Я оставляю любовь на бумаге

Кейтлин

Я помню тот миг, когда впервые увидела Вильяма, словно это было только вчера. То яркое летнее утро, которое уже вовсю начало разгораться жарой. Я не ждала от него многого, просто мне нравилось ощущение того, что впереди куча свободного времени, которое можно потратить на что угодно. И, честно говоря, сначала я услышала смех Вильяма, и только потом обернулась, чтобы на него посмотреть. До сих пор не могу забыть то ощущение, внутри своей груди. Глупо полагать, что тогда я, будучи всего лишь ребенком, слишком часто задумывалась о мальчиках. Но именно Вильям все изменил. Тогда я впервые подумала о том, что кто-то, кто находится рядом со мной, настолько красив. То была детская влюбленность, которая обычно проходит со скоростью света, стоит только хрупкому сердечку разбиться о скалы мальчишеской неосторожности. Но моя любовь не прошла.

Она разгоралась на протяжении многих лет, протягиваясь сквозь дни, недели, месяца. Я ждала лета, ждала той неописуемой жары, ждала звонкого шелеста листьев, и дней, наполненных шумом. И все только из-за одного до жути приятного обстоятельства. Я вновь смогу увидеть Вильяма.

И хоть сейчас не лето, хоть сейчас и не жара, и вокруг практически оглушительная тишина, но я все равно вижу перед собой это прекрасное лицо. Ближе, чем когда-либо раньше, в моем детстве. Совсем рядом с собой. Мне стоит только протянуть руку, и коснуться пальцами мягкой кожи прекрасного лица. И не только лица. Ведь все, что находится ниже, я так же могу коснуться.

Раннее утро, я проснулась раньше Вильяма, и теперь ловила прелести этого факта, прижимая их к себе как можно сильнее. Ведь у меня было немного времени, чтобы просто его рассмотреть. Даже в детстве, когда я только и делала, что пялилась на этого мальчика, я не позволяла себе настолько в открытую на него смотреть. Что же теперь? Стоит восполнить этот пробел в своей жизни. И не воспользоваться этим шансом было бы просто глупо.

Вильям лежит на боку, лицом ко мне, подложив одну руку под подушку, на которой спит, вторую же запустив под одеяло. Я чувствую ее на уровне своего живота, но практически ее не касаюсь. Густые волосы спадают на лоб, мышцы расслаблены, и ни одна эмоция не нарушает такой милый покой. Вильям не смеется, и не хмурится. Он не язвит и не сыплет сарказмом. И, самое главное, он не злиться. Эта эмоция на его лице пугает меня больше всего, и те разы, когда мне доводилось ее видеть, даже вспоминать неприятно. Но не сейчас. Я наслаждаюсь видом красивого лица, изучая его черты. Прямой нос, длинные ресницы, несколько родинок, которые я пересчитываю вновь и вновь. Я замечаю, что на мочке Вильяма есть след от прокола, и хочу спросить его об этом. Ведь в тот последний раз в детстве его уши были нетронутыми. Спускаюсь взглядом ниже, поедая глазами столь притягательные губы. Нужно признаться, хотя бы самой себе, что один из особых талантов Вильяма, это поцелуи. Целуется он чертовски хорошо. Сразу же хмурюсь, от этой мысли, ведь небольшой огонек ревности вспыхивает внутри меня, словно фитиль свечки. Ведь если он так хорошо целуется, значит у него было много практики. Глупо полагать, что все это время Вильям тусил с монахами, прикладываясь губами только к помидорам и персикам. Уверена, в прежней школе, Вильям был так же популярен, как и в нынешней. Даже в детстве, когда в нашей компании оказывались другие девочки, практически каждая из них обращала на него внимание. И, уверена, стоило ему подрасти, слова «практически» тут же улетучилось из предыдущего предложения.

Мотаю головой, зажмурившись на секунду, пытаясь отогнать неприятные мысли. Даже если он и целовал раньше кого-то другого, во-первых, я делала то же самое, и во-вторых, теперь он целует только меня. Опускаю взгляд еще ниже, следуя по его телу. Шея, плечи, крепкая грудь. Все остальное, к сожалению, скрыто под одеялом, но я прекрасно знаю, что там находится. Или, точнее сказать, я даже чувствовала это. Совсем недавно.

Воспоминания о прошлой ночи, о том, чем мы занимались, в темноте моей комнаты, вгоняют меня в краску, в который раз. Опускаю голову, утыкаясь лбом в подушку, и прикусив губу, прокручиваю все в своих мыслях. Вильям, пробравшийся в окно моей спальни. Вильям, в моей постели, стягивающий с себя ненужную одежду. Вильям, творящий своими руками такое, о чем я даже подумать не могла.

Я далеко не такая невинная, какими могут быть девушки моего возраста, но еще ни разу в жизни не заходила настолько далеко. И вот сейчас, честно говоря, я до безумия рада, что такие вещи и такие эмоции я испытываю именно с Вильямом, а не с каким-то рандомным парнем. Вильям, который спит рядом со мной.

Вновь медленно поворачиваю голову, открываю глаза, устремляя взгляд вперед, и натыкаюсь на едва заметную, легкую улыбку на прекрасном лице. Я тут же закрываю глаза, пытаясь не жмуриться, и слышу тихий, ласковый смешок.

- Пялишься на меня пока я сплю? Ты похожа на маньяку, Кейтлин, ты ведь в курсе? – его голос хриплый и приглушенный, из-за сна, и я вздрагиваю, заслышав свое имя. Еще никогда оно не звучало настолько прекрасно.

- А ты слишком высокого мнения о себе, ты ведь в курсе? – бурчу я, ерзая от смущения, и чувствуя, как Вильям придвигается ближе. Он протягивает руку, касаясь пальцами моего плеча, и тут же натягивает одеяло повыше, скрывая меня под теплой тканью. Я зажмуриваюсь, пытаясь расслабиться, но чувствую, как Вильям приподнимается и нависает надо мной. Его тепло окутывает меня, а голос приятно согревает ушко.

- И кто в этом виноват? Не ты ли, дорогая Кейтлин? Помниться, именно ты писала о том, насколько я прекрасен.

Я вздрагиваю, еще сильнее, чем прежде, понимая, что Вильям имеет в виду. Неприятные ощущения и воспоминания вспыхивают во мне, и я слегка теряюсь, открывая глаза. Вильям вновь ложиться на кровать, чуть ближе ко мне, и мы наконец-то встречаемся глазами. Да, я писала о нем. Писала и об этом. Прежде чем испытать небывалый в своей жизни стыд, и не разорвать то письмо в клочья. А затем расстаться с Вильямом на долгие пять лет.

- Ты... Ты помнишь, что я тогда написала? – шепчу я, и в моем голосе проносится дрожь.

Похоже, Вильям замечает мое смущение, и, протянув руку, касается ею моих волос, привлекая мое внимание, и отодвигая неприятные мысли куда подальше. Он совершил ошибку, в далеком детстве. И очень хочет ее исправить. Вздохнув, Вильям набирает в легкие немного воздуха, и тихо, нежно говорит:

- Конечно, я помню. Удивительно, но мне кажется, что я помню практически каждое слово. Думаю, в тот момент я испытал очень сильное потрясение, и именно из-за этого запомнил все так хорошо. Так что, если захочешь вновь воспроизвести его в памяти, я тебе надиктую.

- И что же, например? – выдыхаю я, следя за движениями притягательных губ. Слишком приятные поцелуи, Вильям. О них невозможно не думать.

- Ну, например... - протягивает Вильям, слегка улыбаясь и двигаясь еще ближе ко мне, - Я люблю твои ямочки на щеках, Вильям. Улыбайся почаще, чтобы я могла смотреть на них постоянно. Понимаю, твое лицо будет болеть, но ты сделаешь меня счастливой.

- Неужели я действительно такое написала?! – удивляюсь я, расширяя глаза и впиваясь взглядом в те самые прекрасные ямочки.

- Да, именно так и написала. Признаюсь, сначала меня это позабавило, но затем я потратил минут пятнадцать, рассматривая себя в зеркало и изучая свое лицо. Мама наверняка подумала, что во мне развивается комплекс нарциссизма, когда застукала меня за этим.

Я хихикаю, представляя себе малыша Вильяма, занятого разглядыванием самого себя. Дориан Грей начинал именно так и к чему его это привело? Хотя, сейчас я бы совершенно не удивилась, если бы Вильям сказал, что продал душу дьяволу за красивое лицо. В это гораздо легче поверить, чем кажется на первый взгляд.

- Что-нибудь еще? – спрашиваю я, подмечая тот факт, что сейчас Вильям придвинулся еще ближе. Я чувствую тепло его тела, и не могу сдержаться. Поднимаю ладони вверх, и касаюсь кончиками пальцев обнаженной груди. Меня тут же окутывает жар его тела, и, двинувшись еще немного, я прикладываю к Вильяму обе ладони полностью. Я просто хочу еще немного побалдеть от этих невероятных ощущений.

- Я была поражена, когда ты купил мне кольцо на ярмарке, потратив на него огромную кучу денег. Обещаю носить его всю свою оставшуюся жизнь, - шепчет Вильям, обхватывая руками мою талию, и мягко притягивая меня к себе, заставляя прижаться к его телу своим. Наши взгляды тут же падают на мои руки, и сразу же находят то, о чем только что сказал Вильям. То самое кольцо, на которое не стоило возлагать большие надежды, все еще выглядит прекрасно, на моем безымянном пальце. Я сжимаю руку в кулак, но Вильям подхватывает ее, и, подняв к своему лицу, прижимается губами к моим пальцам, целуя изумрудный камень. Этот жест настолько сильно трогает меня, что сердце начинает биться еще чаще и быстрее, чем до этого. Все сейчас кажется настолько прекрасным, что мне хочется запечатлеть этот момент в памяти, и оставить его там навечно. Я хочу проживать его вновь и вновь, и никто от него не избавиться.

- Тебе действительно настолько нравится это кольцо? – шепчет Вильям, встречаясь со мной взглядом, поверх моей руки. Его губы проходятся дальше, касаясь и других моих пальцев, и их кончики тут же начинает покалывать.

- Да, - без запинки шепчу я, но тут же слегка обеспокоенно добавляю, - Но я, на самом деле, не сдержала свое обещание. Я начала носить его совсем недавно, до этого держа его в коробочке из-под конфет. Честно говоря, в какой-то момент, я даже хотела его выбросить, но не смогла.

Это правда. После того, как с моим любовным письмом поступил Вильям, и мой брат, мне хотелось избавиться от всего, что напоминает мне об этих людях. И если от Джейсона было невозможно избавиться по объективным причинам, то с Вильямом все было куда легче. Но я так и не смогла этого сделать. Именно поэтому, все воспоминания, связанные с ним, я запихнула в милую коробочку от шоколадных конфет, которые мне когда-то дарили на Рождество. Это сделали родители Вильяма, в тот самый год, когда они приехали посреди зимы, но я все равно связывала тот подарок только с мальчиком, который мне нравился.

- Я рад, что ты не избавилась от него, - шепчет Вильям, выпрямляя мои пальцы и переплетая их со своими, - И очень рад, что ты вновь его носишь. По крайней мере, пока на этом самом пальчике не появится другое кольцо и другие обещания, которые будет куда сложнее нарушить.

Я вспыхиваю, теряясь от таких милых слов, но тут же падаю с обрыва, ощущая нежный, мягкий поцелуй, на своих губах. Вильям прижимается ко мне, притягивая в свои объятия, и позволяя касаться себя где мне только угодно. Он не переходит черту, целуя меня со всей смесью своих чувств, и утопая в них вместе со мной. Боже, плевать на то, что эти самые поцелуи когда-то доставались кому-то другому. Сейчас они мои. Поцелуи и Вильям. Дорогой Вильям.

Я поднимаю руки, обхватывая ими его шею, и сжав их, поддаюсь вперед, желая получить больше. Но Вильям тут же отстраняется, с тихим, веселым смешком. Я наверняка выгляжу слегка удивленной, и Вильям тут же объясняет то, что так нагло прервал.

- Прости, крошка, но если мы продолжим, то я вряд ли смогу думать о розовых пони и блестящей радуге.

- Тогда о чем же ты будешь думать? – спрашиваю я, все еще мечтая о том поцелуе, который так и не смогла заполучить. Вильям смотрит на меня, прожигая своим насыщенным взглядом, и придвинувшись к моему ушку, шепчет, вкладывая в свои слова все то, о чем я так его просила:

- О том, как приятно было трогать тебя сегодня ночью. И как же приятно будет сделать кое-что куда более существенное. Не испытывай мое терпение, Кейтлин Конорс. Перестань быть такой соблазнительной.

Я фыркаю, понимая всю абсурдность его слов, и вновь тянусь за поцелуем, но тут же останавливаюсь, услышав глухой стук, в глубине своего дома. Похоже, раннее утро уже далеко не раннее. И нужно придумать, как выпроводить Вильяма, прежде чем мои родители решат меня разбудить.

- Похоже, пора придумывать план, как спуститься из окна своей принцессы, прежде чем мне перепадет от ее стражников.

Я хихикаю, кивая в знак согласия, и все-таки чмокаю Вильяма в уголок губ.

- Думаю, я выйду из комнаты, и отвлеку родителей на себя, чтобы вы не встретились на улице, когда ты будешь выпрыгивать из моего окна.

- Отличный план, Ватсон, - отвечает Вильям, и целует меня точно так же, как и я его, всего несколько секунд назад. Он садится на кровати, оглядываясь по сторонам, в поисках своей одежды. И завидев признаки чего-то, похожего на его толстовку, Вильям встает, протягивая руку к скомканной ткани.

- Похоже, на улице сейчас совсем не кайфово. Все окно в мелких капельках, и солнце вряд ли сегодня объявится, - говорит он, пока я любуюсь его прессом, уже ненавидя тот кусок одежды, которой прикроется эта красота.

- У тебя были планы, или тебя просто не радует такая хмурая погода? – спрашиваю я, наконец-то поднимаясь с кровати, и вытягивая из комода штаны и свитер. Довольно прохладно, поэтому мне стоит подкрутить термостат, чтобы избавиться от этого зябкого ощущения в своей комнате.

- А разве нет? Неужели думала провести эти выходные в одиночку, а не со мной? Разве свидания это не то, о чем ты думаешь? Или такими мыслями занят только я? – говорит Вильям, расправившись со своими штанами, и обернувшись ко мне лицом.

- Упс, - только и отвечаю я, нахально улыбаясь, и принимая тот самый издевательски виноватый вид.

- Вот как, - фыркает Вильям, выгибая бровь, и приближаясь ко мне, - Ну раз так, то должны ли мы сейчас попрощаться до понедельника, Кейти?

- Даже и не знаю. У меня столько дел, - протягиваю я, отводя взгляд, и стараясь не рассмеяться.

- Или, может быть, утром тебя заберет Синди, а мне стоит отправиться в школу одному?

- Что? Нет! – не выдерживаю я, и поднимаю на Вильяма напряженный взгляд. Он смеется, тихо и так приятно, и тут же сжимает меня в крепких объятиях.

- Увидимся вечером, глупышка? – спрашивает он, целуя меня в висок.

- Да, - выдыхаю я, сжимая пальцами ткань его толстовки. До одури не хочу с ним расставаться, и совершенно не хочу его отпускать.

- Тогда мне пора. Твою маму наверняка хватит удар, если она увидит меня в твоей комнате, - говорит Вильям, выпуская меня из своих объятий. Он обувается, поворачивается к окну, и, осознав тот факт, что придется выбираться под мелкий дождь, обреченно вздыхает.

Подхожу к двери, зачем-то прислушиваясь к тому, что происходит снаружи, и не услышав ничего подозрительного, уже хочу повернуть ручку, и выйти наружу, но в самый последний момент поступаю иначе. Оказываюсь рядом с Вильямом за секунду, и дарю ему быстрый, слегка скованный поцелуй.

- До вечера, - шепчу я, и, развернувшись, покидаю комнату быстрее, чем он отвечает мне. Так, теперь стоит найти своих родителей.

Спускаюсь по лестнице, постоянно прислушиваясь к звукам своего дома, и практически сразу же понимаю, что мои родители сейчас на кухне. Идеальное время для завтрака, и будет просто прекрасно, если я смогу застать их обоих там.

- Доброе утро! – говорю я, проходя на кухню, и присаживаясь на свое типичное место. Почему-то, в этот самый миг, я вспоминаю, что еще совсем недавно, рядом со мной, сидел Джейсон. Но сейчас его место пустует, нагоняя на меня тоску и грусть. Я даже и подумать не могла о том, как сильно я по нему скучаю. И никакие футболки, и книги, подаренные им, не заменят его самого.

- Доброе утро, милая. Как спалось? – спрашивает мама, оборачиваясь ко мне, и отвлекаясь от кофеварки, которая вот-вот должна выдать спасительную порцию кофе для нас троих.

- Прекрасно, - поспешно отвечаю я, стараясь не думать о том, какой именно была эта ночь.

- Рад это слышать. Но твоя мама сказала, что тебе ночью приснился кошмар. Что-то действительно жуткое? – спрашивает папа, устремляя на меня свой типично внимательный взгляд. Я ощущаю себя словно на допросе, и утаивать правду оказывается куда труднее, чем я предполагала раньше.

- Ничего серьезного. Просто этот сон оказался очень реалистичным, - отвечаю я, опуская взгляд в свою тарелку, которую только что передо мной поставила мама.

- И что же тебе снилось? – не унимается отец.

- Пауки, - говорю я, закусывая щеки изнутри. Надеюсь, я не перестаралась. Но почему сейчас все кажется таким напряженным?

- Вот как, - кивает он, поднимаясь со своего места, и принимая из рук мамы чашку кофе, - Надеюсь, подобное тебе больше не присниться.

- Все в порядке. Потом я уснула довольно быстро, и больше ничего неприятного мне не снилось, - улыбаюсь я, радуясь, что этот опасный разговор подходит к концу.

Отец улыбается, кивает, и, чмокнув меня в макушку, отходит к двери. И в тот момент, когда я уже практически полностью расслабляюсь, ощущая себя в безопасности, до меня доносятся его слова, выбивающие из легких весь воздух:

- Только вот знаешь, скажи тому самому пауку, чтобы в следующий раз, когда он будет ползти в твою комнату через окно твоей спальни, делал это куда более незаметно. Ибо наблюдать за его попытками запрыгнуть на перила задней веранды хоть и было довольно весело, но как ножом по сердцу. Ведь эти самые перила я делал сам.

Я едва удерживаю свой рот закрытым, но уверена, удивление явно отражается на моем лице. Практически заставляю себя все-таки приоткрыть рот, и пропищать тихое:

- Конечно, пап.

- Умница. Мне пора. Сегодня мы с отцом Вильяма решили выбраться в город, обсудить некоторые дела. Хорошего дня, девочки. Не скучайте.

Мама улыбается, едва сдерживаясь от ответной реплики, и отец уходит, оставив нас наедине. И я вообще не могу заставить себя поднять голову и посмотреть ей в глаза. Однако она, как ни в чем не бывало, заканчивает с завтраком, и ставит чашку кофе и напротив меня. А затем садится, хватая пальцами пульт от телевизора.

- Мам... - не выдерживаю я, сжимая в руках вилку, и не отводя взгляда от ароматных вафель, - Откуда...

- Откуда твой отец узнал, что паучок Вильям пробирается в твою спальню по ночам? О, все просто. Он курил на задней веранде в тот самый момент, когда Вильям пытался подняться к тебе. Его это позабавило. Он рассказал мне об этом за несколько секунд до того, как ты закричала. Так что и у меня появилась прекрасная возможность в этом убедиться. Надеюсь, я вам не помешала? Извини, не смогла удержаться.

Она говорит это так легко и непринужденно, что я просто не могу в это поверить. Поднимаю голову, устремляя взгляд вперед, и натыкаюсь на добродушную улыбку своей мамы. Похоже, их с отцом действительно до чертиков позабавила эта история.

- И что... Ты ничего мне не скажешь? – выдыхаю я, все еще не веря в сюрреалистичность происходящего.

- А что я должна сказать? – слегка удивляется она, немного задумавшись, - Ох, точно! Предохраняйтесь, ладно?

- Мам! – вспыхиваю я, расширяя глаза от удивления. Она смеется, мотая головой, и подняв чашку кофе, делает небольшой глоток.

- Послушай, милая. Мы с твоим отцом не настолько глупы, чтобы не понимать, что происходит с нашими детьми. Поверь, стоило только увидеть вас с Вияльмом вместе, в тот самый день их переезда, и у нас сразу же появились первые подозрения. А совсем недавно, всего несколько дней назад, все встало на свои места. Так что прошу тебя, не переживай об этом. Просто постарайся быть честной со своими родителями. Мы ведь желаем тебе только самого хорошего и лучшего. Ты ведь знаешь об этом?

- Да, конечно, - шепчу в ответ я, смотря на маму совершенно другим взглядом, не таким, как обычно.

- Вот и славно. Надеюсь, больше между нами не будет никаких недопониманий. Хотя, признаться честно, нам с отцом было весело за вами наблюдать. В какой-то момент даже казалось, что тебе действительно не нравится Вильям.

- Казалось? Но изначально я действительно терпеть его не могла, - хмыкаю я, отламывая кусочек вафель, которые теперь привлекают куда большее внимание к себе.

- И кого же ты пытаешься в этом убедить? Меня или себя? – спрашивает мама, но вряд ли ждет от меня ответа. Она отвлекается, щелкая каналы на телевизоре, и я задумываюсь, на несколько мгновений. Действительно, кого я пытаюсь в этом убедить? Я ведь уже давно поняла, насколько глупо это утверждение. Ненависть к Вильяму? Вряд-ли я когда-нибудь испытывала это чувство. И вряд ли я его испытаю.

- Если хочешь знать, то Джейсона за подобным я ловила дважды. Хотя он до сих пор боится в этом сознаться. Иногда я даже задаюсь вопросом, кто из вас старше, - говорит мама, и я тут же хихикаю, чувствуя, как расслабленность обволакивает меня, согревая изнутри. Бедный Джейсон. Про один случай он рассказал мне лично. Этот глупый мальчишка додумался привести девчонку домой, по только что вычищенному ковру, который так любит моя мама. Если учесть тот факт, что на улице был безбожный ливень, и по пути та девушка разок уронила свою обувь, идея изначально была обречена на провал. Но Джейсон стойко держался, принимая весь удар на себя. По крайней мере, в тот раз я нехило повеселилась. Но в этот раз в подобной ситуации оказалась я сама.

И не смотря на то, что все разрешилось куда лучше, чем я ожидала, мне все равно до ужаса неловко. Но, я уверена, когда я расскажу об этом Вильяму, он рассмеется. Громко и весело. И тогда я смогу порадоваться вновь. Ведь на его щеках появятся те самые ямочки, которые я так люблю. И на которые я готова смотреть постоянно.

- Я люблю твои ямочки на щеках, Вильям. Улыбайся почаще, чтобы я могла смотреть на них постоянно. Понимаю, твое лицо будет болеть, но ты сделаешь меня счастливой.

Эти слова, которые были в моем письме, пронеслись сквозь года, и до сих пор являются правдой. Ведь с тобой, дорогой Вильям, нельзя иначе. Ты делаешь меня счастливой, и я хочу сделать то же самое для тебя. Чего бы мне это не стоило и сколько бы усилий не пришлось приложить. Я постараюсь, правда. Я очень этого хочу.