Вернуть навсегда

Лия и Аллесио

Моя история не была похожа на любовный роман или хотя бы на книгу про эйфорию жизни в богатой семье. Мой рассказ не начнется с счастливой ноты, да и конец вряд ли будет стоить моей безмерной благодарности Всевышнему. Таковы мои мысли были два года назад, а думать об их изменениях в лучшую сторону хотелось меньше всего. Ведь мечтаниям не дано было сбыться. Не стоит путать пессимизм с реализмом. В реальности хорошего конца ждать не стоило, потому что наш мир был жесток и несправедлив.

Рождённые в Мафии носили имя – рождённые в крови. Двусмысленно, верно? Спустя время мы не лишались этого звания, ведь алый цвет всегда был рядом – в поле зрения или вне его предела – за стеной или на руках ближних. Пусть этот бизнес и приносил миллионы, а может и миллиарды долларов, но боли, слез и крови было намного больше. Стоило ли оно того?

Мне «повезло» родиться в семье Мариани. Мой отец – Капо Коза Ностра, что имел действительно неплохие отношения с некогда Доном Американской Мафии – Денвером Фелт. Мы жили в постоянном достатке и были отличной семьёй на публике. Мафиозной и не только. Но дома маски всегда снимались, обнажая правду. Жестокую, но свойственную миру, где мы рождены. Холод и безразличие со стороны матери, жестокость и строгость со стороны отца. Мы никогда не испытывали любви, а кроме того простого сострадания. Я не могу сказать, что моему брату – наследнику должности отца, было легче, чем нам с сестрой. Мы все могли попасть под горячую руку или острые слова. Знаете, насколько горькие слёзы льются из глаз, когда тебе говорят насколько ты никчемная? Это чувство, когда внутри все сжимается до адской боли, но ты держишься, чтобы не сломаться перед тем, кто только и желает увидеть страдания. И только когда буря утихает снаружи, ты возвращаешься в свою тихую гавань, желая получить каплю спокойствия, но внезапно внутри разрывается ком боли. И все льется наружу – в слёзы и крик, чаще всего молчаливый вой, ведь привлекать внимание и напоминать о своем существовании не хочется. Так было всю жизнь до достижения мной восемнадцати лет.

Новая глава взяла начало из кабинета отца. Нужно было видеть, каким испугом у меня отдался его приказ явиться, переданный мне телохранителем. Встречи с отцом никогда не кончались хорошо. Я только стала совершеннолетней, только нашла надежду поступить в университет и уехать в другую страну, но... Услышала приговор, подобный смертному.

– Ты выйдешь замуж за одного из мужчин Каморры в скором времени, – слова отца прозвучали словно удар молотка судьи о постамент. Не вопрос, не предложение, не приказ, а факт.

– Каморры? – переспрашиваю я, понимая, что противоречить на столь жестокий тон – бессмысленная трата времени. Сердце в груди начинается бешено тараторить, заглушая все прочие звуки вокруг.

Каморра не была союзниками Коза Ностра, насколько мне было известно. У двух семей даже были разногласия, что означало вражду между ними. Отец отдает меня замуж за врага Синдиката? Это было... Ужасающе неожиданно и непонятно.

– О дате тебе скажут позже, – без ответов на вопрос он кивает в сторону двери. – Не занимай моё время.

Выйти замуж. За неизвестного Мафиози. В восемнадцать лет. По воле отца. Кажется насилием и безумием, не так ли? Нет, это всего лишь реальность криминального мира. Жестокая и ужасающая. Но неизменная.

Спустя время я узнала, что должна стать женой Консильери Каморры. Обязана, без обсуждений. Меня оповестили об этом за месяц до помолвки. Ни разу не видя его даже на фотографиях, уже не говоря о том, чтобы общаться с ним. Этот парень был... Скрытным человеком, в общем, как и вся семья Нерелл. О них писали в газетах и статьях в Интернете, но ничего, кроме сухих фактов о состоянии в сотни миллионов долларов и полу–легализированных бизнесов, найти не удалось. Я могла узнавать его лишь по слухам и историям людей приближенных к криминальному миру, которые совсем не успокаивали меня. Бесчувственный, холодный и жестокий, как и все мужчины Мафии, Аллесио Нерелл. Вот только истории о нем, что ходили от человека к человеку не были утешающими.

Страх с каждым днем рос все активнее, разрастаясь до дрожи только при одном упоминании его имени. Все слухи о том, какой страшный человек Аллесио, доводили меня. Я перестала есть и пить, перестала улыбаться и смеяться, перестала жить своей жизнью. Все мое тело и сердце сковал ужас. Выйти замуж за монстра. Никто не мог знать, как и сколько он будет убивать меня. Да, именно убивать, ведь мужчина Мафии может делать все что угодно с женщиной, но явно не дать ей жить спокойно.

Моя первая с ним встреча – помолвка. Зайдя в комнату, где собрались все самые опасные люди страны, я почувствовала себя в ловушке, из которой нет выхода. Мужчин было много. В их числе от Нью Йоркского Синдиката присутствовали три брата Нерелл, среди которых Меттью, что был старшим, – Капо и младший Нико – капитан, а также двое неизвестных мне телохранителей и известный многим в Лос Анджелесе, как правая рука Капо, – Логан Винсент. Лос Анджелес представляли мой отец, Леон Умберто – правая рука отца, Нестор Рэниро – Консильери Коза Ностра, мой старший брат – Стефано и, конечно, несколько солдат. Я услышала пару смешков и могла видеть не один пошлый взгляд в свою сторону, но не от Семьи Нью Йорка, а от своего Синдиката. Это вызвало у меня еще большее отвращение.

Когда все мужчины покинули каминный зал нашего дома, в нем остались лишь мы с Аллесио. Отец представил меня моему будущему мужу, словно какой–то товар. Очень ценный товар. Когда он ушел я посмела посмотреть на парня, которого видела в первый раз. Темноволосый, с темно–зеленными глазами и крепким телосложением. Его взгляд был пронзительно твердым, а напряженная поза говорила о том, что мне стоит бежать от этого человека, как можно дальше. Только вот бежать было уже некуда.

Высокий и крепкий Консильери Каморры встал с дивана и сделал пару шагов на встречу мне. Я подскочила, удивлённая его резкости, но осталась стоять на месте, дрожа от нахлынувшего страха. Моя голова была опущена, но я все еще могла видеть его в поле своего зрения, изредка прыгая вверх глазами.

– Подойди ближе, – парень вытянул руку, приглашая приблизится. Его голос был глубоким и спокойным, а ничего ужасающего я так и не почувствовала. Легкий тремор прошелся волной по телу, прежде чем я нашла в себе силы и сделала ответный шаг навстречу.

Аллесио молча надел на мой палец кольцо, что достал из черной коробочки, и... На этом все. Никаких разговоров или любезностей, лишь кольцо, что обозначило мою принадлежность Каморре и Аллесио. Отныне, я была не под властью отца, но обрела что–то куда страшнее. Моего Бога и Сатану, того, кто принесет смертный приговор или помилование. Моими новыми оковами стали узы брака.

Мы с Аллесио не общались на протяжении всего праздника, лишь изредка смотря друг на друга. Он видел во мне свою собственность, а я в нем – страдания. Жизнь в браке с Мафиози не будет прекрасна, даже элементарного спокойствия мне не увидеть, поэтому не придется тешить себя ложными надеждами. Я были обречена, потому что стала обручена.

После слез и криков, вызванных непринятием, началась вторая часть главы – побег. Побег из Нью Йорка, за день до свадьбы. В этом сумасшедшем доме я окончательно поняла, что Камилла была моим всем. Семьёй, подругой, поддержкой, опорой. Она только вернулась из бегов, сама находилась в опасном и шатком положении, но решила помогать мне, идя на столь рисковый шаг. Младшая Фелт никогда не мирилась с жестокой Мафией и следовать чьим–то указаниям не имела ни малейшего желания. Меттью был для нее не страхом, а лишь темной комнатой. Камилла не боялась темноты – она любила изучать ее нутро. Мы обе понимали, какие шансы на положительный исход нашей попытки начать новую жизнь имели. Тем не менее, осознавая то, как Капо Каморры может отреагировать на ее помощь мне в этом... сумасшедшем преступлении против Синдиката, Ками согласилась пойти на риск. Этот поступок достоин моего огромного уважения и признательности. Я всем сердцем любила Камиллу.

Автобус привез меня в Вашингтон, следом за этим я вызвала такси и направилась в аэропорт, чтобы оттуда отбыть в Польшу. Мой личный стратег была крайне рассудительной в делах, касающихся побегов, но сбежать из Мафии было совсем не легкой задачей, даже для самых сильных. План шел четкой и прямой линией, без внезапных проблем или нечеткостей. Казалось, что воздух свободы совсем близко. Но это оказался лишь мираж.

Я шла к терминалу аэропорта, как вдруг около стойки регистрации заметила мужчин в черном. Мне пришлось остановиться, потому что меня охватило путами ступора и размышлений. Как только я увидела лица, сомнений больше не было. Телохранители из Каморры. В моих жилах застыл ужас, который заставил забыть о свободе. Спокойствие, что только зародилось в моем разуме, испарилось. Я резко развернулась, натянув капюшон на голову, и пошла назад – к выходу из аэропорта. Похоже, план придется поменять.

Я не знала, что делать дальше. У нас были подозрения, что проблемы могут появиться уже в Польше, но такого исхода мы не рассматривали. Я полезла в рюкзак за телефоном, отвлекаясь на секунду от того пути, куда вели ноги. Мой шаг превратился в полубег, но голова все так же была опущена. Я до последнего надеялась, что меня не заметят и мне удастся скрыться в городе, но надежды редко становятся явью.

– Далеко собралась? – я внезапно останавливаюсь, поворачиваю голову в сторону, откуда доносится глубокий мужской голос, и замираю.

Темные глаза и холодный гнев в них парализуют мое тело. Кровь в жилах стынет от ужаса. Провал. Аллесио и двое его людей идут прямиком ко мне. Я делаю шаг назад, но становится слишком поздно бежать. Взгляд парня говорит о том, что лучшим решением будет – броситься бежать, если я не хочу умереть сегодня, но голос в моей голове шепчет о бессмысленности такого поступка. Он уже поймал меня. Я полностью в его руках.

Аллесио грубо взял меня за предплечье, приблизившись, и притянул к себе, шепча над ухом:

– Не вздумай ещё что–нибудь натворить, Лия, – рычит он. – Молча идёшь с нами, не привлекая к себе внимания окружающих. Я ясно выражаюсь?

– Д–да, – мой голос дрожит, но я не предпринимаю попытки поднять на парня взгляд, не говоря уже об отклонении от его приказов.

– Вперёд, не заставляй меня принимать крайние меры, – я иду в указанном направлении, пока он крепко держит меня за руку, словно у меня есть шанс сбежать.

Мы добираемся до Нью Йорка в молчании. Частный самолёт семьи Каморры доставляет нас в аэропорт и оттуда их машины отвозят нас в особняк Нерелл. Наш путь был долгим, а прибыли мы ближе к утру. Мои руки дрожали, лежа на коленях, когда я сидела рядом с Аллесио в машине, предполагая, что произойдет, когда мы прибудем на место. Парень изредка кидал на меня предостерегающий взгляд, продолжая следить за каждым движение до самой точки прибытия.

Мои мысли некоторую часть времени от поездки были отданы размышлениями о судьбе Камиллы. Она точно не сдала меня, я знала. Эта девушка была человеком чести, а значит ни о каком предательстве и речи быть не могло. Но... Если Ками молчала, значит Меттью мог начать выпытывать из нее правду. Я не хотела, чтобы она страдала из–за меня.

Мы приехали в особняк семьи Нерелл. Позже я оказалась в кабинете Капо Каморры, где мне должны были вынести приговор. В помещении сидели мой отец с моим старшим братом, а также Меттью Нерелл и Нико Нерелл. Напряжение витало в воздухе, когда Аллесио подтолкнул меня в центр комнаты, все ещё идя на шаг позади.

– Позорище семьи, – выплюнул отец, с отвращением смотря на меня. Его взгляд был полон гнева и смертоносной агрессии. Ему не составит труда убить меня, я знала. – Такую, как ты, нужно лишить жизнь, немедля.

Мафия не прощала предательств, а побег был самым худшим из их разновидностей. Предателей убивали, предателей не прощали. Я была той, кто совершил предательство. Не было столь важно – девушка ли я, которая ни разу не держала в руках оружие, или парень, что совершил десятки убийств. Моей дальнейшей судьбой должна была стать могила. И это было бы лучшим исходом моей жизни. Покончить с ней как можно быстрее и без мук.

Отец подошел ближе и вгляделся в мои глаза, а потом резко поднял руку. Я приготовилась к удару, закрыв глаза, но вдруг услышала, как его рука столкнулась с чем–то другим. Медленно открываю глаза и вижу, что Аллесио спас меня от удара.

– Да как ты... – глаза моего отца темнеют, а губы сжимаются в тонкую линию, когда он смотрит на парня, который только что оскорбил его честь.

– Вы не посмеете поднять руку на мою невесту. Только мне решать, как ее наказывать, – отец желает возразить на столь резкие и колкие слова Аллесио, но вмешивается Меттью:

– Только Аллесио имеет права на Лию. Вы больше не можете решать её судьбу. Мы подписали договор. Она не под вашей властью, – холодно напоминает моему отцу Капо, переводя на меня бесчувственный взгляд. Его глаза не насмехаются надо мной и не пытаются таким жестом внести в меня страх. Меттью просто устало смотрит в мою сторону, думая о чем–то своем.

– Вы правы, – отец убирает руку и делает шаг в сторону, оставляя меня стоять практически вплотную к Аллесио. – Надеюсь, вам хватит силы наказать ее в той мере, которую она заслужила.

– Что скажешь? – спрашивает старший Нерелл у Аллесио.

Я перевожу взгляд на Консильери Каморры, но не знаю, что делать в ситуации, что воссоздала вокруг себя. Молить его о прощении? Просить о лёгкой смерти? Или замолчать и покорно ожидать своей судьбы?

– Свадьба не будет отменена, – он смотрит на меня с нерушимым спокойствием. – Новость о побеге Лии приведет к недовольству наших людей. Никто не должен узнать о том, что мы допустили этого.

– Думаю, Аллесио примет достойные меры по наказанию Лии, – говорит Меттью, поднимаясь с места и вставая напротив моего лица. – Но после того, как она станет его женой.

Свадьба состоялась. День, который я запомнила на всю жизнь, как конец конца. Для меня этот брак означал ничто иное, как золотая клетка со строгими правилами. Женщина в браке с Мафиози – хорошая и покорная жена на публике и принимающая все, что даёт ей супруг, послушная девушка дома. Я навсегда запомнила удовлетворение отца, который заключил хорошую сделку, спокойное лицо Аллесио, которому казалось забылось все то, что произошло ночью, слезы Камиллы и дрожь в ногах, когда мы с моим мужем шли до спальни, чтобы разделить постель в брачную ночь.

– Сходи в душ и ложись в постель, – кидает парень, расслабляя галстук на шее.

Я останавливаюсь напротив большой кровати. Мои глаза в секунде от того, чтобы наполниться слезами, но слова моего мужа останавливают мир вокруг. Я перевожу взгляд на Аллесио, который встал около окна со стаканом крепкого алкоголя в руках. Расслабленный, спокойный и холодный Мафиози, которого я совсем не понимаю.

– Вы...

– Прекрати называть меня на "вы" и пререкаться со мной, – грубо прерывает меня парень, кивая в сторону ванной. – В душ и в постель.

Его голос так же глубок, но спокойствие наполовину исчезает. Резкий приказ выбивает меня из колеи. Я не сразу выполнила его, но, когда Аллесио обернулся и доставил до меня молчаливое – «Сейчас же!» своим взглядом, ноги сами повели меня в ванную комнату.

Несколько раз проверив замок, который закрывала дрожащими руками, я села на край джакузи. Воздуха в лёгких не хватало, а тело с каждой секундой наедине с мыслями покрывалось дрожью. Что он сделает, когда я выйду?

В Мафии был строгий патриархат. Никто не разбирался, если девушка жаловалась на жестокое обращение. Это было нормой. Она не может пойти и попросить помощи у родителей, потому что её отец не станет позорить свою фамилию и семью, не может подать в суд, потому что Мафия связана с государственными органами и способна заплатить нужную для решения вопроса сумму, не может сбежать. Да, точно не сможет...

Когда я вышла из ванной, мои колени подкашивались от страха. Ко мне прошло смирение с происходящим и готовность пройти через самое страшное. Но Аллесио не было в комнате. Я осмотрелась по сторонам, не понимая подвоха этой ситуации, но действительно осталась в комнате одна. Он оставил меня и ушел...

* * *

Прошло два месяца с дня, когда я стала замужней девушкой. Брак, который я представляла, как эпицентр Ада, оказался умиротворенным одиночеством. Аллесио был холоден и отстранен от меня, словно я была пустым местом в его доме. На публике он не славился огромной показательной любовью, но всегда был рядом, словно верный охранник. Черт, с этим браком я обзавелась новым телохранителем, да и только! Зачем был заключен этот союз, я не понимала.

– Приветик, – я вошла на кухню далеко не ранним утром, когда заметила Нико, сидящего за столом. Младший брат Аллесио был частым гостем у нас дома, и в отличие от своего брата, был не прочь составить мне компанию, хоть я и не доверяла ему. – Долго спишь, но тем не менее, ночью ты одна, так как у вас с моим братом разные спальни. Так в чем дело? Кто не дает тебе спать по ночам? Монстры под кроватью?

– Это не твое дело, – грубо отвечаю я, подходя к плите.

Разговоры об Аллесио выводили меня с каждым днем все больше. Меня привезли в золотую клетку и оставили себе на распоряжение, но я не была этим довольна. С таким же успехом мне можно было уехать учиться в университет. Этот человек был детективной историй, в которой нужно было найти убийцу. Вот только я не в книгах Агаты Кристи, да и отыскать надо были лишь суть этого парня. Но и с этим я не справлялась. Аллесио будто избегал моей компании. И почему только это так волновало меня? Я хотела жить без обязательств в браке, хотела свободы и ограничения контроля. Но когда получила это, хоть и не в полной мере, снова несчастна. Так что мне нужно было для этого странного счастья?

– Дерзко, – хмыкает младший Нер елл, а потом опускает взгляд. – Но у Ками получалось дерзить лучше. Рассказать тебе, как она заткнула Меттью, который не разрешил ей пойти в «ультракоротком» платье?

Я достаю фрукты из холодильника и замираю около него. Камилла совсем недавно сбежала от Меттью и тогда Аллесио ещё реже стал появляться дома. Насколько мне было известно, Ндрангета, где теперь жила Ками, доставила большие неприятности Каморре и подорвала ее авторитет среди Мафиозных кланов. Я знала о том, кем был Меттью, и боялась его до боли в сердце, а еще я любила Камиллу и ненавидела то, что не смогла помочь ей, в то время как она жертвовала ради меня всем.

– Меттью ищет её? – спросила я, начиная нарезать манго для фруктовой тарелки.

– Он даже не пускает меня к себе в дом, Лия, – усмехнулся Нико, откинувшись на спинку стула и закинув ногу на ногу. – Я понятия не имею, сем занимается мой второй старший брат.

– И мне тоже пора перестать тебя пускать к себе домой, – позади меня раздаётся чуть хрипловатый после сна мужской голос, что принадлежит Аллесио. – Ты слишком часто здесь ошиваешься.

Я не оборачиваюсь, но прекрасно чувствую, что парень подходит ближе. Мистер «работа–сон–работа» решил взять выходной и появиться на завтраке? Удивительно неожиданно.

– Лия, – моё имя, произнесённое его голосом, вызывает у меня лёгкую дрожь и нож соскальзывает прямо на мой палец. Я шиплю от мимолетной боли, тихо ругаясь себе под нос. – Доброе утро.

– Доброе утро, – я сжимаю кулак, чтобы не было видно кровь, и наконец перевожу на своего «мужа» взгляд.

Его торс был обнажен, на плечо было накинуло мокрое полотенце, а черные шорты намекали на то, что парень только закончил тренировку. Черт, я сейчас как дурочка пялюсь на его тело. Чертовки привлекательное мужское тело.

– И тебе доброго утра, братик, – вмешался Нико, которому уделили ноль внимания.

Взгляд Аллесио медленно скользит по моему телу, когда он делает ещё несколько шагов в мою сторону. Я машинально пячусь назад – старая привычка. Парень кладет ладонь на мою талию, и я вздрагиваю, но не от страха, – от неожиданности. Он притягивает меня ближе, закрывая своим телом от взгляда Нико. Мои глаза тут же устремляются вверх к его лицу.

– Переоденься во что–то более закрытое, – он ухмыляется, опуская взгляд на рисунок лисы на моем топе. – Я закончу твою чудо–игру в повара под названием «я–умею–обращаться–с–ножом», лисенок.

Уголки моих губ непроизвольно дёргаются вверх. Аллесио берет в свою ладонь мой кулак и разжимает поочередно каждый мой палец, пока не доходит до раненного.

– Что тебя не устраивает в моей одежде? – спрашиваю я, пока он внимательно осматривает порез.

– Ты знаешь, где аптечка? – Аллесио игнорирует мой вопрос, а потом перекрывает словами свой же: – В твоей спальне в ванной комнате в высоком шкафу на нижней полке. Рана не глубокая. Сможешь обработать сама?

– Ты не ответил на мой вопрос, – возмущаюсь я.

– Лия. – теперь это не просто просьба или вопрос, а приказ. Приказ Консильери Каморры действительно звучит угрожающе. – Ты нарываешься на то, чтобы я отнес тебя в спальню и переодел?

– О, нет!

* * *

Прошла неделя с момента, когда наши отношения заметно потеплели. Аллесио не стал чаще бывать дома, но все свободное время мы проводили вместе. За ужинами, просмотрами фильмов или прогулками по территории дома. Мы стали похожи на пару? Звучит, как бред, зная, кто мы и как нас связали узами брака. Но к удивлению, это... Радовало меня.

Очередной вечер, когда я ждала Аллесио с работы, стал для меня не долгожданным и теплым, а болезненным и слезным. После разговора с отцом, телефонного звонка от которого я точно не ожидала, я села на холодный кафель в ванной и закрыла руками глаза. Внутри все внутренности сжались, а сердце и вовсе было в минуте от того, чтобы разорваться на мелкие клочья. Слова часто ранят даже сильнее, чем действия.

Боль внутри все росла и вдруг разорвалась в истерику. Хотелось исчезнуть, просто испариться и больше не существовать в мире, полном людей, что постоянно делают больно.

– Лия, с тобой все в порядке? – вдруг я слышу голос Аллесио, который сопровождается стуком в дверь. – Я могу войти?

Я молчу, пытаясь успокоить слезы до того, как открыть дверь, но только когда встаю с колен, вспоминаю, что не закрыла дверь. Мой муж заходит до того, как я успеваю надеть маску спокойствия и умиротворения. Мои заплаканные глаза встречаются с его. Взгляд парня становится мягче и более настороженным.

– Что случилось? – Аллесио обхватывает мои предплечья, перед этим убирая мои руки от лица и осматривает все тело. – Лия, кто тебя расстроил?

– Никто, – шепчу я, пытаясь отвернуться, но он перемещает ладони на мои щеки, теперь стирая с них слёзы и не давая возможности уйти от ответов.

– Кто тебя обидел? – его голос принимает нотки строгости и непреклонности. Взгляд требует ответа и, конечно, правды.

– Мой отец звонил мне, – всхлипывая, сдаюсь я.

– Тише, – он опускает руки на мою спину и мягко притягивает к себе.

Я опускаю голову на его плечо, отдаваясь эмоциям. Мои глаза застилают слезы, тело дрожит, но Аллесио не отпускает меня. Одна ладонь опускается вверх и вниз по спине, даря успокаивающие ласки, а вторая запускает пальцы в мои волосы на затылке.

– Лисёнок, что твой отец сказал тебе? – спрашивает он, отстраняясь, чтобы стереть мои слезы. Его руки удерживают мой подбородок, не позволяя отойти или отвернуться.

Сказать ему правду о том, что отец пошел на предательство через меня? Попросил шпионить для Коза Ностра и предать своего мужа. Этими словами я могу начать войну и обречь себя на смерть, но скрывая это, стану предателем Синдиката, что принял меня.

– Смотри на меня, – настойчиво требует парень. – Что он сказал тебе?

– Что я должна буду стать разведчиком Коза Ностра, – признаюсь я. Мой отец больше не моя семья. Я принадлежу своему мужу, а значит, Каморре. Моя верность отдана Нью Йоркской Мафии. – Узнавать для них информацию, которая поможет найти, где самые основные склады Каморры. Он сказал, что я обязана это сделать, потому что я – лишь средство для выполнения грязной работы и...

Он молча прижал меня к своей груди, когда истерика снова накатывает меня, не говоря ни слова. Я чувствовала, как сердце в его груди бьется быстрее, обнажая правду о том, что он сейчас испытывает. Гнев и ненависть. Я дрожу, думая, что эти чувства адресованы мне. В горле снова появляется горечь, которая дает начало новым слезам. Мафиози в гневе могут причинять страдания, могут делать больно, выплескивая агрессию. Их средство против стресса – страдания других.

– Тише, лисенок, – неожиданно спокойно произносит он, продолжая нежные касания, направленные к моему телу. – Мне не нравятся твои слёзы и боль, прекрати это, сейчас же.

Мы стоим в таком положении долго, возможно, несколько молчаливых минут. Я успокаиваюсь, осознавая, что его гнев не для меня. Мои ноги устают от такого положения, и я вынужденно чуть отстраняюсь, хотя Аллесио, кажется, не против простоять так ещё несколько часов.

– Твой отец последняя сволочь, который поплатиться за все, что он сделал, – его глаза блестят гневом, когда я поднимаю взгляд. Видя это, парень смягчается и берет себя в руки. – Сможешь больше не отвечать на его звонки?

Я кивнула в знак согласия. Уголки его губ чуть поднялись вверх, образовывая лёгкую улыбку. Аллесио улыбается не часто, но в моем присутствии делает это так, что мои глаза радуются этому, словно долгожданному празднику.

– Умничка, – хвалит он, поглаживая мою щеку большим пальцем. – Не дай Бог я узнаю, что он ещё раз довёл тебя до слез или увижу его омерзительное присутствие рядом с тобой. В противном случае, я лично избавлю его от того места, которым он думает. Как ты думаешь, каким?

Я наконец улыбнулась и Аллесио одобрительно хмыкнул, притягивая меня в свои объятья.

Мы пробыли вместе весь вечер, ластясь в нежных объятьях друг друга и забыв обо всех проблемах, что когда–либо случились или случаться с нами. Глубоко под ночь я даже заснула в его объятиях, но мой сон был прерван его попыткой уйти. Нежеланной попыткой.

– Аллесио, – тихо позвала я, сонным голосом. – Останься со мной, пожалуйста.

Он остановился, повернув в сторону голову, словно раздумывая, стоит ли ему делать это. Но когда парень вышел и закрыл за собой дверь, я потеряла надежду. В этом браке не было любви. Этот брак был не нужен нам обоим. Вот только его намерения мне так и не стали известны и понятны. Я не известный детектив Эркюль Пуаро и разгадать эту загадку мне не дано.

Я легла на бок и натянула одеяло до самого подбородка, желая спрятаться от этого мира. Он не любил меня, но что на счет меня?

Могла ли я полюбить его?..

Могла.

Вдруг ручка двери опускается, и я привстаю, опираясь на локти. Аллесио снова заходит в комнату, только уже в одних шортах и с одеялом в руках. Он обходит кровать и ложится на противоположную сторону, пока я, словно лишённая рассудка, пялюсь на него.

– Ты будешь ложиться? – он приподнимает брови в вопросительном жесте.

Я опускаюсь на спину, но перевожу на парня взгляд, не вынося этой неловкости молчания. Аллесио тоже не отрывает своих глаз от меня, но решает прервать игры в молчанку:

– Если продолжишь так на меня смотреть, мне будет тяжелее сдерживаться, лисенок, – я продолжаю смотреть на его черты лица, желая прикоснуться к нему, но все ещё нахожусь в размышлениях. Стоит ли?

– Можешь... – Неуверенно произношу я, прочищая горло. – Не сдерживаться?..

Он вглядывается в мои глаза, ища ответ на свои вопросы, которые не хочет спрашивать у меня лично, а потом резко сбрасывает с себя одеяло и нависает надо мной. Я ахаю и мое сердцебиение становится до безумия быстрым от того, насколько он близко. Его горячее дыхание обжигает мое лицо, а тепло от сильного тела отныне ощущается через тонкую ткань топа и шорт. Невозможно жарко...

– Повтори, – требует он.

– Не сдерживай себя, – я в томлении жду, когда он прикоснется ко мне, но не могу удержать себя от того, чтобы коснуться его первой.

Мои пальцы скользят по его скуле, а глаза не открываются от пристального изучающего взгляда моего мужа. Он перехватывает мою руку и целует тыльную сторону ладони.

– Ты уверена? – шепчет он, опускаясь к мочке моего уха, чуть прикусывая ее. – Скажи мне точно: да или нет?

Моё тело неистово дрожит от желания, но я нахожу в себе силы пойти на свой первый смелый шаг. Мои руки поднимаются вверх, и я обхватываю его шею. Аллесио наклоняется, его губы впечатываются в мои. Одной рукой он обхватывает мою талию и чуть приподнимает. Осознание ответного желания лишают меня всяких остатков трезвого разума. Он затуманен моей неистовой влюбленностью.

– Да, – я лишь на секунду отстраняюсь, потому что потом он слышит ответ и берет инициативу в свои руки.

Его рот снова терзает мои губы в ужасно жадном поцелуе. Влажные губы переходят на линию подбородка, следом на шею и ключицу, оставляя горячие следы на коже. Его прикосновения к моему лицу, груди и животу медленно направляли моё тело к тому, чтобы внутри завязался тугой узел, который затянулся до невозможности, когда я осталась обнаженной для его взгляда и прикосновений. Всего, что он пожелает со мной делать.

Он целовал меня нежно, осторожно, но мне не нужна была мягкость, не сейчас, не после всего, и я, запустив в его шелковистые волосы пальцы, сильнее потянула его к себе. Он тихо застонал, низким гортанным звуком, а затем медленно спустил последнюю маленькую ткань по моим ногам, наслаждаясь этим моментом.

Его терпкий вкус, приятное наслаждение. Мы испытывали райское наслаждение, от того, что делали. Не было боли – ни физической, ни моральной. Это не было насилием, которого я ожидала от него всего каких–то пару месяцев назад. Все было на грани нежности и возбуждения. По любви.

– Я хочу быть твоей, – мой соблазн близости с ним так велик, что я готова молить его об этом, стоя на коленях.

– Ты всегда моя, лисенок, – он коснулся губами моей макушки и хриплым шепотом добавил. – Навсегда моя.

В этот день я забыла об отце, о проблемах и о том, где и с кем живу. Мои мысли и разум были отданы Аллесио. Я не мучилась от любви, ведь она была похожа на счастье, о котором я мечтала. Пусть не в том виде, что я представляла его себе раньше, но это было точно оно. В моем сердце родилась надежда, что отныне все будет хорошо. Так, как и должно быть, но в Мафии счастье очень сложно удержать рядом навсегда.

* * *

Телеграмм канал, где выходят новости о частях и эксклюзивная информация - Кристи Минк.

Проявите актив, чтобы я знала, что вам интересно читать мои произведения 🤍