2
За завтраком, а вернее за обедом, так как время уже позднее, я прочитываю некоторые статьи Картера Нейса. Он, и правда, разоблачает довольно авторитетных людей города. Здесь и политики, и директора крупных фирм, и известные врачи. В большинстве случаев, все они замешаны в коррупции и в отмывании денег. Картер подробно описывает кто, как и откуда присылал грязные деньги, и как они становились чистыми. Многие фразы и заумные слова, встречающиеся в его текстах, мне не понятны, наверное, это предназначено для людей, которые хоть немного должны разбираться в банковских и юридических делах. Но в целом, я остаюсь доволен, если Картер возьмется за дело Лагеря, то, скорее всего, он сможет узнать, почему жизнь заключенных выставляется перед народом в таких светлых красках. Ведь это не политика, не экономика, не медицина, это всего лишь Лагерь для правонарушителей. Здесь не должно быть ничего сверхзасекреченного. По крайне мере, мне так кажется.
Мы не знаем, чем заняться до шести вечера, но Мия быстро придумывает нам дело. Она предлагает подняться в номер, и мне весьма приятна эта затея. Та ночь с Мией была незабываемой, почему бы не повторить ее днем?
И мы уже направляемся к лифту, когда я замечаю возле стойки администратора Аманду. Я останавливаюсь, и Мия недовольно смотрит на меня:
- В чем дело?
- Эта женщина... она спасла меня... ну как спасла... начальник Лагеря хотел меня сразу убить, а вот она не дела, сказала, что у меня есть право прожить свои законные семь дней, она же и доставила меня в город.
- А кто она такая?
- Аманда Селс, борец за права человека, - ее приветствие я запомнил, наверное, на всю жизнь (при условии, что моя жизнь скоро закончится).
- Борец за права человека? – недоверчиво повторяет Мия, разглядывая шикарную женщину в обтягивающем черном платье.
- Ага. Подожди меня здесь, пойду поздороваюсь.
- Эй!
- Я быстро.
Аманда оформляет очередного семидневника, сам заключенный стоит чуть подальше от нее и рассматривает картины. На миг в нем вижу себя... вот так же и я стоял с раскрытым ртом и пялился на эти картины пять дней назад... Боже, всего пять дней...
- Здравствуйте, Аманда, - наверное правильнее было бы назвать ее мисс Стил, но мы же не чужие люди, зачем церемониться.
Женщина поворачивается на мой голос и несколько секунд разглядывает меня. Я не смущаюсь под ее пристальным взглядом и даже не опускаю глаза вниз. Я бабочка, хоть и ненастоящая....
- Хэл? – ее голос звучит удивленно, но я и сам немало удивился, услышав свое имя, она меня запомнила, а я-то уже собирался ей напомнить, кем являюсь.
- Да, это я.
- Хэл, ты выглядишь просто великолепно, - она подходит ко мне, - ну, как ты здесь?
- Замечательно, лучше, чем там, - Аманда понимающе кивает, - а вы привезли заключенного?
- Да, если честно, мне уже жутко надоела эта работа, чувствую себя палачом, который отправляет людей на эшафот.
- Ну, меня вы оттуда сняли, - как можно искреннее улыбаюсь я, - хотя бы на время.
- Да уж...
- Но вы не переживайте, я вам очень благодарен, если бы не вы, то я бы так и умер не узнав, что такое жизнь. А сейчас, я это узнал.
- Я вижу. Ты совершенно не похож на того испуганного мальчишку, которого я встретила в кабинете Пирса, ты сейчас совсем другой, даже глаза изменились.
В горле начинает першить. Надо срочно переходить к делу.
- Аманда, я тут случайно наткнулся на одну штуковину, - достаю из кармана смятый буклет и даю его женщине.
- Что это?
- Это про Лагерь Бишерон.
Она просматривает несколько страничек и хмурится.
- Ну да, такие делают, чтобы люди видели...
- Да, я понимаю, но это не правда.
- В смысле?
- Ну, все то, что там написано – не правда.
- Я тебя не понимаю.
- Ну, вы сами посмотрите, - я показываю ей фотографии заключенных и бараков, - вы же видели, у нас все не так.
Она качает головой:
- Не видела.
- То есть, вы не бывали внутри лагеря?
- А что мне там делать? Я захожу только в здание администрации.
- Но вы же видели, в какой я был одежде! Это не эти оранжевые комбинезоны, которые здесь изображены.
- Да... но... Хэл, я не понимаю, что ты от меня хочешь?
Хм... и правда, что я от нее хочу? Она мне здесь не помощник.
- Эм, наверное, ничего. Простите, Аманда, что побеспокоил. Удачи вам, и найдите себе другую работу.
Я уже поворачиваю обратно, когда она ловит меня за руку:
- Хэл, ты позавчера был в полицейском участке? - мое сердце неприятно екает.
- Был, - микрочип все – равно показал мое месторасположение.
- А что ты там делал? – и что ей говорить? – Просто, когда мы приехали в участок, тебя уже там не было, и никто о тебе ничего не знал.
- Эм... я... я нашел чужие документы на улице, занес их в участок и отдал первому попавшемуся полицейскому, - вроде бы все логично.
Она мне не верит, это я понимаю по ее глазам:
- Ну ладно, пусть будет так, - а что она ожидала? Что я расскажу правду?
- До свидания, Аманда, - мне хочется как можно быстрее отойти от нее подальше, почему то, мне стыдно за то, что я ей вру.
- До свидания, Хэл, - она не может на прощание пожелать мне ни здоровья, ни удачи, для нее моя жизнь оборвется через два дня.
Я ей улыбаюсь, хотя внутри мне совсем не радостно. Неужели, отпустивший нас офицер даже не стал никому про нас рассказывать? Ему, наверное, хорошо известны правила, и он не захотел меня сдавать. Это очень...ээммм... мило с его стороны. Нужно будет ему подарок какой-нибудь послать. Например, бутылку хорошего конька, ее даже покупать не надо, просто взять из бара.
- И что это было? – Мия встречает меня с настроением грозовой тучи.
- Что именно?
- Ты с ней так мило любезничал.
- Я? – она, наверное, совсем не слышала наш разговор, - Я ни с кем не любезничал.
- Ага, конечно! Вон, она какая красотка!
- Мия, что с тобой? – я пытаюсь ее обнять, но она отводит мои руки и отворачивается, - Да брось ты.
- Это ты брось.
- Мия, я ей буклет показал, думал, может она разъяснит мне ситуацию.
- Хм... правда? – ее глаза недоверчиво смотрят на меня, и я просто теряю голову от этого взгляда.
- Ну, конечно! Ты что, ревнуешь меня?
- Даже не мечтай.
- Ты ревнуешь! Ахаха, это так круто! – я хватаю Мию и начинаю кружиться вместе с ней, - Меня еще никто и никогда не ревновал!
Мы смеемся, и все, находящиеся в фойе люди, в том числе и Аманда, смотрят на нас. Кто-то из заключенных смеется, когда я отпускаю Мию и целую ее в губы. Может быть, в этот момент, они тоже представили себя счастливыми и влюбленными?
***
Ресторан «Три Слона» стоит на пересечении двух центральных улиц. Это место считается одним из самых элитных и дорогих, поэтому, мы одеваемся ему под стать. На мне черные брюки и белоснежная рубашка, а на ногах сверкают лакированные ботинки с длинными носами. В них жутко неудобно, и я уже натер ногу в нескольких местах одновременно. Барри тоже облачился в костюм «сынка миллионера», а Мия превратилась в настоящую королеву. На ней красное сверкающее платье и потрясающие блестящие босоножки. Она стала намного выше, и теперь мы с ней практически одного роста. Мне это не нравится, но я без ума от ее обуви, поэтому молчу.
Хостес провожает нас до нашего столика, он находится прямо напротив входа, и нам прекрасно видно всех входящих и выходящих людей. Мия оглядывает ресторан, Картера здесь нет. Ну что ж, может быть, еще придет...
- Что за индийская водка? – Барри читает меню.
- Может, не стоит напиваться уже сейчас? – если мы подойдем к журналисту поддатые, он, навряд ли, захочет с нами разговаривать.
- Да я просто спросил. Может, штука хорошая, позже напьемся, - Барри подмигивает мне и улыбается. У него фантастическая улыбка, какая-то прям заговорщицкая. Это улыбка как – будто говорит: «Мы вместе, приятель, вдвоем против этого целого чертового мира, и даже если мы проиграем, это не так уж и страшно, ведь мы проиграем вместе - вдвоем». От этой его улыбки мне становится спокойно на душе, и я присоединяюсь к выбору водки.
На нашем столе скопилось несколько тарелок, подносов, кувшинов, а мы все заказываем и заказываем. Нам просто больше нечем заняться, кроме как едой и болтовней. Проходит два часа, и, кажется, что Барри рассказал нам уже все про свое детство. Оно у него было не такое уж и плохое, а вернее, вообще хорошее. Барри жил на берегу моря, пока он не вырвался из-под опеки родителей и не перебрался в город. Вот тут вот и началась обычная простая история. Барри связался с компанией парней, которая и научили его «плохому». А потом драка, подстава и «здравствуй Лагерь». В общем, ничего нового его судьба не придумала.
- Ребят, это он, - Мия даже привстала, чтобы лучше разглядеть вошедшего человека. Кажется, что она и сама не верит в то, что это наш журналист.
Я рассматриваю мужчину, который сел буквально за соседний с нами столик, и который совершенно не похож на свое фото в журнале. Там ему лет двадцать пять, а здесь – лет пятьдесят. Он полноват и его волосы больше не русые, а седые, а на лице лежат глубокие морщины. Надеюсь, что его внешние изменения не коснулись профессиональных качеств. Официанты улыбаются ему, он здесь частый гость.
- Какой-то он... старый, - озвучивает мои мысли Барри.
- Ну не вечно же ему молодым ходить, - язвит Мия.
- Наверное, его фотка двадцатилетней давности.
- Вполне вероятно, - я встаю, - ну что – идем?
- Может быть, пусть сначала поест? – Барри прищуривает глаза, - Когда человек сытый, он добрее.
Сажусь обратно. Барри прав. Лично я был бы не рад, если бы меня прервали за ужином.
- Ладно, подойдем попозже.
В следующий час, мы в прямом смысле слова, заглядываем журналисту в рот и считает каждую съеденную им ложку супа из индийской птицы со сладкими овощами. Наконец-то, он откладывает столовые приборы и принимается за чай. Это время как раз для разговоров. Мия хочет первой подойти к Картеру и напомнить ему об их совместной работе в прошлом. Мы с Барри не против, пусть идет.
Ее красная юбка покачивается из стороны в сторону, когда направляется к столику. Журналист прерывается от поглощения чая и разглядывает мою девушку. Мне не нравится его взгляд, если бы мы так сильно от него не зависели, то я бы уже полез в драку... наверное...
Мия присаживается за его стол и начинает что-то ему объяснять, Картер понимающе кивает, вскоре она делает нам знак рукой, и мы смущенно подходим к ним.
- Добрый вечер, мистер Найс, я Хэл Николсан, - вежливо киваю ему и дергаю Барри за рукав, чтобы тоже представился. Бритоголовый произносит свое имя и, не дожидаясь приглашения, плюхается на свободный стул, я беру стул из-за соседнего стола.
- Мистер Найс, это мои друзья, - мы с Мией под столом переплетаем свои пальцы, - и если, по правде, то мы пришли сегодня в этот ресторан, чтобы увидеться с вами.
- Со мной? Но, Мия, - мне не нравится, что он назвал ее по имени, – что я могу для вас сделать?
- Понимаете, наша ситуация немного экстравагантная.
- Ну, я занимался весьма интересными делами, поэтому вы навряд ли сможете меня удивить, - Картер не сводит глаз с Мии, меня это бесит.
- Мы все же попробуем. Вы когда – нибудь слышали о Лагере Бешерон?
- Разумеется.
- Ну так вот, мы считаем, что этот лагерь представлен перед людьми немного в ином свете, чем есть на самом деле.
- Я вас не понимаю.
- Хэл, дай буклет, - надо было взять несколько экземпляров, с этим пора уже, как выразился Барри, «сходить в туалет».
- Вот посмотрите, каким показывают Бишерон.
Журналист мельком проглядывает разноцветные картинки:
- И что?
- И то, что это не правда. На самом деле за стенами Лагеря все по-другому.
Журналист откладывает буклет:
- Мия, детка, я понимаю, вы все еще расстроены из-за своих родителей, но, мне кажется, что вам уже пора прекратить биться в закрытые двери.
- Мистер Нейс, вы не понимаете, - мне надоело, как этот «индюк» разговаривает с Мией, пусть теперь пообщается со мной, - я просидел в Лагере восемь лет и на собственной шкуре узнал, что он из себя представляет, а то, что написано в буклете, это все не правда. Разве вам не интересно, почему Лар Пирс, - я открываю фото начальника лагеря, - скрывает правду о Бишероне?
Картер Нейс несколько секунд смотрит на меня, не отрываясь, я хочу отвернуться, но силой воли заставляю себя выдержать на себе его взгляд. Он вздыхает:
- Зачем вам это надо? Вы на свободе, неужели вы хотите нарваться на неприятности?
Барри громко хмыкает:
- Уж поверьте, мистер, мы сейчас повязли в таких неприятностях, что хуже быть просто не может. Вы поймите, мы бывшие заключенные Бишерона, и сейчас мы просто хотим докопаться до правды, а вы, как нам стало известно, самый лучший «копатель». Разве это не так?
- Так, - Картер взволнованно складывает салфетку, - но я давно уже пишу то, что мне... эм... позволяют.
- Позволяют? Это как?
- Раньше меня вел только мой энтузиазм, но на нем особо не проживешь, поэтому...
- Вы продались? – ясное дело, что теперь он работает только ради денег.
- Очень грубое слово, молодой человек. Я просто стал брать за работу деньги.
- Или за ее отсутствие..., - я продолжил фразу за него. В принципе, мне все понятно, Картер больше не ищет правду, он ее продает.
- Мы можем вам заплатить, - видимо, Барри в конец хочет разорить свой банковский счет, я не знаю, сколько денег дается семидневнику, но ведь должен же существовать лимит?
- Но я не знаю, чем могу вам помочь?! Эта сфера мне недоступна, к тому же, я не вижу здесь бравого дела!
- Вы считаете, что заключенных не надо спасать?
- Но разве они не сами выбрали такую судьбу? И как бы плохо не было в Лагере, это наказание, а не курорт.
Мы втроем опускаем глаза, нам нечего сказать. И чего мы хотим добиться? Спасти преступников? Наркоманов и убийц?
- Мы просто хотим, чтобы люди, пусть даже и заключенные, все же смогли вернуться домой, - Мия единственная смогла нормально сформулировать наше желание.
- Но вы же вернулись, - журналист улыбается нам с Барри, - значит, не все так плохо.
Барри горько усмехается.
- Мы не вернулись, мистер Нейс, и никогда уже не вернемся. Мы семидневники.
В следующий же момент понимаю, что зря я это сказал. Глаза журналиста расширяются от ужаса и он даже вскакивает на ноги:
- Вы семидневники? – я киваю, может быть теперь, он заинтересуется в нашем деле, - Но вам запрещено общаться с журналистами!
- Так оно и есть, но мы все-таки решились на это, мы очень надеемся, что вы нам сможете помочь.
- Нет, ребятки, я не могу... мне нельзя..., - он подзывает официанта и отдает ему свою карту, - а вам я советую прекратить все это, вы все-равно ничего не добьетесь.
- Почему вы так в этом уверены?! – я тоже поднимаюсь из-за стола, - Мы просто хотим помочь тем, кому еще можно помочь. Мы же не просим освободить заключенных, мы просим повести расследование. Если бы у нас была возможность, мы бы и сами этим занялись, но ее у нас нет, так же как и времени.
- Нет, нет, нет. Я не стану вмешиваться во все это. Мне это не надо, - Картер возвращает себе карту, и надевает пиджак, который снял ранее, - а вам сможет помочь только мэр. Только его интересуют дела заключенных.
- Мда уж, боюсь, нас к нему на прием не пустят, - бормочет Барри.
- Конечно, не пустят, - соглашается журналист, - а вы его так же подловите, как меня.
- А вы не знаете случайно, где он ужинает? – я не могу сдержать нервный смешок, когда Мия задает этот вопрос.
- Нет, но мне известно, как, в принципе, и всем в этом городе, что послезавтра мэр организовывает большой благотворительный вечер в особняке принца Каппера.
- Вы предлагаете нам прийти на этот праздник? – все безумные идеи, которые были у нас раннее, на фоне этого предложения кажутся мне весьма продуманными и логичными.
- Ну, вы же умные, придумаете что-нибудь, - а это уже сказано с сарказмом, - а мне пора идти. До свидания.
- Постойте, - я буквально хватаю журналиста за рукав его пиджака, - пообещайте, что никому не расскажете о нашей встрече.
- Да, да, конечно, - и он уходит.
Почему-то я ему не верю. Мне кажется, что зайдя за ближайший угол, он тут же позвонит в полицию и расскажет о нас.
Мы возвращаемся за свой стол, и Барри заказывает водку.
- И что теперь делать?
- Этот журналист оказался трусом, не захотел связываться с преступниками.
- Ну, его нельзя в этом обвинять, на его месте, никто бы не захотел, - я это прекрасно понимаю, и не могу злиться за это на Картера Нейса.
Барри наливает себе водки и тут же ее выпивает. Он нервничает. Я тоже выпиваю белую жидкость и тут же морщусь. Какая гадость!
- Ну, - Мия берет рюмку и громко произносит, - мэр так мэр.
И в этот момент я не знаю, что мне делать: смеяться или плакать.