Ничего не изменить... [18+] //Вышла печатная версия книги! //

Разговор с Даном окончательно выбивает из колеи. Его резкий тон и грубые слова вызывают даже не обиду, а что-то более тяжёлое, саднящее тупой болью под рёбрами. И так хочется спрятаться, закрыться от этого чувства. Забыться.

Аврора смахивает навернувшиеся слёзы и тяжело вздыхает. А чего она хотела?.. Думала, Дан может испытывать к ней нечто большее, чем просто дружескую симпатию...

Иногда ей так казалось. В моменты, когда просыпалась от жутких кошмаров, а он был рядом. Обнимал, успокаивал, уговаривал... В эти мгновения она ощущала его тепло, его заботу, верила в то, что нужна ему. Хотела верить!

- Идиотка! На хрен ты ему сдалась со своими проблемами?! - вдруг выкрикивает Аврора, размазывает слёзы, что помимо её воли стекают по щекам. - Ему просто жаль тебя! Просто жаль!

Её громкий возглас эхом разносится над единственной здесь улицей из двух десятков дачных домиков, выстроившихся нестройными рядами по обе стороны узкой, просыпанной гравием дорожки. Когда-то здесь кипела жизнь. А сейчас... Ни души. Молчание и всепоглощающее одиночество на фоне быстро опускающейся ночи.

Похоже, не они одни давно не показывались на даче. Соседние участки выглядят не менее заброшенными, да и на дальних дворах не видно признаков жизни.

Вид пустующих домов, взирающих на безлюдную улицу провалами тёмных стëкол, вызывает неприятные, тревожные чувства. Но стоит только Ро окончательно увериться, что она одна в этом Богом забытом месте, как в одном из дальних домов ярким светом вспыхивают окна.

Девушка замирает, вглядываясь вдаль, - то, что здесь есть кто-то ещё, почему-то не успокаивает, а наоборот, проходится тревожным холодком по напряжённым мышцам, заставляет нервничать. Больше не задерживаясь, Аврора открывает калитку, скинув с неё железную петлю, что фиксирует дверцу, не давая ветру вволю наиграться с ней.

Заходит во двор, поспешно захлопывает дверь, водружая импровизированный замок на место. Зачем-то вновь бросает настороженный взгляд в сторону единственного освещённого двора. Вот только света больше нет, и ту часть улицы почти полностью поглотила ночная мгла.

Становится ещё больше не по себе.

Стараясь унять нервную дрожь, девушка устремляется к дому. Массивная железная дверь, так контрастирующая с миниатюрным домиком, наглухо закрыта мощным навесным замком.

Держать все ключи в одной связке - привычка отца, что передалась и ей. Пожалуй, единственное, за что Ро может сказать ему спасибо.

Девушка быстро находит нужный ключик. Стемнело настолько, что замочную скважину приходится определять практически на ощупь. К счастью, несмотря на то, что замок долго не использовали, он поддаётся легко.

Скрипнув ржавыми петлями, дверь открывается, и вездесущий сквозняк спешит проникнуть внутрь, взметнув годами улежавшуюся пыль. В нос ударяет затхлый воздух, а кромешная тьма ничего не даёт рассмотреть. Аврора слепо шарит рукой по стене рядом с входом: раньше где-то здесь включался свет. Наконец пальцы нащупывают выключатель. Раздаётся щелчок, и тусклый свет растекается по помещению.

Из груди вырывается вздох облегчения: провести ночь в полной темноте было бы ещё тем испытанием.

Заперев входную дверь на внушительный железный засов, Аврора проходится по комнате. Осматривается, испытывая от всплывающих воспоминаний горькую смесь грусти и тоски.

Здесь практически ничего не изменилось: деревянный стол возле небольшого окошка, занавешенного выцветшей синей шторой; рядом шкаф и стул со свисающим с его спинки большим махровым полотенцем; тот же старый диван в углу, обивку которого изрядно подрал соседский кот Бурлик. Его смешную кличку и наглую пушистую мордочку с кляксой белого на угольно-чëрном фоне Аврора помнит до сих пор. Невольно Ро улыбается, вспоминая возмущённый крик мамы и котяру, вихрем выскакивающего из дома, второпях загребая лапами воздух. Тщательно спланированное похищение только что пойманной отцом рыбы на этот раз не увенчалось успехом, и воришке приходится спасаться бегством.

При маме здесь было тепло и уютно. Сейчас же балом правят пыль, беспорядок и... холод.

Аврора вздрагивает и ëжится. Обхватывает себя руками, растирая окоченевшие предплечья. Осознаёт, что продрогла до костей, а промокшая одежда неприятно липнет к телу, как пиявка, высасывая остатки тепла.

В надежде найти что-то, во что можно переодеться, девушка осматривает единственный здесь платяной шкаф, но, кроме пары мужских носков, старой потрёпанной кепки и нескольких кухонных полотенец, которые уже больше походят на тряпки, в нём ничего нет. От холода трясёт так, что становится трудно дышать.

Внимание вновь привлекает висящее на стуле полотенце. Оно такое широкое, что в него можно завернуться, как в плед.

Больше не в состоянии терпеть прикосновение сырой ткани к коже, Ро скидывает блузку и джинсы. Бельё тоже успело промокнуть, и после секундной заминки Аврора снимает и его. Заворачивается в полотенце. От него пахнет пылью и ещё чем-то застаревшим, как от давно не стираных лежалых вещей. Но мягкие сухие ворсинки ткани приятно обволакивают продрогшее тело, и трясёт уже не так сильно. Два других полотенца, найденных в шкафу, девушка использует, чтобы просушить волосы. Слегка влажные пряди оставляет свободно свисать по спине и плечам, чтобы они могли окончательно просохнуть.

Постепенно холод ослабляет свои ледяные тиски, и Ро перестаёт дрожать. Вот только полностью расслабиться не получается. Чувство голода, успешно дремавшее весь день, сейчас всё сильнее даёт о себе знать.

Ро вдруг понимает, что за целый день у неё во рту не было ни крошки. Слишком расстроенная утренним разговором с Даном, она так спешила сбежать от боли и разочарования, что даже не вспомнила о любимом травяном чае и сахарной булочке, которая так и осталась нетронутой черстветь на кухонном столе.

Аврора грустно вздыхает, обводит скептическим взглядом комнату: вряд ли здесь найдётся что-то съедобное.

Отдельного помещения для кухни здесь нет. Лишь небольшая зона для готовки, состоящая из пары шкафов да электрической плиты, на которой, гордо задрав тонкий носик, стоит эмалированный чайник. Бесполезный предмет ввиду отсутствия воды и самого чая.

Пустые полки первого шкафа только подтверждают её предположения. Содержимое второго шкафчика тоже не радует: пыльная разношёрстная посуда и никакой тебе завалявшейся пачки печенья или таких любимых отцом сухих завтраков. Зато, словно насмехаясь над ней, на верхней полке красуется фигурная бутылка с тëмно-янтарной жидкостью.

«Коньяк», - гласят золотистые буквы на этикетке.

- Как кстати, - горько усмехается Ро. Она не любит крепкие напитки, но сейчас без лишних раздумий берёт бутылку и устраивается на диване. Подобрав под себя ноги, плотнее заворачивается в полотенце, откупоривает крышку.

- Что ж... С днём рождения меня! - Аврора протягивает руку, чокаясь с пустотой.

К глазам вновь подступают слёзы, но девушка не даёт им пролиться, поспешно делает сразу два больших глотка алкогольного напитка. Кривится от его терпкого горьковатого послевкусия.

Единственное, что ей сейчас хочется, - это забыться. Поскорее прожить этот день. А завтра... Завтра она вернётся домой, в свои серые и одинокие будни, где стало уже привычкой жить трепетными моментами встреч с Даном, во время которых она отчаянно изображает своего в доску другана, а по ночам плакать в подушку от мысли, что сейчас с ним в постели находится очередная девица, которой он дарит ласки и, возможно, любовь.

Аврора трясёт головой, не позволяя тягостным мыслям вновь опутать её, смахивает слёзы. Залпом несколько глотков обжигающей жидкости.

Забыться, не думать, не переживать, не плакать. Хватит! Слишком много слёз в её жизни.

В стремлении отключить чувства Ро снова и снова прикладывается к бутылке. Но опьянение, вопреки её ожиданиям, не приносит облегчения, а лишь тяжелит голову и путает мысли. Не согревает и не успокаивает, а словно вскрывает подсохшие раны, заставляя их вновь кровоточить.

Новая порция спиртного вызывает сильное головокружение. Высокий градус на голодный желудок и усталость побеждают упрямое сознание. Реальность размывается и будто тонет в вязком тумане. Аврора откидывается на спинку дивана и прикрывает глаза. Вслушивается в обволакивающую её тишину, нарушаемую лишь шелестом дождя: по крыше и стёклам... по просыпанной мелким гравием дорожке возле дома... по деревянному настилу ступеней перед входной дверью... Сон витает где-то рядом, подкрадывается осторожной поступью хищника, выслеживающего свою добычу, лёгкой дрëмой ложится на веки... Постепенно звуки непогоды отдаляются, растворяются в окружающем пространстве, но пока до слуха всё ещё долетает: лязг металла и громкий хлопок... стремительная поступь по мокрому гравию под окном... и вот уже шаги раздаются прямо за дверью...

Аврора резко садится. Голова идёт кругом, а сердце готово пробить грудную клетку. Девушка оторопело смотрит на входную дверь, и на доли секунды ей кажется, что та настежь распахнута, а на пороге чёрной тенью высится незнакомая мужская фигура. Крик застревает в горле. Но... Наваждение быстро тает, и Ро жадно втягивает ртом воздух, перекрытый волной парализующего ужаса. Видит, что дверь плотно закрыта и железный засов на своём месте...

Просто показалось! Послышалось! Она задремала, и все эти звуки ей померещились, как и силуэт незнакомца в дверном проёме.

Аврора пытается найти объяснение внезапно всколыхнувшимся страхам, оправдывая их привидевшимся кошмаром, но уже в следующее мгновение подпрыгивает и испуганно вскрикивает, когда входная дверь сотрясается от громких нетерпеливых ударов...

Сразу вспоминается вспыхнувший и скоро погасший свет в соседнем доме. А воображение услужливо подкидывает жутковатый образ хозяина этого самого дома. И что это он сейчас за дверью. И он знает, что она здесь одна, и в такую погоду никто не придёт ей на помощь. И нужно только выбить дверь, чтобы добраться до неё. И... Много чего ещё готово нарисовать её взбудораженное парами алкоголя сознание... Но тут стук повторяется, а вместе с ним до слуха доносится приглушённый мужской голос:

- Аврора, открой! Ро, это я...

«Дан?!»

Этот хрипловатый низкий тембр Ро узнает, что бы ни случилось. Каждый раз он заставляет её сердце трепетать. Волнение, подобно лёгкой эйфории, разливается по телу, действуя не хуже порции крепкого алкоголя. Опьяняет.

Но даже себе Аврора ни за что не признается, что она рада. Очень рада, что Дан приехал!

Бросается к двери, позабыв и о бутылке коньяка в своей руке, и о том, что из одежды на ней только полотенце. Спешно отодвигает задвижку и распахивает дверь.

Дан похож на большого взъерошенного зверя. Не изменяет себе и почти сливается с тьмой за порогом в своей тотально чёрной одежде. Вольная толстовка и широкие брюки с множеством накладных карманов в сочетании с хитрым переплетением лент и ремней изрядно промокли.

«Он что, шёл сюда пешком?»

- Какого хрена, Ро?! - восклицает парень, прежде чем она успевает что-либо сказать. Не дожидаясь приглашения, проходит внутрь.

Недовольный тон молодого человека обдаёт холодом, и вся радость от такого неожиданного появления друга вмиг улетучивается. Аврора крепче сжимает бутылку, молча закрывает дверь и так и остаётся стоять у входа, наблюдая за парнем.

Осматриваясь, Дан скидывает капюшон толстовки. Видимо, он надел его не сразу, потому что волосы успели промокнуть. Дан взъерошивает их, сбивая излишки влаги. Вода с волос застывает прозрачными каплями на краях серебряных крестов, пронзающих его левое ухо. Шесть украшений переливаются мягкими отсветами в тусклом желтоватом свете электрической лампы.

«Через месяц их будет семь», - мелькает в голове непрошенная мысль.

Всё так же молча Дан проходится по комнате. Бурчит себе под нос какие-то ругательства по поводу испачканных в грязи кроссовок. Обходит комнату, но пока не задаёт вопросов. Вдруг останавливается перед столом, присвистнув, берëт что-то со спинки стула рядом с ним и оборачивается к ней. В неком недоумении замирает. Скользит пристальным взглядом по её телу, лишь частично прикрытому махровой материей. Ро замечает, как брови парня удивлённо ползут вверх, будто только сейчас он разглядел, что из одежды на ней одно полотенце.

- Ждёшь кого-то? - спрашивает с хорошей долей сарказма. Приподнимает руку выше, демонстрируя свою находку. Аврора застывает, чувствует, как жар приливает к лицу, когда видит, что с его пальцев гирляндами свисают её ярко-розовый лифчик в паре с совсем не комплектными ему по цвету тёмно-серыми трусиками. Совершенно обычными и совсем не сексуальными...

Стыд мешается с неловкостью, и Ро до побелевших пальцев сдавливает горлышко бутылки.

- Ну, или, судя по тому, что это сейчас не на тебе, уже дождалась. Кто он? Какой-нибудь местный садовод-любитель? Это с ним ты была так занята, что вырубила телефон на весь день? - всё в той же насмешливой манере продолжает Дан.

Его пошлые намёки обижают, а пренебрежительный тон задевает за живое. Ранит.

Почему он с ней так?

Аврора стремительно подходит к парню и, резко выхватив из его рук своё бельё, отступает в сторону. Сминает материю в комок, желая скрыть её нескромные формы.

- Никого я не жду и не ждала! В том числе и тебя, - холодно чеканит она. - Я сняла вещи, потому что они промокли и я замёрзла. Если бы знала, что ты припрëшься, не снимала бы.

Дан не сводит с неё внимательного взгляда. И Ро начинает нервничать ещё сильнее. Кажется, что полотенце стало прозрачным и совсем не скрывает её наготы. Машинально она сжимает край ткани, пытаясь подтянуть её повыше. Не может справиться с охватившим её волнением и, чтоб хоть как-то отвлечься, делает несколько неловких глотков коньяка.

Её смущение, похоже, забавляет парня. Он прищуривается и склоняет голову набок:

- Да я смотрю, у тебя здесь вечеринка в самом разгаре, - Дан многозначительно кивает в сторону бутылки коньяка в её руке, а его губы растягиваются в насмешливой улыбке. - Нехорошо, Ро. Я думал, мы друзья.

- Зачем ты приехал? Я ведь просила этого не делать, - как-то устало произносит Аврора, игнорируя его пропитанные иронией высказывания.

- Вообще-то, я волновался, - после непродолжительного молчания отвечает Дан, а его лицо приобретает серьёзное выражение. - Ты отключила телефон, сбежала из дома в неизвестном направлении. Написала, что на парах, а сама даже не была в универе...

- Как видишь, со мной всё в порядке, - перебивает его Аврора. - Можешь спокойно вернуться домой.

- Я приехал за тобой. И уедем мы вместе.

Дан приближается, всем видом показывая серьёзность своих намерений увезти её.

- Я никуда не поеду! - Аврора пятится, но стена за спиной перекрывает возможности к отступлению.

- Хочешь остаться в этой дыре и накачиваться дешёвым бухлом в одиночестве? - криво усмехается парень. - Не лучший способ отметить свой юбилей, не находишь?

Ро удивлённо распахивает глаза. Сердце будто делает кувырок в груди, а потом срывается на бешеный бег.

«Он помнит! Помнит про день рождения!»

Но его пылающий негодованием взгляд и звучащие в голосе глумливые нотки быстро остужает всколыхнувшуюся было радость. И Ро демонстративно подносит бутылку к губам.

- Не тебе рассказывать, где и как мне отмечать Мой день рождения! - шипит она. - Или бухать на кладбище в свой день рождения ты считаешь более подходящим?.. Действительно, там же так весело в окружении крестов и могил!

Дан вздрагивает, как от удара, а в глубине голубых глаз образуются ледники. Аврора понимает, что перегибает палку, затрагивая болезненную для друга тему, но уже не может остановиться. Алкоголь огненным вихрем мчится по венам, искажая реальность. Грубый тон парня, то, с каким холодом он смотрит на неё, наполняют душу обидой и горечью.

Дан подходит совсем близко, склоняется к ней. Его рука упирается в стену над её головой, не давая ни малейшего шанса отдалиться. Огромным усилием воли Ро заставляет себя не опустить голову. С напускным спокойствием продолжает смотреть ему прямо в глаза. Видит, какой ледяной яростью пылает взгляд парня. Внутренности завязываются в тугой напряжённый узел. Она задела его за живое, и сейчас он скажет что-то, что окончательно раздавит её морально.

- Одевайся. Мы едем домой. - Никаких колкостей, а его голос звучит как-то совсем глухо.

«Надо бы прекратить. Глупый спор. Он волновался. Он приехал. В конце концов, он помнит про день рождения...»

Просто уступить. Позволить ему увезти её домой... Забыть этот день как страшный сон.

И Ро рада бы прислушаться к здравому смыслу, вот только его неуверенный шёпот заглушает совсем другой голос, тот, что она слышала, когда звонила Дану сегодня утром, - мелодичный, женский, со страстью произносящий имя друга: «Да-а-а-ан».

Не получается выкинуть это из головы. Не получается не думать.

Вновь неприятно саднит в груди, отдаёт тупой болью под рёбра. А веки жжёт от скопившихся, но не пролитых слёз.

- Одевайся, - произносит Дан на удивление спокойно, хотя Ро кажется, она физически ощущает распирающую его злость.

Аврора отчаянно борется с подступившими слезами, но выдерживает рассерженный взгляд парня. Скользит пока ещё сухими глазами по красивому лицу друга, по чётко очерченной линии подбородка, чуть дольше задержавшись на напряжённо сжатых губах. Не может не думать, что только сегодня эти губы блуждали в страстных поцелуях по податливому телу обладательницы сладкого голоса.

Больно.

- Пожалуйста, уходи, Дан.

- Говорю, одевайся! - хмурится и, по всей видимости, теряет терпение. - Я, блядь, пëрся в эту глушь не для того, чтобы уезжать одному!

- Я тебя не просила!

- Аврора! - переходит на угрожающий шёпот.

- Нет, - сквозь стиснутые зубы упрямо цедит Ро.

- Нет?! - Ледники в его глазах превращаются в чёрные глыбы. - Повторяю, одевайся! Я не позволю тебе упиться до чёртиков в этой грëбаной дыре!

- Не позволишь?.. - язвительно протягивает Ро. Не сводя глаз с парня, медленно делает несколько небольших глотков коньяка, показательно облизывает губы. - Может, ты забыл, но я уже взрослая девочка, и мне на хрен не упëрлись твои разрешения!

- Ну да... - Дан зло сощуривается и продолжает с неприкрытой издëвкой: - А потом эта «взрослая девочка» просыпается голая в чужой постели и ни хера не помнит, что было ночью.

Его слова как обжигающий удар плетью. Аврора замирает, медленно опускает бутылку. «Боже, нет!» - Она прекрасно понимает, что Дан имеет в виду. Растерянно смотрит на друга. А он улыбается, довольный тем ошеломляющим эффектом, что произвели на неё его слова.

- Ты же говорил, что тогда ничего не было... - почти умоляюще произносит она. В глазах начинает предательски щипать.

«Он не мог так поступить. Правда ведь, не мог?.. Или...»

Ро отлично помнит тот вечер, точнее, ту его часть, которую не стëрли из памяти коварные пары алкоголя...

***

Очередная вечеринка, на которую Дан буквально притащил её, чтобы она могла развеяться после только что сданной тяжёлой сессии. Идти не хотелось, но молодой человек умел быть убедительным и настойчивым. Очень настойчивым. И она сдалась. Поддавшись общему куражу, с головой окунулась в атмосферу веселья... Спиртное самых изысканных видов лилось рекой, а музыка уводила сознание в бесконечные лабиринты звуков, растворяла в мелодиях и уносила на гребне безудержных ритмов.

Из собравшихся на вечеринке гостей Ро знала от силы двух-трёх человек, и то косвенно. Одним из тех, кого ей доводилось видеть раньше, был Антон - сын генерального прокурора, довольно влиятельного человека в городе. Парень неожиданным образом материализовался рядом с ней, стоило только Дану на время отлучиться. Это уже гораздо позже Аврора узнала, что молодые люди на дух друг друга не переносят, а Антон в их кругу имеет очень неоднозначную репутацию. Но в тот момент молодой человек показался ей вполне милым и ну очень общительным.

Кажется, именно тогда бокал с вином в её руке сменился на фужер с чем-то покрепче. Гораздо крепче. И с этого же момента воспоминания стали дробиться на отдельные фрагменты.

Антон, с воодушевлением рассказывающий очередную невероятную историю... А уже в следующее мгновение они кружатся в медленном танце... Руки парня скользят по её спине, ложатся на талию... Ниже...

Голова идёт кругом. Слабость в ногах, и где-то в глубине сознания маячит нечёткая мысль, что пить больше не стоит...

Дана так долго нет...

Снова диван и тот же фужер, до краёв наполненный новой порцией дурмана. Антон уже не просто рядом - его горячее дыхание щекочет шею. Такая близость раздражает, и Ро пытается оттолкнуть парня, но он настойчив... Льнёт к ней, словно невзначай касаясь края платья и обнажённого участка тела под ним...

Предлагает прогуляться, не желая слушать отказа... А ей всё сложнее совладать с ускользающим сознанием...

Душно и жарко... Нужен воздух...

Антон ведёт её куда-то... Тянет за руку сквозь разгорячённую толпу отрывающихся на танцполе гостей...

Пол под ногами то вибрирует, то будто вовсе исчезает, проваливаясь в вязкую пустоту.

Открывается дверь, и парень подталкивает её внутрь, в окутанное полумраком тесное помещение... Но зайти не успеваю: Дан вырастает перед ними неприступной стеной. Он не просто зол, он в ярости. Перехватывает её у Антона. Как раз вовремя: ноги окончательно отказываются слушаться...

Тяжесть во всём теле, а перед глазами чёрная пелена и пляшущие огни диско-шара, яркими всполохами мерцающие в её глубине...

Кажется, парни спорят о чём-то. Невозможно разобрать слова - только их взбешённые голоса. Но и они тонут в оглушающих звуках музыки, смешиваются с гомоном веселящейся молодёжи, сливаясь в монотонный гул...

Нечем дышать...

- Дан, мне плохо... - пытается произнести она. Вцепляется в руку друга, только бы удержаться на ватных ногах. Но будто проваливается в чёрную дыру, где нет ни звуков, ни света.

Тишина и ощущение движения...

Голос Дана совсем рядом. Дана ли?.. Наверное... Вроде бы даже она отвечает что-то...

Её будто качает на воздушных облаках. Чувственные нежные прикосновения оставляют пламенный след на коже, заставляют бурлить кровь и желать чего-то или... Кого-то?.. Мир вокруг, как застигнутая бурей лодка, взмывает на огромных волнах, тонет и растворяется в пенной неге.

Сон... Какой же сладкий сон...

Вот только пробуждение напоминает настоящий кошмар. Словно ад разверзся посреди благодатного оазиса. И каждой клеточкой своего тела Аврора чувствует его мучительную испепеляющую силу.

Первые мгновения Ро лежит, боясь пошевелиться. Туман в голове и пульсирующая боль в висках мешают сосредоточиться и понять, где она.

Просторная комната в тёмных тонах с минимумом мебели, отчего кажется немного пустой. Панорамное окно во всю стену прикрыто плотными серыми шторами, и помещение тонет в мягком полумраке. Однако даже при столь скудном освещении Ро быстро узнаёт в комнате спальню Дана. Вот только нет ни малейшего понимания, как она тут оказалась. Хотя уже в следующее мгновение проблема утерянных воспоминаний меркнет перед лицом новых шокирующих обстоятельств. При попытке принять вертикальное положение девушка вдруг с ужасом обнаруживает, что на ней нет ни платье, ни лифчика, ни даже трусиков... Ничего!

В полном смятении Ро прижимает к себе одеяло, судорожно хватается за разбегающиеся в панике мысли, пытаясь вспомнить хоть что-то. Тщетно! В памяти будто выжгли огромную дыру, в которой где-то в отдалении всё ещё звучит музыка с вечеринки... Ясно одно: она у Дана дома, в его комнате, в его кровати, совершенно голая. Видит своё платье, аккуратно висящее на спинке стула, но белья нигде нет.

Осторожное покашливание привлекает её внимание. Девушка вскидывает голову и встречается с чуть насмешливым взглядом голубых глаз. Дан стоит, прислонившись плечом к дверному косяку и скрестив на груди руки. С лёгкой улыбкой наблюдает за ней.

На нём только чёрные спортивные брюки, и Аврора нервно сглатывает, когда взгляд упирается в его обнажённый торс. Собственная нагота ощущается ещё более остро.

- Доброе утро, солнце. Как спалось? Ничего не мешало? Ничего не стесняло? - Дан недвусмысленно скользит взглядом по её телу, прикрытому воздушным покрывалом.

- Почему я голая? - Аврора натягивает одеяло до подбородка и в полной растерянности смотрит на друга.

- Ты сказала, что тебе очень жарко, и разделась.

- Сама?

- Э... Ну... Я помог немного.

- Немного?! На мне вообще ничего нет!

- Клянусь, я помог только с платьем. Остальное ты сняла сама, - произносит серьёзно, но Ро видит, что парень с трудом сдерживает смех.

«Боже, как стыдно!»

- Между нами что... Что-то было?

- Ничего такого, что тебе бы не понравилось, - на этот раз Дан уже не пытается скрыть довольной улыбки.

- Дан, пожалуйста... - Ро замолкает, сама не зная, что хочет сказать, о чём спросить. Растерянность, замешательство, смятение и... отчего-то ком в горле... И вместо слов - слëзы ручьями по щекам.

Её реакция пугает его не меньше, чем её саму удивляет. С лица парня сползает самоуверенная улыбка. Он устремляется к ней, присаживается на край кровати. Осторожно убирает в сторону длинные пряди каштановых волос, успевшие намокнуть от такого обилия неконтролируемой влаги и прилипнуть к лицу.

- Эй, Ро, ты чего? - Дан внимательно и с неким неверием смотрит на подругу. - Ты что, серьёзно ничего не помнишь?

Девушка качает головой, всхлипывает и глубже зарывается в одеяло, растерянно смотрит на друга.

- Вечеринку и... как в такси ехали, и то смутно. А потом... Ничего... Боже, Дан, мы трахались, да? Наверное, ещё и я сама к тебе приставала?

То, что она могла стать инициатором их близости, совсем не кажется Ро абсурдом. Даже сейчас вид полуобнажённого подтянутого тела друга будоражит воображение, вызывает сладкое томление внизу живота и почти непреодолимое желание коснуться его. Провести кончиками пальцев вдоль выступающих кубиков пресса или подняться ладонями по гладкой широкой груди... Жар мучительной истомой бежит по телу, дыхание сбивается, и Аврора поспешно отводит взгляд, сфокусировав всё своё внимание на татуировках орла на левой руке парня. От переполняющих её ощущений начинает потряхивать. Если даже в трезвом уме она не может справиться с собственными эмоциями, то что было ночью, когда её разум не был стеснëн рамками здравого смысла...

- Господи, мне даже страшно представить, что я могла вчера вытворять... И мне так стыдно... - шепчет она.

- Ничего не было, Ро. Ты вчера не то чтобы приставать - говорить толком не могла... Мы приехали домой, я помог расстегнуть тебе платье. Ты в курсе, что эти мелкие пуговки хреново расстёгиваются. С ними пришлось нехило повозиться. Это всё. Я спал в гостиной, ты здесь.

Дан говорит спокойно и уверенно, и Ро чувствует, как уходит напряжение.

Ведь у неё нет причин не верить другу...