со даже завидует — такое умение ей бы пригодилось. В последнее время она стала слишком много думать о том, как сильно хочет вылезти из этой противной скорлупы, в которую сама себя загнала.

Особенно быстро Хэвон, кстати, находит общий язык с Чонгуком, и Со кажется, что она буквально захлёбывается от того отвратительного чувства, что бушует в её душе. Старается не смотреть, сидя тише воды, ниже травы. Наверное, все замечают, что Со молчаливее чем обычно — она буквально ни с кем не говорит, даже не пытается, как было до этого. Конечно, раньше Со делала это просто для галочки, но теперь… Теперь даже этого не происходит.

Она задумчива и тиха, упускает каждую возможность для злобной шутки — даже Тэхён в этот вечер разговорчивее, хотя обычно всё бывает с точностью, да наоборот. Вообще-то, Со игнорирует даже Кима, когда тот обращается к ней на французском. Только отмахивается и всем видом показывает, чтобы её не трогали. Думает, что вообще уйдет, когда вернётся Хосок — ей тут делать нечего. Смотреть на Хэвон и Чонгука тоже не хочется, противные червяки в сердце копошатся-копошатся-копошатся, открывая старые раны.

Впрочем, Мунбёль в который раз замечает, что друзья Хосока приняли её. Её мрачное лицо не заставляет их общаться друг с другом хуже, хотя обычно так и бывало — тухлая аура Со всегда разрушала настроение в компании. Но эти ребята видимо смирились с эти и ведут себя, как ни в чем не бывало.

Со расклеилась и отдых у родителей не исправил ситуации. Она всё так же не понимает, что происходит с ней, и то чувство, которое активнее разгорается в её душе, когда она смотрит на Чонгука и Хэвон, объяснить просто невозможно.

Телефон в кармане вибрирует, и Со быстро достаёт его задумчиво читая сообщение. Поднимает взгляд на Чонгука, который дарит ей незаметную для других улыбку.

прилипала:
ты что ревнуешь?

много на себя берёшь, мальчик.
ты кто вообще?

прилипала:
парень который тебе нравится настолько что ты его ревнуешь.
не ревнуй.
я дружелюбен мы даже не сидим близко с хэвон.

Что правда, то правда. Мунбёль думает, что между ними поместится половина Чимина.

я не ревную.

прилипала:
правда?
это хорошо.
потому что я тоже могу начать ревновать. возможно даже откушу тэхену руку.

сразу две.

прилипала:
да согласен лучше сразу обе.

В какой-то момент Тэхён лениво склоняется к ней, с вальяжной улыбкой глядит на нее:

— Ты так очевидна, француженка, — явно посмеивается над ней, пальцами обхватив подбородок Мунбёль, чтобы повернуть её голову к себе, а сам косится на Чонгука. — О, ужас, что это? Вы оба слишком очевидны.

Со стороны они, наверное, выглядят как любовники — адресуют друг другу улыбки, дышут едва ли не одним воздухом, практически касаясь кончиками носов. Чувствует огромное раздражение, когда Тэхён так хозяйничает в её личном пространстве, и думает, что, возможно, ей и правда стоит очень сильно дать ему по лицу. Как будто он знает, насколько сильно Мунбёль раздражает такая близость.

— Я сейчас оторву тебе пальцы, Тэхён, а потом заставлю их сожрать, так что убери руки, — с очаровательной улыбкой тянет Со, одаряя его холодным взглядом. Тэхён лениво поднимает руки, мол, понял, и кидает короткий взгляд на Чонгука, которыц напряжённо наблюдает за Со.

Но, как только та это замечает, Чон снова акцентирует внимание на ком угодно, но не на Мунбёль, поджимая губы. Тяжело, чёрт возьми.

— О, пожалуйста, не нужно мне угрожать. Вы такие очевидные идиоты, — хмыкает, а после резко поднимается. Лениво скидывает пиджак, закатывая рукава черной рубашки, и галантно протягивает руку Со. — Мадемуазель.

Мунбёль откидывается на спинку кресла, закидывает ногу на ногу и иронично поднимает бровь:

— Пригласи Чимина, что бы ты там от меня не хотел, — кивает на Пака, который, подперев подбородок, во все глаза пялится на них. Мунбёль вообще кажется, что на них пялятся все.

В этот момент ими, впрочем, не интересуется один лишь Чонгук.

— Не хочу, — на французском тянет Тэхён, отмахиваясь от этой мысли. — Да, боже, ты такая противная.

И, не дожидаясь реакции, сам берет её за руку, а после тянет на себя, вынуждая подняться. Мунбёль противно шипит, скрипит зубами, и со всей силы бьёт парня в плечо, когда тот опускает ладонь на её талию и тянет к выходу с вип-зоны. Мунбёль в последний момент успевает посмотреть на Чонгука настолько выразительным взглядом, то тот останавливает свой порыв подняться следом.

— Они встречаются? — любопытствует Хэвон, глядя уходящим в след.

— Скорее, мечтают вместе поработить мир, — бубнит Чонгук недовольно, залпом допивая содержимое своего стакана, и плотно стискивает зубы.

Он не ревнует… Если только чуть-чуть. Чонгук считает, что ревность — признак огромной неуверенности в себе, а он этим, благо, вовсе не страдает. И, наверное, в случае с Мунбёль в этом плане все гораздо проще: она и его-то к себе несколько месяцев не могла подпустить, а тут… Тэхён. Тэхён славный парень, но Чон не видит особых причин ревновать. Ему просто самому до одури хочется вот так же открыто касаться её, держать за талию и улыбаться, а не делать вид, что они все еще в книге про неразделенную любовь. Хосок смотрит с явным сочувствием, как, впрочем, и остальные.

На самом деле, произошедшее кажется ему сном — Мунбёль правда сама поцеловала его или это только приснилось?

Но ощущение её горячих поцелуев всё ещё сохранилось на губах, так что Чону это точно не приснилось, он в этом уверен. К тому же, Мунбёль, кажется, смотрит на него иначе, хотя Чонгук и не отрицает то, что это просто игра его воображения. Её взгляд смягчился. Совсем чуть-чуть, но это действительно так, и одна только мысль об этом заставляет Чонгука едва ли не вопить от радости. Это правда похоже на мечту. Одну из тех, что остаются навсегда грёзами.

Мунбёль садится на барный стул. Тэхён повторяет за ней, выдыхает с очевидным облегчением — или ей просто кажется — и, заказав ей мартини и что-то — Со не расслышала — себе, опускает голову на сложенные на стойке руки. Перед этим кидает парочкк купюр на стойку, игнорируя бармена, который говорит что-то, но его слова оба пропускают мимо ушей. Мунбёль замечает, как тэхёновские плечи тяжело поднимаются, и молчит, не решаясь это как-то комментировать, хотя в голове, помимо мыслей относительно всего, появляются и очевидные вопросы.

Тэхён же вряд ли ее для расспросов позвал, верно? Не из тех он людей, не из тех. Если захочет поговорить, начнет первым.

Телефон в кармане снова вибрирует и, коротко поблагодарив бармена, который ставит перед ней бокал с мартини, Со достаёт его, лениво открывая сообщение.

прилипала:
все в порядке?

Мунбёль смотрит на Тэхёна, который никак не реагирует на стоящий рядом с ним стакан, а затем сама лениво берёт оливку, закидывая её в рот, и печатает ответ.

тэхён — славный парень, не переживай так.

прилипала:
я не из-за него а из-за тебя. ты же вредная колючка которая всегда лезет на рожон.
даже если перед ней мужик вдвое больше.

Со закатывает глаза.

чонгук, то, что мы поцеловались, не многое меняет, прекрати париться по каждому пустяку. я не палкой деланная.

Чонгук читает, но не отвечает, а после выходит из сети.

Мунбёль вздыхает. Вообще-то, то, что они поцеловались, меняет практически все. Для нее уж точно, хотя и Чон вряд ли далеко ушел. Со качает головой, понимая, что ей нужно думать больше, прежде чем писать что-то такое.

Внезапно хочется вернуться обратно, мимолетно поцеловать Чона и так же быстро уйти, ничего не обьяснив, но показав, что она имела в виду немного другое.

Мунбёль делает глоток мартини, убирая телефон, ставит бокал на стойку, и откидывается на спинку стула, на котором сидит, задумчиво водя ноготком по стеклянной поверхности, на которой остаются тонкие полосы. Играющая музыка бьет по ушам и Со думает, что хочет домой, в тишину и спокойствие, где нет пьяных тел, проблем, и отвратительной попсы.

Тэхён вдруг поднимает голову, пьёт. Долго смотрит на стакан, прокручивая кубики льда, а после, свесив руку со стаканом со стойки, склоняется к Мунбёль. Уже только для того, чтобы она могла слышать все, что он ей говорит.

— Вы встречаетесь? — видя, как Со собирается соврать, спешит сообщить. — Вы очевидны, как я уже говорил.

Мунбёль поджимает губы, задумчиво водя подушечкой пальца по кромке стакана, и это с становится для Тэхёна исчерпывающим ответом. Они не разговаривали, не обсуждали, хотя стоило — Мунбёль казалось, что всё очевидно, но сейчас, когда Тэхён спросил об этом напрямую, она не может дать ответ. Им с Чонгуком явно нужно поговорить, чтобы не ходить вокруг да около.

С Мунбёль вообще нужно слишком много говорить.

— Сука, как же сложно, — устало бубнит Мунбёль, потирая переносицу рукам. — Я не знаю. Не знаю, как это все работает. Отношения эти или не отношения, не знаю.

Тэхён кивает с очевидным пониманием, глядя пустым взглядом куда-то через Мунбёль. Он, вероятно, того же мнения — они слишком похожи, чертовски похожи, и Со думает, что в какой-либо перспективе он поймет её лучше всех. Полярности схожи до ужаса.

Мунбёль анализирует, долго думает, а после щёлкает пальцами перед лицом парня, привлекая его внимания.

— А ты влюблен в Хэвон, — говорит тихо, но Тэхён ее все равно слышит. Это не вопрос, утверждение, на которое Ким никак не реагирует. Ну, конечно.

— Я так очевиден? — звучит практически на грани отчаяния, и это первый раз, когда Со видит такие эмоции в его исполнении.

— Не для других. Так же, как и мы с Чонгуком очевидны только для тебя, — жмёт плечами Мунбёль. — Ты меня сюда привел, чтобы быть подальше от Хэвон, которая нашла общий язык с Чонгуком. Потому что хочешь быть на его месте и так же легко вести диалог с Хэвон. Не со всеми, только с ней. Тебе тяжело смотреть на это, ты хочешь сделать к ней первый шаг, но не можешь.

Со знает, что попадает в точку, да и Тэхён не выглядит так, словно начнёт всё отрицать. Конечно, она прекрасно понимает. Раскусила его, как орешек по щелчку пальцев, и Тэхён, честно говоря, даже не знает, что ему делать в этой ситуации: отрицать, хотя и смысла в этом нет, признать, как будто она и сама ничего не поняла, или свести тему, а лучше, как это обычно бывает, просто помолчать.

— Не вижу смысла. Я не смогу дать Хэвон то, что ей нужно. Зачем пытаться?

Мунбёль хмыкает. Она ведь об этом же думает. Разве она сможет стать хорошим партнёром для кого-то вроде Чонгука? Вряд ли, очень вряд ли. Наверное, по-хорошему, ей тоже не стоит пытаться — Со знает, чем это всё закончится, но почему-то все равно хочет попробовать. Как будто с Чонгуком всё закончится иначе, чем с другими. Мунбёль над своей глупостью посмеяться хочет. В очередной раз спрашивает, что с ней случилось, но не может найти ответ на свой вопрос. Это что-то странное, непонятное, ей непривычное.

Со соглашается, потому что не может иначе. Невольно косится туда, где должен быть Чонгук. Откидывается назад, закидывая голову, и пустым взглядом смотрит в стеклянный потолок клуба. В голове мыслей огромное количество, но ни одну из них она не может ухватить. Всё смешивается в сплошную кашу, змеиный клубок, который никак не получается распутать. И не получится, думается Со, уж точно не в ближайшее время.

Мунбёль кажется, что у неё, должно быть, садится батарейка. Она всё ещё не уверена в том, что решение идти на поводу у своих чувств — верное. Понимает только, что бежать ей от этого некуда. Ни от Чонгука, ни от самой себя, ни от своих чувств. Чонгуку, видимо, от неё тоже не убежать. Нет ни сил, ни возможности. И Со думает, что нет никакого смысла жалеть о том, что происходит.

Тэхён, вновь склонившись, внезапно интересуется, что стало причиной того, что она стала такой. Мунбёль хмурится, думает как-нибудь отшутиться, потому что…Просто потому что. Говорит, что такой всегда была, но собеседник без труда ловит её на лжи: Хосок, во-первых, говорил об обратном, а во-вторых, такими, как они, рождаются достаточно редко. Примечает, что им дорога в драматургию — умение играть роль и носить маски отточенно до совершенства.

И не согласиться с этим Мунбёль не может. Да вот только какая ей драматургия, если единственная роль, которую она умеет и знает, как играть, — это роль, с которой она живет практически десять лет? Заложники одной роли никому не интересны, любовь к ним быстро пропадает.

— Херовый опыт. Не люблю это обсуждать, — отмахивается Мунбёль, всем своим видом показывая, что чёрт она скажет что-нибудь об этом. — Спроси у Хосока. Скажи, что я разрешила рассказать об этом тебе.

Тэхён жмёт плечами, как бы говоря, что нет, этим он не будет заниматься. Одно дело интересоваться напрямую, а другое — через кого-то. Не увидишь эмоций, не почувствуешь чужую боль: слишком пусто и, по сути, не имеет смысла для того, кто своей целью взял банальное наблюдение за людьми вокруг себя.

Со игнорирует, потому что это исключительно дело Тэхёна, и жестом просит бармена повторить её заказ, а после показывает на пальцах количество оливок — одной будет точно мало, а вот две — самое то.

Смотрит на часы Кима, отмечая, что время близится к полуночи, и думает, что точно закажет себе такси после бокала мартини. Усталость давит на плечи, так что Мунбёль уверена, что скоро просто заснёт. Прямо тут, на стойке, как пропитая пьяница, и этого позора она точно пережить не сможет. В её жизни всякое случалось, но, честно говоря, это было бы слишком.

Не успевает Со потянуться за оливкой, как Тэхён с невозмутимым видом забирает обе, запивает их остатками своего алкоголя — Мунбёль внутри кукожится от этой наглости — и салютует девушке, а после уходит. Она думает, что Ким вернётся к компании, но после замечает, как тот ныряет в толпу и скользит к выходу. Впрочем, Мунбёль не удивляется: Хосок рассказывал, что уйти по-английски — как раз в стиле Тэхёна.

Девушка хмыкает, качая головой, и думает, что ей, возможно, стоит так же убежать от проблем, сверкая пятками. Только вот…Проблема Мунбёль в ней самой, а от себя, как известно, не убежишь — в конце концов она пыталась. Так часто пыталась убежать от самой себя, что всё равно оказалась у истоков. У истоков своего страха и глупости.

Крутит в руках бокал, задумчиво наблюдая за тем, как алкоголь двигается по стеклу. Со стороны, наверное, кажется, что она и пить-то не хочет, а кто-то заставляет её. Ей вдруг удаётся ухватиться за короткую мысль. Мунбёль цепляется в неё, старается не упустить, чтобы занять себя — фыркает себе под нос, потому что думает, что похожа на какую-нибудь дурочку в розовых очках, вечно находящуюся в своих фантазиях.

В который раз понимает, что им с Чонгуком нужно многое обсудить.

Мунбёль думает, что, наверное, она готова попробовать всю эту странную часть взаимодействия людей, подразумевающую отношения. Ей Чонгук нравится, это так. Она даже готова признать это — Мунбёль считает, что тот поцелуй уже был достаточным признанием — что уже кажется чем-то фантастическим. Со Мунбёль не просто готова признать свою симпатию — влюблённость — но и хочет попробовать встречаться — её по-настоящему передёргивает от ужаса, когда она думает об этом — с тем, кто ей нравится.

Она обязана поговорить с Чонгуком и о том, что совершенно не понимает, как это все работает: отношения, влюблённости, симпатии. Предупредить, что от неё тепла сложно дождаться, потому что… Такая она.

Мунбёль боится. Боится, что её поведение будет восприниматься Чонгуком как очевидное безразличие, хотя она, чёрт возьми, далеко не безразлична к нему. Он её волнует, заставляет хотя бы на мгновение переставать видеть в собственных чувствах что-то зазорное, неестественное. Мунбёль боится, что у неё просто не хватит сил, чтобы показать это, чтобы дать Чонгуку то, чего он заслуживает.

Понимает, что этот страх был с ней с самого начала, и внезапно чувствует, как по телу бежит дрожь от одной только мысли об этом: Мунбёль, наконец, понимает, что её все это время останавливало.

Не только страх быть брошенной, но и страх быть плохим партнёром. Партнёром, которого банально не заслуживают в виду его хреновости, а не каких-то положительные качеств.

На фоне Чонгука в этом вопросе Мунбёль проигрывает. Может ли она верить в то, что его хватит надолго с таким отношением? Сможет ли сама вытянуть наружу давно забытую сторону себя? Чон, кажется, принимает её со всеми дерьмовыми сторонами. Но Со знает, как это бывает в отношениях — на этапе свиданий горы по колено буквально кажутся.

Внезапно понимает, что и сама должна делать первые шаги.

Достает в очередной раз телефон, поджимает губы, и выпивает одним махом мартини.

я не это имела ввиду, Чонгук. я к тому, что нет смысла переживать обо мне, когда мы поцеловались, потому что ничего толком не изменилось, я всё еще слишком наглая и хамоватая Мунбёль, которая слишком верит в свои силы.

Ответ, на её удивление, приходит быстро. Она в который раз начинает думать о том,

прилипала:
это называется самонадеянность Мунбёль.
и с твоей стороны глупо думать что я не волновался о тебе до этого поцелуя.
ты в целом меня слишком волнуешь.

хаха, романтично.как уже сказала, я очень самостоятельная. но, чтобы ты больше волновался, скажу, что я, такая офигенная, сижу одна в окружении парней, с которыми мне не терпится начать лезть на рожон.

прилипала:
ты всегда такая агрессивная?

к счастью.

прилипала:
я в восторге.

я знаю.
и, вообще-то, я хотела сказать, что нам просто кровь из носу как нужно поговорить. или не нужно?
типа??? я не знаю, как это все работает, клянусь. мы должны говорить или лучше сразу пойти сношаться? потому, что в тех дерьмовых сериалах, которые Хосок заставлял меня смотреть, все было так. или мы не успеем потрахаться, потому что объявится твоя бывшая, которая попробует все испортить?
Чонгук, клянусь, я в стрессе, блять, из-за этого. я ненавижу ничего не понимать, ненавижу быть в таком положении. мне как будто пятнадцать, меня сейчас вырвет из-за этого.
и тебя ненавижу, кстати, потому что это ты во всем виноват.ты и твоя хренова заячья улыбка.

прилипала:
Мунбёль.
это первый раз когда я увидел от тебя столько букв.
я правда так сильно нравлюсь тебе?

Мунбёль стискивает зубы, борясь с желанием кинуть в кого-нибудь телефон. Ну, конечно, со стороны она выглядит просто смешно, когда ведёт себя так, и Со думает, что ей стоит как следует отмотать время назад и вернуться в тот переулок, через который Чон провожал её домой после студии Юнги, чтобы убить засранца нахрен. Удавить собственными руками, например.

Она не отвечает несколько минут, стараясь унять своё раздражение. Стоит ли ей написать, что он мудак полный? Со думает, что он, должно быть, и так знает.

теперь нет. уже жалею.

Чонгук читает, но не отвечает, и Мунбёль ядовито фыркает, бросая телефон на стойку. Да пошел он нахрен, хочется закричать во все горло, но Мунбёль заталкивает это желание поглубже. И что это было? Честно говоря, она рассчитывала на немного другой, чёрт подери, ответ.

Не проходит и пары минут, как на плечи Со опускаются большие ладони, тепло которых она чувствует даже сквозь ткань одежды. Понять, что это Чонгук, проще простого. И Мунбёль его показательно игнорирует, откидываясь назад и беря телефон в руки, всё так же показательно — и бездумно — листая ленту. Чонгук, склонившись, громко цокает рядом с её ухом, тянет руку через плечо вперед и, самым наглым образом открывает фронтальную камеру. И, прежде, чем Мунбёль успевает отреагировать, делает несколько снимков, невесомо коснувшись её щеки губами.

С довольным видом трепет Со по волосам, а после крутит её стул, разворачивая к себе лицом, и, опираясь на металлические подлокотники, смотрит на Мунбёль, игриво склонив голову на бок.

Со смотрит в ответ. Глаза не отводит, глядя пустым взглядом, и всем видом показывает сплошное безразличие. Сердце ёкает, когда она видит эту его сладкую, невозможно очаровательную улыбку, но Мунбёль не подаёт виду, что Чонгук так на неё влияет. Она, вообще-то, и бровью не ведёт, и Чон на мгновение думает, что они, должно быть, вернулись в свою первую встречу.

А следом, осторожно взяв её ладонь в свою, тянет на себя, вынуждая подняться. Со задирает подбородок, закатывает глаза и тянется в задний карман, чтобы достать несколько купюр и оплатить второй бокал мартини, но Чонгук и тут опережает ее, отдавая подоспевшему бармену гораздо большую сумму.

Ведёт Мунбёль в толпу, наблюдая за тем, чтобы пьяные и танцующие тела той не особо досаждали, а после и вовсе выходит из клуба, не отпуская её ладони. Со молчит, игнорируя парня, лезет в карман его куртки, с невозмутимым видом кое-как доставая сигареты и зажигалку, а после прикуривает, прикрывая непослушный огонек от ветра той рукой, которую держит Чон.

— Ты злишься, — не вопрос, утверждение. Чонгук забирает у неё пачку, достаёт сигарету зубами, и прикуривает следом, пару секунд ведя борьбу с зажигалкой.

— Моя куртка осталась там, — фыркает Мунбёль, нарочито игнорируя его, и выпускает дым, подняв голову вверх и закрыв глаза.

— Уверен, хён её заберёт, — тихо хмыкает Чон, и внезапно девушка перестаёт ощущать его ладонь. Даже порывается открыть глаза, но всё же сохраняет прежнюю невозмутимость, но не надолго.

Стоит почувствовать, как на плечи тяжелым грузом опускается чужая кожаная куртка, в миг окутывающая её теплом, Мунбёль открывает глаза, смотря на Чонгука. В её взгляде больше нет былой пустоты или прежней безэмоциональности. Она окидывает его взглядом, пока сам Чон, оставшийся в одной водолазке, лениво вытаскивает её волосы из-под куртки, попутно направляя некоторые пряди за уши.

— Ты хотела поговорить.

— Уже не хочу, — фыркает Со, закатывая глаза. — Когда хотела, ты свёл диалог не понятно к чему.

Чонгук вздыхает:

— Это ведь важный разговор, — и снова не спрашивает, лишь утверждает. — А я не фанат важных разговоров в переписках. Я вызову такси, — и прежде, чем Мунбёль успевает ответить, добавляет. — И мы поговорим. Позже, но сегодня.

А она не фанат любых важных разговоров, но ничего, живёт же как-то с этим.

Со качает головой:

— Если Хосок вернётся, а ты будешь у нас, у него будет много вопросов. А мне они пока что не нужны. Пока у меня самой есть определённое количество вопросов и к тебе, и к себе.

Чон кивает, вновь беря её за руку, большим пальцем поглаживая костяшки её пальцев. Мунбёль чувствует, что больше не раздражается и не злится.

Чонгук заказывает такси, а после, на немой вопрос Мунбёль, говорит, что в таком случае они поедут к нему. Быстро уточняет, не против ли она, на что Со безразлично жмёт плечами, давая исчерпывающий ответ таким образом. И Мунбёль ныряет в машину именно в тот момент, когда из клуба выходят Хосок и Намджун, о чем-то переговариваясь. Со радует мысль о том, что заметить её они явно не смогли бы, однако для большей уверенности она всё-таки наклоняется вперед так, что заметить её будет просто невозможно.

Чонгук, приземлившись рядом, напоминает Мунбёль предупредить Хосока о том, что она уехала. Со кивает, выпрямляясь, когда машина отъезжает на достаточное расстояние, а после пишет другу, что уехала домой ещё минут двадцать назад, а заодно и просит забрать её куртку, о которой она забыла.

Всю дорогу молчит, иногда задумчиво поглядывая на их с Чонгуком переплетённые пальцы. Это странно, но, чёрт возьми, правильно.

II.

— Хочешь чего-нибудь? — интересуется парень, двигаясь по направлению к кухне. — У меня, кажется. где-то должно было быть вино. Гранатовое.

Мунбёль, идущая следом, думает пару секунд, на ходу завязывая волосы в низкий пучок, а после отрицательно качает головой:

— С меня хватит на сегодня. Можно просто кофе.

Чонгук бегло смотрит на настенные часы, но ничего не говорит. Только коротко кивает, щелкает выключателем на кухне, из-за чего кухня заливается теплым светом тусклой подсветки. Хлопает шкафчиками, доставая одну кружку и бокал, как понимает Со, себе.

— Есть растворимый, кажется… — с задумчивым видом достаёт картонную коробку с бежевыми пакетиками, а после демонстрирует его Мунбёль. — Банановый латте. Или могу сварить.

— Не пила нормальный кофе лет пять. Ну, не считая этой недели у родителей. Так что никакого бананового латте, — брезгливо морщится и останавливается у кухонного гарнитура, опираясь бедрами на мраморную столешницу. — Спасибо, — внезапно для неё самой благодарность слетает с языка.

Чонгук кивает, чёрт знает откуда достаёт турку, а после и бутылку вина, наливая его примерно на четверть бокала. Бутылку прячет обратно, а Мунбёль тем временем внимательно наблюдает за Чоном, упираясь руками в столешницу позади себя. Не может избавиться от ощущения какого-то мягкого уюта и спокойствия, обнимающих её, как тёплое одеяло.

Мунбёль, оглянувшись, чтобы убедиться, что позади неё ничего не стоит, подтягивается на руках, запрыгивая на столешницу, и лениво начинает дергать ногами в какой-то такт, знакомый ей одной.

— Итак, разговор, — деловито начинает Чонгук, закатывая рукава. Мунбёль в который раз на мгновение зависает, рассматривая его татуировки.

Глубоко вздыхает, прежде, чем начать говорить:

— Тот поцелуй… Изменил как-нибудь наши отношения?

— Ты спрашиваешь, в отношениях ли мы?

Мунбёль чувствует огромную неловкость от этого разговора. Она кивает, глядя куда угодно, но не на Чонгука. Который, в свою очередь, находит её смятение особенно очаровательным и не может сдержать улыбки.

— А ты хочешь?

Со показательно фыркает:

— Обычно так говорят парни, для которых вся эта попытка в отношения — развлечения ради.

— Откуда знаешь? — безучастно интересуется Чонгук.

Вообще, Мунбёль кажется, что он и правда не заинтересован в разговоре с ней: стоит спиной, колдуя над туркой. Однако, Со рада этому. Если он всё своё внимание акцентировал на ней, то Мунбёль вряд ли могла бы вести диалог.

— Чонгук, я не девочка-припевочка, думаешь, у меня никогда не было отношений?

Чон оборачивается, смотрит на неё странным взглядом, и делает для себя определённые выводы. На мгновение ему кажется, что он приблизился к разгадке того, что стало причиной для появления такой Мунбёль.

— Ты не права. Давай откровенно, я ясно дал тебе понять, как сильно желаю быть с тобой, как сильно ты мне нравишься и как сильно ты меня интересуешь. Я хочу, чтобы ответ на вопрос «в отношениях ли мы?» был положительным, — на мгновение замолкает, переводя дух. — Однако нам обоим известно, что мои желания редко совпадают с твоими, Мунбёль. И в данный момент вопрос о том, хочешь ли ты попробовать, имеет не меньшее значение, чем любой другой.

Мунбёль молчит, задумчиво глядя на свои колени, а после внезапно спрыгивает на пол:

— Мне нужно покурить.

Собирается пройти мимо Чонгука, но тот мягко обхватывает её руку немного выше локтя, и, открыв другой один из шкафчиков, тянет ей пачку и зажигалку.

— Можешь курить здесь, не на балконе. Не морозь себя за даром.

Со кивает, а после, забрав пачку и зажигалку, возвращается обратно, вновь усаживаясь на столешницу. Чонгук тем временем отвлекается, ставят рядом с ней стеклянную пепельницу, а после возвращается к своему занятию.

Мунбёль молчит, много думая, а Чон тем временем терпеливо ожидает, пока она начнёт говорить.

— Я хочу, — внезапно признаётся после недолгого молчания, прикуривая, и поднимает взгляд на спину Чонгука. — Правда хочу. Но…Страшно. Из-за всего страшно. Из-за того, что я забыла, какого это, иметь партнёра. Из-за того, что…Чёрт, мне сложно привязываться к людям, а потому сложно отпускать их в будущем. Если что-то пойдёт не так, а я не уверена, что этого не случится, я буду разбита. Думала, что сейчас мы на том этапе, когда мне будет легко вычеркнуть тебя из своей жизни, но ошиблась. И, если мне так тяжело сейчас, то что будет потом?

Мунбёль видит, как Чонгук качает головой. Он ставит кружку с ароматным кофе рядом с ней, берёт свой бокал, и становится напротив Со, опираясь на кухонный стол.

— Ты оптимистка, Мунбёль, — склоняет голову на бок. — Жуткая оптимистка.

— Я реалистка. Часть своей жизни я провела в добровольном одиночестве, потому что в какой-то момент все те, кем я дорожила и кого я любила, отвернулись от меня, словно это не имело никакого значения. остался только Хосок, но, думаю, дело в том, что он — самоубийца, — невесело хмыкает, пригубив кофе. — И я просто не понимаю, зачем выстраивать отношения с людьми, если это неизменно ведёт к одному финалу?

Чонгук задумчиво толкается языком в щеку, крутя в руках бокал, и явно о чём-то думает.

— Хорошо, — спустя пару мгновений заключает Чон. — Ты боишься, что ничего не получится, и тебе будет больно. Это нормально, Мунбёль, честно говоря, я тоже боюсь.

— И тем не менее, у тебя уйма друзей.

— Я могу пересчитать своих друзей по пальцам одной руки, — возражает Чонгук. — Всё остальное — люди, с которыми весело. Но они далеко не друзья, Мунбёль.

Со с пониманием кивает головой:

— И ты знаешь, как всё это работает. Отношения, дружба, и всё по списку.

— А ты нет?

— Нет, — твёрдо кивает Со, затушив бычок.

— Разве? — Чонгук смотрит на неё с лёгкой улыбкой. — Тогда почему ты пришла сегодня на выступление хёна? Мне казалось, что ты далеко не поклонница подобных мест.

— Потому что это важно для него.

Чонгук тянет многозначительное «во-от» прежде, чем продолжить:

— Ты хотела поддержать его, верно? — Со кивает. — Так, скажи мне, вредная женщина, почему ты думаешь, что это — не проявление заботы о ком-то? Желание поддержать — тоже своего рода забота. Почему ты в тот день, когда попала в компанию друзей хёна, вообще согласилась прийти? Почему была рядом с ним, когда его бросила девушка? — Мунбёль фыркает, ну, конечно, Хосок рассказал.

— И всё равно, это не то, как должен вести себя хороший друг или партнёр.

— Почему? Потому что социальные медиа транслируют образ слащавых, чересчур заботливых дурачков и дурочек? Надо будет попросить хёна не смотреть с тобой низкобюджетные ромкомы, — как будто самому себе говорит Чонгук. — Давай честно, ты когда-нибудь видела хоть один шедевр кинематографа, — хмыкает, отставляя бокал назад, и делает шаг к Со. — В котором отношения были между людьми, один из которых так или иначе похож на тебя? Никто и никогда не снимет ничего про человека, который построил свою личность на снежной королеве, потому что это не будет романтическим фильмом или сериалом в их прямом понимании.

Чонгук стоит близко, совсем близко, и Мунбёль неловко опускает голову, лишь бы не встречаться с ним взглядом. Ему это, конечно, не особо нравится. Чон легко обхватывает её подбородок пальцами, поднимая голову Со так, чтобы установить зрительный контакт.

— То, что ты демонстрируешь свои чувства не так, как другие привыкли видеть, не значит, что ты не умеешь этого делать, — заключает, большими пальцами очерчивая линию её челюсти. — Зачем ты причисляешь себя к огромной серой массе, если не имеешь с ними никакой схожести? Ты уникальна. Своей манерой поведения, вредностью и, очевидно, некоторой глупостью, когда дело касается взаимоотношений с другими.

Мунбёль поджимает губы, кусая нижнюю с внутренне щеки. Говорит ли Чонгук так только потому, что она ему нравится?

— Ты идеализируешь меня.

— Ничего подобного. Вообще-то, я считаю, что иногда ты ведешь себя просто отвратительно, Мунбёль, но кто из нас идеален?

— Ты? — усмехается, стараясь свести тему.

— Далек до этого, — смеётся Чонгук, глядя на неё с ноткой недоверия. Неужели это сказала действительно Мунбёль?

— А ты уверен, что тебе хватит тех крупиц тепла и специфической заботы, которую я могу дать? — с мрачной усмешкой интересуется девушка.

— Думаешь, мы были бы здесь, если бы я не проанализировал все перспективы наших отношений? — парирует в ответ, с нотками веселья играя бровями. Чонгук опускает руки на столешницу по обе стороны от неё, словно Мунбёль в любой момент захочет убежать.

— Это все теория, Чонгук. А если на практике окажется, что тебе этого мало? Что потом? Попросишь измениться?

— Если я когда-нибудь скажу про то, что меня что-то в тебе не устраивает, и попрошу это «что-то» поменять, разрешаю дать мне по лицу, сжечь мою квартиру и везде заблокировать, — заявляет Чон, на что собеседница закатывает глаза. — Я абсолютно серьёзен, Мунбёль. Меня всё устраивает, мне всего хватает, со мной не нужно сюсюкаться. Дело в том, что мне нравится абсолютно всё в тебе.

Со хмыкает:

— Я надеюсь, что ты не пожалеешь об этих словах.

— Я? Я редко о чём-то жалею, в конце концов, это мои решения, так почему я должен о них жалеть?

Мунбёль только кивает, шумно вздыхая. Чонгук находит её ладони, переплетая свои пальцы с её — кажется, он теперь не будет упускать ни единой возможности сделать что-нибудь такое, потому что ему жутко нравится — и смотрит с ласковой улыбкой.

— Так, значит, я теперь могу на весь мир прокричать о том, что встречаюсь с Со Мунбёль?

— Нет, мы не встречаемся, — фыркает она в ответ, но в голосе её ни капли серьёзности.

— Правда? Вот, блин, я, видимо, забыл тебя об этом предупредить.

— Какая трагедия, — смеётся Мунбёль, покачивая головой.

И правда трагедия

Мунбёль не замечает, как время за непринуждённой беседой пролетает, и настенные часы показывают третий час. Она, наконец, задаёт все вопросы, которые её интересуют, и к своему удивлению, обнаруживает что у них с Чонгуком приличное количество общего. Он так же, как и она, больше любит собак и в какой-то исторической перспективе планирует завести щенка. Со узнает, что Чонгук хочет заниматься татуировками, и даже шутит, что однажды может быть даже позволит ему набить и ей что-нибудь, если её, конечно, устроят его способности и навыки. Парень говорит, что ради такого пройдет все возможные курсы и не будет отлипать от Юнги.

Внезапно Чонгук предлагает остаться Мунбёль у себя, а та, не особо думая, соглашается. Отвечает быстрее, чем успевает все обдумать, но не спешит забрать свои слова обратно. Это решение кажется правильным, она хочет следовать желаниям своего глупого сердца.

— Постелю тебе в комнате, — сообщает Чон, поднимаясь, и трепет девушку по волосам.

— Забей. Я рассказывала тебе о своих татуировках, это личное, в отличие от сна в одной кровати, — отмахивается Мунбёль. — Поделим кровать на твою и мои территории. Ты не залезаешь на мою часть кровати, я на твою, всё нормально.

— Обе части кровати мои, — как бы между прочим напоминает Чонгук.

— Ещё секунда, и ты будешь спать на балконе.

— У меня есть диван.

— Но ты всё равно будешь спать на балконе.

— Понял.

— Или ты хотел распускать руки?

Чон чешет затылок:

— Вообще-то, я боялся, что это будешь делать ты.

Мунбёль не меняется в лице, с огромным безразличием глядя на экран телефона:

— Окей, можешь постелить себе на балконе.

— Только посмотрите, это первый раз, когда она в моем доме в качестве девушки, а уже командует и выгоняет меня на балкон.

Чонгук в последний момент успевает увернуться от летящей в него подушки:

— Я в восторге!